ХАГЛ: 8. Мир без тебя

Это был кошмар. Холодный и жуткий, полный непонимания, терзаний и одиночества. Александр шагал по коридорам Института, слегка покачиваясь, обессилено. Его тело плохо слушалось его, а разум… Алек не мог поймать ни одной мысли в голове. Они то кружились в его сознании, что исчезали, оставив ему пустоту и темноту. О, Ангел, как же больно! Будто сердце разбилось на мелкие осколки, каждый из которых теперь ранил его изнутри. Нефилим в который раз остановился и привалился плечом к стене, потому что колени стали уж слишком откровенно дрожать, а в глазах в очередной раз потемнело. Он ощущал странное истощение, хотя не мог поверить, что причиной его состояния мог быть только разрыв с магом. Однажды, во времена, которые он не желал вспоминать, нечто подобное уже происходило. Тогда ему тоже было больно, но Алек как-то умудрялся справляться с этим. Во всяком случае, до их примирения он и правда так думал, хоть Изабель потом неоднократно говорила, что выглядел он тогда довольно жалко. Возможно, но это ни в один из тех дней и близко не походило на то, что он чувствовал сейчас. Из него будто выкачали всю энергию, и Алек подозревал, что вот-вот упадет в обморок. И все же он шел. Он не помнил, как оказался в коридоре Института. Последнее, что запечатлела его память, было безразличие в глазах Бейна и отчаяние, накрывшее его, когда мужчина ушел. Еще Алек смутно помнил, что вроде бы хотел догнать мага. Зачем? Вероятно, поговорить… Хотя в уголке сознания едкая мысль, посмеиваясь, и намекала на то, что вряд ли после такого обращения, его стали бы слушать снова. А затем короткий взрыв темноты в голове. Вязкой, тягучей, будто затягивающей. В ней было тяжело находиться и дышать. В ней он будто ощущал самого себя, но не целиком, а будто по частям, каждая из которых была одной из граней его сущности… Или же нет? Не сущности! Чего-то другого, но это иное пугало его, привнося дезориентацию и терзания. Из темноты его вырвала новая порция жжения. Алек открыл глаза и увидел себя в коридоре, привалившегося к одной из дверей. Как он попал сюда? Этот вопрос стал уже насущным за это утро. Он многое отдал бы, чтобы получить на него ответ. Но рядом не было никого, кто мог бы дать подсказку, лишь мерцание Руны Союза на запястье. Почему она так себя ведет? Почему то гаснет, то загорается? Неужели, это она виновата в том, что творится с Алеком? Может это и правда она затянула его самого или же только его сознание в какую-то иную реальность, где все – паршивее некуда? Или же все не так? Или же Руна – это его спасение, не дающее увязнуть в собственном кошмаре, в который он попал неведомым ему образом? Ведь, как ни крути, Руна – Ангельский знак. Она не может навредить потомку Ангела… Если только Ангелы не отвернулись от него… Александр сжал запястье сильнее и снова медленно побрел по коридору. Он слышал впереди шум голосов. Там была столовая, где, по словам Изабель и Магнуса должны были собраться все обитатели Института. Зачем? Маг вполне ясно все объяснил – чтобы отметить его помолвку с Иззи. И это было то, что Александр не то, что принять, даже осознать не мог! Как? Магнус и Изабель! Изабель и Магнус! Не то, чтобы он считал кого-то из них не достойным второго, но… Черт возьми, как! Что должно было произойти, чтобы между ними что-то возникло? В мире, который он помнил, такое было исключено! Более того, Изабель сама лично пыталась обратить внимание тогда еще слишком замкнутого в себе Алека на яркого и импозантного мага. Хотела бы заполучить его, даже стараться не пришлось бы – Магнус всегда западал на все красивое. Но Магнус запал тогда на него! Его Магнус! На него – на Александра! Это с ним Алеку было сложно и легко. Это с ним