Переменные

Домой я вернулся далеко не в самом лучшем расположении духа. Буквально взлетел по лестнице на второй этаж и скрылся в своей комнате, обессилено рухнув на кровать и пряча лицо в подушке. Ко мне тут же прибежал Персик, мой любимый котик, и улёгся под боком, но я не удостоил его своим вниманием. Проваляться бы тут вечность, настроение подавленное, какое-то гнетущее состояние, словно яд разливалось по венам. Я был расстроен, обижен и зол, и в первую очередь злился на самого себя. Ничего у меня не получалось в жизни: я не знаю, кем хочу быть по специальности, не могу найти парня, который будет любить и главное терпеть мой несносный характер, да и отношения с окружающими в последнее время складываются наихудшим образом. Почему? Потому что я всё порчу всевозможными способами. Сначала мне кажется это забавным, а когда доходит, что сильно перегнул палку, становится уже поздно и ничего исправить нельзя. Я ходячая катастрофа, эмоциональное стихийное бедствие. И контрольный выстрел в сердце сделал Ноа, отобрав у меня альфу. Нет, я, конечно, прекрасно понимаю, что глупо злиться на братишку, ведь Грег сам его выбрал. Его, не меня. Так что всё дело во мне. Я резко сел на кровати и впервые задал себе вопрос о том, что со мной, собственно, не так? Я ничем не хуже, но и не лучше. Жалеть себя я не собираюсь точно, значит, нужно меняться. Сеймур, наш «Великий семейный психолог», утверждает, что иногда достаточно изменить что-то во внешности, чтобы это повлияло на характер. Что ж, вот и начну с этого. Прямо сейчас, спонтанно, но не вижу смысла тянуть и откладывать. Завтрашний день я хочу начать с новой главы, не с чистого листа, откинув прошлое, а именно с новой главы. Распахнув шкаф, стал выкидывать из него все свои вещи на пол, нашёл много нового, что вообще ни разу не надевал, и семь раз любопытного кота. У нас с Ноа много одинаковой одежды, поэтому я должен избавиться от неё. Подобные вещи идеально подходят братишке с его ангельским невинным взглядом и голосом, а я просто уступал ему в выборе, когда мы ходили по магазинам, но с этого момента я буду носить лишь то, что нравится мне. Убрав больше половины уже ненужного тряпья, я собрал всё в кучу, запихнул в несколько пакетов и отволок в кладовку, затем принялся разбирать всякие побрякушки. Ноа любит плетёные браслеты из разноцветного бисера, а меня раздражает, когда на запястьях что-то есть, но их я выкидывать не стал и переложил в шкатулку брату, взамен стащив у него несколько пар серёжек-гвоздиков. Честный обмен, уверен, он не будет возражать и только обрадуется. — Сын, я слышал, ты возился в кладовке. Что ты делаешь? — предварительно постучавшись, ко мне заглянул отец. Он всегда интересуется с подозрением, когда я что-то затеваю — переживает, как бы чего не натворил дома. Были инциденты, проходили. — Ничего противозаконного, провожу обычную ревизию, — отозвался я, даже не взглянув на родителя. — А-а-а, ну проводи, — буркнул он, что, судя по недовольной интонации, можно было расценить как «вечно ты всякой ерундой занимаешься», но не стал заводить со мной разговор на эту тему и мирно удалился к себе в кабинет, за что я ему безумно благодарен. Это папа постоянно читает всем нам нравоучительные лекции, а отец соглашается с ним, зато, когда речь заходит о наказаниях за какие-либо проступки, активно принимает участие и не делает поблажек никому, а папа, наоборот, отступает. Вот так и происходит воспитание детей в нашей семье. Разделяй и властвуй, однако никто ещё не жаловался на несправедливость. Я продолжил свою ревизию, избавляясь от скопившегося мусора, заодно и в комнате порядок навёл: протёр везде пыль, пропылесосил, расставил книги по полкам и принялся разгребать мягкие игрушки. Вот уж чего, а их за много лет скопилось огромное количество. В детстве я любил играть с ними, с возрастом они превратились в детали интерьера и пылесборники. Надоели жутко. Оставив единственного плюшевого зайчика, любимого практически с рождения, я притащил пустую коробку и покидал в неё все игрушки и кота заодно по инерции. Тот быстро выпрыгнул и испуганно ретировался под кровать. Про себя отметил, что расставался я со своим имуществом легко и без сожаления, не было у меня к этим предметам никакой привязанности или каких-то дорогих воспоминаний. Хлам. Чтобы измениться, я должен убрать лишнее из жизни, ту её бесполезную часть. Я должен приобрести новые ценности, заполнив ими пустоту после такой зачистки. Уже