Новые Приключения Электроника

— Говорят, у профессора Громова есть то, что нам нужно. Новейшее изобретение, которое изменит историю всего человечества. Почему не я это придумал первым? Ты ведь возьмешься за это дело ради меня, Урри? — Стамп распутывал веревки, оплетающие Урри с головы до ног, а тот довольно расправлял руки и ноги. Да, ему очень нравились наклонности шефа, без БДСМ-практик он уже не представлял своей жизни.   — Конечно, мой господин! — О, я ни секунды не сомневался в твоих способностях. Просто проверял, насколько ты предан мне. Кстати, а на что еще ты готов ради меня? — Стамп обвел взглядом свою комнату для развлечений: кнуты, наручники, кожаные изделия и другие странные на неискушенный взгляд предметы. — На все! Я выполню все, что вы прикажете! — Выполнишь, куда ты денешься. Удачи тебе, малыш. Урри сидел у хозяина в ногах. Шеф снял с него строгий ошейник и крепко, почти как равному, пожал руку, но, не удержавшись, нежно провел пальцами от кисти до плеча. По телу поползли предательские мурашки, но сегодня продолжения не последовало.   — А вот когда приедешь с добычей… О, как я тебя тогда награжу! Или накажу. Я же знаю, что тебе нравится. И что не нравится — тоже знаю, не забывай об этом, — теперь в голосе Стампа ощутимо сквозила угроза. «Забудешь об этом, как же!» — угрюмо подумал Урри. Хозяин потрепал Урри за ухом, будто щенка. Невесомый щелчок стека по пятой точке означал, что сессия окончена. Урри потянулся еще раз, стряхивая с себя остатки томного оцепенения, поднял с пола кожаные штаны и косуху. Оделся он за считанные секунды. Буквально через пять минут новенький блестящий мотоцикл стремительно выехал из подземного гаража на шоссе. — Не забудь! Профессор Громов. Его модель называется "Электроник", — голос Стампа в наушнике прозвучал столь резко и неожиданно, что Урри чуть было не пропустил нужный поворот. Он выматерился про себя, но высказывать что-либо шефу посчитал неразумным. *** — Встань вот тут! — профессор Громов – высокий, статный, еще довольно молодой мужчина с внушительным породистым носом, немного изменил позу юноши, заставив того завести руки за голову. Каждое касание к нежной светлой коже новейшего биоробота отдавалось жаркой волной внизу живота. Громов отошел на несколько шагов, любуясь гибким обнаженным телом, будто картиной. Щелкнул несколько раз затвором фотоаппарата. Это надо было запечатлеть! А теперь — чуть ближе. — Давай же, Элек, улыбнись! Юноша моментально обнажил зубы в механическом подобии улыбки. Он не знал, что такое радость, но он знал, что такое улыбка.  Ученый шел к этому годами, и вот его детище наконец-то было готово к использованию. Он чувствовал себя в некотором роде Пигмалионом, изваявшим Галатею и влюбившимся в неё. Вернее, с поправкой на пол творения, в данном случае — в него. Элек стоял у открытого окна не стесняясь своей наготы — ведь он не знал, что этого нужно стесняться. Он пока не знал ничего, что ему не следовало знать. Слабый летний ветерок трепал золотистые вихры, но холода он тоже не чувствовал. Только колебания воздуха вокруг него.  — Повернись спиной! — неожиданно хрипло попросил профессор, заканчивал свою фотосессию на самом «сладком». Взгляд из-под длинных ресниц — с небольшой натяжкой его можно было назвать кокетливым. Упругие нежные ягодицы крупным планом. Всё безупречно! В самом деле — зачем же ещё он его сделал! Биоробот был изготовлен по образу и подобию одного мальчишки, частенько позировавшего для откровенных мужских журналов определенного толка. Громов потом пару раз натыкался на неприличные фильмы с его участием. Профессор не знал даже, как его зовут, но отчетливо помнил, как аппетитно он выглядел на всех фотографиях. А уж каким жарким был на видео! И теперь его творение — точь-в-точь как тот живой, сексуальный парень. В него заложено несколько новейших, разработанных лично Громовым программ, управляющих сексуальным и социальным поведением робота, целью существования которого должна была, по замыслу профессора, являться лишь одна-единственная цель — приносить удовольствие каждому, кто им воспользуется. Встроенный голосовой интерфейс, команды, которых он не должен ослушаться. Всё просто. Профессору уже давно хотелось проверить машину для секса в действии. Интересно, его надо будет первый раз растягивать, как настоящего мальчика? Ну же, Электроник, действуй! — Встань на колени, — попросил он, расстегивая брюки. — Соси, мой хороший!  