Пробуждение

Потолок. Белый, навесной. Ненавижу. Закрыла глаза. Даже это элементарное действие требует усилий. Мимика практически недоступна. Руки, ноги – всегда неподвижны. Лечащий врач уверял, что со временем подвижность рук восстановится. Может быть. Я лежу в этой палате уже почти четыре месяца после автокатастрофы. Родители умерли, оставив в наследство огромное состояние, которым я не могу распорядиться, но которое в данный момент обеспечивает мне… уход. Я скоро умру – это было абсолютно точно, хоть доктора уверяли и меня, и моего юриста, предоставленного моей же компанией, что ничего угрожающего жизни нет. Они ошибаются, я чувствовала это очень ясно. С каждым днём мои и без того небольшие силы таяли. С каждым утром тяжелее открывать глаза, концентрировать внимание, слышать и прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Сон всё чаще напоминает обморок. Что-то не так с головой, наверно, но объяснить это я никому не могу из-за практически полного паралича. Вообще, конечно, доктора должны бы и сами видеть проблему. Снимков мне делали достаточно много и часто. Однако есть подозрение, что врачей кто-то купил из совета директоров компании, и теперь мне просто позволяют медленно угасать. Даже убивать никого не требуется, просто без своевременного лечения я умру сама. Причём время, судя по всему, уже давно упущено. Что чувствовала я, встречая новый день с осознанием скорой смерти? Горечь. Обиду. Нетерпение. Хотелось, чтобы это бессмысленное существование наконец закончилось. Больница, чёртов белый потолок ощутимо давили со всех сторон, эти врачи, юристы, как же они меня бесят. Убийство было бы милосерднее, в конце-то концов! Но на милосердие как раз рассчитывать не приходилось. Самое противное, что никто не хотел сказать правду хотя бы мне. Не знаю, как бы я держалась, если бы не эти… сны. Чёрт, всё должно быть печально как у меня, чтобы кто-то вроде этого… Маюри и его ассистентки делали твой день. Они не просто странные, они чокнутые чудики, но после их компании почему-то необыкновенно хотелось жить. Наверно, это потому, что я уже отвыкла от такого шумного общества, где никто не воспринимает меня, как пострадавшую, глядя с жалостью. Быть подопытным материалом, впрочем, лучше совсем чуть-чуть, но даже такому прогрессу я неимоверно рада. Правда, всё это лишь мои сны, поэтому логично предположить, что через пару месяцев такого к ним отношения мой разум точно не будет здоровым и адекватным, но, право слово, какая разница, если я и так уже практически готовый труп? Никто даже не отличит сумасшедшую парализованную от нормальной, то есть, по сути, не о чем беспокоиться. Просто буду получать удовольствие, пока вообще есть такая возможность. Поэтому, хоть на дворе, очевидно, было светло, я попыталась уснуть. …Ух, как ярко! А, опять эти лампы. Но в этот раз я почти рада их видеть. Опять всё тот же операционный стол посреди всё той же странной лаборатории, но сев, я заметила изменения. Вокруг валялись руки и ноги, туловища, целые и не очень. Из некоторых конечностей торчали толи трубки, толи толстые провода. А лаборатории, кстати, чем-то кислым пахло. Оп, стоп. Действительно пахнет. Может быть, тогда?.. Рот открылся, как и в прошлый раз, но вместо внятных звуков снова только мычание. Когда у женщины плохой характер, говорят «стерва», а когда отвратительный у мужчины, как это называется? Не знаю, но это слово точно описало бы Маюри. Где он сам сегодня, кстати? Не то чтобы ко мне стоит вот так прям сразу бежать, но в этот раз гигай ни к чему не привязан и не пристёгнут. Руки-ноги шевелились, да ещё как. Это было так трогательно и приятно (пусть никто и не подозревал), что я бы расплакалась, но гигай, похоже, выделять избыточную влагу тоже не умел, поэтому, вместо разведения сырости, я легко слезла со стола, попутно удивившись собственному весу. Сколько в этом гигае, килограммов сорок пять? И снова нет ни волос, ни половых признаков. Про одежду уж скромно промолчим. Только цвет кожи, как в прошлый раз после препарата. Ну и ладно. Кому это важно? Только не мне. Почти танцующим шагом переступая через многочисленные руки, ноги и туловища, я двинулась туда, где угадывались сделанные из светло-бежевого материала сёдзи – то, что в некоторых японских зданиях заменяет европейские двери. Эта тонкая панель-стенка легко и даже тихо