полную коробку я тоже с пыхтением отбуксировал в кладовку — папа потом отвезёт в детский дом. Встав посреди комнаты, я огляделся, оценивая результат, и остался удовлетворённым проделанной работой. Осталось теперь выполнить самую важную часть программы по изменению. Внешность. Пора прекратить быть точной копией своего близнеца. Ну, с лицом я ничего сделать не смогу, в вот причёску и макияж сменю однозначно. Тео как-то сказал, что из меня получился бы прекрасный стилист. Что ж, может, он прав. Может, это действительно то, чем стоит заниматься, к тому же мне это нравится. Я подумаю над этим, а пока… Дополнительной храбрости мне не требовалось, я и так решительный, когда берусь за что-нибудь. Встав в ванной перед зеркалом, я уставился на своё отражение. Мы с Ноа отращивали волосы с пятнадцати лет, уделяя им особый уход, но прямо сейчас я собирался укоротить их. Отец явно расстроится — это его фетиш. Особенно он обожает папины волосы, почти белые с платиновым отливом, такие шелковистые и послушные, постоянно перебирает их пальцами и нюхает, не стесняясь свидетелей, а нас с братишкой любит ласково гладить по голове. Я сжал ножницы, глядя в глаза самому себе, безжалостно отрезал длинный хвост и почувствовал некое облегчение, будто вместе с волосами я отсёк весь негатив, то есть всё плохое, скопившееся во мне. Усмехнувшись, аккуратно подравнял кончики и чёлку; получилось простенько и одновременно модно. Но на этом я не остановил эксперимент и, достав остатки краски, оставшейся после своего одногруппника, попросившего меня помочь ему изменить причёску, покрасил несколько прядей в яркий красный цвет. Вот так, отныне никто не спутает меня с близнецом. Я другой человек, ну почти, мне ещё работать и работать над собой, но постепенно. Сразу с места в карьер прыгать не собираюсь. Помыв и высушив волосы, я несколько раз прошёлся пятерней по ним, привыкая к новому ощущению, полюбовался собой и вернулся в комнату, и в этот момент появился папа. — Нео, солнышко, ужин уже готов. Ох, Нео, — всплеснул он руками, увидев меня обновлённого. — Милый, что-то случилось? — Нет, с чего ты взял? — Естественно, родитель был поражён моей переменой. — Последний раз ты подстригался сам в начальных классах, когда какой-то мальчик обозвал тебя белой поганкой, — он вздохнул, сел на кровать и похлопал по ней ладонью, приглашая. Я послушно опустился рядом. — Рассказывай, что у тебя произошло. — Ничего серьёзного. — Солнышко, я хорошо тебя знаю, а родительскую интуицию не обманешь. Милый, ты можешь поделиться со мной своими проблемами, ты же знаешь, я всегда тебя внимательно выслушаю и помогу, — папа обнял меня за плечи, притягивая к себе. Я уткнулся носом ему в грудь как в детстве, когда мне снились кошмары, и я прибегал к нему за утешением. Он вот так же прижимал меня и укачивал, успокаивая. И я, чуть посомневавшись, поведал ему о Греге. Не вижу смысла молчать и что-либо утаивать, всё равно ведь Ноа расскажет, он-то не умеет ничего скрывать, поэтому пусть папа лучше узнает от меня с моей точки зрения. Странно, слёз больше не было, обида отступила, оставив лёгкий неприятный налёт, но с ним я точно справлюсь. — Милый мой, не стоит так переживать, — папа поцеловал меня в лоб. Его любовь и забота обволакивали меня в надёжный кокон защиты. — Я и не переживаю, в конце концов не маленький и понимаю, что сердцу не прикажешь. Ноа сказал, что чувствует в нём свою пару. Можно контролировать эмоции, но не чувства. — Общение с Сеймуром хорошо на тебя влияет, — заметил папа, и я хмыкнул. Ну да, я немало нахватался от него, с ним всегда интересно разговаривать, он умеет поддержать любую беседу и даёт хорошие советы. — Я уверен, ты встретишь своего альфу, предназначенного только тебе одному. — Надеюсь, — и почему-то в голове вдруг возник образ того зеленоглазого официанта из кафе, имевшего наглость сначала угостить меня мороженым, а потом поцеловать. Я сердито прогнал парня из мыслей, нечего ему там делать. Мы посидели ещё немного, затем папа встал, потянув меня за собой. — Идём ужинать, а с отцом я позже сам поговорю и объясню ему, что к чему. — Похоже, что на этот раз отец не останется в стороне и сам проведёт с Ноа беседу о том, как важно предохраняться. Я хихикнул, а папа закатил глаза и покачал головой, понимая, что так и будет. А какой альфа не станет ревностно охранять невинность своих детей-омег? Это порой даже доходит до абсурда. Ужинали втроём: я, папа и отец. Ноа был на