Три вишни в саду

      — Вы оба с катушек слетели?       Сказать, что я орал и был вне себя от ярости — это ничего не сказать. Мало было всего того бреда в последнее время, так ещё и друзья, видимо, рассудком повредились. Только двинутый на голову мог предложить организовать экспедицию в Жёлтую пустошь. Что, поглоти всех Бездна, можно найти в месте, которое убивает любого, неосторожно сунувшегося за границу мирных земель? Смерти ищут идиоты?       — Берилл, прекрати орать как имм при родах. Это важно. Всё дурное, всё зло и вся гниль лезет именно из Жёлтой пустоши. Не из Бездны, не из остальных территорий запретных земель, а именно из этой проклятой пустоши. Рано или поздно нам придётся туда оправиться. Или ты хочешь переложить это на плечи наших наследников, как до этого трусливо поступали наши предки? — Шэрл зашипел в мою сторону, и с такой силой хлестнул хвостом по колонне, что стражники, обычно стоявшие на своих постах словно живые статуи, нервно оглянулись в нашу сторону.       — Да мне плевать! И я не за свою шкуру переживаю, а потому, что могу раз и навсегда кого-то из вас потерять! Это вы понимаете или нет?!       Я не хотел прекращать. Я готов был сделать всё что угодно, лишь бы эти два идиота отказались от затеи с Жёлтой пустошью. Да я перед их лошадьми лягу на дороге, лишь бы остановить. Жизнь совсем не радует, да?       — Так, прекратили оба! Ещё ничего не решено. Арнадил намерен пригласить на обсуждение данного вопроса большую часть правителей соседних земель. Даже идиот не сунется в пустошь с горсткой солдат. Если уж идти в самое пекло, то с армией. — Тоуф подошёл ко мне и уложил ладонь на плечо, стараясь остудить мой пыл. Он вообще среди нас троих был самым спокойным и рассудительным, хотя до того же Андара ему ох как далеко.       — Вот и славно! Я им так пустошь распишу, что ни один герой не пикнет про поход. Напрягут задницы и сядут на месте ровно.       — То-то я смотрю, ты о пустоши много знаешь, будто был там, — язвительно отозвался Тоуф и в этот момент я только чудом не кинулся на него с кулаками. Знал же, знал же идиот хвостатый обо всём!       — Лучше заткнись. Не провоцируй меня… — я зло взглянул на друга и, расправив крылья, взмахнул ими, пропав в низкой густой зимней дымке, окутавшей улочки столицы поздним вечером. Позади послышались голоса друзей, но я не обратил на них никакого внимания. Пусть перебесятся, одумаются, а уж потом и поговорим.       Летать над землями ледяных эльфов было ещё тем удовольствием, и потому, немного охладив свою голову, я круто взял в сторону замка Арнадила. Едва не попал в один из потоков сильного ветра, что бушевали прямо над снежными грузными тучами, намеревавшимися ночью укутать все окрестности ещё одним белым покрывалом. В голове промелькнула мысль, что чем боле я выхожу из себя, что чем чаще я нервничаю и перекипаю эмоциями, то тем хуже летаю, почти не чувствую небо, силу ветров и их направления…       В замке в его парадном дворе было безумно тихо. Стражники, пропустившие меня через небольшие ворота недалеко от центральных казались вялыми и уставшими, а время едва подбиралось к полуночи. Казалось, весь замок окутала странная тягучая как патока дрёма, хотя обычно до поздней ночи большая часть дворовой прислуги трудилась не покладая рук. А тут тишина…       Всё же не придав этому значения, я направился в замок. Однако спать после разговора с друзьями мне не хотелось и потому решил, что лучше уж засесть до утра в оружейной, немного попрактиковаться да и просто привести мысли в порядок. В одиночестве оно как-то проще получалось. Только вот одному эту ночь мне не суждено было провести.       Наши взгляды встретились ровно в тот миг, когда я отворил массивные двери в оружейную, задумавшись о том, почему стражники с плохо прикрытым недовольством посмотрели на меня, стоило мне ухватиться за дверные ручки. Филипп же замер на месте с мечом в руке, направив остриё точно мне в горло.       — Я смотрю, ты до сих пор не оставил мысли прирезать меня, — усмехнувшись, прикрыл за собой двери и вальяжно прошёл к небольшому дивану, стоявшему около огромного окна на восточной стене оружейной.       — С чего вдруг такие мрачные мысли? Ты, конечно, тот ещё засранец, но даже я не способен думать о тебе дни напролёт. Пусть и о том, как с удовольствием придушу тебя, — Филипп улыбнулся, слегка подмигнул и у меня не осталось сомнений в том, что парень давно остыл к моим выкрутасам и если не простил до конца, то точно зла не держал. Хотя отказаться от язвительности в мой адрес до сих пор не мог. Что меня только радовало — почему-то именно такой Филипп был куда привлекательней.       Я ничего не ответил, а юноша, пожав плечами, вернулся к тренировкам, явно стараясь изо всех сил, но…       Дарси неплохо обучил парня, раз за столь короткий срок он мог так долго удерживать в руке довольно тяжёлый меч и без остановки выполнить подряд около пяти достаточно сложных комбинаций, но вот то ли наставник совсем забыл об этом, то ли отдал на откуп самому Филиппу, но он совершенно не следил за своим дыханием, ногами и осанкой. Хотя вспомнив пару дней в тренировочном лагере для солдат империи, осознал, что эльфы о подобном знали чуть ли не с младенчества, и наставники по таким мелочам просто не заморачивались. А может и не замечали вовсе…       Как я и предполагал, Филипп выдохся довольно быстро. Из-за неправильной осанки он слишком много сил тратил на то, чтобы удержать меч в руке, его дыхание не было полным, а то и дело путаясь в собственных ногах, парень и вовсе сбивался с ритма.       Филипп нервно шикнул на самого себя, когда комбинация из трёх колящих ударов и одного рубящего с последующей подсечкой не удалась. Снова из-за сбитого дыхания он начал торопиться, от усталости не смог занести меч над манекеном достаточно высоко и в конечном итоге повалился на колени, утянутый на пол своим же оружием.       — Дыхание, ноги и осанка, — тихо прокомментировал и тут же получил недовольный взгляд парня, грозивший мне хорошей взбучкой. Но подобное только завело.       — Иди и сам попробуй, коль такой умный, — фыркнул демонёнок и встал на ноги, тяжело вздохнув.       — Смотри, — широко улыбаясь, я поднялся с дивана и подошёл к стене, осматриваясь. Взгляд остановился на довольно лёгком гладиусе. Такие мечи, выкованные из самой крепкой, но довольно лёгкой стали идеально ложились в руку и после нескольких тренировок с ними казались естественным продолжением, буквально сливались с тобой.       — Меч должен стать частью тебя, — подойдя к Филиппу, остановился рядом, встав к нему бок о бок, почти соприкасаясь с ним, — ты должен чувствовать его тяжесть, но не чувствовать ту силу, с которой удерживаешь его в руке. Мне объяснить это сложно, я плохо передаю свои ощущения словами, но надеюсь, что ты поймёшь.       Я пару раз ловко перекинул меч из одной ладони в другую, а после на вытянутой руке направил острие точно в грудь манекена перед которым мы с Филиппом стояли.       — Запомни, что тяжесть для меча хороша, но нужно привыкать к ней постепенно, начиная с самых лёгких. Потом, когда ты перестанешь уставать, то следует брать меч потяжелее. Так ты привыкнешь к любому оружию и будешь уверенно держать его. Подними одной рукой свой меч над головой.       Филипп неуверенно посмотрел на меня, но незамедлительно выполнил то, что я сказал. Его рука почти мгновенно задрожала, меч начал медленно заваливаться влево: парень смог удержать его больше полминуты.       — Меч не должен заваливаться в стороны, рука не должна уставать практически мгновенно. Это говорит о том, что тебе рано брать его в руки. Тем более двуручник. Тебе его Дарси дал? — отложив гладиус, я медленно взял в свою ладонь ладошку парня с мечом помогая ему поднять оружие, давая понять насколько он легок для двоих и как тяжёл для одного.       — Нет… Я сам… взял первый попавшийся на глаза… — тихо отозвался Филипп старательно отводя от меня взгляд. Я же невольно облизал губы, ощущая парня рядом. Между нами были какие-то жалкие сантиметры: я отчётливо слышал биение его сердца, чувствовал каждый вдох и выдох, бессовестно грелся о его такое мягкое приятное тепло. Тоуф и Шэрл что-то говорили об аромате этого парня и я честно старался его почувствовать, но куда уж мне тягаться с обонянием друзей…       Однако для себя я в парне заметил нечто большее, чем запах. Стоя позади него, на его шее увидел забавное родимое пятно. По форме оно напоминало небольшое перистое облако и было таким соблазнительным, что в голове то и дело возникали мысли поцеловать его, лизнуть, прикусить на самом деле нежную кожу в том месте. Однако пришлось взять себя в руки, чувствуя напряжение Филиппа.       — Извини, задумался, — словно предвидя его вопрос, поспешил извиниться и продолжить. — В этой комбинации самое сложное — быстро и при этом достаточно высоко занести меч для последнего, рубящего удара. Если чуть просчитаться с высотой, то удар выйдет слабым или же слишком затянется, что даст время твоему противнику нанести свой, — я покрепче перехватил ладонь Филиппа с мечом и начал плавно отрабатывать с ним удар за ударом, направляя парня.       — Ага… понятно… — бесёнок говорил тихо, раз за разом вздрагивая, когда я прижимался к нему плотнее. — Я, кажется, понял…       Филипп хотел было отойти от меня, но я не позволил: удержал его, обняв свободной рукой за талию, и притянул к себе.       — Нет, нам стоит повторить это несколько раз, — произнёс это у самого его ушка и улыбнулся, чувствуя, как его сердце участило ритм.       — Следи за моими ногами… Нет, не опускай взгляд, просто двигайся вместе со мной. Дыши ровнее, старайся вдыхать носом и выдыхать ртом. Выправь осанку. Да не бойся, не съем! Прижмись ко мне плотнее, почувствуй спиной меня. Вот так… Правильно… Теперь смотри только на манекен. Не смотри туда, куда собираешься нанести удар. Смотри на его руки, следи за его оружием. Это сейчас манекен безропотно примет все удары, а реальный противник будет защищаться и нападать…       О, Эвиа… Это было… прекрасно. Этот тесный контакт, этот почти танец, когда он слепо следовал за каждым моим движением, иногда робко и явно с нежеланием протестуя. Его дыхание, длинные волосы от которых пахло мятой и лимонником, манящая светлая кожа. Движения, жесты, по началу робкие и неуверенные, угловатые… Всё в один миг мне начало казаться прекрасным. Я уже ни о чём не думал, забыл всё, чему меня когда-то учили и просто двигался вместе с парнем, отчаянно желая стать к нему ближе.       — Филипп… — я почти прохрипел его имя и когда парень ответил мне недвусмысленным вздохом, разум на какое-то время оставил меня. Гладиус со звоном упал на пол, а моя ладонь мгновенно скользнула вверх по руке Филиппа. Обхватив его пальцами за подбородок, чуть резко повернул к себе лицо парня и поцеловал. Жадно, грубо, прикусывая его губы: не было у меня сил сдерживать себя, хоть немного контролировать.       Бесёнок дёрнулся в сторону, но через мгновение замер и всё его напряжение, что возникло в тот момент, когда я поцеловал его, пропало. В моих руках оказалось мягкое, теплое, такое притягательное тело.       Парень через несколько мгновений и сам начал проявлять инициативу: старался прикусить нижнюю губу, проталкивал свой язык мне в рот, его кончиком ласкал всё, до чего мог дотянуться. Прогнулся в спине словно пригревшийся на солнце кот и я невольно рыкнул, ощущая как плотно его упругая мягкая задница вжалась в мой пах.       Развернув парня к себе, я заставил его семенить назад до тех пор, как он не вжался спиной в стену. Не разорвать при этом поцелуй было ещё той задачкой, но от жадности я справился на «ура», ни на секунду не прекращая целовать Филиппа. Стоило мне прижать его к стене, как парень обнял руками меня за шею, а правую ногу закинул на бедро, притягивая меня к себе.Приглашение? Оно самое, не иначе.       Чуть согнув колени, я одной рукой подхватил Филиппа под зад и приподнял над полом. Юноша тут же обвил ногами мой торс, скрестив их за спиной, а его пальцы зарылись мне в волосы, возбуждая своим прикосновением.       