Those who don't give up

На ней белоснежный свитер, что режет глаза, и хочется жмуриться, чтобы не ослепнуть. А на ощупь, небось, слишком мягкий, естественно, не в сравнении с ее фарфорово-бледной кожей, которая будто атлас – он уверен. Брюнет натягивает кожаную куртку, которая уже порядком износилась, и запихивает мысли о незнакомке из парка куда подальше. Ему сейчас не до неженок вроде нее. Он, конечно, не против опробовать этот невинный цветочек, но конкретно сейчас ему не до нее – копы дышат в затылок, и нужно найти место, где можно было бы залечь на дно. Чтобы он еще раз поверил наводке Джона? Да, блять, ни в жизнь! Увидит этого ублюдка и точно голову снесет. На улице моросит дождь, и мелкие капли противно бьют прямо в каменное лицо, заставляя его хмурить лоб и, в очередной раз, проклинать Мерфи. Погодка - отстой, а ему теперь снова искать какой-нибудь заброшенный склад. Блейк удобнее закидывает спортивную сумку себе на плечо – в ней все вещи, что у него с собой, и быстрым шагом преодолевает квартал за кварталом, стараясь, как можно скорее добраться до склада у доков. Может, там удастся хотя бы переночевать. В последний раз, когда он проверял это место, его не очень дружелюбно встретила охрана, но, за неимением ничего другого, остается хотя бы попробовать. Да поможет Мерфи Господь, если ему не удастся сейчас найти место для ночлега. Кларк все еще не может вытеснить из-под корочки своего сознания внимательные шоколадные глаза. Такие горько-карие, что она, кажется, даже чувствует на кончике языка вкус темного шоколада. У нее дыхание сбивается, и румянец расползается по молочной коже, когда ловит себя на мысли, что это кажется, чем-то очень интимным – думать о незнакомце, о его глазах, о том, что, возможно, его поцелуи оставляют терпкий привкус сладости на губах. Гриффин вздергивает подбородок и ругает саму себя за такие глупости. Медленно опускает кисточку в масляную краску и пробует сосредоточиться на выпускной работе. Каждая линия должна быть идеальной, отточенной и просто обязана завораживать. Обычно время за рисованием пролетает незаметно, но в этот раз она замечает чуть ли не каждое движение минутной стрелки на часах, что висят на стене, надоедливо оповещая о каждой секунде. Когда на циферблате показывает девять часов вечера, Кларк, наконец, не выдержав, оставляет кисти в стеклянной баночке отмокать, складывает краски и, ополоснув руки, выбегает на улицу, попутно поправляя спутавшиеся локоны светлых волос и позволяя им спадать на лицо. Недалеко от дома, где расположена ее маленькая квартирка, есть потрясающая кофейня, в которой делают лучший в мире карамельный латте. Хозяин заведения всегда любезен со своими посетителями и в знак благодарности любит бесплатно угощать постояльцев божественной выпечкой. А прямо сейчас девушка бы не отказалась от твороженного колечка или любого другого лакомства (никакого шоколада). Темнеет. Беллами не любит ночь. Не любит эту черноту, сковывающую изнутри и пугающую своей неизвестностью. Слишком опасно не знать, что ждет за следующим поворотом или углом. У него нет шанса на ошибку или невнимательность. Блейк ненавидит ночь за то, что она отняла у него семью. Его шаги осторожны, а глаза скрыты под капюшоном толстовки, что насквозь промокла от косого дождя. Он не замечает ее, все мысли в той далекой ночи, в том переулке, а отмахнуться от больных воспоминаний удается только тогда, когда в нос ударяет аромат кофе и сладкий запах персика вперемешку со сдобой. Блондинка неосознанно поднимает ладонь, стараясь избежать столкновения, и цепляется пальчиками за его жесткую куртку на груди, отводя в сторону другую со стаканом кофе и бумажным пакетиком. Беллами с минуту изучает руку, вцепившуюся в его куртку, а затем, откидывая капюшон с лохматых, темных волос, поднимает изучающий взгляд к ее голубым радужкам. Она удивленно смотрит на него и, кажется, на мгновение забывает дышать, когда осознает, что до сих пор прикасается к нему. Одергивает руку и делает шаг назад, оступаясь на небольшой выемке на тротуаре. Реакция у парня отточена годами уличной жизни, ему не составляет особого труда протянуть руку и вовремя удержать ее от, возможно, позора всей ее жизни. Не сдерживая ухмылку, он пробегает глазами по ее телу, отмечая, как хорошо она смотрится с румянцем на этих фарфоровых щечках и до невозможности