Чужая судьба

Бабку Медею похоронили на следующий день на местном кладбище. Людей было совсем мало: я, братья, да пара людей из деревни. Разумеется, для всех них это была чисто формальность, никто из них не знал Медеи, они даже не понимали, чего говорить и стоит ли изображать грусть. Только Арис и не пытался притворяться и искренне и бестолково метался туда-сюда, не зная, как быть, и сочувствуя мне. Я же все похороны промолчала, стоя чуть в стороне от остальных, с тоской глядя, как гроб забрасывают землёй. Всё, Медеи совсем нет. Мне никто никогда не поможет, не объяснит, что за неразбериха с моим происхождением. Не утешит, не поможет исправить ошибки и не будет на меня беззлобно ворчать за бестолковость и детские ошибки. Медее было очень много лет, и её смерть была логичной и ожидаемой — но мне всё ещё не верилось, что я лишилась единственной близкой. Дальше потекли дни жизни в замке. Всё было по-прежнему непривычным, хотя Арис и всеми силами пытался помочь мне приспособиться и заинтересовать чем-либо. И ему это даже удалось. Запасную одежду мне всё-таки раздобыли, совместными усилиями Джека и ранее упомянутой мне Одиты. Несколько платьев (в которых непонятно, как вообще по улице ходить, какие-то они больно… парадные, что ли) и костюм для верховой езды. Гуляла я в итоге или в старом, или во втором. Одита, к слову, оказалась милой отзывчивой девушкой, уже расползшиеся по деревне слухи о моём происхождении её ничуть не волновали… Или она просто была достаточно вежлива, чтобы этого не показывать. На самом деле, некоторые реакции оставались для меня пока что загадкой. Арис заинтересовал меня верховой ездой. Он сам превосходно ездил, казался единым целым с конём. И учителем оказался неплохим, я быстро всё усвоила. Катались мы только по окрестностям, далеко не отъезжали, но мне начинало хотеться большего. Геуст же с королевским видом продолжал меня игнорировать. Так, желал доброго утра или спокойной ночи, а иногда просто кивал. Но он часто отлучался по делам или запирался в кабинете, поэтому не особо раздражал. Так прошло одиннадцать дней. И один раз, когда Геуст куда-то ушёл сразу после завтрака, я отправилась в свою комнату, чтобы переодеться, и тут мой взгляд наткнулся на скомканный лист с портретом «родителей». Я по вечерам, оставшись одна, втайне его разглядывала, сравнивая со своим отражением — сходство и впрямь было очевидным, но признавать этого не хотелось. Мне не нравилось, что на меня, и без того потерявшую всё, пытаются навесить какую-то совершенно чужую судьбу. Поэтому я избегала разговоров об этом (Геуст, впрочем, будто бы тоже), но в то утро неожиданно для самой себя заговорила на неприятную тему первая: — А где они жили хоть? Эти ваши… короли. Честно говоря, я даже не знала, насколько далеко столица. Географии меня Медея учила, но я ничего толком не усвоила.Живя в лесу, трудно представлять, что есть что-то ещё. Арис от внезапного разговора, кажется, растерялся. — А…Они? Ну, в столице… Ещё летний дворец был, он в лесу, нашем же причём. Думаю, я даже смог бы найти его, — похвастался он. — Как-то видел его издалека, но приблизиться не удалось… побоялся. — Может, туда съездим? — предложила я и тут же спохватилась: — Ой, или его охраняют? Вдруг там найдётся что-то, что развеет эту неопределённость? — Не охраняют, — покачал головой Арис. — Все это место предпочли забыть. Так что… Да, я бы и впрямь смог, — он задорно улыбнулся и подмигнул. — Тем более, Геуст пока занят. — Так сразу? — поразилась я его энтузиазму, уж слишком быстро согласился. Это мне хотелось забить хоть чем-то образовавшуюся пустоту, но ему-то… — За тебя — в огонь и в воду, — беззаботно хмыкнул он, шутливо поклонившись. — Тогда одевайся, я сейчас. И скрылся в своей комнате, хлопнув дверью. Я быстро