Круги

- Ты ЕЙ когда-нибудь об этом говорил? – Этьен отхлебнул виски и не глядя протянул бутылку Кристиану. Он старался не смотреть на друга, старался не смущать его. Понимал, что то, о чем они, наконец, начали говорить, слишком личное. Слишком болезненное. Последние пару лет из пяти, прошедших с момента их неожиданной встречи, Кристиан, в свойственной ему манере, изображал довольного жизнью, успешного музыканта и не спешил откровенничать. А Этьен не настаивал. Первое время – потому, что ему надо было склеить собственную жизнь, выбраться из того болота, в котором он оказался, а потом – потом потому, что знал: придет время, и Кристиан не сможет больше носить все в себе. Придет время, и он сорвется. И вот тогда он – Этьен – будет рядом, как должен быть рядом настоящий друг. Казалось бы – все основания гордиться собой – все случилось именно так, как он и предполагал, но почему же так тревожно на душе, отчего так тоскливо? Кристиан взял протянутую бутылку и сделал небольшой глоток. Поморщился - он давно уже не получал никакого удовольствия от алкоголя, пусть даже это был дорогой многолетний виски. Ему было плохо: мышцы ныли, лихорадило, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Организм требовал дозы, требовал безжалостно, и Кристиан держался из последних сил, сжимая в кармане пакет с остатками кокаина. Но он держался, потому что рядом сидел Этьен, потому что он чувствовал, что должен объяснить другу, как-то оправдать себя… не позволить ему уйти, не упустить еще и его… - Нет, какой в этом смысл? – Кристиан, наконец, оторвал взгляд от земли и посмотрел на Этьена. Тот, оказывается, и не думал пристально сверлить его глазами, как это обычно бывает во время таких вот «задушевных» бесед. Этьен давно уже развалился на лавочке и теперь задумчиво разглядывал майское небо. - Смысл в том, чтобы она знала. - Я не хочу, чтобы она знала. Я не хочу врываться в ее жизнь, не хочу мешать ей быть счастливой. Понимаешь? - Нет. Тогда зачем все это? О чем? О чем все твои песни? Кристиан вздрогнул. Сколько раз он задавал себе этот вопрос. Зачем? Зачем он продолжает писать, зачем обнажает душу, зачем подставляет себя под удар ничего не смыслящих критиков, зачем позволяет всему миру рассуждать о сокровенном? У него не было ответа на этот вопрос. Когда-то ему казалось, что его стихи, его песни были последним шансом, его последней надеждой. А вдруг, как тогда, в далеких 90 х, она услышит, вдруг поймет, что это про нее, что это ДЛЯ нее… И он цеплялся за эту надежду, он молился на этот шанс, он вытаскивал себя из дерьма ради этого, боролся, сцепив зубы, превозмогая единственное желание – все бросить и остаться там, где, он был уверен, ему единственное место - в небытие. Но теперь все надежды были безвозвратно утеряны, так какой смысл во всем этом? Зачем? - Не задавай мне сложных вопросов, Этьен. Я не знаю ответов на них. – голос сорвался и последнее предложение Кристиан произнес шепотом. Этьен, наконец, оторвался от увлекательного занятия – разглядывания облаков – и, приняв сидячее положение, перевел взгляд на друга. Взял стоящую на скамейке бутылку, отхлебнул, несколько раз перекатил во рту обжигающий напиток, шумно проглотил и вкусно причмокнул в конце. Все эти манипуляции никак не привлекли внимание Кристиана, поэтому Этьен подвинул виски ближе к другу, взбил куртку, служившую ему подушкой, и снова разлегся на лавке. - Фигня какая-то… - пробормотал он. Нет, он решительно ни черта не понимал в этой жизни. Почему все должно быть так сложно? – Старик, а тебе не кажется, что ты все усложняешь? Почему бы тебе просто не найти ее и не поговорить? Что в этом такого? В конце концов, почти 10 лет прошло. Что бы там между вами ни произошло… даже преступление имеет срок давности…а ты был мальчишкой… - И это прекрасное оправдание, не правда ли? – саркастически хмыкнул Кристиан. Ему не хотелось продолжать