Шесть друзей Тома Реддла

Вот мы наконец и добрались до начала истории.        Нора Джилл ненавидела эту жизнь. Она ненавидела приют, похлебку из картофельных очистков, жесткую кровать, вшей, и этот список можно было продолжать бесконечно, но больше всего на свете, она ненавидела магию. Эта сила сводила ее с ума, сжигала, разрушая ее, вмешиваясь в обычную жизнь. Магия стала ее проклятие, мир — ее тюрьмой.        Жгучее желание сбежать, и спрятаться от всего этого слилось с ее личностью, силой воли, и как ни странно магией, создав ее собственный мир. Нора не придумала ему имя, Она просто называла это место Домом, она создала Белый город- столицу, своего мира, и клянусь, вы нигде не нашли бы места прекраснее, невиданная миру архитектура, и прекрасные добрые люди, жившие в мире и гармонии.        Но, и в этот мир пришла магия. Бешеным вихрем закружив, она разрушила все: там где некогда зеленела трава - теперь был песок, город обветшал, и часть его была превратилась в руины, люди и животные превратились в туман, несущий смерть всему живому.. А яркое солнце и голое небо, навсегда окрасились в черный, и лишь луна осталась на небе, чтобы редко выглянув осветить пустоту этого мира. Теперь у нее было два мира, которые она ненавидела. Приют и пустыня. Печальный выбор, сводивший с ума. Однажды Джон, один из приютских мальчиков, сказал, что он хотел бы поменяться телами с каким-нибудь богачом, и жить пируя.        Тогда, Нора подумала, почему бы не придумать кого-то в ее мире, с кем бы она поменялась, а тем выдуманным человеком уйти в сказочный мир, где она будет счастлива.       Эллис была типичным жителем Бретоники: высокая, тонкокостная, с лицом-сердечком, и прекрасными длинными, шелковистыми волосами, белесого цвета заплетенными в замысловатую косу из двадцати пяти прядей. Ее желтые глаза — говорили, что она довольно сильный маг огня, ведь только у сильных магов их стихия отражалась на глазах.        На континенте, Эллис была чужестранкой, яркой и необычной, особенно здесь в захолустье Италики. Вечные толпы зевак, пялящихся на нее, и целая сонма глупых вопросов, сопровождали ее во время странствий. И если бы не золотой сокол, приколотый к ее груди — знак адепта магии, Эллис была уверена ее бы еще и пощупали, а кое-где и разорвали на сувениры. Колдунов боялись, но уважали. И это спасало, а порой давало свои немалые плюсы. Например, как сейчас. Эллис спокойно шла по улице. Толпа, перед ней расступаясь, шушукалась, но перегородить дорогу не решалась, а вот Томасу не повезло, замешкавшись буквально на несколько секунд, он угодил в человеческое море. И безнадежно отстал от девушки.        Ее спутнику приходилось гораздо сложнее, толпа смыкавшаяся за девушкой не оставляла ему шанса выбраться, и тому приходилось активно работать локтями. Парень значительно проигрывал в росте девушке, темные волосы и вздернутый нос, выдавали в нем француаза, а рычащий эр, проскальзывал даже и в его всеобщем языке.        — Эллис! Да подожди, ты!        — Быстрее, Томас! Быстрее. Падре не любит ждать! — только и ответила девушка, тихо посмеиваясь. Выругавшись, парень попробовал прибавить шаг, но получил болезненный тычок под ребра, и громкую ругань, от какой-то женщины, но вскоре и ему удалось выбраться.        — Долго, — недовольно качая головой, протянула девушка, демонстративно показывая на часы на башне магистрата. — Меня могли бы уже убить, и тебе бы пришлось плакать над моим холодеющим телом, а потом бы я стала приведением и мучила бы тебя до самой старости! — мечтательно полуприкрыв глаза, протянула девушка.        — Да разве тебя убьешь, — проворчал парень, отдышавшись: — вон какая здоровая! Еще и магичка, щелкнешь пальцами и нет города. Какие уж там убийцы.        — Ты что нарываешься? — грозно прищурив глаза, ласково улыбнулась Эллис, разминая пальцы.        — Да запросто, — беззаботно улыбнулся парень, —, но мне казалось, ты куда-то спешила?        Вздохнув Эллис, повернулась спиной к своему охраннику, и только тогда позволила себе теплую улыбку. Такие перепалки были частым делом, и не всегда все заканчивалось вот так мирно.        Парочка выбралась из людского моря, и повернула в невзрачный переулок. Томас шел чуть позади, привычно оценивая обстановку.        —Ты думаешь это правильно? — поравнявшись с девушкой, уточнил парень        —Нет, но выбора у нас нет, — нервно ответила девушка, сжав кулачки.        —Не стоило тогда. Девушка лишь покачала головой, заставляя парня замолчать        — Томас, — твердо начала девушка: — я кто угодно, но не убийца. Пес церкви, пожалуйста, расхитительница гробниц — да запросто! Путешествие с паломника. Да как нечего делать. Но, я не убийца, Томас, – и, чуть помедлив добавила: — И  не вор.        — Знаю. Кодекс рода, и прочая чушь. — он устало закрыл глаза, ты нас угробишь.        — Не сегодня, подхватила Эллис, — просто верь мне. –мягко улыбнулась девушка и едва сжала его ладонь успокаивая, и высвободив руку быстро пошла вперед.       Вздохнув, Томас пошел следом. Эта авантюра ему не нравилось. Играть с королем опасно- можно лишиться титулов, играть с магами — можно потерять части тела, но остаться живым, но играть с церковью- подписать себе смертный приговор. А умирать Томас не хотел, в двадцать три мало кто вообще хочет умирать.       