Ярость

На следующую ночь Джон поехал в загородный дом Лорда. Он знал, что Лорд там. И что там же Элизабет. Оставив свой байк у дома, он вошёл внутрь. Не успел Джон и шага сделать, как его оглушили люди в чёрных костюмах — охрана, и связали. Джона притащили в какую-то холодную, и, кажется, сырую комнату приковав к двум стоящим рядом столбам. Железные оковы были скручены на запястьях Джона и цепями притягивались к столбам. Расстояние между столбами и натяжение цепей было такое, что Джон мог только стоять и лишь немного шевелить руками. Открыв глаза, он исподлобья смерил взглядом обстановку комнаты и людей, которые его стерегли. Это было какое-то подземелье — нет окон, одна железная дверь, явно закрывающаяся и открывающаяся только снаружи, посреди комнаты два столба от пола до потолка, со специальными креплениями для цепей. Настоящая камера пыток. Освещалась комната тусклой лампочкой, свисающий с высокого потолка. Около стены стоял большой белый стол, а может он был железным, и белым казался лишь в ослепляющем свете настольной лампы, на котором в загадочном порядке были разложены инструменты. Здесь были разнообразные ножи, иглы, даже скальпели и плоскогубцы. В самом центре стола, гордо и одиноко, лежал аккуратно свернутый в кольцо длинный кожаный хлыст. Джон усмехнулся: вот чем его будут пытать. С раздражающим слух лязгом тяжёлая дверь растворилась. В комнату важно вошёл невысокий человек. Несмотря на его довольно просторный чёрный пиджак, было заметно, что он страдает излишним весом. Следом за ним, робко и неохотно, вошла молодая девушка. Бросив всего один взгляд на неё, Джон вздрогнул, словно его ударили. Стальные глаза следили за Элизабет, не отрываясь ни на миг. Девушка поежилась от холода и встала чуть позади толстого человека в чёрном костюме. Ей было холодно? При дыхании, облачка пара вырывались изо рта Джона, но ему не было холодно. Ему было даже жарко. Элизабет пришла сюда сама, это было видно, хотя ей здесь не сильно нравится — холодно и сыро, но девушку не заставляли идти сюда. Мозг ещё пытался придумать нелепые отмазки типа «ей угрожали», но Джон понял все. Стоило только взглянуть на Лорда и на Эли, сравнить их, и становится понятно, что они — родственники. Элизабет была врагом. С самого начала. Джон пытался поймать её взгляд, но девушка упрямо избегала смотреть на него. — Ты уже познакомился с моей дочерью, а, пёс? — торжествующе произнёс Лорд. — Больше того — я с ней спал, — немедленно отреагировал Джон, наблюдая, как торжество сменяется злостью и толстое белое лицо наливается краской. В этот момент Элизабет подняла голову, и он увидел её широко распахнутые, круглые от ужаса голубые глаза. Джон мрачно усмехнулся, глядя в её глаза. Может она и была врагом, но он был к ней привязан. И её ужас и даже душевная боль обжигали его, как обжигали бы раскаленные иглы, тысячи наконечников которых, казалось, впились в сердце. Но мысль о ее предательстве, отрезвила его. Теперь он хотел ее убить. Короткий зрительный контакт между Джоном и Элизабет прервал неожиданный удар. Затмение продлилось всего миг, затем пришла боль. Но не эмоциональная, как раньше, а физическая. Из рассеченного плеча стекала кровь. Джон перевёл насмешливый взгляд на Лорда. Тот стоял в двух ярдах от него, весь красный, с хлыстом в руке. Хлыст взметнулся вверх и со свистом опустился на голую грудь Джона. Тот не издал ни звука, даже не вздрогнул. Это взбесило Лорда. Пыхтя от натуги, он истязал скованного пленника, добиваясь его криков, его мучений. Но Джон молчал. Он не порадует эту толстую свинью. Только бы дождаться нужного момента и не сорваться раньше! Из-под полуприкрытых век Джон смотрел на Элизабет. Он хотел до неё добраться. Добраться и убить её. Ради этого, он будет терпеть всю боль. Но, странное дело, ему почти не было больно. Удары, опускающиеся на него со всех сторон, он ощущал как-то слабо, словно силы в них было в двое или в трое меньше, чем есть на самом деле. Даже когда кончик хлыста рассек ему нижнюю губу, он почти не почувствовал этого. Джон пристально следил за Элизабет. Она была в ужасе, другой бы сказал — в отчаянии, но Джон знал, что у неё нет поводов для отчаяния. — Отец, прекрати! Пожалуйста! — вскрикнула девушка, когда хлыст снова пришёлся по голове Джона, оставив красный след на щеке. Лорд обернулся к дочери — он был в гневе, в бешенстве, и чуть не ударил хлыстом её, но вовремя опомнился и лишь заорал: — Защищать его вздумала?! Настал тот момент. Джон напряг мышцы. Послышался хлопок, и сломанные звенья с тихим лязгом упали на пол. Не торопясь, ведь торопиться ему было некуда, Джон сбросил на пол и железные кандалы. — Лучше себя защити, девочка, — протянул он, разминая затекшие кисти рук. Лорд быстро обернулся назад и вместо гнева на его лице был страх, от чего Джон сразу преисполнился к нему презрением. — Убейте его! — закричал Лорд и выскочил из комнаты, утащив с собой Элизабет. Послышался звук закрываемого замка. Восемь людей, по приказу своего господина, окружили Джона, выставив вперёд короткие клинки — ни у кого не было огнестрельного оружия. Круг сужался, теперь Джон мог до каждого дотянуться рукой. — Вряд ли вы понимаете, что умрете. Все. Жаль, конечно, но всё так