Новые Приключения Электроника

- Как нам теперь его искать? – в восьмой уже, наверное, раз спрашивал Громов у своей напарницы, страдальчески заламывая руки. - Зря вы сделали его мальчишкой. Сделали бы каким-нибудь ящиком – он бы не сбежал. А так у него, наверное, переходный период начался. Запоздалый. Поверьте, рано или поздно он выдаст себя, и тогда мы вернем его обратно, - спокойным тоном отвечала практикантка Маша, надувая пузырь из жвачки и продолжая невозмутимо красить ногти в черный цвет.  Профессор терпел ее лишь за то, что она никому не докладывала о чужих секретах, так как у миловидной, но излишне готичной Маши и своих хватало. Свою грубоватость и мужененавистничество, проявившиеся в склонности к БДСМ-практикам, она выплескивала во время сессий и была признанным мастером своего дела. Но острый ум требовал не только плотских утех и доминирования над сильным полом, а ещё и научной деятельности. Спокойствие было одной из лучших черт Машиного характера. За него профессор был готов простить младшей научной сотруднице и выбритый висок, и неизменно черную одежду, и колготки в сетку, и тату, и даже пирсинг. По правде сказать, Громов уже почти перестал обращать внимание на её странности. А она закрывала глаза на странности ученого. - К сожалению, ты права! - К сожалению? - Ну да, он же не обычный парень! И даже не подозревает, что кроме секса в жизни есть и другие ценности. Его запросто могут использовать!  - Ну, можно и в милицию обратиться.  - И что я им скажу?! Отличная выйдет история! От профессора сбежал робот для секс-утех?! - Ну почему сразу робот? Элек, ваш парень. Ну или Элек Громов, племянник. - Хм, - задумался профессор. - У вас же есть его фотографии, - Маша, улыбнувшись краешком губ, показала на стену, на которой висел яркий календарь за прошлый год. На фотографии в полный рост, почти обнаженный, красовался Электроник в обнимку с большим вороным жеребцом. Он миловидно улыбался и выглядел весьма доступным. - Но это же не совсем Электроник. Это парень, который стал прототипом для моего изобретения. Да и фото из моего архива нельзя показывать милиции. Тоже сплошная обнаженка… Но у меня есть ещё журналы с ним, в смысле, с тем парнем. Можно оттуда вырезать фото, только лицо… - А что за мальчик-то? Который на календаре и в журналах? - Я и имени-то его не знаю… Вот, смотри. Маша взяла из рук профессора засмотренный практически до дыр журнал и аккуратно, чтобы не потревожить только что покрашенные ногти, полистала страницы. - Да, хорош. Хотя я предпочитаю более брутальных мужчин. Вот взять хоть вас, например. Но после Элека, боюсь, вам уже никто другой не будет интересен, – она вернула пошлый глянец профессору. - Давайте думать. *** Сережа Сыроежкин, брел по коридорам серого невзрачного здания, в котором негласно располагался офис небольшой, неизвестной широкой публике киностудии, задумчиво ероша рукой и без того вечно лохматые светлые волосы, и предавался невеселым размышлениям. Когда-то давно, еще подростком, он довольно сносно играл в хоккей, и даже собирался стать профессиональным игроком. Хоккеистом он, к сожалению, так и не стал – в основном из-за своей лени, нежелания постоянно тренироваться и беспутных друзей. Но, как ни странно, успел поступить в институт, откуда он и вышел около получаса назад, намеренно прогуляв последнюю пару. Сегодня он заехал на так называемую  «киностудию», чтобы сняться в коротком ролике. Возможно, еще встретиться с продюсером и, если повезет, то и со сценаристом, обговорить съемки в очередном фильме. Он уже и забыл, сколько раз позировал для «Плеймена» и в каком количестве фильмов и роликов снялся за свою, пока не очень долгую жизнь. Но