переоделась, натянув костюм для верховой езды — удобный, немаркого чёрного цвета, да ещё и с брюками. Арис вышел на минуту позже, в охотничьем костюме и с мечом на поясе при этом. — Если что, всех зарежу, — пошутил он. — Пошли, только незаметно, чтоб и близнецы не заметили. Особенно Джек, он сразу догадается, что что-то не так, и никакой нам вылазки. Мы подошли к лестнице и осторожно посмотрели вниз, на первый этаж. Там как раз мимо прошёл Джек, но нас не заметил, просто зашёл в какую-то из комнат. Кажется, в библиотеку. — Быстрее! — шепнул Арис, и мы сломя голову кинулись вниз, пересекли холл, выскочили на улицу и вдоль стены замка подошли к конюшне. Нам повезло — там и Джона не было. Арис быстро и умело оседлал двух лошадей, и мы вышли на улицу, ведя их за поводья. — О нет, — пробормотал Арис, глядя куда-то в сторону замка. Я проследила за его взглядом. Из окна на нас пристально смотрел Джек, нахмурившись. — Может, мы гулять ушли, как обычно, — недовольно пробурчала я. — Что в этом такого? — Может. Но он меня слишком хорошо знает, — Арис легко вскочил на коня. — И у него, на наше несчастье, потрясающая интуиция, он почти никогда не ошибается. Так что быстрее. Геуст бы эту нашу выходку не одобрил, а Джек всегда полностью на его стороне. И не прогадал. Стоило мне залезть на коня, как Джек вдруг выпрыгнул прямо из окна и, отряхнув брюки, решительно направился к нам. Поэтому мы немедля пустили лошадей в галоп. На моё счастье, Арис, хоть и не был никогда внутри замка, но дорогу знал почему-то хорошо. Сказал — через три часа будем на месте. *** Геуст, навестив деревенского врача, вернулся в замок. Но стоило ему войти внутрь, как он понял, что что-то не так. Джек встретил его с таким сконфуженно-виноватым видом, что Геуст сразу подозрительно поинтересовался: — Что вы тут натворили? — сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Наверняка Арис что-то натворил. Или эта девчонка, Кирка. Зря он согласился её взять, но просто не бросать же её в лесу. И в городе или деревне где-нибудь поселить нельзя, она совершенно не приспособлена к жизни среди людей. Кроме того, он был почти уверен, что она и впрямь если и не принцесса Кларисса, то какая-то родственница, а это не сулило хорошего ни самой девчонке, ни окружающим. А он был совершенно сбит с толку лицом, которое не ожидал больше никогда увидеть вне своих ночных кошмаров, оттого не мог судить здраво. Надо передать её Совету, но поручение Медеи вешало на него груз ответственности, заставляя хотя бы попытаться увидеть в Кирке ту, которая нуждается в опеке, пусть вся его душа и протестовала против этого. Сошедшийся с ней с лёгкостью Арис позволял немного отложить разборки — но это не значит, что Геуст не опасался за брата. — Они ушли. Куда-то, — доложил Джек. Геуст нахмурился, нервно сжав рукоять трости. — То есть? — Не как обычно ушли. Нервничали, — пожал плечами Джек. Геуст прикрыл глаза и вздохнул, стараясь успокоиться. Может, всё-таки они просто пошли гулять? Хотя интуиция подсказывала, что вряд ли. Джек редко ошибался. Раз он что-то подозревает — значит, брат наверняка вляпается. — Куда? — В сторону леса, на лошадях. Геуст вновь вздохнул и резко толкнул дверь, снова выходя на улицу. Джек проскочил вперёд, придержав дверь. А потом вместе с ним направился в конюшню, где из трёх лошадей осталась лишь одна. — Уехали, да, — пробормотал Геуст. — Где Джон? — Сейчас найду, — пообещал Джек и скрылся. Геуст прислонился к деревянной стене, с лёгким испугом разглядывая оставшегося пегого коня. Он никогда не любил лошадей, маленьким его учили на них ездить, но он все равно их боялся. И как сейчас быть? Минуты текли медленно, словно издевались над ним. Геуст нервно постукивал тростью по земле, лихорадочно размышляя, как быть. Это