Договор

      Бьянки вздрогнула от неожиданного шума и зябко поежилась, она знала, что это рано или поздно случится, но всё равно оказалась не готова к столь серьёзному разговору. Утро только начало занимать позиции и заливало всю комнату робким солнечным светом, так сильно контрастировавшим с настроением жителей поместья. На непривычно бледном лице девушки застыло выражение холодной отстранённости, сквозь которую проступали черты внутреннего беспокойства и отчаяния. Ей нельзя было выдать весь план отца, лишь приоткрыть некоторые карты и натолкнуть Хаято на нужные мысли, роли уже были разучены, а весь спектакль для нескольких человек разыгран. Она села поудобнее, заправила мешающие пряди за уши и едва заметно кивнула старшему мафиози.       Подрывник едва не дрожал от злобы и ненависти, которые буквально наполнили собой всю комнату. Его телохранитель остановился в дверях и внимательно осмотрел кабинет, проверяя каждый уголок на наличие возможной угрозы для его подопечного. Наследница закусила губу, чтобы не заявить о том, что уж она-то точно не враг для светловолосого парня, но лишь в последнюю минуту осознала, что это вовсе не так. Если нужно будет выбирать между отцом и братом, она просто не сможет не принять сторону главы семьи. Разумеется, подрывник расценит это как явное предательство. - Доброе утро. - Мафиози старательно изобразил удивление, которому не поверили бы только те, кто знал этого человека достаточно долгое время. - Обычно тебя с трудом можно уговорить посетить мой кабинет, а сегодня ты пришёл по собственному желанию. Что-то случилось? - Почему ты заказал меня? - Желание ходить вокруг да около и устроить затяжную драму с многозначным молчанием и выяснением отношений было подавлено в зародыше.       Хаято стоило больших трудов не кричать и сохранять хоть толику спокойствия, хотя на самом деле ему хотелось закатить просто грандиозный скандал и получить, наконец, все ответы. Парень крепко сжимал в руках проклятые документы, костяшки пальцев побелели, а острые края неприятно впивались в кожу. Его волосы разметались как после сна и сильно напоминали гнездо какой-то птицы, а помятая одежда ещё раз указывала на недавнее пробуждение. От подрывника не скрылся импульсивный порыв Бьянки подвинуться ближе к отцу, словно она ожидала того, что младший брат совершенно потеряет самоконтроль и решит покончить с собой, напав на старшего мафиози. Девушка поднялась со своего места и остановилась в двух шагах от отца, сощурила глаза и одарила настороженным взглядом японца, который отзеркалил её движение и встал прямо напротив неё.       Мужчина вовсе не выглядел заинтересованным, даже не взглянул на многострадальную папку, похищенную из его кабинета прошлой ночью. Только мягкая улыбка тут же сменилась непроницаемой маской, которую нельзя было разбить и вытянуть на поверхность все его истинные чувства и мысли. Пальцы привычно потянулись к пачке сигарет, которая так удобно лежала поверх всех многочисленных бумаг, нашедших приют на письменном столе. Пауза затянулась, никто не хотел начинать разговор первым, проверяя нервы и выдержку оппонента на прочность.       Сигаретный дым плыл по комнате, тонкими призрачными нитями рассекая комнату и вырисовывая незамысловатые образы, которые медленно растворялись в воздухе. Сделав пару затяжек, мужчина протянул руку в требовательном жесте, чтобы получить обратно украденную вещь и пролистать малочисленные страницы, исписанные твёрдым почерком. Он явно рисовался, делал всё слишком высокопарно и нарочито показательно и совершенно не обращал внимание на тягучее, как патока, напряжение. Шорох переворачиваемых листов рвал тишину на звонкие части и переплетался с сизым дымом в одно удушливое ожидание ответа. - Это было необходимо. Такой ответ тебя устроит? - Мужчина изогнул бровь, отложил папку на край стола и поднёс переплетённые пальцы к подбородку. Бьянки позволила себе немного расслабиться и вдохнуть полной грудью, но ни на миг не выпускала из виду японца, которого обозначила для себя самым опасным противником. - Для чего? Не в твоём стиле так тратиться ради чего-то незначительного. Или цель в этот раз оправдывает средства? Не проще ли было бы просто отправить меня на задание, которое мне не по зубам?       