Прародители

1 Его жена двигалась плавно и спокойно. Она давно признала этот дом своим. Здесь была ее крепость, которую построил для нее муж, крепость, где росли ее дети. Гарри не отводил от нее взгляда. Весь дом повиновался мягким движениям ее палочки, пока Джинни занималась уборкой. Гарри беспокоило, что он видел жену только за хозяйственными делами. Мужчина искал в ней ту решительную и яркую девушку, которая выходила на поле и гоняла без устали мяч, которая отправилась за ним на войну. Призраком юношества по комнате прошла Джинни из прошлого — волосы ее горели ярче кленовых листьев осенью, золотые веснушки разбегались по смеющемуся лицу. Догорели закатные лучи солнца, растаяло воспоминание, за окном стало темно. Волосы его жены потускнели, фигура скрылась под домашней одеждой. Она была красивой женщиной, но шальной искры счастья в ней не осталось. Она все больше походила на свою мать, задушенную бременем домашних забот. Гарри против воли стал ерзать на месте, потом поднялся и в несколько широких шагов охватил комнату. Его магия заполнила пространство, требуя действий, как засидевшаяся без полевой работы гончая. Гарри позвал жену. На его предложение полетать вместе она мягко улыбнулась и покачала головой. — Милый, я уже не в той форме. И ты не молодеешь. Женщина вернулась к уборке. Забота о магическом особняке отнимала у нее много сил. Когда-то это был чужой дом, необжитый, стареющий, не выпускающий из себя затхлого воздуха. Им владел крестный Гарри. Когда их семья переехала сюда, они отремонтировали дом очень быстро. Этот труд, в который они вкладывали силы и магию, делал их счастливыми. Только комната Сириуса осталась нетронутой. Джинни не любила эту комнату, напоминавшую ей о войне. А Гарри все чаще скрывался там от жены. Его терзали мысли о том, что Джеймс сделал Лили счастливой. Чего же ему, их сыну, не хватило, чтобы осчастливить свою возлюбленную? 2 На фотографиях Сириус был молод и весел. В воспоминаниях Гарри тоже. Казалось, этот человек не старел, до смерти он оставался нерассудительным шалым мальчишкой. Гарри с ужасом различал в себе эти черты. Раньше он думал, что роль героя ему навязали. Не сразу он понял, что всегда сознательно выбирал этот путь. Даже на Джинни он женился, поддавшись ее очаровательной храбрости, будто втайне надеялся, что жизнь станет только ярче. Гарри обманывал ее и себя, когда говорил, что мечтает о тихом семейном рае. Теперь они оба задыхались в этом искусственном раю. — Сириус… — мужчина опробовал свой голос на вкус. Заговаривать с самим собой впервые было тяжело: странно слышать свой голос в пустой комнате, нет еще привычки быть честным перед собой. У Гарри появилось смущающее желание оправдаться. — Сириус, я люблю ее всем сердцем. Что мне делать? Я здесь как в ловушке. Магию стискивают стены. Я хочу двигаться! Я так подвел ее. Стены, обтянутые линялой тканью, не отвечали. Девушки на плакатах танцевали, крестный на фотографиях смеялся. Не было пыли в воздухе, вещи лежали в беспорядке, словно подросток, который жил здесь когда-то, только уехал в школу. На каникулы вернется. 3 Гарри проводил в комнате Сириуса недели, потом месяц, два. Он стал мрачнее, окруженный отголосками умершего человека. Зависть к чужой свободной жизни съедала. Магия в воздухе густела и набухала, как тучи наполняются водой, прежде чем пролиться. Джинни чувствовала, что в ее муже происходят изменения. Она еще не осознавала, что эти перемены губительны для их брака. Мужчина все чаще говорил вслух, сам с собой, и вскоре привык к этому, перестав нуждаться в обществе жены. Это не могло длиться долго. Предупреждая взрыв, он сообщил Джинни, что отправляется к друзьям, и с порывом ветра, точно лист дерева, улетел из дома. 4 Гермиона не видела Гарри очень давно. Она встретила его на пороге и сказала, что Рон на работе. Потом замолчала. Гарри тоже молчал. Оба были потрясены переменами, которые увидели друг в друге. Гарри помнил подругу вечной растрепой, невзрачной для привычного глаза. Сейчас перед ним стояла женщина более привлекательная и яркая, чем в юности. Исчезла буйная копна волос, а мальчишеская стрижка была ей удивительно к лицу. Под легким платьем прятались маленькая грудь и тонкая девичья