отодвинулась в сторону, открывая моему взору коридор с деревянным полом. Стоп. Так ведь и в лаборатории он тоже деревянный. Но в прошлый раз был каменный! Или цементный? А, неважно. Но не дерево же! Значит, это уже другая лаборатория? Комплектация вроде бы одинаковая. Впрочем, без разницы. Время исследований! С этим позитивным настроем я и отправилась гулять. Гуляла, правда, с осторожностью. Не поверю, что гигая не хватятся достаточно быстро. Когда это произойдёт, стоит побыть как можно более скрытной, иначе вернут на место слишком рано, а мне хотелось рассмотреть как можно больше. Пол под ногами не скрипел, шаги тихие. Коридор на удивление пустынный. Временами встречались другие сёдзи (или правильно всё же фусума?), из-за которых доносились звуки и иногда голоса. Я прислушивалась: в большинстве случаев неизвестные говорили о чём-то непонятном, но, очевидно, научном. Встречалось на пути множество поворотов, в некоторые я сворачивала, иногда и проходила мимо. Определённого маршрута не было, планировать что-либо казалось неинтересным. В очередной раз зайдя за угол, я едва успела отпрянуть назад: совсем рядом прозвучали уверенные, но тяжеловатые шаги. Из-за поворота дальше по коридору вышел тучный мужчина. Его одежда напоминала ту, что носит Маюри, только без странного грима и белой накидки. В общем, чёрная рубашка, белый пояс, чёрные со складками широкие штаны и носки белые. Сам мужчина, как уже было сказано, массивный и толстый, как четыре меня, брюнет с короткими волосами, нетипичный для европейцев восточный разрез глаз… японец? Пните того, кто назовёт японцев, корейцев или китайцев «узкоглазыми» - это враньё. Нормальные у них глаза. Разрез непривычный и необычный – да, но не узкий. Вот как раз по разрезу я и узнаю японцев. Кто хоть раз видел, тот не ошибётся. Странно, мне что, снится Япония? Но где же там такое носят, кроме театра? Двадцать первый век на дворе, вообще-то. Хотя какая разница, сон же. Да и мужик вряд ли над этим задумывался: он спокойно себе шёл по коридору в противоположную сторону куда-то по своим делам, оставив меня в крайней задумчивости. Мысли, правда, были в духе: «Ух, ты, класс, пойду посмотрю, что тут и как, интересно же!» Раз это сон, то чего напрягаться-то? Чтобы не находить себе неожиданности, я свернула в тот коридор, из которого толстяк вышел и достаточно быстро упёрлась в сёдзи. Вот это точно сёдзи, ибо целиком деревянная панель. Но отодвинув её, я замерла. Снаружи была площадь. Скажем, средняя, триста на двести метров, но покрытая сияющей белой плиткой, по которой даже ступать как-то совестно. Здания вокруг не выше одного этажа и тоже белые, день солнечный, яркий, а небо – такое голубое, какое я давно уже не видела. Да, мой гигай на этой площади, как на ладони, но ради солнечного света и пейзажа я вышла на улицу. Под солнечными лучами было так уютно и тепло… А, смотрите-ка. Одно высотное здание здесь всё же нашлось, слегка в отдалении и слева. В нём этажей девятнадцать навскидку, и более высоких в округе, кажется, не было. Полностью белое здание, как и все остальные, за исключением одного: большой чёрной эмблемы в виде ромба, в центре которого было японская цифра двенадцать. Типа, крестик и две чёрточки внизу. Легко запомнить. Обдумать эту странность я не успела. Местную тишину неожиданно разорвала сирена, короткими гудками разносясь по округе. Ой-ой, кажется, моё отсутствие заметили?.. - Внимание! – раздался уверенный, но незнакомый голос. – Внимание! Жёлтый код! Внимание! Побег подопытного! Побег подопытного в экспериментальном гигае! Задержать без причинения вреда! Подопытный не опасен! Повторяю: задержать без причинения вреда! Подопытный неопасен, но гигай ценен! Нашедшему вознаграждение от Капитана Куроцучи! Внимание!.. Ха, нет, ребята, простите, но так не пойдёт. Буду бегать и осложнять вам жизнь, пока не проснусь или пока не поймаете. С этой мыслью я выскользнула из здания и пошла в обход. Изнутри уже были слышны бег и многочисленные стуки открываемых панелей. Надо бы где-то спрятаться, а то ведь кто ищет, тот всегда найдёт… Но уже после поворота за угол, на глаза попалась большая, примерно с мой рост, бочка, приставленная к стене. Как уже было сказано, здания здесь не выше первого этажа. А крыши, так, к слову, ничем не накрыты и вообще не остроконечные. Поясню свою мысль: туда ведь