***
Фото: https://pp.vk.me/c629400/v629400794/23634/M6vU-c0yIU8.jpg Миша благодарил питерские дома за их огромные подоконники. На них не то, что он сам мог поместиться, он там мог поместиться в тройном размере. Тяжёлые облака, как будто, застыли над городом, не давая вздохнуть полной грудью. Они тормозили время, тормозили людей и даже мысли в голове. Но одна мысль всё же была в Мишиной голове, она текла так же медленно, как и время, давая полную возможность осознать всю её, целиком и полностью. Осознать насколько она реальна. Такой большой город внизу, там миллионы людей, а ты никому не нужен. Я никому не нужен. Каждое слово отпечатывалось в голове, желая остаться там навсегда. Миша смотрел перед собой и уже не мог сопротивляться такому ужасающему реализму ситуации. Он. Никому. Не. Нужен. Как бы он хотел, чтобы, как в известной телевизионной игре, компьютер убрал два неправильных ответа из четырёх, и осталось бы только «он нужен». «Ты мне нужен», три простых слова, но они ведь значат даже больше чем «я тебя люблю». Эти три слова настолько необходимы каждому. Они необходимы мне. Телефон, лежащий рядом на подоконнике, оповещает о входящем сообщении. «Лиговский проспект 291» В голове крутилось только «Не сейчас!». Миша размышлял всего пару минут, затем спрыгнул с окна, оделся и выбежал на улицу. Почему он пошёл? Всё просто: он мог не пойти, да, но тогда пошёл бы кто-то другой. Кто-то, у кого нет ни совести ни сострадания, а если они (верховные) хотят, чтобы это был Миша, значит он пойдёт. Трудно объяснить такой выбор тому, кто ни разу не творил глупостей. Тому, чьи дни похожи друг на друга, как математические уравнения. Никогда не видел разницы между рациональными, иррациональными, да даже интегралы не особо от всего этого отличаются. Абсолютно бесполезный набор цифр, такой же бесполезный как человеческая жизнь.***
Широкий проспект. Ветеринарная академия. Миша сидел на лавочке недалеко от дороги. Ждать долго не пришлось, высокая худенькая девушка решила перебежать дорогу. Не перебегайте дорогу! Никогда не перебегайте эту чёртову дорогу! Вообще лучше никакую дорогу не перебегайте. Вы думаете, что сэкономите пять минуточек вашего времени, но на самом деле вы теряете всё время сразу. Это не место где можно рисковать, поверьте. Миша тут же сорвался со скамейки, подбегая к валяющейся в уродливой, неестественной позе девушке. Водитель новенькой BMV, выскочивший из салона и большими шагами ходивший вокруг девушку, вернее вокруг того, что от неё осталось, только закрывал рот рукой и дрожащими пальцами пытался набрать номер скорой, объясняя ситуацию, которую, судя по всему, ещё сам до конца не осознавал. Миша не любил дороги, за их несправедливость, за то, что один человек отбирает жизнь другого просто потому, что так получилось. Стечение обстоятельств и ничего больше. Однажды Мише пришлось наблюдать такую картину, водитель, на вопрос как он сбил пешехода, ответил: «Случайно». Он сказал это тогда так спокойно, что Миша готов был вырвать ему язык и засунуть в задницу, да поглубже. Даже не смотря на то, что это чистейшая правда. В этот раз всё было не лучше. Судьба не справедлива. За что она так обошлась с этими двумя? Людей вокруг места аварии становилось всё больше. Какая-то молодая девушка достала из сумки пострадавшей девушки мобильник и отошла в сторону. Представить не могу, что она собирается говорить близким.***
Фото: https://pp.vk.me/c629400/v629400794/23645/iAoh09tMpNo.jpg В больнице пахнет йодом и спиртом. Потёртые сиденья и вечно закрытые двери, за которыми, врачи уже третий час борются за жизнь девушки. Скорая приехала слишком быстро, так, что Миша даже не успел ничего сделать. Девушка не открывала глаза, а Совергон не знал, как её заставить. Она мучилась, он знал, чувствовал. Миша не мог объяснить, но с недавнего времени он мог понять, что чувствуют люди, находящиеся рядом с ним. Будь то радость или боль, гнев или печаль. Он просто чувствовал часть всего, что происходило с ними. Вот, сидит напротив пожилая женщина – мать пострадавшей. Она с ума уже сходит от волнения. Её душат гнев, страх, боль и чувство вины. Оно, (чувство вины) кстати, самое ужасное чувство, которое только может возникнуть у человека. Вина выжигает всё внутри человека, оставляя пепельные ошмётки кружиться внутри обгоревшей души. Стрелки на часах отрывисто отсчитывали секунды, минуты и часы, и с каждым рывком стрелки напряжение в коридоре