О снеге, холоде и свободе

      Снег, белоснежный, крупный, хрустящий, словно из детской игрушки, которую нужно сильно встряхнуть, чтобы увидеть что-то отдаленно похожее на это чудо. Снег не падает. Не идет. Он летит. Плавно, легко и завораживающе. И вместе со снегом приходит ощущение покоя, умиротворения. Хочется лечь в сугроб и лежать в нем, лежать до тех пор, пока снег не закроет полностью всё тело... А еще снег приносит с собой холод. Острый, давящий, пронизывающий холод, проникающий глубоко внутрь, он замораживает всё, даже то, что не должно замерзнуть. И, кажется, души в том числе. Впрочем, есть ли у жнеца душа? Спорный вопрос, и у всех на него разные ответы. Кто-то считает, что душа есть, потому что как это, без такой важной вещи существовать? Другие склонны думать, что жнецы и есть души, принявшие материальный облик... Эрик, однако, никогда не задумывался об этом. Он просто всегда знал, что холодно ему вплоть до самой души. Независимо от того, есть она или нет её. И Эрику всегда нравился этот холод. Он приносил чувство облегчения. Чувство свободы. Свободы, такой манящей, красивой, загадочной, такой недоступной для жнеца...       Снег всегда ассоциировался у Эрика с той самой свободой. Эти белые пушинки, состоящие из кристалликов замерзшей воды... Подумать только, как короток век снежинок, но как они счастливы - могли быть счастливы, если бы были живыми - в те краткие минуты своего полета, первого и последнего. Ночью, подсвеченные светом фонарей, они и вовсе словно открывают порталы в иные миры, приглашая сбежать. Сбежать от всего. От треклятого посмертия, от работы жнеца, от заполнения бумаг, от шума и суеты... От одиночества... Эрик усмехается своим мыслями и приподнимает голову, позволяя снежинкам опускаться на лицо и за воротник пальто. Слингби давно отметил, что снежинки на нем не тают. Возможно, он просто уже настолько замерз внутри, что больше не может отогреться снаружи. А, может, во всем виноваты мертвые тела жнецов, не способные согреться сами-по-себе. Кто знает. Об этом Эрик тоже никогда не стремился размышлять...       С тяжелым вздохом Слингби возвращает голову в прежнее положение, стряхивает с лица так и не растаявшие снежинки. Тяжелым взглядом смотрит куда-то вдаль, словно пытаясь заглянуть за сплошную стену из снега и темноты. И, подавив в себе желание уйти туда, выкидывает ещё дымящийся окурок, направляется совершенно в другую сторону. В голове его мелькает мысль о том, что, быть может свобода заключается вовсе не в чем-то далеком, белоснежном и холодном, но долго жнец над этим не думает. Впрочем, как и над всем остальным. Не сейчас. Не под ночным снегопадом. И не тогда, когда пронизывающий холод безжалостно заставляет души превращаться в кусочки льда.