этот разговор. Но он делал над собой усилие, потому что знал – не начни он сейчас говорить, и Этьен уйдет из его жизни тоже. Как Полин, как, в свое время, Аделина…как Николя, Жозе и Себастьен. Как Элен…Горечь от потери друзей, особенно Николя и Элен, Кристиан чувствовал до сих пор. И в отличие от Этьена, не держал на них зла…. Теперь в его жизни снова появился Этьен и уже неоднократно спасал его задницу от всевозможных неприятностей, в которые Кристиан так любил попадать. И он собирался сделать все, что бы Этьен в его жизни остался. Даже открыть душу. Нараспашку. Возможно, время пришло. *** Декабрь, 1997. Зима отказывалась приходить в Париж. На улице было слякотно и промозгло, с неба сыпалась ледяная пыль, холодный пронизывающий ветер пробирал до костей. Свинцовые облака, казалось, лежали прямо на улицах, от этого и без того громоздкие здания становились еще тяжелее и нависали серыми громадинами над редкими прохожими. В такую погоду, как говорится, хороший хозяин и собаку на улицу не выкинет.В надвигающихся сумерках даже рождественские украшения, в которые оделся Париж, выглядели зловещей шуткой.Он шел по улице, зябко кутаясь в поднятый воротник пальто, не особо разбирая дороги. Он не чувствовал холода, ему было плевать на ветер, единственное, что ему сейчас было нужно – это доза. Бродя по промозглому Парижу, он пытался найти объяснение, как докатился до такой жизни – и не находил. Пытался оправдать себя – и не мог. В конце-концов, устав от бессмысленного самокопания, он отключил сознание и бездумно продолжил свой путь в серую мглу. Резкий визг тормозов вернул его обратно в мир живых. Он удивленно моргнул и обнаружил себя стоящим посреди улицы, в нескольких сантиметрах от него развернулся по непонятной траектории старенький Пежо, из которого, кряхтя и сыпя нецензурными выражениями, выбирался пожилой господин. - Смотреть нужно, куда идешь, идиот, мать твою! Если тебе прямо так уж не терпится расстаться с жизнью – иди, вон, в Сену сигай! Нечего приличным людям под колеса бросаться в канун Рождества, чтоб тебя разобрало!... Эй, парень, ты в порядке? – осекся возмущенный водитель, видя, что молодой человек никак не реагирует на происходящее. Он не мог ответить. Казалось, его тело перестало подчиняться ему, язык не слушался, мысли не собирались. Он огляделся по сторонам и понял, что понятия не имеет, где находится. Ему нужна была доза – срочно, немедленно, иначе он не сможет дойти до дома. Собравшись с силами, он заставил губы шевелиться: - Пожалуйста, подбросьте до улицы Св. Жака, - просипел он и натянуто улыбнулся.- Погода – дерьмо, кажется, я простыл, а у меня там важная встреча. Пожилой мужчина смерил его оценивающим взглядом и кивнул: - Ладно, садись. Хотя, на мой взгляд, тебе бы лучше к врачу. Он сел в машину и только когда закрыл дверь, понял, как он замерз. Его мысли путались и рвались, но он старался не поддаваться охватывающему его теплу, пытался контролировать ситуацию. Попасть на эту чертову встречу было для него сейчас жизненно важно. Через 10 минут они остановились в самом начале улицы Святого Жака. - Куда теперь? Дом какой? – тихо спросил водитель. - Дальше я сам. Спасибо. – он поднял ворот пальто и вышел из машины. Сосредоточившись на том, что ему нужно дойти до места встречи, он не заметил, что пожилой господин, любезно подвезший его, не спешил трогаться с места и долго провожал его взглядом, грустно качая головой. В маленьком баре было накурено и душно. Охранник на входе приветливо похлопал его по плечу: - Дерьмово выглядишь, старик. - Спасибо, - он снял пальто, - простудился, наверное. Ален уже пришел? - Да, ждет тебя в своем кабинете. Он кивнул и, минуя барную стойку, направился прямиком в кабинет менеджера. Ален, невысокий, крепкий, слегка лысеющий, со светло-голубыми, почти прозрачными, глазами и смешной «козлиной» бородкой, был давнишним его приятелем. Они