На чужом несчастье...

С самого утра Вероника была как на иголках. Сегодня Максим возвращается с гастролей, а, значит, скоро станет известно, какое решение приняла его жена, после визита Вероники. Два дня на размышления вполне было достаточно. Интересно, а уже Макс в курсе о том, что она встречалась с его благоверной? Несколько раз за эти дни она порывалась позвонить ему, но так и не рискнула. Бог его знает, какая у него будет реакция. Вероника посмотрела на часы. Самолет Максима уже с час как должен был приземлиться. Значит, он уже может быть на полдороге к своему дому. Она набрала заученый наизусть номер. Вдруг удастся уговорить его заехать сначала к ней. Они не виделись уже больше двух недель, да к тому же Макс звонил ей всего пару раз, и то лишь для того, чтобы поинтересоваться, как протекает беременность, и Веронику это порядком напрягало. Что, если все ее старания были напрасны, и Максим все же решил окончательно порвать с ней. Она не может его потерять. Неужели, столько сил и все впустую. — Привет, Максим, ты уже в аэропорту или еще в самолете? — Привет. Я уже в автомобиле, еду домой. Ника, что ты хотела? — Может, ты заедешь сначала ко мне. Максюнь, я ужасно соскучилась. — Извини, Ника. Я только, что с самолета и жутко устал. Отосплюсь и завтра к вечеру подъеду. — Максим, ну, пожалуйста. Мы с малышом так давно тебя не видели. Ну, пожалуйста, пожалуйста, любимый прошу тебя. — Вероника проворковала таким молящим голосом, что дрогнула бы любая скала, а не то, что мужское сердце. Но не тут-то было. — Ника, меня не было дома, целую неделю, и я очень хочу увидеть свою семью. К тому же я уже звонил домой, и они знают, что я скоро приеду. Черт бы побрал его семейку! Их он, видите ли, известил о приезде, а ее выходит необязательно. Ну, почему ей всегда достаются лишь крохи от его внимания? Как же ей надоело ждать. — А я тебя не видела уже две недели, и даже больше. Их значит, ты жаждешь увидеть, а меня нет, так получается? Макс, а что происходит? Может ты вообще решил меня бросить? А ты еще помнишь, что я ношу твоего сына? Твоего, Максим. Ты помнишь, что ты мне обещал?! — Я все прекрасно помню. — Максим старался сохранить спокойный тон. — Послушай, Ника, если ты хочешь поругаться, то отложи это до нашей встречи. Я тебе уже сказал, что завтра приеду. У меня сейчас нет, ни сил, ни желания выяснять отношения. Все, до завтра. Вероника не успела ответить, а в трубке уже раздались короткие гудки. «Ну, вот, что за человек. Никогда не поймешь, что у него на душе на самом деле. Непробиваемый». Максим нажал на отбой и с раздражением отбросил сотовый на сидение рядом. Злость на себя вперемешку с чувством вины перед Аллой, и так не отпускавшие его, вновь затопили душу и перекинулись на Веронику. Черт бы ее побрал! Ну, как она не поймет, что он не может быть с ней, что он любит своих детей, любит жену и никогда не бросит их. Он же пообещал ей, что не оставит их сына без внимания — и он выполнит свое обещание. Так к чему давить на него этими не нужными признаниями в любви, она ведь прекрасно понимает, что если бы не ее беременность, они бы давно расстались. Вероника была для него всего лишь сексуальной разрядкой и не более, он никогда не любил, и не смог бы полюбить ее. А только ли в сексе дело? Максим все чаще задавался вопросом: что же его так привлекло в Веронике? Помимо своей потрясающей красоты девушка оказалась еще и очень интересной собеседницей — умной, начитанной. Выяснилось, что у них много схожих интересов, да к тому же Ника окончила тот же факультет лингвистики, что и Максим и у того же самого преподавателя. Ему приятно было общаться с ней по телефону, и хоть как-то коротать одинокие вечера, пока жена отдыхала с детьми в Израиле, не более того. Все изменилось в тот треклятый вечер. Днем как обычно Максим позвонил Алле на сотовый и вдруг нарвался на жуткий скандал. Жена наговорила ему кучу гадостей, выкатила вагон обвинений, и все сводилось к тому, что: «Ты там, на фото девиц молодых за талии тискаешь, а ты подумал о том, что про все это потом пишу?! Нет?! Так почитай! А может, я чего не знаю?! Может ты там себе уже зазнобу завел?! А то я смотрю, ты не особо-то к семье торопишься!», после чего вообще отключила телефон. И Максим впервые за эти годы не на шутку взбесился. Да кого черта! Что она себе навыдумывала? За тринадцать лет, проведенных вместе он ни разу не подал повода для ревности. Жена прекрасно знала, что для него никого не существует кроме нее. И тут такие претензии. И от чего? От того, что он сфотографировался с поклонницами. А ему тогда, как реагировать на те вожделеющие взгляды, которыми мужики обнимают