можно и забраться. Никто никогда не смотрит на крышу! Это оказалось значительно проще, чем в реальной жизни, буквально пару минут, и я наверху. Чтобы не маячить макушкой на пустой крыше, сильно не осматривалась, так, один взгляд на округу, пока казалось, что рядом никого нет. Что сказать, всё удивительно низкое и белое. Много зданий, но все в один этаж и одинаковые. Не считая стены, тоже белой. Она огораживала периметр, поэтому слишком далеко было не видно. В любом случае, не припомню, чтобы хотя бы раз была в подобном населённом пункте, где так много белого. С городской точки зрения, это не слишком практично, но здесь, очевидно, люди были значительно чистоплотнее и культурнее, чем у меня на Родине, не в обиду нашим будет сказано. В любом случае, здания меня волновали мало. С куда большим удовольствием я развалилась на крыше, нагревшейся на солнце, и уставилась в синеву неба, чувствуя как тону в нём взглядом. Так хорошо бывает только во снах. Правда, даже во снах это не длится долго. Сейчас мгновения счастья успели растянуться только где-то на полчаса. Внезапно солнце загородила длинная тень. Прямо надо мной склонился знакомый чудик в маске. Поскольку разговор всё ещё за пределами возможностей, пришлось улыбнуться и молча помахать ручкой, мол, привет. Странный учёный дружелюбия не оценил, но слишком злым тоже не выглядел. Недовольным – да. Казалось бы, как много эмоций можно выразить, нося маску, но вот поди ж ты, он вполне доходчиво демонстрировал: «Вокруг меня одни идиоты, и ты входишь в их число» - одним взглядом, причём. - Подопытная двадцать три, - у-у-у, это как он опознал? А, по коже. – Что. Ты. Тут. Делаешь? Я молча ткнула пальцем вверх, но поскольку учёный нависал прямо надо мной, получилось, что как бы в него. Маюри недоумённо ткнул пальцем в себя, но я фыркнула, мол, кому ты тут нужен, села и ткнула уже конкретнее в небо. Учёный распрямился и посмотрел в нужном направлении, но, естественно ничего там не увидел. Опустив взгляд на меня, он спросил: - Ты принимаешь меня за дурака? – в этой фразе даже глухой услышал бы угрозу, поэтому я поспешно замахала руками. Нет-нет, ты не понял. Ну, как объяснить? Но потом я вспомнила, что собираюсь что-то объяснять плоду собственной фантазии, и руки как-то сами собой опустились. Маюри, склонив голову набок, наблюдал за этой пантомимой. - В следующий раз я привяжу тебя к столу, - противно так пообещал учёный, вперившись в меня взглядом и не моргая при этом. И вообще у него высоковатый для мужчины голос. – Ты понимаешь, что своровала экспериментальный гигай? МОЙ экспериментальный гигай. Я развела руками. Кто ж виноват, что мне такой бред снится. И что за претензии вообще от моей собственной шизофрении? - Что, совсем угрызений совести не чувствуешь? – слегка изумлённо спросил Маюри. Никак не пойму, он сейчас серьёзно или наигранно? – Ты хоть представляешь, скольких бездельников оторвала от работы? И как трудно мне заставить их работать снова? Ради всех богов, ну, откуда мне знать? Но ты своего добился, я чувствую-таки лёгкие уколы совести, да. Пусть это и сон. - Яре-яре, - вздохнул учёный. – Что мне с тобой делать? Я ткнула пальцем в рот. Хочешь, чтобы я отвечала, дай мне возможность. Но этот страхолюдина посмотрел-посмотрел и… сделал вид, что не понял! - Возможно, следует ограничить двигательные функции у этого гигая, - как бы про между прочим заметил он, пристально глядя на меня сверху вниз, и, конечно, сразу заметил мою реакцию. – Что? Не хочешь? То есть после всего этого ты ещё на что-то рассчитываешь? Я мгновенно молитвенно сложила руки и сделала такой жалостливый взгляд, на какой хватило актёрских способностей. Но не похоже, что учёного тронуло хоть немного. Наоборот, кажется, разозлило. - Нему! – скривившись, позвал он. – Хватай это, - тычок пальцем в меня. – и неси в лабораторию. Этот гигай давно надо было разобрать. - Да, Маюри-сама, - мгновенно отозвалась девушка, непонятно как возникая прямо в воздухе. Она легко перехватила меня в поясе и закинула на плечо. Сорок пять килограммов. На плечо. Телепортация до этого. Сон становится всё интереснее и интереснее. Но досмотреть его, очевидно, придётся в следующий раз. Солнечный день вокруг снова потемнел, а изображение смазалось, но перед этим я запомнила, как учёный перехватил меня за горло и удивлённо всматривался в лицо.