познакомились еще в армии, куда он загремел сразу после того, как бросил университет. Несмотря на то, что являли собой абсолютные противоположности, они сумели подружиться, после армии вместе заново поступили в универ, работали и снимали квартиру. Но так и остались не больше, чем «давнишними приятелями» - он не заводил больше близких друзей, он не верил больше в дружбу. Не вставая из-за стола, Ален протянул ему руку: - Здорово, дружище. Черт, хреново выглядишь. - Спасибо, я уже в курсе, - он подошел к столу, пожал руку и тяжело плюхнулся на стул,- помоги мне привести себя в порядок. Ален разочарованно покачал головой, но, все же, достал из кармана несколько маленьких пакетиков: - Здесь четыре дозы. Это все. Больше я тебя снабжать не буду. Если переживешь это Рождество, рекомендую ложиться в клинику. Не обращая внимания на слова приятеля, он схватил со стола один из пакетов и не слушающимися пальцами попытался открыть его. - С ума сошел? – Ален вскочил со своего места и, в два шага преодолев расстояние до двери, закрыл ее на ключ. – Слушай, тебе, может быть, плевать на себя, но у меня, между прочим, жена и ребенок. Я и так рискую, принося эту дрянь для тебя сюда. Хочешь вмазаться – вали отсюда, понял? - Да уж, рискуешь ты, - пробормотал он, все еще пытаясь справиться с неподдающимся пакетиком, - кому ты паришь, Ален? Думаешь, я не знаю, что не единственный клиент у тебя? Ален поник, молча подошел к нему и сел напротив.Это было правдой, он был дилером… когда-то пробовал сам, но смог вовремя остановиться... остались контакты и гарантия, что наркотик будет качественным…так он оправдывал себя, хотя и понимал весь абсурд этого оправдания…. Некоторое время Ален смотрел на своего старинного друга, на его беспомощные попытки совладать с упаковкой. Вздохнув, тихо произнес: - Думаешь, я горжусь этим? Думаешь, мне доставляет удовольствие смотреть, как ты превращаешься в овощ? Думаешь, мне нравится смотреть, как талантливый музыкант просирает все, чем наградила его природа? Каким бы затуманенным сейчас не было его сознание, слова приятеля не ускользнули от него. Он ухмыльнулся и зло, злее, чем хотел, спросил: - Ты сам, что ли, принял? Какой, нахрен, музыкант? - Такой, нахрен, музыкант! – Ален вскочил, яростно выхватил измученный пакетик из его рук, практически выбил из-под него стул и толкнул к выходу. – Пойдем, покажу. Может, на чужом примере быстрее дойдет, дебил… В баре было накурено. Душно. Пахло алкоголем. Мужским потом. Женскими духами. Он прорывался сквозь туман сигаретного дыма, пытаясь не отставать от Алена, мысленно уговаривая себя, что скоро все это закончится. Мысленно перенеся себя в ту секунду, когда, наконец, пройдет боль, и вернется сознание, способность адекватно мыслить и говорить… Он практически налетел на Алена, неловко извинился и попытался сконцентрироваться на том, что говорил приятель. Тот указывал рукой куда-то вглубь бара, на сцену. - Сядь. Послушай. – Ален подтолкнул его к свободному столику и плюхнулся рядом. – Три минуты всего… Он вгляделся в темноту сцены. В самой ее глубине на стуле сидел субтильный молодой человек, на коленях он держал гитару, голова опущена, густые черные волосы упали на лицо. Казалось, он спал. Стоящий рядом микрофон отодвинут, руки безвольно лежат на гитаре. Вдруг – резкое движение – микрофон повернут, руки встрепенулись и заняли привычное положение, первый аккорд и небрежное вступление: - Песня ни о чем, в общем-то. Развлекайтесь.