свидании, а Тай, самый младший член семьи, гостил у дедушек, папиных родителей. Отец на удивление отреагировал на меня спокойно. Посмотрел поверх газеты, поправил очки, нахмурился и проворчал: — Так и знал, что что-нибудь выкинешь. — И что? — спросил я с вызовом, усаживаясь за стол, пока папа расставлял тарелки. — Не вздумай сделать татуировку, — проговорил он строго, откладывая газету и берясь за вилку. На ужин папа приготовил лазанью с поистине восхитительным вкусом. — А почему бы и нет? — захотелось слегка подразнить его. Мне нравятся тату, но сам себе делать не хочу. Сей и Тео как один утверждают, что омеги должны быть чистыми, без всяких там рисунков и проколов. — Не порти своё тело, — у отца на лбу пролегла глубокая складка, его супруг с укором посмотрел на меня. Да, немного консервативные и старомодные родители не круто, впрочем, это не мешает им быть продвинутыми в некоторых областях. — Ладно, не буду, — этот человек хоть понимает, что мне почти двадцать два года? Но если честно, я сам не до конца осознаю свой возраст, вроде совершеннолетний, а застрял где-то на уровне старшеклассника. В общем, ужин прошёл в спокойной обстановке, я помог помыть посуду, после чего стащил папину вазочку с конфетами и вернулся обратно к себе в комнату. К завтрашним парам я уже подготовился, так что делать особо было нечего, кроме как залезть в интернет. Лениво просматривая страницы в чате, удалил несколько старых сообщений и обновил статус на «Все альфы — козлы!». И тут понеслось… «Не обобщай, козлёнок», — пришло от Тео. «Ремня захотел?», — от отца. Забавный. Ни разу в жизни и пальцем меня не тронул, а поркой угрожает. Чисто для проформы, надо же показать, кто в доме хозяин. «Милый, не ругайся», — подключился папа. Неисправимый пацифист. И вообще, что родители делают в чате? Им заняться больше нечем, что ли? Мне интересно, у всех в семье так? Потому что у нас это норма, когда каждый член семьи по вечерам сидит в общей конференции. И стоит написать какой-нибудь статус, как все тут же принимаются его обсуждать. «Точно козлы!», — встрял Вик. О, понятно, бета в гневе. Готов поспорить, что опять с мужем поссорился. «Ты хочешь это обсудить?», — Сей возник мгновенно, и он явно сейчас обращался не ко мне. Вик отослал ему смайлик, показывающий средний палец и ещё один в виде висельника. Кажется, кто-то этой ночью останется без секса. «Тео, ты где?», — появился Сони. «В туалете…», — отозвался старший брат. «Лол!», — Вик принялся закидывать его смеющимися смайликами, игнорируя Сеймура, на что тот просто вышел из сети, а через несколько секунд исчез и бета. Волк поймал ягнёнка. «Сынок, как некультурно», — я даже представил, как папа приложил ладонь к губам. «Что? Я руки мыл». «И член в раковине полоскал», — брякнул я, совершенно не задумываясь. «Нео!», — я реально услышал, как папа крикнул моё имя на первом этаже из спальни. «Я сейчас поднимусь к тебе!» — пошла угроза от отца. «Не напрягай суставы, лучше посиди в кресле», — посоветовал я, причём ни капли не издеваясь. Его и так в последнее время беспокоит ноющая боль в коленях. «Я тебе харакири сделаю, козявка», — пообещал Тео. «Харакири — это самоубийство, а не убийство. Вот сам себе и делай, лол!» — в перепалке со мной братец всегда проигрывает. У него элементарно не хватает терпения, чем я и пользуюсь, стараясь вывести его из себя как можно сильнее. «Тео, ну ты долго ещё там будешь?», — прохныкал Сони. Лежит, наверное, в спальне и ждёт любимого, пока тот вытащит член из канализационной трубы. «НЕО!» — в ход пошли заглавные буквы — папочка рассердился. Ой, я же предыдущее сообщение в чат написал. Администратор забанил вас на сутки: «Сиди в своей комнате, оболтус!». Чего это я оболтус, не понял? Что за наезд? И кто сделал отца админом группы, я вас спрашиваю?! Ещё и спорят, что альфы не козлы. Ноа бы непременно за меня заступился, но его нет, он гуляет. Вспомнив, с кем именно мой близнец ушёл на свидание, я окончательно приуныл. Вскоре мне придётся смириться с тем фактом, что отныне Ноа не всегда будет рядом со мной. Рано или поздно это всё равно бы случилось, но так не хотелось отпускать его. Меня вдруг охватило острое чувство одиночества, одно утешение — целая вазочка конфет из лучшей кондитерской города и Персик, мурчащий в моих объятиях. Так я и заснул, смутно припоминая сквозь сон папу, который укутал меня одеялом и нежно поцеловал в макушку, желая спокойной ночи. Утро началось с боли. Во-первых, отвратительная