Оживляя линии

      Миша в Питере уже 3 дня и иногда, видя на экране смартфона 5 пропущенных звонков от мамы, он задумывается, а не зря ли всё это, но переходя Неву по Троицкому мосту, он понимает – не зря. Этот город совершенно другой, не похожий не на один из знакомых ему. Такой властный и в тоже время устойчивый и устрашающе спокойный. Он уютный и величественно гордый. Миша не мог подобрать одного определения, которое бы точно и в полной мере описывало всё то, что он видит каждый день.       Сегодня воскресенье, хотя вернее было бы сказать понедельник, потому что коротенькая стрелка часов уже перевалила за полночь, но Мише не спалось. Телефон оповестил о входящем сообщении. «Большая монетная 22. Александра.»       Парень долго держал телефон перед собой, не решаясь даже нажать на кнопку блокировки. Опять, они опять это сделали. Не спрашивайте меня, кто они такие? Я не знаю, да и сам Совергон, уверяю вас, тоже не знает. Парень шёл быстро по указанному адресу, иногда оглядываясь по сторонам. Людей было совсем не много, не смотря на то, что он не далеко от центра. На улицах то и дело попадались только небольшие группы молодёжи, да одинокие, спешащие домой взрослые скучные люди. Скрежет маленьких колёсиков скейта о тротуар с другой стороны улицы, заставил Мишу резко повернуть голову на проезжающего. Миша так резко затормозил, что чуть не потерял равновесие. Даниил? Дурацкая привычка называть его полным именем никак не хотела уходить он парня. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Если бы не это смс, если бы не всё это… - Блять! – Миша стукнул себя по лбу и сморщился, но пошёл дальше пытаясь найти хоть какое-то оправдание или утешение. В итоге все мысли свелись к тому, что это мог быть и не тот проводник вовсе, а просто какой-то похожий парень, а Миша уже нафантазировал себе.       За такими мыслями он нашёл адрес и зашёл в «колодец». Подняться на крышу не составило труда. Я не буду вам рассказывать как он это сделал, зачем? Скажу только, что в социальной инженерии он действительно был мастером.       На покатом склоне металлической крыши сидела девушка лет 17 и смотрела куда-то вдаль. Ветер трепал её красные волосы, но она и пальцем не пошевелила, чтобы их убрать. - Привет – Девушка даже вскрикнула и вздрогнула. - Боже мой! Кто ты?       Миша на самом деле подошёл очень тихо и присел рядом. Он был в чёрной толстовке и тёмных джинсах, так что не сильно то и выделялся на фоне тёмно серого неба. - А тебе всё так сразу и скажи – он улыбнулся, но девушка лишь отвернулась. На её руке была, как углём прочерчена метка. Круг и в нём косой крестик. Конечно, она этого не видела, но Миша видел, и память тут же подкинула десятки таких же как она и совершенно отличающихся, сходных только в одном – нежелании жить. - Ты ведь знаешь – продолжил он – ну или догадываешься, по крайней мере. - Допустим – она наконец-то заправила прядь волос за ухо. - Расскажи мне о себе. - Если я права в догадках, то тебе это не нужно – у девушки на душе скреблись кошки. Она догадывалась, кто этот чёрноглазый парнишка, но даже вслух произносить боялась. Пальцы нервно стучали по крыше, по скорости превышая даже зашедшееся сердце. - Потрать на меня всего пять минут, хорошо? Я то знаю, зачем ты здесь, поверь мне. Итак, Саша, кто ты? Девушка сидела и еле дышала. Она то знала зачем она здесь, но кто ещё мог знать, кто? Кто кроме него. В её маленькой голове вертелось, что он должен выглядеть по-другому и что должен быть страшнее и старше и что-то ещё, но она не могла сказать ни слова. - Боже мой! - Он тут не причем – спокойно сказал Миша и продолжил смотреть ей в глаза. Она не агрессивна, но сумасшедшая – это уже плюс. Но почему опять? Почему они опять нашли его? За что? Хотя он и знал ответы на все эти вопросы, они не давали ему покоя. - Хорошо. Меня зовут Саша, мне 17… - Почему ты