Аллу, не говоря уже о Филиппе, который до сих пор при виде нее слюной капает. Но Максим же не устраивает сцены ревности, хотя иной раз жутко хочется. Он тогда достал из бара бутылку виски, решив с горя олитриться. Когда в нем плескалось, по меньшей мере, полтора стакана горячительного, причем на голодный желудок, позвонила Вероника и пригласила его в гости. Будь Максим в тот вечер чуть по трезвей, он, конечно, не принял бы ее приглашение. Но жгучая обида в обнимку с алкоголем шептали: «Поезжай. Развейся». В итоге к Веронике он приехал уже довольно тепленьким и там продолжил начатое дома. Как он оказался в кровати у Ники, он так и не понял, но с той ночи его словно магнитом тянуло к этой девушке. Такого секса у Максима еще не было. При всех слухах о любвеобильности его жены, Алла в постели была довольно консервативна. У Максима буквально крышу снесло от того, что вытворяла Вероника. Когда же он пришел в себя и решил, что пора прекращать их «развлечения», она объявила ему, что беременна и собирается рожать. Максим чувствовал, что его будущий ребенок все сильнее привязывал его к Веронике. Нет, он не любил ее, по крайней мере, так думал, но это было что-то большее, чем просто сексуальное влечение. И это обстоятельно беспокоило его. Но больше всего Максима тяготило понимание того, что он своим молчанием практически предавал Аллу. С каждым месяцем эта ложь все больше затягивала его. Он понимал, что жена не заслуживает подобного обращения, но и как исправить данную ситуацию, он не знал. Через два с небольшим месяца Вероника родит ему сына, и рано или поздно ему придется признаться в этом. Он - публичная персона и долго скрывать факт рождения ребенка, при всем его желании, ему не удастся. — Максим Александрович. Мы приехали. — Окликнул его водитель. Как только Макс вошел в дом, к нему наперегонки с криками: «Папа! Папа!» подлетели Лиза и Гарри. Он подхватил их на руки и, расцеловал, вдыхая родной запах. — Соскучились по папе, золотые мои? Дети радостно закивали. Максим оглянулся по сторонам. Странно, но Аллы поблизости не было, хотя раньше она всегда выходила встречать его. — А где наша мама? — Стараясь скрыть свое разочарование, спросил он. — Алла Борисовна в своей комнате. Она сразу после завтрака как поднялась к себе, так больше вниз и не спускалась. - Ответила их помощница Оксана. — Алла говорила, что с ней? Она не заболела? — Голос Максима задрожал от волнения. — Нет, не говорила. Но она была немного бледна и, как мне показалось, чем-то расстроена. Его охватила паника. Что случилось? Что если жена почувствовала себя плохо, он знал, что Алла всегда молчит до последнего, не желая беспокоить окружающих. Максим бегом добрался до спальни жены и распахнул дверь. Алла что-то писала, сидя за туалетным столиком. — Здравствуй Алуся, я приехал. — Я заметила. — Бесстрастным голосом ответила она, не поворачивая головы. Максим оторопел. Так холодно Алла не встречала его никогда. Что происходит? — Алусь, с тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь? — Со мной? .. Со мной-то все в порядке. А вот, что с тобой? Алла резко развернулась, посмотрев ему в глаза. Этот ледяной взгляд буквально пригвоздил Максима к полу. — И когда ты мне собирался сообщить о ней? — О ком? Страшная догадка окончательно выбила почву из-под его ног. Не может быть! .. Алла все знает? Но откуда? .. О том, что он встречается с Вероникой, не знал никто из его близкого окружения. Тогда кто мог ей рассказать? Только бы не журналисты! Если эта история попадет в прессу, Алла этого не перенесет. — О матери твоего будущего ребенка. Господи, Алла и об этом знает! Максим почувствовал, как холодеют его ладони. — Ты все знаешь? Кто тебе рассказал? — Упавшим голосом спросил он. — Ну, ты же не соизволил известить меня о столь радостном событии. — С нескрываемым ехидством произнесла Алла. — Так твоя подруга сделала это вместо тебя. Поздравляю Максим, оказывается, у тебя скоро родится еще один сын. — Ты разговаривала… — Да я имела удовольствие пообщаться с твоей Вероникой. Здесь, в нашем доме. Два дня назад. Весьма интересная особа, должна признать. — Перебила его Алла и отвернулась к окну, стараясь сдержать подступающие слезы. Да, что же это такое?! Ну, почему, стоило ей лишь заглянуть в эти глаза, и она уже готова все простить своему мужу? Да, что же это за любовь такая? Нет, она приняла решение, и отступать не должна. Она обязана выполнить задуманное, именно ради Максима — со временем он поймет, что она была права. Максим мысленно пожелал Веронике «всего самого хорошего». Он знал, что та влюблена в него по уши, но неужели она думает, что подобным образом ей удастся