- Он закрыл глаза и, нежно перебрав струны, вдруг рванул надрывный, нервный мотив: Вот что бывает, когда не слышишь, Вот что теряешь, когда сбегаешь, Вот каково это – если не дышишь, Вот каким ты меня не знаешь. Вдохни в меня жизнь, Ты сможешь, я знаю. Я падаю, падаю вниз все быстрее… Вдохни в меня жизнь, Ты все так же нужна мне… Вдохни в меня жизнь, скорее…скорее… Вот что ощущаешь, стоя у края, Вот осколки меня от удара о землю, Вот как это больно – врать, что боли не знаю, Вот как я исчезаю, себя не приемля…. Вдохни в меня жизнь, Ты сможешь, я знаю. Я падаю, падаю вниз все быстрее… Вдохни в меня жизнь, Ты все так же нужна мне… Вдохни в меня жизнь, скорее…скорее Последние аккорды смолкли, руки музыканта безвольно опустились, голова снова поникла. В баре воцарилась невообразимая тишина, как будто люди перестали даже дышать. Через несколько секунд кто-то громко выдохнул и тихо произнес «браво». Постепенно небольшой бар заполнился овациями. Музыкант никак не отреагировал на все это признание, казалось, исполнение этой песни лишило его последних сил… Ален повернулся к приятелю: - И вот это все он продает за дозу. Понимаешь? Эй! Этьен, ты в порядке???? Этьен не слушал. Он смотрел на сидящего на стуле маленького, поникшего человека, и не мог поверить в то, что судьба была способна на такие злые шутки. Там, на сцене, в душном прокуренном баре, выплескивал перед жующей публикой свою душу Кристиан. Кри-Кри. Ворчун и непоседа.Скандалист и неподражаемый оптимист. За дозу. *** Этьен вздохнул. Он не любил эти воспоминания. Не любил в них себя, за слабость, но больше всего – не любил вспоминать того Кристиана – пропитанного безысходностью. Не любил вспоминать время в реабилитационном центре с изнуряющими сессиями самокопания и самоанализа. Кстати, их лечащим врачом был тот самый пожилой господин, что чуть не сбил его в день их встречи с Кристианом. Он так и остался ждать тогда, когда Этьен выйдет из бара – многолетний опыт и профессиональное чутье безошибочно подсказали ему, что этот парень нуждается в помощи. В итоге, надо сказать, его клиника получила двух пациентов… Он снова вздохнул. Ему казалось, что тогда, пять лет назад, они оба справились. Оба нашли себя, нашли цель, в конце концов, нашли друг друга. Оба оставили прошлое далеко позади, оба начали двигаться вперед. Они не лезли друг к другу в душу, они просто друг у друга были. Оказывается, этого было недостаточно… недостаточно для Кристиана… Этьен мысленно разразился проклятьями в свой адрес. Он же знал, он же всегда знал, что Кристиан устроен по-другому. Что за всей его бравадой и показным равнодушием, за его циничными шутками и, порой, нелепым поведением, за всем этим скрывается тонкий, нервно-чувствующий Кристиан - невероятный романтик, боящийся быть непонятым и непринятым… - Я ездил к ней… в Америку…в Техас… - вдруг громко и отчетливо произнес Кристиан. Этьен вздрогнул и открыл глаза. - Ты к ней ездил? Когда? - Еще до нашей с тобой встречи. - Кристиан нервно сглотнул. – Я должен был увидеть ее. Я хотел сказать ей, как мне жаль. Я хотел извиниться. Мне нужно было ее прощение. Мне нужно было увидеть прощение в ее глазах… - И? Ты с ней встретился? - Ага, - Кристиан ухмыльнулся и глотнул виски, - встретился. С ней и ее бойфрендом. - Вы говорили? – Этьен сделал вид, что не слышал последней фразы. Он чувствовал, что они подходят к чему-то важному. Кристиан не ответил. Он сидел на скамейке, запрокинув голову, подставив лицо солнечным лучам. Со стороны могло показаться, что он абсолютно расслаблен и наслаждается весенним Парижем. Но Этьен знал, какую внутреннюю борьбу с самим собой сейчас переживает его друг. И сейчас, впервые за долгое время, он был готов участвовать в этой борьбе. Он сел рядом и положил руку Кристиану на плечо: - Ну же, Кристиан…вы поговорили тогда? - Нет, Этьен, мы не говорили с ней. Ни тогда, ни когда-либо потом. – Кристиан в упор посмотрел на Этьена, в голосе зазвучали жесткие нотки. – Я опоздал. Она ушла вперед семимильными шагами, пока я нянчил свои потери. И она права. Я сам испоганил все. С чего бы она стала снова слушать мои запоздалые извинения? Кому они нужны? - Старик, ты прости, но я чего-то не понял, - Этьен задумчиво почесал затылок, - она не стала с тобой разговаривать, что ли? Послала тебя? Кристиан