Мужчина всерьёз задумался над последней фразой и даже потянулся к записной книжке и ручке, чтобы сохранить неожиданное предложение. Хаято раздражённо покачал головой, можно было не ожидать другой реакции от заказчика и не пытаться получить ещё больше информации. Злость начала отступать, зато её место медленно занимала опустошённость и безразличие ко всему. Наверное, если бы сейчас он встретил ещё парочку киллеров, то добровольно согласился умереть прямо в этом злосчастном кабинете. Мафиози потушил сигарету и кашлянул, прочищая горло, подрывник едва не пропустил тот момент, когда отец решил покончить с шутками и подойти к теме разговора со всей возможной серьёзностью. - Я не могу сказать тебе всё и сразу, я уже итак сделал для тебя слишком многое. Если бы мне действительно нужна была твоя смерть, то я бы уж точно разрешил использовать снайперов в охоте на тебя, не нашёл телохранителя, которого увёл из-под носа у Вонголы, и не оставил документы у тебя под боком. - Мужчина пожал плечами и потянулся, глядя на настенные часы, всем своим видом он давал понять, что больше не намерен тратить своё время. - У тебя есть все шансы, чтобы выжить, просто включи мозги и прекрати вести себя как ребёнок.       Хаято смотрел на него в упор, проверял слова на истинность и сопоставлял все факты, которые буквально лежали на поверхности, но ускользали от него каждый раз. Не было ни одной причины для того, чтобы безоговорочно верить всему сказанному, только интуиция буквально вопила, что на этот раз его не пытаются ввести в заблуждение.       Бьянки нетерпеливо вздохнула и переступила с ноги на ногу, чтобы хоть немного размяться, она чувствовала ненависть и раздражение своего брата. Между ними снова начала разрастаться пропасть, от самобичевания её спасало лишь то, что отец действовал ещё и в интересах подрывника. - Если тебя послушать, то всё так легко и просто. - Ямамото тихо фыркнул, выражая своё отношение ко всей сложившейся ситуации, подрывник немного приободрился, когда почувствовал поддержку. - Ты что-то скрываешь, поэтому постоянно недоговариваешь и переводишь тему именно тогда, когда я затрагиваю конечную цель этого фарса. Охота на меня - всего лишь отвлекающий манёвр и способ развлечься. Возможно, ты заключил соглашение с другой семьёй, которая гарантирует тебе сотрудничество в том случае, если заказ будет выполнен. Как вариант - при удачном стечении обстоятельств ты не только провернёшь то, что задумал, но ещё и избавишься от нежелательного отпрыска.       Тишина больше не действовала на нервы, но ворох предположений явственно требовал хоть чьей-нибудь реплики. Светловолосый парень вышел из кабинета так быстро, словно само нахождение среди этих людей причиняло ему жгучую боль, с которой просто невозможно справиться. Отец не смотрел ему вслед, а предпочёл вновь заняться отчётами и прочей документацией, требовавшей его внимания. Он обратился к Бьянки лишь тогда, когда телохранитель вышел за дверь и стихли шаги в коридоре. - Что он мог узнать из этих документов? - Ядовитый Скорпион словно ждала этого вопроса, поспешно встрепенулась и выпрямилась, как если бы собиралась отчитываться о проделанной работе. - Имя заказчика, дату совершения заказа и те условия, которые необходимо выполнить, чтобы получить вознаграждение, - Бьянки потёрла переносицу, точно вспоминая содержимое папки и пытаясь избавиться от назойливых посторонних мыслей. - Насколько я помню, там нет ни слова о том, что случится сегодня ночью. - А что же наш иностранный гость? - У него так же нет никаких сведений об этом.       Мужчина одобрительно кивнул головой собственным мыслям и тяжело вздохнул, представляя возможный погром, который учинит его сын, когда узнает всю правду. Оставалось надеяться, что хотя бы часть поместья удастся восстановить без риска оказаться банкротом в конце всех строительных работ. В своём плане он был абсолютно уверен, пускай некоторые пункты и были достаточно жестокими, зато их эффективность не раз себя проявила.