он разрешал себе быть настоящим, а не таким, каким его хотели видеть остальные. Это с ним он позволил себе, наконец, перестать стесняться себя и своих чувств. И что же, теперь ему пытаются доказать, что все это обман? Он еще раз остановился и глубоко вздохнул. Жжение на руке постепенно проходило, но сознание не прояснялось, не давало объяснений или зацепок к пониманию происходящего. Мир вокруг был таким же, как и всегда. Слишком уж реальная иллюзия! А иллюзия ли вообще? Сомнительно… Не может же быть, чтобы Алек сошел с ума и придумал себе все эти годы? А попросту проснувшись сегодня утром, забыл напрочь то, что, по словам мага, «на самом деле» происходило тут, выдумал свою собственную реальность? Единственным объяснением всему, что происходило с ним теперь, по мнению Алека, могла быть лишь магия! Какое-то заклятье или… Какое-то заклятье! Но как ему разобраться в этом в одиночку? Ведь если Магнус и Иззи не помнят ничего, то, вероятно, и остальные не вспомнят. Как же тогда понять, что это вымысел…, если даже Магнус не пожелал его выслушать, не поверил? Его холодность, отрешенность и то, как он обратился с ним не давали усомниться в правдивости его слов. Маг верил во все, что говорил, а вот охотник был в себе уже совсем не так уверен. Или же он действительно сошел с ума..? Мысль до одури ясная. Она будто объясняет все, весь этот кошмар, и ему так хочется ухватиться за нее, чтобы все стало просто и понятно. Да, точно, просто поверить, что с ним что-то не так, что ему нужна помощь, что просто нужно довериться остальным и все будет снова хорошо. Ему так хочется, чтобы все снова было хорошо! Но хорошо не так, как должно быть «тут», а хорошо, как было «там». Ему хочется того счастливого покоя, в котором охотник находился еще какое-то время назад, пока нежился в постели своего, как он искренне полагал, мага. И это было так похоже на сон! На сладкий сон! Такой приятный! Как же он хочет туда, назад к своему Магнусу! Зубы пришлось сжать, а вот от стона Алек так и не удержался. Да что б ее, эту Руну! И странно, что она вспыхивает именно тогда, когда он думает о Магнусе. Нет, не этом, а о том, что остался в осколках его разбитого сердца. Воспоминания о котором приносят покой и пускай и временное, но облегчение. Алек касается руны кончиками пальцев, невольно вспоминая Руну Магнуса, как отражение собственной. И тут его осеняет! Руна! Она тут! У него на руке. И нанес ему ее не кто иной, как сам маг. Если бы между ними никогда и ничего не было, то и Руны бы не было. Возможно та, которая была нанесена ему первый раз еще в Идрисе и исчезла бы по прошествии месяцев и лет. Но эта была иной. Она не просто связала его и Магнуса, она соединила их навсегда, навеки! И если Руна есть, если она реальна, то все остальное: слова мага, его холодность, жестокость и странный рассказ о помолвке с Изабель, - не правда! А значит… МИР ВОКРУГ-ЭТО ЛОЖЬ! Осознание этого придает сил. Нет, действительно, это как долго брести в темноте, измотать себя, поверить, что это конец, а потом вдруг увидеть свет вдалеке. И тело вдруг делает рывок, открывается второе дыхание, загорается надежда! Алек буквально отдирает себя от стены и бредет дальше по коридору, не отрывая глаз от равномерно пульсирующего знака на руке. Он не замечает шума, доносящегося откуда-то впереди, не замечает, как входит в столовую. Он замирает и поднимает глаза от Руны лишь в тот миг, когда его слух выделяет из общего гомона голос Магнуса. Алек видит мага, обнимающего буквально искрящуюся счастьем Изабель, видит, как счастлив и он сам, как улыбаются и поздравляют их родители, Джейс, Клэри, Саймон, подмигивающий ему с другой стороны комнаты. Алек тяжело выдыхает и приваливается спиной к