Vampire do not know how to love?—2. Madness of Irwin...

POV Zayn — Ты же говорил, что он не сможет за нами проследить! — Майкл впечатал меня в стену. — Откуда я мог знать? Он умный, может как-то и узнал, — я вырвался из его хватки. — Хватит обвинять меня во всех бедах человечества! — Я слышал те твои слова! — Клиффорд сжал мою шею. Дышать стало чертовски тяжело. Я пытался вырваться. — Майки, ты что делаешь? — Гарри попытался его убрать от меня, но у него не получилось. А Томлинсон все продолжал смотреть туда, откуда звучал коварный смех. — Он это все подстроил! Он привел нас в ловушку! Он с ними! — кричал Майкл. Я понял, что это безысходность. Гарри верит своему другу и доказать обратное ему уже не получится. — Какой умный мальчик. Но я все еще на стороне добра. На стороне своего добра. У него ничего бы не получилось. Я намного лучше его, — я указал на Томлинсона и громко засмеялся, наконец он обратил свое внимание на меня. — Зейн, ты же знаешь, что я этого не просил, но раз уж так сложилось я должен закончить начатое, не ты, — он слишком близко подошел ко мне. Я плюнул в его ноги. — Да ты ничтожен! Клиффорд зарядил мне по челюсти. По моему лицу потекла кровь. Я лишь ухмыльнулся. — Хей, Майки, как твой парень? Как думаешь, он еще живой? — Что?! "Люк!.. Люк!.. Люки!.. Ты где?!" — он пытался мысленно связаться с Хеммингсом, но ответа не последовало. Я перекрыл доступ телепатии Люка для Майкла. Таким образом блондин услышал синеволосого, но наоборот - нет... POV Luke Он ушел, а я просил его остаться. Он ушел, а я просил его взять меня с собой. Но он ушел, и оставил меня одного, с предчувствием чего-то очень плохого. Я не мог смотреть на то, что он уходит без меня, все равно я не в силах его остановить. Я пошел к реке, где вчера у нас был пикантный, страстный и горячий момент. Это место мне очень понравилось, оно всегда будет напоминать о нем, о том моменте, и здесь становится легче, но не намного. Я прекрасно понимаю, что ничем хорошим это не закончится. Ночью мы сидели на ветке самого высокого дерева и смотрели на луну, звезды. Майки рассказал мне, что был ангелом и находится здесь для защиты Луи, о том, что Малик хочет вернуть его к ангелам, но он этого не допустит, он не оставит меня, он слишком сильно полюбил. Так же парень рассказал о своих подозрениях по поводу Зейна. О том, что этому недоангелу хочется власти и он способен на многое ради нее. Когда утром я узнал, что пакистанцу понадобится помощь Майки, то сразу понял, что ничем хорошим это дело не закончится. Я умолял синеволосого не делать этого, но он не слушал: Малик сказал, что он нужен Луи. А поскольку это непосредственное предназначение моего малыша, то он просто не может отказать. Перед уходом Майки поцеловал меня. Этот поцелуй по ощущениям прозвучал как последний и мне захотелось плакать, но я не мог... не мог это сделать при нем. Я сижу на траве возле реки, смотрю на поверхность воды и плачу, не всегда хочу, но не могу остановиться. Так больно, быть без него. Такое чувство, будто он уже мертв, но это не так. Я чувствую, что он жив, но, почему то, знаю, что не скоро его увижу, если увижу вообще. Жаль, но мое предчувствие еще не подводило меня. И этот раз не был исключением... Я уже успокоился и решил вернуться в дом, чтобы никто не волновался (хотя, сомневаюсь, что кто-то вообще заметил мое отсутствие). Я встал, кинул взгляд на поверхность воды и повернулся, чтобы идти назад, но прямо перед моим носом оказался зло ухмыляющийся Калум. Мой безразличный взгляд остановился на его кровавых глазах. — Ну привет, Люки. — И тебе всего хорошего, кретин! — Ой-ой. Какие мы дерзкие, — Калум резко схватил меня за плечо. — Нехорошо, мальчик. Не ты ли только что ревел возле воды? Еще и вампиром называется. Еще и правой рукой самого Эштона был. Не серьезно все это, малыш. — То есть ты считаешь Ирвина чем-то большим? Ошибаешься, Кэл, ты ему тоже не нужен, и ты это знаешь. — Рано или поздно он поймет, что я ему нужен, — рыкнул Калум. — Я люблю его, а он полюбит меня. Я этого добьюсь. Я положил руку ему на плечо. — Прости, друг, но вы не можете любить. Я ухмыльнулся, похлопал его по плечу и повернулся, чтобы уйти, как внезапно этот гад повернул меня к себе лицом и со всей дури влетел своей головой в мою. От внезапности я упал и зашипел от боли. Ого! Я чувствую боль! Как это? Я не успел ничего сделать или сказать, как Худ запрыгнул на меня и начал колотить. Я начал отбиваться и кричать от боли. Да так и с ума сойти можно! Я пытался как-то воспользоваться своим даром, но ничего не получилось. Он схватил меня за подбородок и выплюнул прямо мне в лицо: — Оу, кому-то больно?! Это мне на руку. Твой Майкл больше никогда не увидит тебя! Догадайся, кто не увидит его? Да, ты, правильно. Калум скрутил меня и потащил в глубь леса. Мы пришли к дереву, на котором выцарапан крест. Он провел средним пальцем по линиям. Кора раскололась, и он затащил меня внутрь. Я сразу же подметил тишину и темноту - Ирвина нет! Это значит, что он пошел за нашими, то есть у нас есть изменник, а из этого выплывает, что это... — Зейн! Чертов Малик! Он с ними, да?! Не смейте трогать его! Нет! Я отбивался, пытался вырваться, за что получил по голове. Включился свет, а Худ швырнул меня на холодный пол. Сам свет был приглушенный, но после темноты казался невыносимо ярким, и я спрятался под столом, прикрываясь рукой. Я зашипел, мои клыки напряглись, глаза заблестели от злости и ненависти. — Калум! Отозви его! Не смейте трогать моего Майки! — я налетел на Худа, но не успел соориентироваться, как он оказался сзади меня и укусил за шею. Я закричал, из раны потек бладр. Я схватился за шею, упал на пол и забился в конвульсиях, изнемогая и крича. Я уже почти почувствовал смерть в своем теле, но Худ подошел и вонзил в мою шею шприц с раствором "реднерда", после чего у меня возникла слабость и совсем скоро я провалился в "глубокий сон летучей мыши"... "Люк!.. Люк!..", — прозвучало в голове. "Майки? Это ты? Ты жив?" "Люки!.. Ты где?!" Я оглянулся и понял, что нахожусь на базе Эштона. Мы всегда здесь проводили время, прячась от дневного света, чаще всего в очень жаркие дни. "Я здесь, в логове Эштона. Меня схватил Худ. Не верь Зейну, слышишь?!" — ответа не последовало. "Майки!" — Доброе утро, котик, — улыбнулся Калум и только тогда я понял, что связан и, несомненно, очень крупно влип...