***

      Хаято Гокудера чувствовал себя загнанным в угол и преданным всеми, кого люди обычно называют семьёй, потому что именно они добровольно подписали ему смертный приговор и выбрали способ убийства. В библиотеке было холодно и темно, сырой запах, смешанный с пылью, заставлял парня то и дело чихать, проклиная тех, кто позволил этой комнате прийти в совершенно запустение. Слабые лучи солнца пробивались сквозь плохо зашторенные окна и поднимали в воздух тонкие пылинки, заставляя их вальсировать в лишь им ведомом темпе. Тёмное дерево манило к себе вереницами книг, переплёты которых пестрели самыми разными витиеватыми названиями, инициалы давно уже ушедших из жизни писателей были хаотично разбросаны по полкам. Видимо, отцу было совершенно наплевать на эту часть дома, раз уж он дал разрешение слугам появляться здесь лишь при крайней необходимости.       Раньше подрывника успокаивала эта атмосфера загадочности и тайны, которая исходила от пожелтевших страниц, остро пахнущих старостью и скоротечным временем. Некоторые из сборников стихов принадлежали Бьянки, которая просто не могла обойти стороной любовную лирику, другие книги были принесены в библиотеку его матерью. Раньше ему нравилось читать те же рассказы и повести, что читала она при жизни, но потом он возненавидел их и перестал приходить сюда. Возможно, именно поэтому здесь безраздельно царило такое уныние.       С трудом отыскав более-менее целую и относительно чистую книгу, Гокудера смахнул мусор с покосившегося кресла и осторожно сел на него. Ему не хотелось следить за сюжетом и пытаться понять мысли автора, но проводить время в компании других людей не хотелось ещё больше, поэтому он выбрал меньшее из двух зол. Телохранитель, который просто не мог оставить его в одиночестве и теперь с интересом изучал ряды книг, напрягал не так сильно, как можно было подумать. Мечник после тщательного выбора чтива на ближайшие пару часов решил отдать предпочтение Гёте и устроился вместе с ветхим фолиантом у стены, прислонившись к ней спиной.       Сюжет романа не был особенно непредсказуемым или запутанным, но стиль автора действительно увлекал, равно как и взаимоотношения персонажей с теми, кто их окружал. Да и элементы психологизма и драматическая подоплёка внутренних переживаний убийцы захватили читателя с головой. Хаято против воли увлёкся чтением, пытаясь предугадать не только поверхностные, но и глубинные мотивы преступника, и совершенно перестал следить за временем.       Когда глаза стали слипаться, в горле пересохло от долгого молчания, а текст совершенно перестал усваиваться, Хаято отложил книгу в сторону, мельком посмотрев на автора и название. На его плечах лежал плед, который принести из его комнаты мог разве что телохранитель, на столике рядом стоял стакан горячего чая и тарелка с вишнёвым пирогом. Вместо того, чтобы испытать теплоту или счастье, которые должна была пробудить столь ненавязчивая забота, подрывник пришёл в ярость. Всё это напоминало ему попытки купить доверие или усыпить настороженность по отношению к напарнику.       Кружка разбилась об стену и с протяжно-обиженным звоном рухнула на пол грудой осколков, тёмная жидкость, как кровь убитого зверя, растеклась по полу. Наверное, это было бы завораживающим зрелищем, если бы только к горлу не подступил ком, а ненависть не впилась своими когтями, смазанными самым опасным ядом, прямо между рёбер. Было больно дышать и видеть вокруг себя лишь пыль, белые кости фарфора и мёртвые имена и слышать тишину. Лампы в тяжёлой, увешанной паутиной люстре, слегка потрескивали, мигали и погружали часть библиотеки в темноту. Верный порох помог бы справиться с этой проблемой, а заодно насытился бы нетерпеливыми прикосновениями к бумажным изделиям и оставил кожу своего владельца без пятен свежих ожогов. - Мог бы просто выпить этот чай - он не был отравлен. - Гокудера вздрогнул от неожиданности и машинально потянулся к карману, чтобы достать из него динамитную шашку.       Ямамото вздохнул и укоризненно покачал головой, оценивая урон, нанесённый помещению вспыльчивым подрывником. Должно быть, он пришёл вовремя, раз не застал ни вырванных страниц, ни перевёрнутых книжных шкафов или каких-либо увечий на своём подопечном. Почему-то он совсем не сомневался, что, приди он через несколько минут, всё вокруг бы весело пылало и гудело, потрескивая угольками, а ему пришлось бы силой вытаскивать поджигателя в безопасное место. - Ударь меня, трахни или избей. Неважно как, но сделай мне больно, - в серо-зелёных глазах вместе с болью плескался молчаливый вызов и что-то близкое к отчаянию. Парень вздёрнул подбородок и стал торопливо расстёгивать рубашку, словно мог таким образом заставить напарника осуществить задуманное. - Прекрати это.       