Шесть друзей Тома Реддла

- И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль. Ф.М.Достоевский «Игрок»

      - Я-яширо, отпусти — прохрипела Нора, старательно брыкаясь, но тот, кто ее держал даже и не подумал этого делать.       - Зачем?       - Мне больно — искренне возмутилась девушка.       - И?       - Отпусти — заныла она — пожалуйста, я больше не буду.       - Не полезешь?       - Нет       -Хорошо, но учти, Рыба, если еще, хоть раз ослушаешься, я подправлю твое милое личико.       — А как же твое чувство прекрасного? — отдышавшись, нагло уточнила Нора       - Поверь, оно переживет, а ты- нет.       Сплюнув, Нора грязно выругалась, и зло посмотрела на Яширо.       Сердце все еще бешено колотилось, а во рту остался противный металлический привкус крови. Нора с ненавистью смотрела на ухмыляющегося паренька и тихо проклинала всю эту жизнь, не понимая, как она до такого докатилась.       С того дня, как Эллис попала в этот мир прошло два года. Она настолько привыкла к своему новому имени, что уже стала забывать старое.       И сейчас плетясь за Яширо Нора, вспоминала свои первые дни.       Это был кошмар,       Эллис проснулась глубокой ночью и закричала, перебудив всех своих соседок. Перепугавшись, они тут же бросились к девочке, что-то спрашивая, но она лишь хлопала глазами, с трудом понимая, что они говорят. Похоже, они спрашивали как она, и что случилось.       - Кошмар, мне приснился кошмар — ответила Эллис, но ее не поняли, и она повторяла снова и снова, пока до нее не дошло, что она говорит на своем родном языке. После этого ее замутило и вырвало.       Пришедшие воспитатели что-то начали ворчать, но девушка, ничего не понимала, мир расплывался, из глаз лились слезы. А дышать было все труднее и труднее. Взмолив о помощи, Эллис потеряла сознание.       Когда она второй раз пришла в себя, был уже полдень, и комната в которой она оказалась, была полна дневного света. Аккуратно сев, Эллис нервно отдернула прочь, противную жесткую простынь, которая служила ей одеялом, и встала на ноги. Оглядевшись, она увидела лишь узкую кровать, старый стул, и крест, подвешенный у изголовья, несколько десятков таких же кроватей стоящих в  два ряд два напротив друг друга. Госпиталь при монастыре — решила девушка.       Нервно дернув головой, Эллис поморщилась, и поднесла руку к горлу, ощупывая повязку, мешавшую ей. Выругавшись, сквозь зубы, девушка попробовала ее снять, но у нее ничего не получилось, плюнув на это занятие, она аккуратно взяла вещи сложенные на стуле. И быстро оделась, поражаясь грубости ткани. Туфельки оказались поразительно неудобными, похожими на колодки, или какое-то орудие пыток. Зашнуровав их, девушка рукой пригладила волосы и встала. Пол оказался слишком близко, а потолок слишком высоко.       - Какая я мелкая. — проворчала она, пораженно.       Эллис прекрасно осознавала, что произошло, единственное, что она не понимала так это где она. Девушка хорошо запомнила встретившуюся ей девочку. И сейчас она не сомневалась в том, что она в ее теле. Время, проведенное в пустыне, явно пошло ей на пользу. Она стала более осмотрительной.       А затем сделала шаг, она упала, больно ударившись коленками. Оказалось, что она абсолютно не знает как управлять этим телом. Ведь телу ребенка надо меньше сил, чем взрослому. Выругавшись, Эллис неуклюже направилась к двери. С каждым шагом ощущая, как легче становится двигаться. Но покинуть госпиталь ей не удалось. Сделав буквально с десяток шагов, она услышала, как дверь открывается. На пороге показался седовласый мужчина с большим круглым животиком, и маленькими карими глазками, одетый в черную рясу.       - Доброе утро, дитя! — ласково произнес он, Эллис остановилась и сверлила его недоверчивым взглядом. Она не спешила что-то делать, выжидая: — Меня зовут отец Марк. Как ты себя чувствуешь?       