криво улыбнулся: - Да нет. Я сам не стал с ней разговаривать. Этьен удивленно крякнул и сделал большой глоток из бутылки. - Нифига себе… Скажи мне, милый Кри-Кри, не слишком ли ты сложен??? - Я вышел из такси и первое, что услышал – ее смех. Я стоял за оградой ее ранчо и смотрел на нее - она кормила лошадь и что-то негромко говорила молодому человеку, стоящему рядом с ней. Он обнял ее за плечи и что-то прошептал ей на ухо, и она снова рассмеялась. Повернулась и поцеловала его. Потом он вскочил на лошадь и протянул ей руку. Через секунду она уже сидела, прижавшись к нему, положив голову ему на плечо. В какое-то мгновение наши глаза встретились, и мне показалось, что вот сейчас она остановит его и подойдет ко мне…- Кристиан замолчал. Перевел дыхание. – Она этого не сделала. Я сел в такси и уехал.Так было правильно. В аэропорту написал ей письмо, написал о том, что чувствовал, просил прощения и только одного – ответить мне. Ответить мне один раз… Я не просил встречи с ней, просто написать, что у нее все хорошо, она счастлива и она меня простила… - Она не ответила. – Этьен не спрашивал, он уже знал ответ. Кристиан мотнул головой: - Ни разу. Я ведь писал ей…много раз… - Мда…понятно. – Этьен смотрел на друга с нескрываемым удивлением. Письма??? Кто в наше время вообще еще пишет письма???? - Да. – Кристиан почувствовал облегчение от того, что, этот разговор, наконец, подходит к концу. – Я знаю, что ты думаешь обо мне. И мне жаль, правда, что… что я… я даже не знаю, как это вышло… Просто все…Полин, альбом этот… конференция… Черт, я…я чувствую себя идиотом… я все теряю из-за нее. Все и всех… - Может, пришло время отпустить ее, Кристиан? Кристиан судорожно вдохнул. Ему было плохо. Он чувствовал себя опустошенным и измотанным. Он буквально слышал, как где-то внутри него,издав жалобный протяжный звук, только что оборвалась тонкая струнка надежды. Пришло время отпустить… -Да. *** Ани уже 4й раз перечитывала полученное от Этьена сообщение: «Все плохо но все хорошо. Есть за что зацепиться. Будем дома вечером пьяные. Дождись» Потрясающе. Она еще раз прочитала сообщение и, убедившись, что смысла в нем не прибавилось, закрыла телефон. Черт знает что за день сегодня…. Она уже битый час ждет их в квартире Кристиана, как договаривались – и вот на тебе… Телефон снова завибрировал. На этот раз звонил Жак. - Слушай, насчет того умника с сегодняшней конференции. Наши ребята его нашли. Ани не сразу поняла о чем речь. Боже, у нее было такое ощущение, что со времени конференции прошли как минимум сутки… - Ну, и кто это? - Да какой-то журналистишка из второсортной бульварной газетенки. Ничего интересного… - Жак, ты издеваешься? Он практически сорвал нам конференцию! Он определенно что-то знает, о чем мы… - Может, дашь мне закончить??? -… - Так вот, журналистишка не представляет никакого интереса, а вот владелец газеты… вернее владелица… некто Натали Арно. Училась когда-то вместе с нашим Кристианом. По непроверенным данным знает о нем неприлично много и особыми моральными принципами не отличается. Может нам поднасрать, короче. - Насколько сильно? - Что? - Ну это… может «поднасрать»? Жак рассмеялся. - Пока не знаю. Попробую выяснить. Перезвоню. – Жак отключился. Ани еще раз открыла сообщение Этьена. «Все плохо но все хорошо….будем вечером пьяные…». Девушка решительно схватила со стола ключи и выбежала на улицу. На этот раз она встретит их в стопроцентной боевой готовности, с холодильником, полным продуктов. Этьену не в чем будем упрекнуть ее. Улыбаясь своим мыслям она бодро зашагала к ближайшему супермаркету. *** «Привет, это Кристиан Рокье. Меня либо нет дома, либо я просто не хочу с вами разговаривать. Так что скажите все, что хотели сказать, сразу после сигнала». - Салют, Кристиан, миленькое приветствие. Тебе понравился мой сегодняшний сюрприз? Нам есть, что обсудить, перезвони. Ах, да…это Натали. Целую.