талия. Гермиона в свою очередь будто увидела Сириуса — так много в Гарри появилось от крестного. Он исхудал, оброс щетиной. Вороные волосы были давно не стрижены. И весь Гарри, расхристанный и решительный, имел немного бандитский вид, какой был и у Сируса когда-то. Они очнулись вместе, два возгласа раздались почти одновременно, и друзья кинулись обнимать друг друга. Потом они сидели в саду за домом, пили вино из маленьких пузатых бутылок, и Гарри, слушая Гермиону, понимал, что пришел в правильное место. — Я думала, что из всех нас ты первым не выдержишь спокойной жизни, — говорила Гермиона, — потащишь меня и Рона на поиски приключений. Гарри не сдержал растерянного восклицания. Она улыбнулась на это. — Именно так, Гарри. Но я ошиблась. Гермиона рассказала другу о муже, которого приняли на службу в Министерство. О том, как она была горда. О новом доме. О том, что дни текли, и она стала домохозяйкой, от которой муж ждал детей. — Гарри, ты меня знаешь, я не мать. Учеба, исследования — это мое. А Рон хотел семью: с любящей, но зависимой женой, с оравой детишек. Будто он не знал, кого звал в жены! — И что ты сделала, Гермиона? — голос Гарри наполнился сочными нотами интереса. Гермиона состроила лукавую мордашку, как ребенок, которому известен секрет. По взмаху ее руки опавшие листья в саду взметнулись, слетелись в одну большую кучу и занялись огнем. Дыхание осени прошлось по двору вместе с запахом горелых листьев. — Ты колдуешь без палочки, — мужчина озвучил эту очевидность, чтобы осознать ее. По той же причине Гермиона кивнула. — Гарри, я чувствую тяжесть твоей магии. Если ты не дашь выхода этой энергии, она взорвется сама. — Но что мне делать? — мысли Гарри двигались тяжело, как у человека, который не до конца отошел от глубокого сна. — Ты знал, что Невилл и Луна путешествуют? — неожиданно спросила женщина. — Они ученые. Они первыми научились колдовать без палочки. От них я и узнала об этой возможности. Раньше это казалось чем-то фантастическим, что под силу только великим. Но при должном упорстве это сможет каждый. Я всегда восхищалась тобой, Гарри. Ты был человеком, который в любой ситуации упирался лбом и делал свое дело. Но сейчас ты сплоховал. Мужчина соглашался со всеми ее словами. Он видел перед собой привлекательную ведьму, умную, сильную и настолько цельную, что оставалось только восхищаться. Она была тем, чем хотела быть и делала то, что ей нравится. Он просто попросил научить его этому. Она согласилась. 5 Гарри практиковался не первый месяц, но безрезультатно. Колдовать без палочки было столь же дико, как ходить на руках. Мужчина не мог преодолеть эту истину, заложенную в голову еще в школе. Он встречался с Гермионой почти каждый день, и это считали неприличным, будто они никогда не были друзьями детства. Гарри рассорился с Джинни, с Роном и со старшим поколением семейства Уизли. Сегодня он снова попытался объяснить жене, для чего ему эти встречи. Она обвинила его в измене. Гарри не вытерпел этого, никогда он не изменял ей, а половину совместной жизни вовсе почитал за богиню. Переместившись в лес, где они с Гермионой тренировались, мужчина в бессильной злобе поджег деревья, едва взмахнув рукой. Подруга помогла их потушить. — Дела пошли на лад, — она рассмеялась и заключила Гарри в дружеские объятия. Спустя совсем недолгое время мужчина осознал, как велика сила его магии. Он перестал чувствовать ее предел, наоборот, ему казалось, магия бьет из него ключом. Любовь, словно в противовес, угасала. Семейные отношения и у Гермионы, и у Гарри окончательно разладились. Гарри, непривычный к свободной жизни, впал в растерянное оцепенение и снова перестал замечать ход дней. Пусть любви он больше не чувствовал, но много других чувств теснились в нем: уважение, благодарность, стыд, вина перед женой. — Невилл и Луна приехали, — сказала Гермиона в один из таких дней. — Они просят меня присоединиться к экспедиции. Их группа отыскала магический замок под землей. Гарри, там понадобятся сильные волшебники. Мужчина встряхнулся, словно сбросил с себя прошлогоднюю листву. — Я хочу поехать. — Гарри, ты не понял. Я развожусь с Роном. Если ты поедешь, это будет разрыв с Джинни. Подумай об этом. Ты оставишь ее и детей?