и будет. Хотя, я шучу. Мне не жаль, — сказал Джон и, оскалившись, замахнулся на человека, стоящего к нему ближе всего. Из разорванного горла этого мужчины хлестала кровь. Кровь была и на пальцах Джона. Он провёл по ним языком, стерев кровь, чем поверг семь живых в ужас. На пальцах вместо привычных ногтей были когти. Когти Зверя. Люди разбежались, лезли на стены, пытались защищаться, но смерть настигла их всех. Когда последний из охраны Лорда был разодран на куски, Джон подошёл к железной двери. Взмахом когтей он располосовал дверь так, что пласты железа отошли от дерева и упали на пол. Через минуту, пробив дверь, в коридор выскочил огромный белый волк с горящими красными глазами и оскаленной мордой. Он был в крови — и своей, и чужой. Зверь — так он себя называл. Это была другая часть Джона, дикая и своевольная. Зверь втянул чёрным носом воздух и глухо зарычав, пошёл на запах своей добычи. Запах вел через весь дом, на пути у Зверя было много людей, он их всех убивал и продолжал идти дальше. В конце последнего коридора на третьем — самом верхнем этаже — была одна деревянная, в красивых узорах, дверь. Уткнувшись носом в щель между дверью и полом, Зверь почувствовал сильный запах той, которую искал. Оглушительно фыркнув, Зверь проломил ненадежную преграду своим телом. Ворвавшись в комнату, он сощурился от яркого желтоватого света, что исходил от большой, красивой люстры, свисавшей с потолка. Некоторое время Зверь стоял, втягивая чутким носом запахи и улавливая мохнатыми ушами едва различимые звуки. В этой огромной, богато обставленной комнате было много предметов. Зверь внимательно рассматривал их. Посредине стоял длинный стол с резными ножками, половину которых скрывала белоснежная скатерть. Про себя, Зверь отметил, что она была белее его шерсти. У стола стояли стулья с высокими спинками и такими же резными ножками, с каждой стороны стола их было четыре. Справа стоял огромный шкаф со стеклянными дверцами, который тянулся от стены, где была дверь и почти до противоположной стены. Может, это были несколько шкафов, но стояли они очень близко друг к другу, так что Зверь принял их за единый шкаф. На полках этого длинного стеллажа были расставлены различные дорогостоящие реликвии, которые то покупались, то продавались. Слева от стола, на стене висели красивые живописные картины, а под ними, под каждой из них, был маленький трехногий столик с листом на подставке — информация о той или иной картине. Закончив рассматривать комнату, Зверь пришёл к заключению, что всё здесь — перепродаваемая контрабанда, и глубоко вдохнул пропитанный человеческим страхом воздух. Здесь был только один человек — светловолосая девушка, которую Зверь избрал своей жертвой. Громко ворча, чтобы ещё больше напугать девушку, Зверь медленно пошёл вперёд. Он знал, где она. Он слышал биение её живого сердца, которое он вырвет своими зубами из её груди. Облизнув окровавленные губы, Зверь неожиданно запрыгнул на стол, в самую его середину, и грозно зарычал. Вскрикнув, девушка быстро выбралась из-под стола и бросилась к двери. На полпути она оглянулась, и в этот момент Зверь настиг её. Повалив на спину, он почти сомкнул свои страшные челюсти на горле несчастной, но вдруг передумал. Зверь захотел поиграть, как кошка играет с мышкой перед тем, как наброситься на неё и проглотить. Он стоял над распростёртой под ним девушкой. Та, вся в слезах, смотрела на Зверя круглыми голубыми глазами. Зверю это не понравилось, он зарычал. Девушка вскрикнула и дернулась в попытке освободиться, но тяжёлая когтистая лапа прижала её к полу. Тонкая ткань под волчьей лапой порвалась, оголив красивое молодое тело. Внезапно, в Звере появилось желание обладать ею. Опустив голову, Зверь провёл языком от грyди девушки до ключицы. Посмотрев на её лицо, он увидел закрытые глаза и двигающиеся губы, которые что-то шептали. Зверь прислушался к её дрожащему голосу. — Джон, надеюсь, ты простишь меня. Я знала, кто такой Лорд и не сказала тебе, и о том, что это мой отец тоже. Но о том, что так всё обернётся, я понятия не имела. Я бы тебе всё обяснила, если бы волк сохранил мне жизнь. Девушка зажмурилась, сцепив у себя на груди пальцы в замок, как при молитве. Она была готова принять свою судьбу и стойко встретила бы смерть, но Зверь передумал. Он больше не причинит ей вреда, никогда больше не причинит ей вреда. Волк прижал уши к голове, заскулил, словно пёс, и отошёл. Зверь лёг на брюхо и стал медленно ползти к девушке. Элизабет, почувствовав, что тяжесть, прижимающая её к полу, исчезла, забилась в угол, со страхом наблюдая, как огромное белое чудовище плашмя подбирается к ней, затевая новую игру со своей добычей. В своей роли предполагаемой добычи девушка не сомневалась. Волк подполз к Элизабет и коснулся носом бока девушки, где краснела царапина от его когтей, и стал ее зализывать. От прикосновений шершавого языка к нежной коже девушке было щекотно, но она стойко держалась, чтобы не издавать смешки. Зверь, закончив залечивать ранку, отполз немного назад и положив голову на лапы, уставилсяя на девушку. Элизабет протянула руку и несмело дотронулась до головы волка. — Теперь ты не хочешь меня убить? — спросила она, гладя Зверя меж лохматых ушей.