вот первый раз он не забыл. Тогда он находился примерно в том же положении, что и сейчас - у него совсем не было денег, он пришел на кастинг и, неожиданно для себя самого, прошел его. Фотосессия балансировала на грани между эротикой и порнографией, но деньги на учебу нужны были позарез, и он согласился. Сыроежкин получил хорошие деньги (которые, конечно, тут же пропил с ребятами). Но, на счастье парня, хозяин студии был очень щедр на различного рода предложения, и юноша ещё немалое количество раз позировал почти обнаженным. А то и обнаженным вовсе. Затем - так уж вышло, - пару раз переспал с продюсером. Продюсер тоже оказался весьма щедр. И предложил периодически – без отрыва от учебного процесса, конечно, – сниматься в эротических фильмах. Фильмы в результате оказались порнографическими, но Сережу это смутило лишь в первый раз. Затем он привык и ему порой даже нравился съемочный процесс. В конце концов, у него теперь постоянно были деньги, в том числе и на учебу, а то, что работал пока своей задницей – так это полбеды, задница все стерпит. Поболит и пройдет. Вот закончит учебу, тогда и будет думать. Если его, конечно, не турнут за прогулы и пьянку с институтскими друзьями. Больше всего его спаивал здоровяк Гусев, хоть и был спортсмен и лучший друг. Возможно, он чувствовал податливость и мягкость Сережи, особенно теперь, и мягко подбивал к нему клинья. Но пока ни разу не воспользовался его бездыханным и бесчувственным после попоек телом. Возможно, это была всего лишь крепкая мужская дружба, просто Сыроежкин уже разучился верить в подобные «всего лишь». Сегодняшняя роль оказалась простой. Привязанный за запястья к решетке ремнем, он лежал на чем-то похожем на нары. Чаще всего Сережа просил, чтобы его лицо не показывали крупным планом. А лучше – не показывали вообще. Но он, несмотря на некоторую скованность, нравился режиссерам. Продюсер же думал, что в конце концов поднимет парня на мировой уровень. Поэтому лицо хоть иногда, но мелькало в кадре, чаще всего - с закушенной от боли губой. Сереже обычно говорили ни о чем не думать, а просто расслабиться. Ну и стонать погромче. Его это вполне устраивало. Стонал он громко, так как ещё не до конца привык к пассивной роли, а его гибкое молодое тело пока хотели видеть именно в таком образе. Актер с нарисованной «зековской» татуировкой подошел сзади. Схватив Сергея за волосы и отклонив его голову слегка назад, начал говорить какие-то гадости согласно роли. Сергей не слушал, пока не раздался щелчок открывающегося тюбика со смазкой (из фильма это, конечно, вырежут). Пальцы – сначала один, потом второй и третий – начали умело растягивать его. Самое главное тут не зажиматься, а пустить всё на самотёк. Пока растягивают пальцами, то это даже приятно, по всему телу идет теплая дрожь возбуждения, член напрягается. Но за этим следует следующая фаза – когда член партнера начинает с вторгаться внутрь. В офисе продюсера он обычно в этот момент вцеплялся в диван, а первый раз - даже грыз зубами подлокотник. На сей раз он вцепился в решетку. И, пока актер двигался внутри него – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, Сережа с закрытыми глазами издавал громкие, почти эротичные стоны. Да, когда привыкаешь к дискомфорту внутри, и член начинает задевать простату, начинаются и вправду приятные ощущения… Понемногу Сережа начинал испытывать от этого удовольствие. Но лишь понемногу. Получив свой аванс и обещание из разряда «На следующей неделе снимаем ещё две серии!», Сережа понял, что он дико устал. Поэтому после съемок он позвонил Гусеву. Раньше они вместе гоняли на байках. Теперь Макар купил себе новую тачку и считал своим долгом перед всеми