И я не удержался. Поддерживая парня одной рукой и прижимая его к стене, свободной пробрался под рубашку, огладив кожу на животе и груди. Такой податливый, мягкий и одновременно упругий, горячий, почти обжигающий — он сводил меня с ума. Его отклик на каждое прикосновение и ласку заставлял надеяться на большее и желать этого.       — Ещё немного и я не смогу удержать себя… Как бы ты потом не пожалел… — собрав остатки разума, чуть отстранился от Филиппа и посмотрел ему в глаза. Желание, страсть, обида за то, что я посмело прервать наше безумие — всё это было в его взгляде. Ох, что же он со мной творил?..       — А кто тебя просит сдерживаться? — голос парня был чуть хрипловатым, он постоянно облизывал свои губы, ещё больше соблазняя меня. — Ты всегда так — заведёшь и на попятную.       — Ты сам виноват. После не смей жалеть, — рыкнул, впиваясь губами в его шею, оставляя алые полукружья засосов, которые после превратятся в синяки.       — Будто я мог подумать о таком… — сквозь стон отозвался Филипп, притягивая меня к себе, откинув голову, предоставив мне полную свободу.       Я целовал шею, расстегнул рубашку, губами спускаясь ниже и стоило только легонько коснуться кончиком языка напряженного горячего соска, как…       — Ваша Светлость! Вас ищёт… — в оружейную без стука и разрешения ворвался молодой эльф и замер на пороге во все глаза уставившись на нас с Филиппом. Я мгновенно ощутил, как парень плотнее прижался ко мне, а сердце его забилось ещё чаще.       — У Арнадила вся прислуга столь некомпетентна? Мало ли с кем мог проводить время Его Светлость и мало ли что мог делать, тем более с одним из женихов. Прежде стоит стучаться, — язвительно отозвавшись на ошарашенный взгляд эльфа, обнял бесёнка ещё крепче, вдыхая его сладковатый аромат. Хм… Кажется он стал пахнуть иначе…       — Прошу простить мне моё невежество, Ваше Высочество, Ваша Светлость, — ледяной эльф отвесил глубокий поклон и, не разгибая спины, продолжил. — Его Величество приказал в срочном порядке найти господина Филиппа и привести его в императорские покои.       — Зачем? — во мне мгновенно вскипела ревность. Не знаю почему, но одна мысль о том, что Филипп будет наедине с Арнадилом, заставила меня оскалиться. Я, конечно, видел интерес императора к Филиппу, но до последнего верил, что ничем серьёзным там не пахнет.       — Император зовёт — нужно идти, — слегка разочарованно отозвался парень и попытался выпутаться из моих объятий. Мне не оставалось ничего другого, как опустить парня на пол и со злостью посмотреть на эльфа, прервавшего нас.       Филиппа пришлось отпустить одного — видеть Арнадила совершенно не хотелось. В моём присутствии этот эльфийский старикан никогда не упускал возможности сравнить меня и Андара. Мы родились с ним в один месяц и по поверьям эльфов да и многих других народов я и Андар должны быть во многом схожи да только на деле мы оказались противоположностями. Даже отец, поверив во все эти суеверия, то и дело сравнивал меня с наследным принцем ледяных эльфов.       Дураком я не был и прекрасно понимал, что обижаться и злиться по такому поводу, уже не будучи подростком, просто глупо, но каждый раз слушая о достижениях Андара, о его ответственности, самоотверженности и прочих талантах в ключе сравнения со мною, в душе оставался неприятный осадок.       Проводив Филиппа взглядом и дождавшись, когда за ним и эльфом захлопнутся двери оружейной, тихо взвыл, чувствуя, как в штанах было нестерпимо тесно. И за неимением другого варианта пришлось спешно навестить императорских шлюх, к которым, впрочем, сам Арнадил и пальцем не прикасался. Держал их исключительно из жалости, ну и для того, чтобы остальные замковые постояльцы иногда могли с ними расслабиться и снять напряжение.       Филипп пропал до позднего вечера следующего дня. После того, как наше наваждение схлынуло, а меня то и дело передёргивало от прикосновений молодого имма, пытавшегося снять моё напряжение, я всерьёз задумался о разговоре с бесёнком по душам. И не мог в тот момент сказать, что влюбился в него, но что-то тянуло к нему, рядом с этим парнем было комфортно, спокойно…       Не один раз за вечер наведываясь к парню в покои, заставал там только сумасшедшего мангору, шипящего на всех, кроме Филиппа. В последний раз намереваясь заглянуть к парню, нос к носу столкнулся с Тоуфом и Шерлом. Мы с пару минут удивлённо смотрели друг на друга пока наг не решился нарушить молчание.       — Я так понимаю, ты своё мнение относительно Филиппа изменил. Верно? — Шэрл улыбнулся, но как-то натянуто и неохотно. Я сделал вид, что ничего не заметил.       — И с чего вдруг такие выводы? — язвительность в голове скрыть не удалось, но друзья, видимо, как и я до этого, решили пропустить это мимо ушей.       — Ты весь вечер петли вьёшь около покоев Филиппа и… — Тоуф слегка замялся, подбирая слова, — пахнет от тебя им. Причём довольно сильно. Так что списать это просто на то, что вы были рядом не прокатит. Либо «рядом» в твоём случае предполагает весьма тесный контакт.       — Так, только давайте без приступов ревности, — я выдохнул, отдаленно представляя, во что могла вылиться дележка Филиппа. Как ни крути, но ссориться друзьями из-за парня мне не хотелось от слова «совсем».       — Никто не ревнует. Он никому не принадлежит, равно как и мы ему. Только… — Шерл посмотрел на меня, а после перевёл взгляд на Тоуфа. — Мы с Тоуфом решили дать себе шанс с Филиппом. Конечно, многое зависит от него, но и мы постараемся… эм… расположить его к себе.       — Расположить? А не трахнуть ли часом? — тут же съязвил, на что получил очень уж недовольные взгляды друзей.       — Кто бы говорил. От тебя пахнет так, словно ты его завалил.       — Не начинай…       — Да я и не заикнулся…       — Хватит!       Голос Тоуфа заставил нас Шэром замолчать и посмотреть на него. Друг злился, поджимал губы, явно потому, что у него начали лезть клыки — звериная сущность рвалась наружу и Тоуф всеми силами её сдерживал.       — Мы давно договорились, что ни один имм не будет способен рассорить нас. Вы хотите нарушить это обещание? Да и что толку будет в нашей грызне, если всё равно решение зависит только от Филиппа? Захочет ли он вообще? Понимаете? Он парень добродушный, но на простом общении, дружеских встречах всё может и закончится. А мы делим его так, словно он тут каждому в любви признался.       Как бы я не противился, как бы мне неприятно было осознавать соперничество со своими друзьями, но Тоуф в тот момент был прав. Чтобы мы там не думали и не планировали — у Филиппа в отношении нас могли быть совсем иные планы. Да и нельзя было забывать об императорском старикашке. Уж больно трепетно он опекал человека…       Придя к соглашению о том, что каждый из нас будет уделять время парню наедине с ним, но при этом не отказываться от совместных прогулок, уже решили проверить покои Филиппа, в надежде застать его там, как внезапно двери распахнулись и нам навстречу вышел… Энерий.       Стоило эльфу посмотреть на нас, как его губы расплылись в самой сахарной улыбке, а глаза приобрели какой-то странный, сумасшедший блеск.       — Ох, три принца в своей неизменной компании. Что за честь выпала мне лицезреть столь прекрасное зрелище? — Энерий тут же подошёл к Тоуфу и повис у него на шее. — Волчик, я так скучаю… Эти ледышки вообще ни на что не годны… — кивнув головой в сторону двух стражников, стоящих по обе стороны от дверей в покои Филиппа, Энерий надул губы, как обидевшийся на что-то малыш, и уже хотел было поцеловать Тоуфа, но тот резко, с силой оттолкнул от себя эльфа и оскалился.       — Что ты забыл в комнате Филиппа? — Тоуф едва держал мгновенно вспыхнувший гнев под контролем, и нам с Шэрлом пришлось удержать его, чтобы он не бросился на племянника Арнадила. Между оборотнями и ледяными эльфами дружба была крепкая, но пострадай кто из императорской семьи или хуже того погибни — два народа могли ополчиться друг на друга.       — Ничего особенного, – Энерий, сделав вид, что грубость Тоуфа его ни капли не расстроила, оглянулся на двери в комнату Филиппа и улыбнулся. — Знаешь, а он действительно очень интересный. Мы успели неплохо сдружиться.       Тоуф оскалился ещё больше и рванул к эльфу, но тот быстро отскочил в сторону, не переставая улыбаться.       — Ай-ай-ай, нельзя бить племянника императора. Что скажет мой дядюшка на это? А уж как Филипп расстроится. Он то уверен, что наш волчонок никогда и никого не обидит просто так. Давай не будем разубеждать его в этом, ладно?       И понимая, что довёл оборотня почти до ручки, Энерий со всех ног бросился прочь. Своя шкура этому засранцу была дорога, а может он специально провоцировал Тоуфа на «охоту» зная, как силён в нём дух охотника. Принц всё же, да к тому же оборотень.       Нам с Шэрлом с трудом удалось удержать друга и утихомирить его, правда жёлтые глаза Тоуфа ещё долго горели ненавистью к ледяному эльфу, который слишком сильно ранил его…       Филиппа в покоях не оказалось, что нас насторожило куда больше вышедшего из его комнаты Энерия. Даже не обговаривая, мы все рванули на поиски парня, обшарили весь замок сверху донизу, перевернули всё вверх дном и только уже отчаявшись отыскать бесёнка, Тоуф внезапно вспомнил, что Филиппу очень уж по душе пришёлся его грифон и что нам непременно стоило проверить императорскую конюшню.Этого зверя долго не могли вернуть обратно в конюшню и скорее всего Филипп не удержался от того, чтобы не навестить его.       На мою обиду, предположение Тоуфа оказалось верным с одной лишь поправкой — парень тискал и обнимал не Мракса, а того самого шаграта, который по словам Шэрла и спас Филиппа от схватившего его вампира-наёмника.       Не решившись потревожить парня, мы втроём, как сопливые подростки спрятались поближе к нему и принялись наблюдать.       — Эй, не слюнявь меня! — расхохотался Филипп и отодвинул от себя морду шаграта, когда тот принялся нализывать парню щёки, словно умывал своего котёнка.       — Ты ж мой хороший. Так, раз Арнадил сказал, что ты теперь мой, то нужно придумать тебе имя, — парень, разговаривая с шагратом и почесывая ему за ушами, не переставал улыбаться, смотря на теперь уже своего питомца.       – Мракс ревнует, — тихо шепнул Тоуф и я перевёл взгляд на стойло, где, надувшись на весь мир, сидел огромный грифон друга и недовольно тихо клёкотал, стараясь привлечь внимание бесёнка. Филипп оборачивался, улыбался грифону, но вновь и вновь ласкал шаграта. В конечном итоге Мракс сердито фыркнул и скрылся в глубине стойла.       — Не сердись. И тебе достанется, — отозвался парень, не отрывая взгляда от шаграта. — Итак, как же тебя назвать?.. Ты вроде и похож на кота… на огромного кота, но всё же не кот. Тут простого «Барсик» явно недостаточно. Хм… — Филипп принялся что-то бормотать себе под нос и мы втроём обратились в слух, чтобы понять его, но ничего не вышло.       — Придумал! — спустя пару минут вскрикнул парень, невольно напугав шаграта. Зверь низко рыкнул и припал к земле, оскалившись, будто приготовился атаковать. Недолго думая, я рванул вперёд к парню, опасаясь, что шаграт его ранит или хуже того — убьёт…       — Филипп!       Тоуф и Шэрл бросились следом.       Шаграт мгновенно повернул оскаленную морду к нам, развернулся боком и накрыл парня крылом, рыча и шипя на нас. Защищал себя и Филиппа.       — Парни? Что вы тут делаете?       Бесёнок с удивлением посмотрел на нас, начав поглаживать морду шаграта, чтобы успокоить его. Зверю мы явно не нравились и только присутствие Филиппа останавливало его намерения перекусить нам шеи. Хотя я мог и преувеличивать.       — Мы… Вообще…       Шэрл что-то замямлил, а Тоуф и вовсе повесил голову, явно давая понять, что отдуваться придётся именно мне. Хороши друзья, ничего не скажешь. Надрать бы им хвосты.       — Знаешь… Мы хотели поговорить с тобой и пришли к твоей комнате. Но тебя там не застали, зато наткнулись на Энерия. На племянника Арнадила.       — А, точно! Мы с ним долго разговаривали и он уснул прямо на моей кровати. Я не стал его будить, а тихо ушёл к… к… Асмодею. — Филипп улыбнулся и ласково погладил уже присмиревшего шаграта между ушей.       — Асмодею? — переспросил Тоуф, неуверенно посмотрев на парня.       — Да. Я назвал шаграта Асмодеем.       — Ага… Филипп, нам нужно поговорить. И о нас, и о Энерии. Срочно.       Филипп согласно кивнул, завёл шаграта в стойло и вышел с нами из конюшни.