могла быть обычная прогулка, Арис вечно катался с этой девчонкой по окрестностям. Но против этого никто не возражал, хотя Геуст сначала и побаивался, что она чего-нибудь с его братом натворит. Демон разберёт эту лесную жительницу. Но Кирка явно поладила с Арисом или притворялась, что поладила… Если честно, вела она себя как ребёнок, если бы не внешность — Геуст бы, скорее, за неё саму переживал. Правда, и Арис несмотря на свои восемнадцать сущее дитя, два сапога пара прямо. Куда же они могли пойти? Если в город, они не стали бы скрываться, да и туда по дороге ехать. В соседнюю деревню — в другую сторону. Что же есть такого в лесу, что может заинтересовать маленькую дикарку? Родная хижина? Если чего-то там нужное забыла, то могла бы и прямо сказать. Если это, разумеется, не касается чёрной магии. Множество вариантов возникло у Геуста, пока Джек не вернулся с братом. Вид у Джона был виноватый. — Простите, я к матери заглянул, — тихо произнёс он. — Не стоит извиняться, я понимаю, — махнул рукой Геуст. Хотя на деле кривил душой: и знал, что нельзя сердиться на Джона, но в то же время и чувствовал досаду — ну почему так невовремя! Обычно Джон всегда спрашивал у этой парочки, куда они едут, а те честно отвечали. А тут всё одно к одному. — Я хотел кое-что у вас попросить. Джон, не могли бы вы сделать так, чтобы эта лошадь, — Геуст кивнул на оставшегося коня, — последовала за своими соседями? Джон молча кивнул и зашёл к коню, похлопал его по шее, что-то быстро зашептал. Геуст с нетерпением наблюдал за ним. Джек же беспокойно поглядывал то на брата, то на Геуста, но пока молчал. — Всё, — провозгласил Джон. — Мне её запрячь, что ли? — Оседлайте, — приказал Геуст решительно. Мигом понявший всё Джек аж закашлялся и возмутился: — Вы? На коне? За этими двумя? Один? Нет уж! Давай я! Геуст устало вздохнул и пояснил: — Иначе — никак. Да и я не могу подвергать опасности вас. Я боюсь, чего эти двое могли выдумать и куда уехать. — Да, одинокий хромой на коне будет вообще в безопасности, — съязвил Джек, заставив Джона испуганно ойкнуть, а Геуста поморщиться. Он прекрасно понял, что Джек нарочно постарался ударить по больному, но это лишь из искреннего беспокойства, поэтому не обиделся. — Я хороший маг, — напомнил он. — Сумею как-нибудь выпутаться. А за брата боюсь. Но, если не вернусь к вечеру, поезжайте следом за мной — может, в деревне кто-нибудь одолжит лошадей. Седлайте, Джон. Я еду. Его просто совесть замучает, если он кого-то вовлечёт в опасное дело. А если с Арисом что-то случится, пока он медлит, то просто убьёт. *** Дорога оказалась лёгкой. Но около замка царила тяжёлая атмосфера, его окружали тени былых чар. И, пока лошади медленно подходили к месту, я старательно их распутывала и снимала. Они слушались, хоть и нехотя. Арис, похоже, их не особо чувствовал, но вот лошадям они мешали. Наконец за деревьями показались мрачные каменные стены, а затем деревья расступились, открыв нашему взору замок, заброшенный и заросший парк вокруг и небольшое скопление домиков, видимо, служивших каким-то рабочим целям — на жилые не были похожи. Тёмные окна или открывали вид в запустелые скромные комнаты, или были едва прикрыты потрёпанными занавесками, трепещущимися на слабом ветру. Один раз нам встретилась огромная крыса. Гнетущее впечатление не могло исправить даже то, что сейчас был яркий солнечный день. Мы слезли с лошадей и повели их за поводья к замку, молча глазея по сторонам. — Здесь, наверное, жили слуги из замка, — тихо объяснил Арис. — Никто не захотел здесь оставаться. Тяжёлую дверь замка мы сумели открыть лишь совместными усилиями. Она отворилась с ужасным скрипом. Тихонько заржали привязанные лошади. — Мы скоро вернёмся, — зачем-то сказал им Арис. Лошади, наверное, не поверили. Мы зашли