250 фунтов ким тэхёна.

Roxette — A Thing About You

Яркие лучики света греют белоснежную кожу. Розоватые пяточки контрастируют с тёмным паркетом, а парень, чьё нагое тело скрывает лишь одна свободная для него рубашка, с особой лёгкостью перемещается по кухне. Пританцовывая, Юнги взметает руки вверх и качает ими под музыку в лучших традициях гангста-рэпа. Мин готов до скончания веков благодарить человека, что придумал возможность составлять плей-листы из любимых песен. Каждое утро Шуги проходит одинаково: он готовит завтрак на троих, слушает любимую музыку и воспроизводит в памяти то, что происходило прошлой ночью, чувствуя приятную лень во всём теле и двигаясь в такт битам, доходящим из аудио колонок, — и именно это делает его счастливым. В такие моменты главное не трогать старшего, иначе помешавший рискует встретиться с кастрацией, экзекуцией или чем-нибудь ещё более страшным. Утро для Юнги - это как зарядник для разряженного телефона, без хорошо проведённого начала дня считай, что Мин к вечеру обязательно превратится в дёрганого, злого и ворчливого старика. И единственный, кто сможет как-либо исправить ситуацию, - это Намджун, но даже ему успевает прилететь, ибо нечего лезть, когда не полностью уверен в своей компетенции по поводу происходящего. Мин слышит скрип половиц, доносящийся со второго этажа, тяжело вздыхает и закатывает глаза: недолго длилось его счастье, сейчас по своему обыкновению спустится заплетающийся в собственных ногах Чонгук, наспех заталкивая тосты и обнимая хёна за приготовленный завтрак, и как можно скорее выбежит в школу, потому что опаздывает. Но как ни странно, на талию Юнги ложатся именно руки Джуна, а не Гука, это настораживает, ибо Ким чаще всего появляется в последний момент. — Пошли в кровать, у тебя ноги ледяные, — мягкий голос посылает по всему телу рэпера мурашки, а сильные руки притягивают его к груди Намджуна, из-за чего Мин улыбается и прикрывает глаза: ему слишком хорошо, чтобы заставлять своё тело подниматься на второй этаж. А младший, похоже, за все эти годы научился улавливать то, о чём думает и что хочет старший, поэтому отстраняется, целует того в висок и говорит, что сейчас придёт, только вот на минуточку сбегает наверх. Юнги падает грудью на холодную столешницу из серого гранита, пытаясь остудить своё тело. Мин почему-то всегда ведёт себя в присутствии младшего как бомба замедленного действия, готовая вспыхнуть в любой момент. Шуге безумно жарко, а Джун над этим только забавляется. В общем, всё как всегда. Ким появляется на кухне через считанные секунды, в руках неся подушку и что-то ещё сжимая в кулаке. Сегодня Джун одет в короткие шорты, не скрывающие подтянутые загорелые ноги, и белую майку-борцовку. Намджун кидает подушку на пол, прямо перед ничего не понимающим Юнги, и хватает его под мышки, из-за чего старший вскрикивает, но сразу же успокаивается, когда его усаживают на столешницу. Джун улыбается так, как только он умеет: склоняя голову набок, так широко и лучисто, что любой бы ослеп от яркой улыбки, призывая появиться ямочку на щеке, в которую Мин всё порывается ткнуть пальцем. Ким встаёт впритык к Юнги, целуя его в губы, а тот сжимает свои руки на плечах Намджуна, заставляя зажмуриться от немного болезненных ощущений — на теле Джуна точно останутся синяки. Намджун показывает то, что всё это время держал в кулаке, — белые носки Шуги. Старший закатывает глаза и ухмыляется, потому что в сознании всплывает слишком частое «не ходи босиком по холодному полу» от Кима, и это кажется ему безумно милым и в тысячный раз доказывает то, что младший вообще-то на самом деле любит своего хёна. — Подожди, а где Чонгук? Он не ночевал дома? — тихо спрашивает Шуга, когда младший приземляется на подушку и ставит бледные стопы старшего на свои колени. Время будто останавливается, Юнги готов вечно наблюдать за тем, как его щиколотку обхватывает рука Намджуна, а его большой палец оглаживает выпирающую косточку. — Ну, у меня есть предположения насчет того, где он ночевал, — говорит младший, даже на секунду не отрываясь от таких любимых ног. Сколько себя помнит, Ким вечно мечтал о девушке с привлекательными худыми ножками, которая отлично бы смотрелась в его, Намджуна, вещах. Но тут его желания разбились вдребезги, потому что появился весь такой из себя крутой Мин Юнги по прозвищу «Сахарный» и поломал все моральные устои младшего, потому что не могут у парня быть настолько красивые и идеальные ноги; потому что не может парень быть таким привлекательным, нежным и дерзким одновременно; потому что нельзя быть мягким и покладистым, но в то же время бестактным и матерящимся направо и налево. В этом был весь Шуга, при этом Ким Намджун чётко давал себе понять то, что если хотя бы что-то в его любимом Мине исчезло, то чувства уже были бы не те. — У той девушки, из-за которой он всю последнюю неделю бегал в ванную по ночам? — ухмыляется Юнги, вспоминая эти дни, когда они уже было пытались заснуть с Джуном в кровати, а младший будил их своими хлопками дверей, а уж потом и скулежом, доносящимся из ванной. Старшие всё понимали, поэтому даже не пытались что-либо сказать младшему по данному поводу. Мин вспоминает о том, что необходимо заварить кофе, поэтому подставляет две чашки на подносик кофеварки, что стоит рядом с ним на столе. — Ну, я, если честно, подозревал, что Ким Тэхён может сойти за девочку при определенных условиях, но мне всё равно странно это слышать, — Намджун надевает носки на ножки Мина и проводит большими пальцами по костлявым коленкам старшего, легко и невесомо целуя их. А Шуга в свою очередь вздрагивает и откидывает голову назад, разыгрывая считалочку между «эспрессо» и «американо» — выбор поистине очень трудный. Старший останавливается на том, что заварит чашку американо, а в другой пусть будет эспрессо, чтобы была возможность поменяться с Джуном. Намджун ждёт реакции на свои действия, потому что Мин никогда и ничего не оставляет без ответа, и именно поэтому он возвращается к разговору. — Вот как. — Юнги находится в состоянии прострации и полного непонимания, ибо раньше он был просто убеждён в том, что мелкий уж никак не может быть геем. — Ну, а ты как думал? Наше с тобой влияние сказывается на младшем. И я даже не знаю, плюс это или минус, — Ким поднимается с пола и подтягивает Юнги к себе поближе. Намджун тянет «я так скучал» и смеется, останавливаясь на уровне шеи Юнги. Шуга начинает терять голову от по-особому нежного младшего сегодняшним утром, а тот даже не отвечает на всяческие протесты Мина в виде угроз лишиться достоинства как в переносном, так и в прямом смысле, ибо ну как можно заниматься этим на кухне кафе? Но Джуну всё равно, потому что эта удобная кухня принадлежит ему, кафе — его, это его дом, и они тут живут вместе, да и, на минуточку, Мин Юнги уже давно принадлежит Намджуну (и не имеет ничего против этого). Ким освобождает пуговичку за пуговичкой из прорезей на своей рубашке, которую успел утром присвоить себе Мин. Младший улыбается, потому что это кажется ему безумно милым и даже интимным. Намджун готов взять Мина уже на этом столе — прямо в его беленьких носочках и светлой рубашке, потому что вид старшего заставляет трепетать Джуна. Парень даже отстраняется на некоторое время, встряхивая головой и пытаясь прогнать чудесное видение, но нет, это не сон, а Шуга распаляется от одного только прикосновения к своей бледной груди. Полы рубашки раскидываются на серой столешнице, а Намджун уже успевает сравнить Юнги с ангелом, у которого есть крылья, только вот обстановка и ситуация не совсем подобающие. Старший опускает свои ноги на пол и прогибается в спине, когда Ким припадает к его шее с поцелуем, вкушая всю нежность и бархатистость кожи Мина. Одна рука Намджуна поддерживает его ангелка, а другой Джун прохаживается по выпирающим рёбрам Юнги, наблюдая за изменениями в его реакции на каждое прикосновение, и останавливается на втянутом животе, давя чуть ниже пупка своей ладонью, чего Шуга не может выдержать — он судорожно хватается за предплечья младшего, сжимая их и подавляя в себе стон. Намджуну это, естественно, не нравится, поэтому он спускается ещё ниже, забираясь рукой под чёрную ткань низко посаженных на талии Юнги брифов. Ким хмыкает и вспоминает, как они вместе с Мином ходили по магазинам нижнего белья, а продавщица расхваливала именно эту модель, потому «попа красиво смотрится, а ваша девушка будет просто в восторге и не упустит шанса пощупать пятую точку, раз уж она привлекательна в таких брифах». Да, думает Намджун, девушка оценила и полапать (как ей, то есть Джуну, советовали) не забыла. Мин горит от сладких касаний, прижимаясь к Киму по максимуму, чтобы