заставит его уйти из семьи? — Я не знал как рассказать тебе правду… Я запутался. — У него не хватало смелости поднять глаза на жену. Он понимал — она имеет полное право возненавидеть его и изменить сложившееся положение он не мог. — Запутался он! О чем ты вообще думал Максим? Ну, ладно эта девочка — влюбленная поклонница, для нее беременность — шанс заполучить тебя. Но ты то, вроде, разумный мужик, всегда думал головой, а не головкой. Ты должен был подумать о последствиях… Хотя, где тебе знать, откуда берутся дети… — Алла, зачем ты так? — Как, так? Ведь это не я вынашивала и рожала наших малышей. — Алла, пожалуйста! Прошу тебя, прости меня! Ради всего святого! Я не знаю, что на меня нашло. Словно наваждение какое-то. Между нами давно уже ничего нет. — Это «наваждение» в июле родит тебе сына. И, как мы будем жить дальше? — Я не знаю. — Честно признался Максим. Он сидел на пуфике возле двери, и смотрел невидящим взглядом себе под ноги. Глаза застилали слезы. Только сейчас Максим окончательно осознал то, в чем раньше боялся признаться себе — его еще не родившийся ребенок погубит их счастливую семью. Он чувствовал, что теряет самое важное в своей жизни — его девочку, его Аллу. Одна ложь в миг разрушила все то, что они строили вместе четырнадцать лет. Максим понимал, этого обмана жена ему никогда не простит. Но и отказаться от будущего сына он не мог. Да и Алла этого ему не позволит. — Знаешь, Максим. — Алла тяжело вздохнула. — Я бы могла все понять и простить, если бы ты с самого начала рассказал мне сам. Я ведь все понимаю — я не молода. Мое тело уже не может доставить того наслаждения, что может молодая, здоровая женщина. Ты был вправе увлечься этой девушкой — она красива, очевидно, не глупа, допускаю, что ты мог даже влюбиться в нее. Я бы даже ребенка твоего приняла, если бы узнала эту новость от тебя, а не от твоей… не от Вероники. Но ты молчал. Молчал и лгал весь этот год. Может ты забыл, что мы обещали друг другу в самом начале наших отношений — не врать и честно признаться, если появится кто-то? — Максим замотал головой, не проронив не слова. — Не забыл? Тогда почему? .. А может ты мне все эти годы лгал? — Я не обманывал тебя, клянусь. Я всегда был честен с тобой… До прошлого года… — Максим устремил на Аллу умоляющий взгляд, но наткнулся на все тот же леденящий душу холод. — А я не знаю, могу ли я теперь тебе верить. Я уже ничего не знаю. Алла замолчала. Молчал и Максим, да и что он мог сказать. Алла во всем права, он обманывал ее, хотя и считал, что эта ложь во благо — не желал расстраивать ее. Так он пытался уговорить свою совесть, закрывая глаза на очевидный факт — он боялся рассказать жене правду, не мог предсказать ее реакцию, от того и молчал. — Вероника сказала, ты не хочешь давать свою фамилию будущему ребенку? — Спросила Алла, прервав тягостное молчание. — Почему? — Журналисты тут же узнают об этом, они не оставят нас в покое. Для них это будет просто подарок небес: «У Галкина ребенок на стороне». Это будет скандал. — Раньше надо было думать. Журналисты все равно узнают об этом, вне зависимости от того, дашь ты ребенку свою фамилию или нет. Этот малыш — твой сын и ты обязан официально признать его. Не заставляй, Максим, разочаровываться в тебе еще больше… Вообщем так Мась, я сегодня уезжаю в нашу квартиру на Филипповском, и как долго там пробуду, не могу сказать. Мне нужно привести свои мысли в порядок. А тебя прошу мне не звонить, и уж точно там не появляться. Как со всем разберусь — сама позвоню или объявлюсь. Нянечек я предупредила, что уезжаю по делам. С детьми перед отъездом попрощаюсь, скажу, что мама поехала песни петь. Так что будь добр - не проболтайся случайно. Ключи мне свои от квартиры отдай. — Зачем? — А что бы у тебя не было соблазна приехать. Все равно не открою. Через два часа Алла села в автомобиль и оглянувшись, кинула прощальный взгляд на дом, который еще два дня назад считала своей обителью. Оплотом, в котором она могла спрятаться от всех горестей и обид, где она была любима и желанна. Теперь все это в прошлом. Отныне эти стены лишь часть ее очень не долгих воспоминаний. Алла знала — в этот дом она больше не вернется. — Пожалуйста, на Филипповский. Максим провожал взглядом удаляющийся автомобиль, стоя на балконе. Он пытался еще раз поговорить с Аллой, пытался объясниться, остановить ее. Но она, даже не взглянув на него, лишь холодно бросила: «Не ходи за мной». И Максим отступил. Да, жена права — ей нужно время, и он его ей даст. Потом он сделает все, чтобы Алла вернулась к нему, без нее этот теплый уютный замок превратится в холодные бездушные стены. Алла была воздухом и жизнью их дома.