Тонкая фигурка Эллис маячила впереди, его тюремщица, и единственный друг.       Остановившись около маленького невзрачного паба с покосившимся названием: «Пьяная лошадь», Эллис обернулась в поисках поддержки, утвердительно кивнув, Томас, открыл передней дверь —Не ходи, подожди здесь, — прошептала она, скрываясь внутри.        — Глупышка, —пробормотал Томас, оставаясь, но твердо решив, если через полчаса девушка не выйдет, он ворвется внутрь, и вытащит ее из этой заварушки. Большое грязное помещение, с несколькими десятками грязных столов, и толстый бармен, бросившийся к ней с поклонами.        — Эллис скривилась и едва кивнула головой, стараясь не дышать винным перегаром, въевшимся в стены заведения. Улыбнувшись беззубым ртом, хозяин быстро пошел в сторону едва приметной двери, девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Небольшой коридор и пару комнат, они свернули в ту, что справа. Просторное выбеленное помещение, ослепляло своей чистотой и стерильностью. Замерев, Эллис удивленно оглядывалась. Пусть и не роскошная, но комфортная и прочная мебель, резко контрастировала с тем, что девушка видела в зале — Эллис дол Хантер, — поприветствовал ее священник удобно устроившийся в единственном кресле.        — Падре! — тихо ответила девушка, склонив голову, и гневно сверкнув глазами. Эллис ненавидела, когда ее так называли, дол Хантер- ученица мастера Хантер, а если быть точнее собственность. Эллис это не нравилось, она бы предпочла чтобы ее звали Эллис Бретонская, или Эллис Сандерс— по ее матери, или просто Эллис, как делали ее знакомые. Но не так, как с собакой. Тыкая носом в недостатки, унижая. Тяжело дыша, священник прочитал молитву, и только после этого позволил девушке подняться.        — Встань, дитя!        — Благодарствую, — пробубнила Эллис. Затем он махнул рукой, указывая на простой деревянный стул напротив.        — Присаживайся, сейчас принесут вино, а ты пока потешь старика своим рассказом.- за спокойным тоном, скрывался приказ, и понимая это Эллис улыбалась.        — Благодарю, — устраиваясь на простом деревянном стуле, ответила девушка. И снова очередная порция унижения. Стул Эллис был гораздо ниже. Жесткий и не удобный. В это время почти бесшумно открылась дверь, и хозяин заведения, улыбаясь, принес вино и легкие закуски. Ласково улыбнувшись, падре, тихо прочитал молитву, и, дождавшись когда дверь, наконец, закроется, выжидающе посмотрела на девушку.       —Падре, — с  почтением, которого уже давно не было, начла девушка, слегка опустив голову, и стараясь не смотреть в глаза, боясь, что тогда старик узнает правду, — мы преследовали еретиков до самой границы Пустоши. Томас вступил в бой, я прикрывала его, — священник довольный кивал головой в такт словам девушки, и его второй подбородок трясся как желе, от чего ее буквально выворачивало, но ведьма старалась держать тон ровным: — Никто не уцелел, ни женщины, ни дети. Все мертвы. Но вот, падре, то, что вы просили, — сделав замысловатый жест, и вот на столе уже лежит тонкий изящный футляр, — то, что вы просили.        — Вы смотрели, что внутри?        — Как можно, падре? — искренне возмутилась девушка, жалея, что не может покраснеть, так было бы правдоподобнее, — нам строго настрого запретили заглядывать внутрь. Слово церкви — закон. Священник довольно улыбнулся, а Эллис закусила губу. Моля, чтобы он никогда не узнал правды. Довольная улыбка приклеилась к его лицу, и когда Эллис заговорила, он лишь едва качал головой.        — Падре, мой отец, он болен. Прошу, отпустите меня домой. Я верой и правдой служу церкви! Но я должна попрощаться с отцом!        — Мне известны, эти печальные новости. «читаете письма! — мрачно думала Эллис. — Будто я не вижу, что конверты вскрыты».        — И я молюсь за здоровье Арчибальда Еретика. Неужели ты думаешь, что сможешь сделать больше?        — Нет, — опустив голову, и закусив губу, тихо ответила девушка готовая расплакаться, – Но, он мой отец! И я должна быть с семьей!       — Твой семья — ковен и церковь, — строго бросил падре, не давая девушке закончить: — Эллис, — смягчив тон, продолжил он: — пойми, твой отец- еретик, так и не принявший единственной правильной веры. Ты не можешь присутствовать на обрядах.        — Но может хоть в последние часы я смогу его уговорить, я уверенна, что смогу! Священник задумался, отчего складки на его лице пришли в движения. Его водянистые синие глаза пристально смотрели на девушку       — Что ж, возможно ты и права. У детей парадоксальная власть над родителями. Съезди, может тебе и удастся убедить отца. Но сначала, тебе придется съездить в Ирриган, и забрать кое-что для церкви.       — Ирриган! — ужаснулась девушка, — но, но        — Не бойся, возьми вот это- протягивая девушке небольшой медальон произнес святой отец- Это защитит тебя.       -— Спасибо, — ответила Эллис, поднимаясь.       — А теперь иди, — осенив девушку знаменем, и прочитав короткую молитву, произнес священник.       Изящно поднявшись и легко поклонившись, девушка быстро направилась к выходу. В душе скребли кошки.