My Infinity / Моя Бесконечность

Не чувствуя тела, я все-таки смогла выйти во двор. Подхожу к воротам, нажимаю на ручку и тяну двери на себя. Вижу Адама. Сглатываю нервный комок и разрешаю ему войти. Нужно проделать тот же путь и зайти в дом. Сделано. Захожу, Адам за мной. Двери закрываются, и я окидываю Адама взглядом. Теперь я не знаю, от чего у меня начинают слезиться глаза. То ли от того, что на улице темно и мои глаза пока не привыкли к хорошо освещенному коридору, то ли от невозможной красоты рядом стоящего мужчины. Мои глаза опускаются сверху вниз. Темные волосы уложены назад, белая рубашка с мелким черным узором расстегнута на две пуговицы. Сверху нее накинута кожаная куртка. Взгляд опускается еще ниже, но резко поднимается на уровень его лица, когда Адам нарушает тишину. — Уверена, что хочешь меня сегодня видеть? — он уперся рукой об стену, внимательно смотря на меня. — Если бы не хотела, тебя бы не было здесь, — я с вызовом посмотрела на Адама. Откуда во мне столько уверенности? — Я оставил машину на парковке возле работы, — мы оба понимали, что это мера предосторожности. — Я очень рада видеть тебя, — прежняя Я снова вернулась и смутилась, когда Адам улыбнулся, услышав эти слова. Он подошел ко мне, обнял за талию, поднял мой подбородок и заглянул в мои глаза. — Ты такая красивая, Энна, — его серые глаза излучали не похоть, а, скорее, восхищение. Он наклонился и робко прикоснулся своими губами к моим. Я зажмурила глаза от нахлынувшего удовольствия, приоткрыла губы и притянула Адама ближе. Его губы нежно обхватывали мои, и от этих легких прикосновений проснулись мои бабочки в животе. Пока не стало поздно, я отстранилась первой, и мои уголки рта растянулись в счастливой улыбке. — Может, сходим куда-нибудь? Я, по правде говоря, ужасно проголодался, — Адам выпустил меня из объятий и подошел к двери, намереваясь покинуть дом. — Я это предусмотрела, и кое-что приготовила, — я мысленно расцеловала Вики за ее дельные советы. — Ты сама приготовила еду? — глаза Адама стали напоминать два чайных блюдца. Признаться, это ударило по моей самооценке. — Ну…да. Я приготовила ужин. Или я что-то не так сказала? — Я замялась. — Нет, нет. Все в порядке, — Адам разулся, снял куртку и последовал за мной на кухню. Я усадила его за стол, сама принялась копошиться с посудой. Разложив все приборы и поставив на стол курицу, салат и нарезанный багет, я села напротив. Взгляд Адама излучал недоверие даже после того, как его тарелка была опустошена. — Я не понимаю, что не так, Адам, если не вкусно, мы можем сходить в кафе поблизости, — тревога не покидала меня с начала нашего ужина. — Все очень вкусно, Энна. Но я уверен, что это готовила не ты. Я не люблю, когда меня обманывают. — Что за странные претензии? Это готовила я, подруга помогала. Не понимаю, почему это тебя так волнует, — я попыталась встать. — Не напрягай ногу, — Адам не дал мне встать и подошел ко мне, — просто моя жена не готовит. — Жена… — я повторила за ним это слово. Да, Энна, жена! Как будто ты не была в курсе! — Разреши, я помогу тебе, — Адам сделал вид, что не придал значения моему слову и протянул свою руку, чтобы я смогла опереться. Я приняла помощь и встала, вглядываясь в его лицо. Терпковатый запах его кожи ударил в нос, и я инстинктивно прижалась к его телу. Нет, это ненормально до такой силы не хотеть отпускать человека. — Что такое, малышка? — Адам приобнял меня и целомудренно поцеловал в макушку. — Мне просто стыдно за мое вчерашнее поведение, — как хорошо, что при таком освещении не видны мои раскрасневшиеся щеки. Адам рассмеялся. Беззаботный хохот наполнил комнату и разрядил обстановку. Я тоже захихикала. — Да брось! У всех бывают плохие дни, тем более, ты вчера была такой податливой, — взгляд из-под опущенных ресниц