Удивление и замешательство быстро уступили своё место - Такеши сложно было вывести из себя или разозлить, но подрывнику с его глупой выходкой это почти удалось. Терять себя и поддаваться чувствам сейчас было бы самым глупым на свете поступком, поэтому мечник досчитал до пяти и лишь затем рискнул подойти к своему подопечному чуть ближе. Чтобы поднять плед и укутать в него Гокудеру, пришлось обойти его по кругу и быстро взять нужную вещь с потрёпанного кресла. - Просто наплюй на мои чувства и используй меня, в чём проблема? - Слёз не было, только от этого не становилось намного легче, зато можно было гордиться тем, что самолюбие пострадало не так сильно, как могло бы. - Так поступают мой отец и моя сестра. Я ведь уже достал тебя со своими чувствами, постоянно поступаю чересчур импульсивно и необдуманно, извожу своими претензиями. - Ты будешь жалеть об этом, а я не хочу навредить тебе, да и как-то не замечал за собой склонности к излишнему насилию. Я не Бьянки и уж тем более не твой отец, поэтому, будь так добр, не сравнивай нас.       Он хотел быть нужным кому-нибудь, найти своё место и не чувствовать себя лишним, но это была несбыточная мечта, такая хрупкая и иллюзорная. Отец совершенно точно не любил его, заботился в весьма странной манере, никогда не переступая за грань необходимых обязательств. Бьянки едва ли дорожила им, сколько бы ни пыталась убедить в этом других и саму себя, только вот вера во всепобеждающую любовь не смогла пробудить в ней достаточно сильное чувство к младшему брату. В поместье не было никого, к кому мог бы обратиться Хаято в те минуты, когда чувствовал одиночество или просто хотел выговориться.       Поцелуй в макушку был мягким и нежным, тёплое дыхание заставило волосы на макушке разметаться в разные стороны, а одиночество слегка разжало свои когти. Сегодня был ещё один совершенно ненормальный день, в течение которого Хаято позволил себе слишком многое, так что едва ли его вольность могла сделать ещё хуже. Он закрыл глаза и потянулся вперёд, чтобы обнять телохранителя, который сам протягивал ему руки всего секунду назад. Тепло чужого тела грело гораздо лучше, чем разноцветное одеяло, это чувство заставило светловолосого парня закусить губу и стиснуть руки ещё сильнее. Он мог бы привыкнуть к этому и стоять так до скончания времён, но если для него это значило гораздо большее, нежели проявление дружбы, это вовсе не значило, что его напарник думает точно так же.       Ему хотелось и не хотелось знать правду, но вопрос был слишком важен, чтобы просто промолчать и дать себе ложную надежду. Хаято чуть отстранился и вобрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь произнести давно уже продуманную речь. Только вот он не успел и слова сказать, как к его губам прикоснулись чужие, чуть обветренные и сухие, но тёплые губы. Ему было ничтожно мало той осторожной ласки, поэтому он отвечал на поцелуй со всей возможной пылкостью и страстью. Чуткие пальцы скользнули вниз по его груди, легко сжали бока, коротко царапнув кожу сквозь только такую ненужную ткань рубашки, и замерли у самой поясницы. Подрывник сдавленно всхлипнул и подался вперёд, ещё ближе и жарче прижимаясь к напарнику, пытаясь едва ли не стать с ним одним целым, проникнуть под кожу и остаться там навсегда.       Перед глазами плыли тёмные круги от нехватки воздуха, но разрывать поцелуй первому не хотелось совершенно, светловолосый парень смог это сделать лишь тогда, когда Ямамото весьма болезненно укусил его за губу. В отместку за это парень поднялся на цыпочки и прикусил мочку уха, скрытую мягкими тёмными волосами. - Мы можем продолжить это и позже, - парень скользнул взглядом по своему подопечному и усмехнулся, - или заняться чем-нибудь более интимным. Я никуда не собираюсь сбегать от тебя. - Ты ведь не гей, - это прозвучало почти укоризненно, на продолжение вопроса Хаято просто не хватило. - Конечно же, нет. Если ты мне нравишься, то это вовсе не значит, что я буду встречаться или спать с другими парнями. - Гокудера определённо привяжет его кровати и заставит отвечать на все вопросы, которые он едва ли сможет перечислить.