ею хвастаться и, конечно, согласился заехать за другом «в офис». Задница Сережи была совершенно не в том состоянии, чтобы хотелось ехать обратно в общежитие на мотоцикле, на котором он приехал в студию. *** - Серега-а-а! – голос Гусева прорезался сквозь привычный городской шум. Он стоял рядом с идеально припаркованным объектом своей гордости на другой стороне улицы и ждал друга. Макар явно заскучал и, наверняка, коротал время, придумывая на ходу новые грубоватые шуточки. К ним Сережа привык еще со школы, хотя теперь, надо отдать должное бывшему однокласснику, тематика все же немного изменилась. Но, увы, не сильно. - Ну чего? Иду я! - Привет, Сыроежкин! - Макар отвесил несильный дружеский подзатыльник своей огромной лапищей, когда Сережа подошел совсем близко, и схватил его за шиворот, заключив в крепкие мужские объятия из которых не так-то просто вырваться, прижав Сережу к капоту машины всем своим массивным телом. Сергей почти не сопротивлялся - сил не было. Хотя обычно он тоже давал отпор. Но сегодня Сережа предпочел не дергаться.  - Здравствуй, Гусев! – стандартное приветствие все с той же школы. Макар вплотную приблизил своё веснушчатое лицо к его и пробасил, тщетно пытаясь придать голосу вкрадчивый тон, свойственный лисам из народных сказок: - Ну как, сыр ешь или не ешь? - Отвали, Гусятина! Как друга прошу! Но Макар не отступал.    - Или ты сегодня Сыроушкин? - парень схватил Сережу за ухо.   - Или Сыроножкин? – он больно ущипнул его за ляжку. - А, знаю - Сыропопкин! – и столь внушительно шлепнул по и так болевшей заднице, что Сережа аж вскрикнул. - Полегче, Гусь, своей лапищей тут размахивай! Что люди подумают?! – огляделся по сторонам Сережа. - Ладно тебе, поприкалываться уже нельзя! Сколько ждать можно! Замучился уже! - Макар только сейчас заметил, что друг выглядит уставшим и измотанным и выпустил его из своих цепких рук. - Что там с тобой делали? Ты выжатый, как лимон! Трахали, что ли? - тактом Макар никогда не отличался. Он сам заржал над собственной шуткой, буквально толкнув Сережу на сиденье рядом с водителем. Заботливо пристегнул ремень, которым Сережа зачастую пренебрегал. Как, впрочем, и шлемом на мотоцикле. Поёрзав на сиденье слегка саднящей задницей, Сыроежкин тоже вымучено рассмеялся. Он никому не хотел рассказывать о своей странноватой для парня работе. Даже лучшему другу – Гусю, с которым дружил, давно смирившись с феерической беспардонностью Макара. Они вместе поступили в институт и жили в общежитии в одной комнате. - Поехали уже? В общагу, как понимаю? - в своей обычной манере не то спросил, не то скомандовал Макар. Гусев вечно торопился, но всегда опаздывал. А вот если кто другой позволял себе опоздать хоть на одну минуту, то всё – скандал обеспечен! Его девушкам было ой как не сладко. Поэтому чаще всего они сливались после первого или второго свидания.  - Да, давай, - ответил Сережа, радуясь про себя, что Гусь не знает, чем занимается его друг Сыроежкин «в офисе». Пока удавалось скрывать от ребят, откуда у него деньги. Хотя некоторые наверняка уже нашли его фотографии в журналах. А вот фильмы… Да, за фильмы его по головке-то не погладят. Побьют - это как минимум. Или того хуже… Особенно Макар, у которого кулачищи – во, а толерантности и понимания - ни на грош! Макар-то устроился в жизни куда как удачнее, чем Сыроежкин. В качалку ходит и хоккеистом-таки стал. И в институт поступил, для пущей уверенности в будущем. - Поехали уже, шутник! Спать охота, вчера опять допоздна с Майкой гуляли, а сегодня ещё наверняка ребята придут отмечать конец полугодия. У меня вроде всего три хвоста осталось. А у тебя? - Четыре, - сразу погрустнел Макар и двинул по газам.