My Infinity / Моя Бесконечность

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — как можно безучастнее я ответила маме и направилась в свою комнату, случайно задев ее плечом. — Я сказала, стой. — Ее ярость, спрятанная в сказанных словах, запретила мне двигаться дальше. Дрожь прошла сквозь все тело. — Я повторяю свой вопрос — кто он?! — Я не обязана отчитываться перед тобой за мою личную жизнь, — я ответила, повторяя ее же интонацию — надменно, придавая значение каждому звуку, специально делая большие паузы между словами. Но я не успела даже покинуть коридор, так как меня сильно дернули за руку и заставили развернуться. Вот теперь, когда начинается насилие, приходит настоящий страх. Я слежу за маминым взглядом и за тем, как ее рот пытается что-то сказать, но, видимо, из-за гнева она даже не может составить предложение. Сначала она злостно смотрит мне в глаза, после чего переключается на шею и взглядом цепляется за подвеску. Я успела заметить только мгновенное движение, боль вокруг шеи и еле слышный треск разорванной цепочки. — Какие нам дарят подарки, посмотрите только, — она кинула украшение на пол, — Я даже не могла подумать, что моя дочь будет отдаваться кому — попало взамен на побрекушки. — Так вот, какой ты меня считаешь, мама, — я перестала отчетливо видеть ее из-за пелены слез. — Тогда, скажи мне, зачем нужно было так долго тянуть и не признаться мне сразу о находке в мусорном ведре?! — Я думала, что ты все расскажешь мне сама! Мне до последнего не верилось, что ты занимаешься такими вещами! — Интересно, какими же? Сексом в свои девятнадцать?! Представь себе! А ты больше волнуешься не за то, что я начала этим заниматься, а то, что я тебе обо всем не призналась! Конечно, как же это, я вся такая замечательная мать, а дочка имеет от меня секреты! Самолюбие я твое задела просто! Давай, беги звонить подругам, жаловаться папе и причитать, какая у тебя херовая дочь, как ты любишь! Я остановилась, получив звонкую пощечину. — Убирайся прочь и забери свои подарки, заработанные непосильным трудом, моя легкодоступная дочь, — она прошла мимо меня и скрылась в темноте комнат. Я стала на колени, пытаясь найти цепочку. Одна рука ощупывала пол, вторая вцепилась в рот, не давая громким звукам всхлипов распространиться по дому. Найдя цепочку, я прижала ее к своей груди, как самое драгоценное, что у меня есть. Словно ребенок, который ночью прижимает к груди любимую игрушку, надеясь, что она спасет его от монстров, я сжимала подарок Адама в руках и обливала его слезами, так же надеясь, что она способна утихомирить мою боль, к сожалению, уже давно не детскую. Этой ночью построилось все, а спустя миг рассыпалось вдребезги. Кое-как добравшись в свою комнату, я плюхнулась на кровать. Может, я сейчас усну, проснусь — и все само собой наладится? Мечтай, Энна. Как теперь сохранить самообладание, если мама считает тебя шлюхой? Я сама во всем виновата… Перестрадала бы раз, сейчас, может быть, я бы и не вспоминала Адама, заодно, не имела бы никаких дурных последствий. Хотя, самое страшное впереди, ведь мама еще не знает, с кем именно кувыркается в постели ее дочь. Рассвет я встретила сидя, с опухшими глазами и все так же судорожно сжимая цепочку в руках. Сколько там времени? Пять? Хочу на улицу, на природу. Не смотря в зеркало, я умылась, расчесалась и впрыгнула в домашний спортивный костюм. Оказавшись в коридоре, я содрогнулась, вспомнив недавно произошедшие события. Не желая быть здесь даже лишнюю секунду, я быстро обулась и взяла с собой собачий поводок. — Тише, Джеси, родителей разбудишь, — я потрепала собаку за ухом, одновременно пытаясь нацепить поводок, — пошли, будем гулять. Джесика, как и я, была рада выбраться из четырех стен. Мы направились во все тот же заброшенный дом, который и в этот раз номинирован на должность моего главного реабилитатора. Тем более, животное сможет там набегаться, а я не буду опасаться, что она своим неоправданно грозным видом напугает кого-то, гуляя без поводка. Как только я села на излюбленное крыльцо, Джеси, неожиданно для меня, не рванула изучать окрестность, пользуясь свободой, я села вокруг меня и начала скулить. Неужели, почувствовала, что мне плохо? Я обняла ее, она начала облизывать мое лицо. Впервые я не отругала ее за это. Запах псины сейчас меня не пугает. Вещи, волнующие меня, гораздо страшнее. — Садись, вот так, только ноги мне не оттопчи, — она уселась, затем прилегла и опустила голову мне на бедра. Оказалось, собака — лучший на свете собеседник. Она никогда не перебьет. Впервые за долгое время я не подбирала слова, а совершенно искренне говорила все, что во мне накопилось. А Джесика только тихо сопела и поднимала на меня грустный взгляд каждый раз, когда моя слезинка попадала на ее лоб. Когда, казалось, я достаточно наговорилась, прозвенел будильник. Уже семь утра. Сегодня выходной, и мне от него никакого толку. Но все равно, уже пора уходить. С неохотой приближаясь к своему дому, я встретила сонную крестную, которая, по традиции, тоже вышла на прогулку с собакой. — Боже, Энна, ты себя видела?! — Ее реакция на мой внешний вид была ожидаемой. — В двух словах не расскажешь, крестная. Я просто в полной жопе. — Дома поссорилась? — Угу. Проблемы не только в моей семье, но и в чужой. Она посмотрела на меня, словно догадываясь, что на самом деле происходит. — Хочешь ко мне, поговорим? Я постараюсь тебе помочь. К тому же, я сомневаюсь, что ты хочешь домой. — Очень хочу к тебе, крестная, — глаза снова оказались на мокром месте, — я сейчас отведу Джесику и приду. — Давай быстренько, я тебя подожду. После того, как я вернулась, крестная немного успокоила меня: — Я позвоню Мэрил, скажу, что ее дочь в целостности и сохранности. Думаю, она поймет. А если не поймет — ей придется иметь дело со мной, — Джули обняла меня за плечи. — Спасибо, — прошептала я. Я настолько обессилена, что сложно сделать лишний шаг. Я последовала за крестной на кухню. Как всегда, она поставила заваривать чай и стала замешивать тесто. — Итан подарил мне вафельницу. Сейчас будем завтракать. Когда уже на столе порционно красовались загорелые, сочные вафли, мой желудок проснулся от ароматов и потребовал еды. — А где Итан? — смакуя каждым кусочком, с набитым ртом, спросила я. — На рыбалке. Твой папа тоже должен был поехать, — Джули, в отличие от меня, ждет, пока вафли остынут, и лениво попивает ароматный кофе. Когда я доела и взяла в руки чашку с мятным чаем, крестная сразу выпрямила спину и наклонила корпус немного вперед, показывая мне, что готова слушать мою историю. — Я не знаю, с чего начать, Джули. Тем более, мне никак не избежать осуждения. — У тебя есть отношения с кем-то? — Ее голос был, скорее, понимающим, чем осуждающим. — Да, - Я, нервничая, глотнула чай. — Тогда почему я должна тебя осуждать за это? — Потому что я встречаюсь с женатым мужчиной, Джули. С мистером Адамом Ламбертом.