звонкая мелодия, установленная на будильнике в телефоне, безжалостно разбудила мой спящий мозг, точно скальпелем резанула, во-вторых, жутко затекла правая рука и покалывала в локте тысячей иголок, в-третьих, катастрофически обнаглевшая тварь или просто кот укусил меня за выставленную пятку. Персик сдавленно мяукнул, требуя, чтобы его немедленно выпустили, иначе он вместо лотка сходит прямо на ковёр. Пришлось с великой неохотой выбираться из тёплой постели, отряхиваясь от шуршащих конфетных фантиков, и открывать ему дверь. С первого этажа донеслась какая-то возня. Чем они там занимаются? Любопытство пересилило желание вернуться обратно в кровать. Подтягивая сползающие пижамные штаны, широко зевая, я спустился в гостиную и обнаружил там отца и Ноа. Занимательная картина предстала моему сонному взору. Хмурый и серьёзный точно волк отец, скрестив руки на груди, наблюдал за тем, как его сын медленно пересекает зал из одного конца в другой, придерживая ладонями низ необъятного живота, из-за которого он не мог видеть собственные ноги. Судя по вымученному выражению лица Ноа, он давно уже так ходит. Пожалуй, этого следовало ожидать, что отец заставит его надеть накладной живот для имитации беременности. Силиконовый, упругий, но мягкий и весит четыре килограмма. О, я прекрасно помню тот день, будто это было только вчера. Когда у нас с братишкой начались течки, отец приказал нам тоном, не терпящим никаких возражений, носить эти чёртовы тяжёлые животы на протяжении нескольких часов подряд, дабы мы поняли всю важность контрацепции и не залетели в юном возрасте по глупости, поддавшись гормонам. Да, у отца радикальный подход к нашему просвещению — лучше один раз наглядно показать, чем сто раз объяснять на пальцах. И ведь подействовало. Уже после двадцатой минуты у меня начала болеть поясница, но родитель был строг и не позволял даже присесть, пока мы с Ноа не заплакали без притворства, поклявшись, что всё усвоили. Я представил, как буду таскать такой груз на протяжении нескольких месяцев, когда буду беременным по-настоящему, и пришёл в ужас. Да у меня потом вообще на какое-то время пропало всякое желание встречаться с альфами, не то, что детей заводить. — Можно я уже пойду завтракать? — прохныкал Ноа, устало заваливаясь на диван, как черепашка на панцирь. — Сначала скажи, — напомнил отец, по-прежнему оставаясь непреклонным. Братишка сглотнул, чтобы не застонать в голос, и кое-как сел ровно. — Сейчас я должен думать об учёбе, окончу университет, получу образование и диплом, устроюсь на работу, а потом уже могу завести полноценную семью, — отчеканил он скороговоркой. — Хорошо, — отец согласно кивнул и смягчился, — снимай и иди завтракать. — Садист, — обозвал я родителя, заметившего, наконец, меня в дверном проёме. — Шалопай, — усмехнулся он и ушёл в кабинет. — Ой, Нео, что с твоими волосами? — воскликнул близнец, пытаясь справиться с застёжкой на животе. — Да так, смена имиджа, — пожал я плечами и стал ему помогать отстёгивать ремешки, избавляя от тяжёлой ноши. — Это из-за меня, да? Ты больше не хочешь, чтобы мы были похожи? — Ноа взволнованно сжал мою руку, в его голосе отчётливо сквозило чувство вины передо мной. — Нет, братишка, дело не в тебе, а во мне. Просто мы всегда были практически одинаковыми, переменные. Но я хочу попробовать найти самого себя, свою индивидуальность, свой путь и определиться уже, кем хочу быть в будущем. А на тебя я не злюсь и не обижаюсь, правда. — Нео, ты и так индивидуальная личность, но если ты считаешь, что тебе чего-то не хватает в жизни, то я непременно поддержу тебя, встану на твою сторону перед родителями и остальными, клянусь. — Знаю, — я наклонился, касаясь лбом лба близнеца, и принюхался. От Ноа пахло Грегом, но запах недостаточно сильный и легко выветривался, что означало, что интимной близости между ними не было. — Ты что испугался и не дал ему? — спросил я, отстраняясь. — Нет, я… — Ноа мило залился румянцем. — Грег сказал, что у нас всё будет постепенно и торопить события нам ни к чему. — Ну, прям благородный рыцарь, — фыркнул я. — Он хороший. — Я не спорю. Кстати, во сколько ты вчера вернулся домой? — В одиннадцать, — признался братишка, — ты давно заснул, и я не стал тебя беспокоить. — Расскажешь, как прошло свидание? — Конечно. — Дети, завтрак остывает! Не заставляйте загонять вас за стол сковородкой! — шутливо крикнул папа. Мы с Ноа переглянулись и в хорошем настроении отправились на кухню.