С трудом поняв, что с ней здороваются, и спрашивают о самочувствии, Эллис кивнула, и отступила на шаг назад.       -Дитя, не стоит так волноваться. — добродушно начал он, и жизнерадостно продолжил: — тебе вчера стало плохо и мы, волнуясь за тебя, молились и, воспевая в благочестии дарованном.       Эллис больших усилий стоило понять , что ей говорят, возникало такое ощущение, что она сначала как бы переводит, но половина слов все равно, оставалась неясными. А сказать Эллис ничего не могла, так как абсолютно не понимала, как это должно звучать на здешнем языке.       И пока она стояла и расшифровывала речь священника. Она упустила тот момент, когда священник подошел к ней, и, схватив за руки, отвел их ей за спину. И сам оказался позади нее.       Затем громко крикнув, он позвал своих братьев, и они, как поняла Эллис, начали петь молитву. Ей возложили на голову крест, а затем облили святой водой. Мрачная, с мокрой головой и противно липнувшим к телу платьем, она громко чихнула. И зло уставилась на застывших священников.       -Не одержимая — удивленно произнес отец Марк, и отпустил руки девочки.       Зло стиснув кулачки, Эллис гордо выпрямилась и с силой пнула ближайшего священника по колену, отбежала в сторону. И грозно сверкая глазами насупившись, ждала, что будет дальше. Решив про себя, если они еще что-нибудь выкинут, она будет отбиваться.       Но отец Марк что-то выкрикнул, и они остались в госпитале вдвоем.       -Понимаешь, милая, — мягко начал он — твоя шея, эта страшная рана. Кто тебя ранил? — с заботой спросил мужчина, но девушка упрямо поджав губы ничего, не говорила: — Как знаешь — не стал настаивать священник, и продолжил: — твой порез, он сильно кровоточил. И мы боялись, что ты не доживёшь до утра. Мы готовились уже отпевать тебя, но порез странным образом затянулся, ты провела без сознания несколько дней, и сегодня пришла в себя. Что мы могли подумать? — задал он риторический вопрос, пожимая плечами.       Девушка лишь саркастически усмехнулась, и одарила священника презрительным взглядом, тем самым выражая все, что она об этом думает.       Экзорцизм — мрачно думала она — Опять священники со своими дурацкими обрядами. Хоть пожар не устроили в этот раз, и на том спасибо — и губы девушки растянулись в гадкой усмешке.       -Прости нас. Я отец Марк — снова представился священник.       Эллис? Или Нора? Как меня теперь зовут? Дворянка—ведьма, работающая на церковь, или бездомное дитя в приюте, как сказала предыдущая хозяйка этого тела? Кто я?- думала девушка, не зная что ответить       - Нора Джилл — уверенно представилась она. Понимая, что Эллис теперь действительно умерла. А затем с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо священника       - Ты говоришь! — радостно вскрикнул священник- Это чудо! Божья благодать!       Нора в ответ улыбнулась, склонив голову на бок. После того, что с ней случилось, она уже ни во что не верила. А священник возликовал:       - Тогда, Я научу тебя! Ты снова будешь говорить!       И Нора училась, постоянно, узнавала что-то новое, запоминала. Было сложно, почти невозможно, но она справилась. И теперь, в возрасте семи лет, она вполне сносно говорила по-английски. Но эти два года не прошли для девушки бесследно. Они навсегда оставят отпечаток в ее жизни. Нынешняя Нора Джилл слишком сильно отличалась от Эллис.       Когда ты не умеешь говорить, приходится приспосабливаться к миру, менять себя и свои мироощущения, учиться слушать и замечать то, что не замечают другие. Нора училась. Хочешь жить — умей вертеться, это она освоила хорошо. Сейчас, она научилась приглядываться к мелочам, и запоминать, и прекрасно предсказывала реакцию детей. Их это пугало. Зрачки, наклон головы, мельчайшее изменение положения тела, интонации. Все это стало очень важно. Если ты умеешь слушать, ты научишься предугадывать. И Нора училась, долго и кропотливо. Выбитые зубы, синяки стоили того чтобы научиться.       