***

      Щёку обожгло. Мне было больно, но боль от удара не имела никакого сравнения с тем, что я услышал от Филиппа.       — Ты!.. Ты!.. Ты просто отвратителен! Как ты можешь так о нём говорить?! Он ещё ребёнок, совсем маленький ребёнок, а ты… Вырос, а в голове ничего не прибавилось!       Филипп кричал на меня, смотрел так, словно я был для него самым злейшим врагом. Досталось и Тоуфу с Шэрлом, стоявшим по обе стороны от меня.       — Что молчите? Поддерживаете его? Тоже думаете, что Аммароу просто обуза, просто псих?       Парни промолчали, отведя взгляды в сторону. Я не знал почему, но даже тот факт, что они могли обвинить меня в невежестве и встать на сторону Филиппа, тем самым поднявшись в его глазах, но нет…       — Прекрасно! Вы все просто испорченные и избалованные принцы, которым наплевать на всех, кроме себя. А я ведь только начал считать, что вы просто были растеряны, просто не знали как общаться со мной. Теперь я понимаю, что вы просто… Просто… Видеть вас больше не хочу!       Филипп выбежал из обеденной залы. Я же вместе с Тоуфом и Шэрлом остался на месте, повесив головы. Мы не смотрели ни на отцов, ни на Андара с плачущим Аммароу на руках, ни на Арнадила, прожигающего нас взглядом. Стыд заполнил всё сознание, горячими иглами впиваясь в душу, раздирая…       — Берилл…       Голос отца испугал меня. В нём было столько холода и осуждения, что я невольно прижал крылья к спине как в детстве в те моменты, когда отец ругал меня.       — Это неприемлемо! Вы принцы, вы будущее наших народов, но позволяете себе подобное. Вы хоть думаете, что одно неверное слово может разрушить доверие между народами, которое строилось веками?! — отец Тоуфа практически кричал на нас, размахивая руками и скалясь. Все осуждали, все смотрели с презрением. И почему-то в тот момент я их понимал.       — Я могу стерпеть многое. Но оскорбление моего сына — это слишком. Более не желаю видеть вас в своём замке. Убирайтесь прочь. Чтобы после приёма я не видел ни одного из вас в своих владениях.       Арнадил забрал из рук Андара своего младшего сына и торопливым шагом покинул залу, не сказав больше ни слова. Мы же остались на месте в ожидании решения наших отцов. Чувствовали это.       — Не знаю, что я упустил, как проглядел тебя, сын, но мне больно видеть то, как ты своими капризами рушишь столь хрупкое, столь желанное для всех доверие. Берилл. Вне зависимости от решения Тейтена и Шеола я отправляю тебя в земли Харса до тех пор, пока не сочту, что ты осознал свои ошибки и раскаялся. Наслаждайся последними днями в обществе, сынок.       Слова отца, как хлыст, ударили меня.       — Но я…       — Не сметь! Не сметь мне перечить! Ты уже достаточно натворил дел и каждое твоё слово лишь усугубляет твоё положение. Немыслимо, что я это говорю, но я жалею, что зову тебя сыном перед своими друзьями. Больше ничего не желаю слышать.       Отец бросил на меня печальный взгляд и торопливо вышел вслед за императором. За ним молча последовали король Тейтен и король Шеол, дав понять сыновьям, что их разговор ещё впереди. Как и их наказание.       Мы долгое время молчали, не смея пошевелиться. В голове было больше сотни мыслей. Злость, обида, неуверенность, печаль и самое главное — тоска. Всё смешалось в моей голове, и я всеми силами старался успокоить этот вихрь, чтобы понять — что мне делать дальше? Как быть, зная, что после приёма всех властвующих особ всех земель нашего мира я уеду в земли Харса. Неизвестно сколько времени я не увижу отца, друзей и… Филиппа.       — Я попробую поговорить с отцом. Возможно, он позволит мне отправиться вместе с тобой. — Тоуф подошёл ко мне и положил ладонь на плечо.       — Зачем? — только и смог выдавить из себя.       — Потому что мы все виноваты, — отозвался Шэрл, прислонившись ко мне плечом к плечу. — К тому же, без нас ты пропадёшь.       — Что верно, то верно. Вот только… только Филипп. Боюсь, что теперь этот парень меня просто презирает.       — Не только тебя… Не только…