внутрь, и дверь гулко захлопнулась, оставив нас в темноте столь неожиданно, что я нечаянно вскрикнула. Арис зашарил руками по стене, нашёл факел, а я сумела его зажечь. Нас осветил неровный свет дрожащего пламени. — Пошли? — предложил парень, запрокинув голову. Я тоже посмотрела наверх — потолок был высокий, узорчатый, но толком рисунки не разглядеть. А под ногами была ковровая дорожка, вся пыльная. Мы двинулись вперёд по коридору, заглядывали в попадавшиеся по пути комнаты. Здесь всё буквально кричало о бывшем великолепии и богатстве. Каждая комната отличалась роскошью, даже если это было какое-то служебное помещение. Повсюду были прекрасные картины, статуи. В конце концов мы забрели в жилую часть замка, даже нашли королевскую спальню. Это была огромная комната с выходом на балкон. Мебель здесь была ещё роскошнее, чем в остальном замке, громадная кровать с шёлковыми покрывалами только чего стоила. И рама у зеркала явно была из настоящего золота. Даже жалко, что всё пыльное и в паутине, здесь явно было очень красиво. Правда, представить, каково жить в такой роскоши, мне было трудно. Ухватить дух хозяев тоже не удавалось. Ради интереса я глянула бумаги на столе: почерк был весьма вычурный, с завитушками, но чёткий. Множество мелких статуэток, какие-то книги. Только по туалетному столику до меня наконец дошло, что комната, скорее, женская, чем общая супружеская, во всяком случае, на мужчину вообще ничего не указывало. — У аристократов обычно были ещё и раздельные спальни, — пояснил Арис, когда я отметила эту мысль вслух. — Совместная, наверное, тоже где-то рядом… Соседняя комната оказалась гардеробом, туда мы даже заходить не стали, пыльно было до невозможности, я лишь разглядела ворох платьев. Следующая комната тоже была спальней, хоть и поскромнее, что ли. Никаких остатков кружев и обилия золота. — Предполагаю, это комната твоей знаменитой тётушки, — сообщил Арис. — А может, отца… Ничего особенного я сначала не заметила, а потом вдруг поняла, что странная округлая штука, лежащая на кровати — это корона. Я не удержалась и взяла её в руки, магией стёрла пыль — та тут же заблистала вделанными в неё драгоценными камнями. Синими. А сам металл — серебро? — Миленько, — с усмешкой заметил Арис. А я, недолго думая, взяла и надела её себе на голову — чисто посмеяться. «Наконец-то, Кларисса», — промелькнула в голове странная мысль. — Тебе идёт, — хмыкнул Арис. — Что-то не так? Я поспешно стянула корону — возможно, мне показалось, но стало очень страшно. — Ничего, — пробормотала я, положив корону обратно на кровать. — Интересно, почему такая вещь здесь валяется? — Забыли, — пожал плечами Арис, всё ещё беспокойно наблюдая за мной. — Может, пойдём? Ладно забыли, но не украли? Наверняка вещь недешёвая. — Давай ещё немножко посмотрим, а потом пойдём, — предложила я. Через какое-то время мы спустились в подвал — там тоже был длинный коридор, причём не один. В одном находились камеры для заключённых. И ещё одна комната, в которую Арис заглянул и тут же захлопнул дверь, не дав мне ничего увидеть. — Так они реально людей пытали, — пробормотал он. — Предполагаю, сами бы руки не пачкали, — хмыкнула я. Меня больше заинтересовал соседний коридор — на тюрьмы глазеть совершенно не возникало желания. — Иногда и пачкали, — ответил побледневший Арис и, взяв меня за руку, сам повёл в соседний коридор. Какие-то скромные помещения, склады — сплошное разочарование. Больше ничего интересного, хотя меня не покидало ощущение, что здесь есть и тайные ходы. А потом мы вернулись наверх, в тронный зал, который уже приметили ранее, но не зашли. Здесь было куда светлее из-за огромных окон, и Арис оставил факел в коридоре, прицепив его как-то на стену. Я подошла к окну и ойкнула. Внизу уже не было двух