становилось всё больше. Мише казалось, что он чувствует уже не часть переживаний человека, он чувствует всю боль, которая только есть во всех, кто здесь сидит. Голова разрывалась от такого штурма чувствами, от чего дико болела. Мир перед глазами плыл как после наркоза. Предметы, нечёткие и расплывчатые, оставляли за собой «хвост» как комета, при передвижении. - Миша? – Голос слишком знакомый, думает парень, поворачивается и со всей силы зажимает рот рукой. Всё начитает кружиться с такой силой, что незамысловатый завтрак проситься посмотреть, кто же так раскачал планету. – Ты в порядке? – Миша отрицательно мотает головой, но тут же жалеет об этом поступке.***
Холодная вода освежает и заставляет неугомонные предметы успокоиться. Туалеты в больнице хоть и обшарпанные, но сейчас Мишу радует просто их наличие. - Что ты тут делаешь? – Даня стоит около раковины и непонимающе смотрит на бледного парня. - Она была моей подругой – Первое, что приходит в голову. Первое и самое неподходящее. - Не знал. – Миша хотел спросить что-то, но не успел. – Она была моей лучшей подругой. Такая открытая, она никогда не сидела на месте. Даня закрывает лицо руками и всхлипывает. Как часто я уже видел слёзы на лицах тех, кто вечно улыбался, но никогда не думал, что эта ненавистная мною солёная вода скатиться и по его щекам. Он был такой светлый с самого начала, а сейчас его тянуло вниз. - Да, она была очень хорошей. - Надеюсь, врачи справятся, – говорит он, не убирая рук – она сильная, она сможет выкарабкаться. Миша едва заметно кивает и закусывает губу. В горле встаёт ком и ему хочется зарыдать, хочется рассказать всё Дане, но только чтобы он не надеялся. Надежда, как известно, умирает последней, и утягивает за собой человека. Миша не хотел, чтобы Даня надеялся. Почему я?! В голове Миши не складывается ничего. Он хочет провалиться куда-нибудь, он хочет вернуться в прошлое и изменить своё решение, всё что угодно, только бы не приходить тогда на Лиговский проспект. Мишу трясёт и хочется сделать хоть что-нибудь, только чтобы этого не было внутри. Чтобы не было этой боли. Он понимает, что должен. Он понимает, что не может, и хочется бить и крушить всё на своём пути от безысходности. Но вместо этого Миша сидит в дальнем углу туалета, зажав рот руками и вжавшись в стену что есть силы, разрешает горячим слезам течь по его щекам. Его трясёт и хочется зарыдать в голос до боли в горле, до хрипоты, но он молчит.***
На ночь всех отправляют домой под предлогом «поспать». Этим людям и правда нужно отдохнуть. На Даню страшно смотреть: заплаканные красные глаза, опухшее лицо, огромные синяки под глазами. Это уже второй день в больнице, они не спали двое суток и понятное дело, что врачи начали беспокоиться о состоянии близких девушки. Ночью присмотр за больными не такой сильный. Ночь скрывает всё. Миша тихо ступает по идеально вычищенному полу коридоров больницы и подходит к палате. В голове крутятся кадры вчерашнего вечера, как Даня сжимал его ладонь, а он, в свою очередь, говорил, что всё будет хорошо. Он врал. Он врал прямо в глаза единственного человека, доверившегося ему. Дверь в палату не издаёт никаких звуков, и Миша прикрывает её за собой. Подключённая к куче аппаратов, на кровати лежит девушка. Почему я?! Он обещал, что всё будет хорошо, но на руке девушки чёрная метка смерти и она не исчезнет, как было однажды. Эта слишком чёрная и уже въелась основательно. Миша подходит к кровати и склоняется над лицом спящей. Его глаза постепенно заполняет чернота, в то время как девушка резко распахивает мутные глаза. - Прости меня милая, ты уже достаточно отмучилась. Пятисекундный контакт глаз, и тело девушки застывает как восковая фигура, глаза тускнеют, как будто в них убрали яркость. Лёгкий холодок проходиться по лицу Совергона, и он почти уверен, что видел её, переступающую черту и слышал слабое «спасибо». Но один из аппаратов начинает противно пищать и приходиться убираться как можно быстрее. И всё то время, пока парень бежал по коридорам к чёрному выходу, пока пересекал больничный парк, перепрыгивал через ограду, он думал… Почему я?! Он даже знать не хотел, что врачи скажут близким, какой будет реакция Дани, что он сделает после. Если бы он только знал, что это я. Это я, блять, забрал жизнь его подруги. Если бы её мать знала, что я забрал жизнь её дочери. Я хочу, чтобы это дерьмо закончилось! Я не хочу больше чувствовать, как они страдают. (с) Миша