Электроник без малейшего колебания принял удобную для профессора позу. И начал выполнять то, чего хотел от него профессор. В этом была особенная изюминка устройства. Электронику нельзя было приказать, только попросить. Просьбы же он исполнял безоговорочно. Но вот все время помнить об этом оказалось чертовски сложно. Профессор ждал этого момента слишком долго, и, как только теплые губы, совсем как у настоящих живых людей, обхватили член, а проворный язык начал лизать набухшую головку, ученый не выдержал и, сдержанно простонав, излился прямо в горячее горло, которое ответило небольшими спазмами. Всё по-настоящему! Действует! Это несомненная победа! Эту эротичную картину — стройный, по-мальчишески хрупкий юноша, чуть сгорбившись, берет в рот у видного общественного деятеля — наблюдал ещё один человек. Он отчаянно желал быть сейчас на месте ученого! В сумерках, напротив раскрытого окна, укрывшись в ветвях растущего рядом дерева, сидел, изо всех сил стараясь не дрочить, ибо и так с трудом удерживался на ненадежной ветке, Урри. Он и не думал, что биоробот может быть таким сексуальным! Что это? Может, человек?! Или все же машина? Ни к чему нагружать голову лишними мыслями. У него задача простая — узнать, как изобретение работает, и, по возможности, доставить другому ученому — Стампу. Тоже большому любителю острых ощущений и хорошеньких юношей. *** Однако же, довольно скоро детище начало перечить своему учителю. — Давай же, Электроник! — А если я не хочу? — Ну это же необходимо для науки! Я приказываю! — Вот видите, а я не хочу, чтобы вы мне приказывали. Вы обещали, что познакомите меня с другими людьми, мне интересно, как же это будет с другими! — Подожди, мой хороший, ещё не время! — Кажется, я понял. Вы хотите пользоваться мной единолично. Но я тогда совсем не узнаю мира и не узнаю, что такое любовь! А ведь вы, люди, только о ней думаете и говорите… — Да, ты и правда меня не любишь, раз говоришь такие вещи, — всерьез расстроился Громов. — Наверное, люблю. Должен любить. Согласно заданной вами программе. Но поймите! Мне не с чем сравнить.  — Электроник, ну я прошу, наконец! — Я тоже прошу! — Хорошо, но сначала займемся сексом. Пожалуйста.  Элек встал в колено-локтевую позицию, а профессор устроился позади него, предвкушая наслаждение. Робот делал все, чтобы профессор поскорее закончил процесс, и они смогли продолжить прерванный разговор. Минут через десять все закончилось, профессор, переводя дух и утираясь платочком, застегнул ширинку. — Это замечательно. Это великолепно… Я гений! Элек же, как ни в чем не бывало, продолжил прерванную беседу:  — А теперь вы должны исполнить свое обещание! — И чего же ты хочешь? — наигранно доброжелательным тоном осведомился профессор. — Быть как вы! — Не понял? Выражайся точнее… — Всегда поступать по-своему и делать все, что мне нравится. В общем — быть человеком, свободным в своем выборе. — Понимаешь, малыш, быть человеком — это не совсем то, что ты себе напридумывал, — со вздохом проговорил ученый. — И потом, ты создан для совершенно других целей. — Для секса? Но я хочу не просто сидеть тут, а быть, как парни, которых показывают по телевизору. Вон хотя бы как тот, по образу которого меня сделали. Он так хорошо смотрится на экране. Я тоже хочу так! — Дорогой, ты требуешь невозможного! — Ах, вот вы как! Ну посмотрим! *** — Ну и парень, — с восхищением пробормотал Урри, облегченно разминая затекшие от сидения на дереве мышцы. На земле он чувствовал себя более уверенно. — Что за парень? Ты там что делаешь, а?! Я тебя послал не для того, чтобы с парнями якшаться! — взорвался Стамп, чуть было не оглушив беднягу Урри. Урри отодвинул шлем подальше от уха и поморщился. — Да нет, Электроник этот. Выглядит, как мальчишка, а творит черт знает что! От некоторых вещей аж дух захватывает! Потрясающие возможности. Урри вспомнил, как биоробот трахался с профессором, изящность, с которой он принимал позы перед камерой. И то, как Элек выпрыгнул из окна второго этажа, ничего себе не повредив, и с какой скоростью он побежал, когда профессор попытался усмирить свое изобретение, крича в окно, чтобы тот вернулся.  — Не хватай его сразу, не хватай его сразу! Выясни сначала, как им управлять! Как я тебе и говорил! — Что? Связь плохая. — Узнай, где у него кнопка!!!  — Попробую, но сейчас это не так просто, он в некотором роде… — Узнай, где кнопка!!! — Да его так и не схватишь! — попробовал снова Урри, но разговор с шефом прервался. — Где кнопка, где кнопка… В пизде! Узнать бы, где он сам!  Урри не успел сказать хозяину, что робот сбежал, и был теперь даже рад этому. Стамп и так довольно вспыльчивая натура, а тут наверняка ещё больше обозлится на него. И накажет — а может, наоборот — лишит телесного наказания. Урри снова вспомнилась уютная комната Господина и его мастерское обращение с наручниками, кнутами и кляпами. А потом он вспомнил о другой комнате, в подвале загородного дома шефа. Той, в которой он сам не бывал ни разу, ибо был поразительно удачлив и всегда справлялся с делами, которые ему поручали. Но от тех, кто побывал в ней, Урри слышал много такого, что… Его передернуло. Да, Стамп умел и любил мучить людей. И если в комнате для развлечений он никогда не пересекал той тонкой грани, за которой кончается удовольствие, и начинаются пытки, то в подвале… Ну уж нет! В подвале он не окажется никогда! Урри надел шлем и завел мотор.