лошадей. Их там было три. И все они мне очень неплохо знакомы. — Арис. Глянь сюда, — позвала я. Он оторвался от созерцания тронов и быстро подошёл ко мне, ойкнул: — Кто-то догнал! Всё, теперь меня точно убьют. И подошёл к выходу из зала, прислушиваясь. — О нет! — вскрикнул он и метнулся назад. Ещё полминуты молчания, и в зал осторожно, словно с опаской, заглянул Геуст. Взгляд тут же остановился на нас. — Живые, — пробормотал он, вздохнув. И, подойдя к нам, отвесил Арису свободной рукой подзатыльник. — Ты вообще думаешь, что творишь? — взвился он. Арис виновато пожал плечами. Злобно-испуганный взгляд Геуста скользнул по мне, казалось, он и меня бы с удовольствием стукнул, да воспитание не позволяет. — Как можно было её привести сюда? Как можно было вообще пойти в это проклятое место? — он дрожащей рукой откинул курчавую прядь волос со лба. — Это была моя идея, — заявил Арис. — Моя, — возмутилась я, задетая тем, что он заранее решил выгораживать меня. — Я попросила. — Я не отговорил и довёл. Но, Геу, уверяю, ничего не случилось, нас никто не подменил, и мы не под гипнозом. И даже живы. Геуст кивнул и, беспокойно оглянувшись на окно, заявил: — Дома разберёмся. Пошли быстрее отсюда. Мы не стали возражать — и так было видно, что Геуст расстроен и нервозен, куда его ещё больше мучить. Мне не хотелось уходить, слишком много вопросов так и осталось повисшими, но я подумала, что смогу самостоятельно вернуться сюда позже, потому последовала за братьями. Мы вышли в коридор, собрались пойти к выходу, но не тут-то было. Теперь мы были здесь не одни — непонятно откуда взялся огромный волк, надвигающийся прямо на нас. В этом лесу же ни черта нет крупных хищников! Неужели всё дело в ауре этого места, словно притягивающей неприятности? Арис мгновенно схватился за меч и тут же загородил брата, шарившего глазами по сторонам, выискивая что-то, что можно применить против зверя. Я же сжала ладонь в кулак, недолго думая. Картинка, представшая в голове, оказалась достаточно яркая, заставляя зверя рухнуть на землю без сознания. Геуст хмыкнул и неодобрительно покачал головой: — Тёмная магия. — Да какая ж она тёмная? — возмутилась я, почувствовав лёгкую обиду. Медея меня учила… — Любая магия, применяющаяся к живым существам, обозначается как тёмная, — заученно продекламировал Геуст. — Исключение составляет целительская магия, применяемая на благое дело, и ещё несколько редких случаев. Я фыркнула и заметила язвительно: — И что бы ты сейчас тогда сделал? В следующий раз пусть тебя монстрики кушают, я просто убегаю, так и быть. — В следующий раз я его зарублю, — радостно выпалил Арис, не дав брату ответить. — Может, быстрее тогда? Вдруг ещё какая ловушка сработает. Геуст сердито кивнул и оглянулся на тронный зал, а затем пошёл первым к выходу. Арис, правда, тут же обогнал его. Мне уже начинало казаться, что старшего брата он уж чересчур оберегает. Лошади до нашего прихода каким-то образом отвязались, но не ушли. Странное место, конечно. Аура вновь показалась мне почти осязаемой. — Как ты вообще добрался? — шёпотом спросил Арис у брата, когда я оказалась чуть в стороне от них. — Я просто не люблю лошадей, — хмуро отозвался Геуст, с трудом вскарабкавшись на лошадь и выпрямившись в седле. — Ненавижу верховую езду… И резко пришпорил коня, отчего тут вдруг взвился на дыбы. — Осторожней, — успел пискнуть Геуст перед падением. — Медленней, — одновременно с ним произнесла я, испуганно спрыгнув со своей лошади. Арис, всё ещё стоявший на земле, тут же кинулся к брату. Геуст, дрожа, сел на земле и с вымученной улыбкой доложил: — И они меня тоже очень не любят. — Меняемся лошадьми, моя спокойнее, — хмуро заявил Арис, протянув руку брату. — И возвращаемся поскорее. Прости, что так вышло, этого больше не повторится.