невинными глазками василькового цвета. Конечно, ее потрясающую фигуру Блейк тоже не оставляет без должного внимания. - Аккуратнее, - нарушает молчание Беллами, кривя губы в еще одной усмешке. Кларк замирает, узнавая шоколадные глаза незнакомца из центрального парка, окунаясь в запах мыла и сигарет, находит его потемневшие глаза и, чувствуя головокружение, шумно выдыхает, отступая от нового знакомого, заблаговременно проверив на этот раз целостность асфальта у себя под ногами. - Извините, - лепечет, выпрямляя спину. – Я немного неуклюжая. Белл испепеляет ее своим пристальным взглядом. Ему плевать, насколько неудобно она чувствует себя от такого неприкрытого разглядывания. - Все нормально. Я вовсе не против, - хриплым голосом, от которого у нее мурашки бегут от макушки до самых пяток. Его перепонок касается мерзкий звук приближающихся сирен, и парень, скорее машинально, нежели умышленно, делает быстрый шаг за угол крохотной кофейни, облокачиваясь о мокрую, кирпичную стену и утягивая за собой ошарашенную Гриффин. Лопатки впиваются в острые выступы, и чье-то горячее дыхание щекочет ему шею. «Блять. Полный мудак. Зачем ее то потащил?» Не может ответить себе на вопрос. Сглатывает. Или тупо не хочет этого делать. Она так охуенно чувствуется в его руках, что это действительно - клиника. Сколько раз за последние пятнадцать минут он уже успел прижать ее к себе? Сильнее стискивает ее талию, и она, если это не игра его больного воображения, издает тихий писк, от которого у него напрочь сносит крышу. В следующую секунду Кларк ощущает твердую стену позади себя и его губы обрушиваются на ее. Крепко впиваются, лишая возможности сделать спасительный глоток кислорода. Кларк Гриффин, намокшая от надоедливого дождя и прижатая к зданию, стоит в темном переулке и целуется с первым встречным. Она не должна отвечать на его поцелуи, но губы сами поддаются его натиску. Он упивается ее вкусом сладкой карамели, кофе и персиком. Терзает ее своими губами и жаждет потом увидеть, как они распухнут от его поцелуев. Практически рычит, когда она приоткрывает рот и позволяет его языку скользнуть внутрь. Воздух электризуется, а ток, кажется, бежит прямо по его рукам, доставая до нее. Ему нужен вдох. Глоток воздуха, чтобы нормально мыслить. Чтобы девчонка, которая просто выглядит, как ангел не занимала весь его чертов разум. Надо остановиться. Он отпускает ее губы, стараясь удержать себя от новой вспышки желания. Смотрит на ее еще закрытые глаза, а потом встречает удивленно-восторженный взгляд нефритов, затуманенных невидимой пеленой. - Понравилось, принцесса? – шепчет, наблюдая, как та облизывает свои губы, прежде чем закусывает нижнюю. Смотреть, как она пробует его на своих губах, заставляет чувство контроля, только что возродившееся в Блейке, на мгновение снова дать трещину. Но на этот раз он силится остаться в безопасной зоне. - Я не… Я никогда не… - у нее мешаются мысли и слова, и буквы не ложатся в нужную комбинацию. - Знаю, малышка, - проводит мозолистым пальцем вдоль ее скулы, и та пропускает один удар сердца. – Знаю. И как-то отходят назад режущие душу мысли о прошлом, проблемы, что негде остаться на ночь и его ищут копы, а еще нужно бы морду начистить Джону. Вся злость и ненависть к судьбе и себе исчезает. Ее что-то заглушает, подобно плотно закрытому окну, что не пропускает уличный гам в квартиру. И он даже догадывается что (кто) это. Только имени не удосужился спросить. - Беллами, - ровным на этот раз голосом представляется. – А твое имя, принцесса? Гриффин честно пытается почувствовать ноги, которые стали ватными. Нужно уйти. Просто повернуться к нему спиной и двинуть в сторону дома. Оставить этот эпизод одним из тех воспоминаний, которое будет бережно храниться под корочкой мозга. Волнительное, безрассудное воспоминание. Только сейчас осознает, что пальцы онемели от того, как крепко она вцепилась ими в кофе и бумажный пакетик. Но вместо всего того, что четко нарисовала в своей голове. Любуется его лицом, всматривается в глаза, которые от чего-то стали серьезнее. И тихо жалеет, что в одной из рук эта несчастная провизия, из-за которой не может достаточно почувствовать его. Путается пальцами другой руки в его взлохмаченных волосах и гладит вдоль шеи, заставляя его стиснуть челюсть. - Кларк, - мягким голосом и бросая скромную улыбку. – Я Кларк.