Норе было безразлично, как к ней относятся. Детские игры, увольте, в двадцать в песочнице не играют! Да и играть здесь дети не любили. Жизнь не та. Маленькие озлобленные звереныши — так называла она их про себя. Дети без будущего.       Лишившись идеализма прошлого, девушка прекрасно понимала, что приют святой Агнессы не самое лучшее место, чтобы начать новую прекрасную жизнь. Нора, прекрасно понимала, что здесь у нее нет будущего, здесь магистром явно не станешь, и богатенькие родители за тебя не вступятся. Здесь ты абсолютно одна, чужачка без роду и племени, без будущего. Никто. Выбраться из приюта и стать уважаемым человеком было просто не возможно. Только рабочий на фабрике, вот и все. Нора это хорошо понимала. Но у нее еще теплилась надежда. Она другая, чужестранка, и она сможет сбежать. Пусть не сейчас, пусть пройдет немного времени, и она поймет как устроен этот мир. И тогда она сбежит, и никто не сможет ее остановить.       Но больше всего ей хотелось вернуться домой, к семье. И она тихо вечерами клялась им, что обязательно вернется во что бы то ни стало она найдет способ. А еще девушка начала понимать, что ее подставили клирики. Но зачем и почему она все еще не знала. А чтобы понять что произошло необходимо было вернуться       Ночами девушка спала плохо, ей постоянно снились огонь и кровь, сны были бессвязными, но выматывающими, часто девушка кричала во сне. И ее соседки по комнате, давно плюнули на странности новенькой, и безумно радовались, когда выходные девушка проводила в церкви. А Нора ненавидела эти дни. Исповедоваться так часто она не привыкла. А проникновенные беседы с отцом Марком, хоть и были порой приятными, больше походили на допрос.       Стриженые волосы, измазанная постель, соль в еде, битое стекло в туфлях. Чужаков нигде не любят, тем более странных чужаков. Игнорирование и показное отворачивание, обидные до дрожи слова, подставы и удары в спину, постоянные драки. Жизнь в приюте не сахар.       Все на свои места расставила магия, и, пожалуй, это было самым радостным в жизни Норы. Теплая искорка, магии, бьющаяся вместе с сердцем, она теплилась в ее груди, и Нора верила, что со временем научится ей пользоваться. Впервые магия отозвалась легким покалывание в пальцах и чувством тревоги, так она предупредила Нору о засаде. Следующий раз был, когда Нора испугалась. Ночью, когда к ней подкрались, чтобы снова намазать голову гуталином, и попробовали зажать рот ладонью, любой, кто прикасался к ней, чувствовал нестерпимый жар, но, ни у кого не осталось ожогов. В третий раз, все произошло, когда Нора разозлилась, и сгоряча, пожелала своему обидчику сломать ногу — так и произошло.       Магия этого мира казалась ей странной и грубой. Здесь нельзя было сотворить знаки, и огонь не загорался только от одного желания, но она была. И Нора была уверена, что когда-нибудь она научится ей пользоваться. Пока девушка поняла, что магия зависит от ее эмоций.И Нора решила использовать то, чему она научилась, лишь бы получить свое безопасное место под солнцем.       Всего одна склока с девочкой, что старше. Всего лишь разбитый вдребезги стакан в  ее руке, слезы, боль, крики и кровь. Люди не любят вида крови. Впрочем как и боль. Но, главное здесь сделать так, чтобы тебя заметили остальные дети. Правильно выбрать место, улыбнуться, сказать пару колкостей. И всё, акценты расставлены. Осталось только сделать красивый взмах рукой, сделать вид, что что-то шепчешь на непонятном языке, и все. Все оказалось просто. Злость- хороший катализатор для магии. Нора не знала что произойдёт, но хотела именно разбить стакан именно у этой девочки. Желание- хорошая направляющая. Желание и злость вместе сплетясь, сделали свое дело. Как и страх, на какое-то время от нее отстали.       Так в жизни Норы появилась Африканская ведьма, но вместе с ней незаметно пришёл и Яширо.