заставил мой пульс участиться, — ты еще не передумала получить то, чего так хотела этой ночью? Несмотря на волнение, от которого немело мое тело, я издала нервный смешок и облизнула губу. Я хочу, безумно хочу, но мне страшно. Отбросив все сомнения, я молча воткнулась в его шею, оставляя пару влажных поцелуев на коже, граничащей с воротом его рубашки. Что ж, вместо слов я выбрала действие. — Может, начнем там, где и закончили? — моего ответа не дождались. Миг — я оторвана от пола и оказываюсь у него на руках. Еще миг — мы в моей комнате. Меня аккуратно укладывают на постель и отстраняются, оставляя чувственный поцелуй на моих приоткрытых губах. — Ты куда? — разочарованно произнесла я, одновременно смотря на отдаляющийся мужской силуэт. — Окончательно нас уединю. — Замок в двери щелкнул, Адам развернулся и молча посмотрел на меня, не шевелясь. Нас разделяет полоска света от уличного фонаря, которая просочилась сквозь окно. Не отрываясь, я наблюдаю за Адамом, который начинает медленно, одну за другой, расстегивать пуговицы рубашки и снимает ее. Шаг — и он уже в освещенном фонарем месте. Лучи рассеянного света прорисовывают скульптурные плечи, мужественные руки, покрытые узорами тату, широкую спину, дорожку волос, начинавшуюся от пупка и прикрытую черными штанами… Уверенными шагами он подошел, сел на краешек кровати и начал обводить контур моих губ большим пальцем. — Пожалуйста, поцелуй меня. — Каких-то пару минут я не чувствовала его вкуса, но уже нуждаюсь в этом. Без лишних слов Адам выполнил мою просьбу. Озябшие од волнения руки я положила ему на горячую спину и прижала к своему напряженному телу. Когда поцелуй раскалил нас до невозможности, Адам сначала лег рядом со мной, потом оказался сверху, не прерывая поцелуй. Мои руки, словно канаты, прижимают его тело к моему. Внутри меня снова зарождается непривычное для меня тягостно-приятное ощущение, которое начинает усиливаться в тот момент, когда рука Адама опускается и сжимает мою грудь, впоследствии чего спина выгибается, безмолвно умоляя его не прекращать. Мою грудь сжимают, но я еще полностью одета, в отличие от некоторых. Нужно покончить с этим. Я изо всех сил стараюсь встать, но не дает это сделать тяжесть мужчины, который уже сам намеревается снять футболку. Я поддаюсь ему, поднимаю вверх руки и оказываюсь в одном лифе. Прикосновение его разгорячённой кожи к моему оголенному животу обезоружил меня окончательно, и я застонала. Губы Адама оторвались от моих распухших губ, и опускаются к шее, одаривая ее мокрыми поцелуями, местами посасывая кожу. Даже не думала, что это место настолько чувствительно. Практически не контролируя свое тело, я неосознанно впиваюсь ногтями ему в спину, но не успеваю оставить царапин — Адам резко отстраняется, обхватывая ладонями кисти моих рук. — Будь хорошей девочкой, Энна, — одновременно с этими словами его руки проводят линию от моей шеи к ширинке, вызывая мурашки. Его глаза неотрывно смотрят на меня, в то время как руки заняты делом. Мой таз поднимается, и через секунду я без джинсов. Решив не останавливаться на достигнутом, Адам большими пальцами поддевает резинку моих трусиков. Внезапно панический страх остаться нагой перед ним сводит на нет все желание. Сердце начинает колотиться не от возбуждения, а от паники, колени приподнимаются, бедра напрягаются. — Тише, малышка, расслабься, — Адам поменял местоположение рук, теперь они успокаивающе гладят мое лицо и взлохмаченные волосы. Я снова тянусь за поцелуем. Какие же они сладкие, эти губы…Нежные, мягкие, и настойчивые одновременно. Адам прижимается тазом между моих бедер, и даже через ткань брюк я чувствую эрекцию. Мысль о том, что он хочет меня заставляет дрожать от удовольствия, полностью расслабиться и наслаждаться. Его губы снова