здесь? – Он никогда не спрашивал этого, никогда. Она была первой. Трудно сказать, зацепила ли она его чем-то или он просто от скуки это сделал, но это было нарушение, нарушение привычного и правильного порядка вещей. - Меня бросил парень. Я любила его и самое страшное, что до сих пор люблю – её голос сорвался и она заплакала, но шмыгнув носом, продолжила – я делала всё, что он хотел, но однажды я не выдержала и сказала, что у меня тоже есть мнение, и что я не могу выдерживать его претензии и необоснованную ревность, а он сказал: «Уходи» и я ушла. Просто встала и закрыла дверь. Боже мой, да ты хоть понимаешь какого это? Понимаешь или нет!? – она зарыдала сильнее. Миша кивнул, хотя она этого, скорее всего, даже не видела. Слёзы скатывались по её щекам и капали с подбородка. В один момент Саша резко подняла голову и судорожно стала смотреть парню в глаза. Взгляд дрожал, бегал по лицу, возвращался к глазам. Что она пыталась в них найти? Девушка дёрнулась в сторону Миши, желая уткнуться ему в плечо, но он лишь отсел от неё на некоторое расстояние и продолжил смотреть.       Вы когда-нибудь видели, как у человека рушиться мир? Надеюсь, что нет. В один момент живые, горящие хоть чуть-чуть глаза, становятся пустыми, мёртвыми. Ничего нет страшнее, чем видеть мёртвые глаза у живого человека. У человека, которого живым можно назвать только с биологической точки зрения. Он сделал своё дело, но всё не так. Не должна душа человека умирать раньше, чем тело. Да и не должен он прилагать к этому никаких усилий. Всё срочно надо исправить!       Поэтому парень двигается к ней и нерешительно и несколько неловко обнимает девушку. Она не обнимает его в ответ, не делает ничего, что говорило хотя бы о том, что она жива. - Не сдавайся – шёпотом сказал Миша девушке на ухо. – Поверь, то, что я здесь, ни о чём не говорит, ничего не доказывает. Я – ничто. Выбор за тобой. – Он безбожно врал и прекрасно это знал. Он врал человеку, который, возможно, последний раз вдыхает этот воздух и, наверное, впервые ему было стыдно.       Они сидели так полчаса, может больше. Голова девушки покоилась на плече Миши, а он разглядывал крыши домов, одновременно следя за тем, как неспешно проползают мысли в голове девушки, как будто она сама, прилагая невероятные усилия, заставляла их переползать из угла в угол. Ветер усиливался и мысли начинали бегать всё быстрее и быстрее, и быстрее и в один момент Миша подумал, что её голова просто лопнет, но всё резко успокоилось. Девушка подняла, закоченевшие он холодного ветра руки, и крепко прижалась к податливому телу.       Миша нахмурился, от девушки больше не пахло смертью. Если вы когда-нибудь спросите его, как же пахнет смерть, он ответит, что она пахнет лакрицей и немного красным жгучим перцем, а ещё она холодная и на ощупь как бархат. Это запах парень узнает из всех существующих на земле. - Что ты мне скажешь? – Спросила девушка, а Совергон судорожно пытался понять, что происходит. Метка на руке девушки исчезла, от неё пахло как от обычного человека. Как она это сделала? Он пытался найти хоть что-то в её голове, в её мыслях, хоть где-нибудь, но ничего! - Живи – шепотом сказал парень и проглотил всю ту боль, которую девушка отдала ему в объятиях. Обида, слёзы, ненависть к себе, откуда в людях столько гадости? Девушка поднялась и ушла, а Миша остался. В голове не было не единой зацепки, ничего. Мелькало всё подряд: смерти людей, поезда, дороги, семья, которая, по сути, никогда не была его, глаза, глаза, глаза…       Миша вцепился в свою бедную голову руками. Это сколько же он мог спасти людей, если бы просто начал с ними разговаривать? А правильно так поступать, можно было это сделать? Всё спуталось, всё перевернулось. К горлу подступал огромный комок воспоминаний и Миша понял, что его тошнит. Противно от себя, от всего этого пути. Почему он должен это делать?