показать, как сильно он распаляется под младшим, а тот в свою очередь ухмыляется, когда Шуга просит Джуна ускориться, потому что через какое-то время начнёт подтягиваться персонал кафе. Щёлкает кнопка кофемашины, оповещающая о том, что уровень жидкости в стаканах достиг максимального значения. Юнги отворачивается от Кима, чтобы вытащить кружки, как оказывается припечатанным к столу младшим. Заставляющее отречься от всей своей нежности «это подождёт» доходит до ушей Шуги, и он извивается, когда Джун стягивает с него нижнее бельё и, задирая длинные края рубашки, опускает уже раскалённую до предела грудь Юнги на ледяную столешницу. Мин откровенно смеётся, потому что сегодняшнее пылкое настроение Кима сразу же испарится, когда он после полового акта посмотрит на кухню и увидит неисправную машину, залитую кофе, которую сам же купил за очень кругленькую сумму. А Шуга будет виноват, а кто же ещё? Указательный палец Намджуна подцепляет ворот рубашки и совсем чуть-чуть отгибает его, парень кусает выпирающий последний, самый верхний и наиболее притягательный, шейный позвонок. Юнги делает попытку дотянуться до переполняющихся чашек, жидкость из которых уже льётся на железный подносик, и терпит неудачу, ощущая, как в его тело с рыком наслаждения проникает младший. /Вот же мелкий ушлёпок, сам же потом пожалеет/ Ким останавливается на некоторое время, а Мин пользуется этим моментом, чтобы всё-таки добраться до кофеварки. Ещё чуть-чуть и он дотронется до одной из кружек, вот он уже обхватывает её рукой, но она выскальзывает, улетая на пол и разбиваясь с пронзительным, отдающимся в ушах звуком, потому что кое-кто возобновил свои движения. Рэперу уже всё равно на то, что по полу и столу расходятся тёмные разводы, самое главное, что он предупреждал и пытался сделать всё возможное. Старший хмурится и с блаженной улыбкой растекается по всему столу, словно эспрессо, хватаясь за противоположные края серого гранита. Намджун впивается ногтями в бёдра Юнги, а тот в свою очередь думает, что после полвечера будет прыгать перед зеркалом в подаренных Джуном брифах и замазывать яркие синяки на своих бледных ножках. Ким вбивается в податливое тело с особым остервенением в попытках передать через эти движения всю страсть и любовь, испытываемые по отношению к Мину. Они очень долгое время вместе, и их чувства никогда не затухают, всё наоборот распаляется с каждой секундой, а парни продолжают убивать друг друга влюблёнными и вожделеющими взглядами. — Намджун, я хочу тебя видеть, — шепчет Юнги в перерывах между толчками, борясь с дрожащим голосом и ногами, которые уж совсем не слушаются и подкашиваются на мокром полу под давлением младшего. Джун исполняет просьбу Шуги и снова усаживает того на стол, Мин обвивает талию Кима ногами, смыкая пятки на его копчике и притягивая к себе. Намджун входит в Юнги и в который раз уже за сегодняшнее утро задевает простату Мина, из-за чего тот с протяжным стоном откидывается на залитый кофе серый гранит — всё равно после они пойдут в душ, жаль только, что рубашку придётся новую купить. Ким давит большими пальцами на нижние рёбра старшего, посылая пульсацию по всему его туловищу, и ускоряет свои движения. Юнги прогибается в спине, чувствуя, что достигает пика, и раскидывает руки в строну, утопая пальцами в ещё неостывшем напитке. Шуга кончает долго и протяжно сразу после того, как Джун тянется своими руками к его ладошкам, переплетая их пальцы вместе. Младший с упоением толкается в получившее разрядку любимое тело и получает свой долгожданный оргазм, падая на сильно вздымающуюся от тяжелого дыхания белоснежную грудь Мина, освобождая одну руку и проводя пальцем по розовой бусинке, слишком выделяющейся на атласной бледноватой коже, и целует рядом, прямо в быстро бьющееся сердечко. Юнги громко смеется, и Киму прилетает подзатыльник с игривым «дурак». Парень лыбится и правда как самый настоящий дурак, но зато Джун знает, что он любимый, поэтому его ничего не волнует. Непонятный грохот и звук разбивающегося стекла доносится до сонного Чонгука, из-за чего он, собственно, и прощается с чудесным видением, распахивая глаза. Рядом с ним, подперев голову рукой, лежит Пак Чимин и водит пальчиком по плечу младшего. — Доброе утро, милый, — скалится Пак, обнажая зубы, а Гук шарахается от него, сваливаясь с постели…