опускаются ниже, язык проводит по ключицам и останавливается на лифчике. Затем, следя за моей реакцией, он просовывает палец в чашечку лифа, опускает ткань и оголяет мою грудь. Мне стыдно, но уже нет никакого желания прятать свое тело. Решив помочь ему, я сама просовываю руки за спину и расстегаю бюстгальтер. После того, как Адам уделил внимание моей груди, его ладони снова начали опускаться ниже. Но в этот раз он не попытался снять трусики, а просто засунул в них руку и медленно провел указательным и средним пальцем по клитору. — Адам… — я могла только повторить его имя и изнывать от удовольствия. — Помнишь прошлую ночь? Помнишь, как ты просила меня трахнуть тебя, Энна? — Пальцы немного вошли в меня, но не двигались. — Ты такая мокрая только от моих поцелуев. Представь только, что с тобой случится, если мои пальцы заменит кое-что другое, — он высунул свою руку, и уже не встречая никакого сопротивления раздел меня догола. Сейчас это случится. — Я девственница, — выпалила я, не найдя лучшего времени для этого признания. Адам только улыбнулся мне, освобождая себя от джинсов и боксеров, извлекая из кармана презерватив. — Я знаю, — он схватил меня за бедра и потянул на себя, одновременно умащиваясь между моих ног, — а теперь согни ножки в коленах и раздвинь их. Обещаю, ты не пожалеешь. Когда все приказы были беспрекословно выполнены, Адам разместился между моих ног, и что-то горячее уперлось в меня. — А теперь расслабься, — Адам стал медленно вводить в меня член. Боль, граничащая с удовольствием, или наоборот — ощущения просто непередаваемые. На мгновение боль резко усилилась, когда Адам полностью проник в меня. Его хриплый снов возле моего уха заставил меня лихорадочно вдыхать ртом воздух. — Все в порядке? — Его тело замерло и ждало моей реакции. Я только положила свои руки на его ягодицы, после чего меня одарили страстным поцелуем и новым медленным проникновением. Толчки медленно набирали темп, рукам я чувствовала, как его бедра напрягаются. Постепенно боль чувствовалась все меньше, сменяясь на удовольствие. Его губы целовали меня, стоны смешивались, влажные тела были словно спаяны друг с другом. Каждый его хриплый выдох, каждое прикосновение, каждый взгляд, затуманенный желанием, откликался в моем сердце. Я поймала себя на мысли, что Адам привлекает меня не только в физическом плане. Его поведение, слова, поступки только убеждают меня в том, что эта самоуверенность подкреплена делом. Я все меньше контролирую себя. Все удовольствие начинает собираться между моих бедер. Я прижимаю ягодицы Адама еще сильнее, громко стону и кончаю. Внутри все пульсирует. Внезапно движения Адама хаотично ускоряются, продолжительный хриплый стон срывается с его губ и он, полностью расслабившись, лениво переворачивается на спину. Мы оба тяжело дышим. Когда Адам начал снимать презерватив, я невольно посмотрела на его член. Ого. Уверена, что даже не смогу его обхватить пальцами. — Иди сюда, — он поднял руку, и я разместилась на его плече. — Я, наверное, неумеха еще та, — смеясь, я уткнулась носом в его грудь. — Не выдумывай, — Адам повернул голову и поцеловал меня в макушку, — мне все очень понравилось, — я почувствовала, как он улыбается. Я обвила рукой его торс и, если бы была кошкой, довольно промурлыкала. -Я не хотел сделать тебе больно, — прошептал он, вытягивая из-под наших ног скомканное одеяло. — Немного болит, но достоинства затмевают недостатки, — я закинула свою ногу на него и сильнее укуталась одеялом. Проходило время, его грудная клетка стала подниматься реже, дыхание стало глубоким. Адам уснул, тихо сопя. Все, что мне хотелось делать — это впиваться глазами в его лицо и считать веснушки. Но и я продержалась недолго — опьяненная его запахом, веки отяжелели и опустились, погружая меня в сон.