дверному косяку, скользя по ним взглядом. Каким же реальным кажется все вокруг! Его глаз не может поймать ни одной зацепки. Интерьер, звуки, запахи, даже пейзаж за окном,- все выглядит уж слишком правдоподобным, чтобы усомниться в этом. А значит, это не просто какая-то иллюзия (Магнус немного рассказывал ему о них), а какая-то альтернативная реальность. Что-то вроде параллельного мира… Он рассматривает друзей и родных. О, Ангел, и даже они ничем не отличаются от тех, которых он помнит. Мариза – как всегда излишне деловита и сдержана. Роберт – он явно не в восторге от того, что происходит. Изабель – героиня сегодняшнего дня, да и всей жизни! Джейс – как всегда самоуверен и остроумен. Клэри – скромно жмется к нему сбоку, радостно улыбаясь и чувствуя себя явно не в своей тарелке. Саймон - …? К чему тут он, если Иззи с Магнусом? Алек улыбается, когда вдруг понимает, что именно этот бывший примитивный тут какой-то уж слишком блеклый. Почти неактивен, тих, жмется в углу. Кто бы не создавал этот мир, он явно не учел один маленький момент… - Александр! Алек вздрагивает и оборачивается. Магнус протягивает ему руку и улыбается. Правда в кошачьих глазах ни капли радости и немая угроза. - А ты не хочешь подойти и поздравить нас с Изабель? Его вопрос звучит вполне уместно, но вероятно лишь Алек из всех слышит в нем издевку и вызов. Мол, давай, мальчишка, риски хоть пискнуть что-то против, или показать слабость! Но Алек переводит взгляд на Изабель. Он видит ее лучащийся счастьем взгляд и понимает, что не может расстроить сестру. Пускай он так и не осознал, как его муж мог оказаться ее женихом. Пускай, ему мучительно больно видеть, как маг улыбается ей, а не ему. Пуская ему еще больнее от того, что даже сейчас во взгляде Бейна так много жестокости и презрения. Алек успокаивает себя мыслью, что это просто не его Магнус. Да, именно так! Не ЕГО, а другой – ложный, подставной. А значит… Если тут, в этой чуждой ему реальности, этот Магнус хочет быть с Изабель… Нет, он не смириться с этим никогда, но… Но если ему уж с кем-то и суждено быть, то пускай это будет именно она… Его сестра – самый родной и любимый для него человек после мага. Пускай это будет для нее! Ведь ни для кого другого Алек не смог бы так переступить через себя и обнимать девушку, глядя в надменный золотисто-кошачий взгляд, стоящего перед ним Магнуса. Изабель обнимает его в ответ, а Алек чувствует, что у него снова заканчиваются силы. Ноги начинают предательски дрожать, и ему приходится на миг или два почти повиснуть на сестре. Одновременно он краем глаза замечает жесткую ухмылку Бейна. Сердце или что там от него осталось, сжимается сильнее, и от этой боли на глазах выступают слезы. - Эй, - Иззи отстраняется и смотрит на него с волнением. – Ты чего? - Прости, - он быстро утирает их рукавом и старается принять соответствующий вид. Не хватало прямо тут грохнуться в обморок от бессилия и отчаяния. – Я просто так… рад за тебя! Магнус, он… Магнус… Слова встают комом в горле. - Наверное, ты хочешь, чтобы я пообещал беречь ее? – насмешливо спрашивает маг, подходя еще ближе. Алек поднимает на него глаза. Вот ведь черт, совсем как настоящий! - Да, – на большее он не способен. - О! – Бейн надменно шагает еще ближе. Он что же это, провоцирует его. – Об этом можешь не беспокоиться… Александр! Алек невольно морщиться. Имя, произнесенное магом именно так, как тот всегда это и делал, ранит не меньше той же холодности и колкости. Уж лучше бы он хоть чем-то отличался. Ну, как Саймон. Вроде такой же, да не такой! - Спасибо, - тянет он в ответ, а сам не может оторвать глаз от идеального лица и магический глаз. О, Ангел! Внезапно вопрос, «Как он сюда попал»? меркнет по сравнению с другим: «Как долго это еще продлиться?» Ведь если ему придется задержаться тут надолго, он просто не выдержит такого положения вещей. Видеть Магнуса почти каждый день, знать, что он живет где-то совсем рядом, и не иметь возможности дотрагиваться до него, разговаривать, как раньше, видеть в его прекрасных глазах не восторг и желание, а презрение и ненависть. Как же это может быть сложно… Как? Он даже не в силах представить себе этого. Не в силах, но в душе полагает, что может быть справился бы, если бы был уверен, что так Магнус счастлив. А справился ли бы? - Ай! – он резко дергается и хватается за руку. Надо же, а ведь нефилим почти забыл о ней. Едва не утонул в омуте любимых глаз настолько, что забыл про Руну. - Что такое, голубоглазый? – ехидно спрашивает маг, вдруг склоняясь над ним. Алек вздрагивает от этой внезапной близости и тут понимает, что кроме мага не слышит больше никого. Он удивленно смотрит по сторонам, удивляясь тому, что мир вокруг них будто замер. Иззи, родители, Джейс, Кларисса, Саймон, - все будто застыли. - Ты… Ты остановил время? Верни... А улыбка у него такая же коварная, что даже мурашки по коже! - Уверен, что так будет лучше? – слышится знакомый щелчок. – Смотри, не пожалей! Проходит секунда, и мир оживает вновь. Алек хмурится и не спеша обходит Бейна по дуге, приближаясь к родным. Он движется медленно, пытаясь понять, зачем этот фокус понадобился магу, оборачивается к нему с непониманием и в последний миг ловит хитрый взгляд Бейна. И ему совсем не нравится этот взгляд. А в следующий момент двери за его спиной распахиваются, и на пороге возникает огромный шипастый демон. Столовая наполняется криками. Слышится звук вынимаемых из ножен клинков, демонические вопли, удары, суета. Алек едва успевает схватить висящий на стене старинный меч, как его оглушает удар сзади. Он падает на пол и уже не может встать. Он почти не чувствует ног, поэтому старается ползти, когда вдруг сверху его накрывает волной чего-то влажного и теплого. Он неверяще смотрит на собственные руки, трет лицо, плечи. Они все алые от крови… Чьей? Рядом падает кто-то… Кто? Иззи! Иззи? Его красавица-сестра Изабель… Он не может подавить рвущийся из горла крик. Он кричит изо всех сил. От отчаяния, от боли, от ужаса… От ужаса, потому что почти на сто процентов уверен, кто именно сделал это! И будто в подтверждение его слов, кто-то хватает нефилима за плечо и одним рывком переворачивает лицом вверх, вжимая в грудь что-то твердое. - Я же сказал, что пожалеешь,- мурлычет над ним маг, и Алек ошарашен еще и тем, что на его лице улыбка. - Ты…, - охотник даже не может на словах передать, все что чувствует в этот момент, - Ты… Как ты… Он снова давиться. Всхлипами, слезами, воздухом! Он дергается, но Бейн, придавивший его к полу коленом, не дает сдвинуться ни на миллиметр. Краем глаза Алек видит, как вокруг мелькают тени прибывающих демонов, как один за другим терпят поражения его родные: окровавленная мать, прикрывающий ее все еще отбивающийся отец, почему-то лежащий на полу без движения Льюис, Джейс, закрывающий собой помертвевшую от страха Клэри. Он пытается вырваться снова и снова, он кричит и захлебывается рыданиями. О, Ангел, как же все это ужасно! Как же неправильно! Как больно! Он просто не в силах больше терпеть эту боль. Она ничто в сравнении с той, что он ощущал на тренировках, в бою, из-за ранений. Эта не просто терзает тело, она раздирает его изнутри, сводя с ума, доводя до агонии, высасывает все силы, превращая в беспомощное и жалкое существо. Она хуже в тысячу, в миллион раз! Он предпочел бы сойти с ума, лишиться части тела, самому принять все их страдания, лишь бы больше не слышать, как его родных рвут на части, пока он просто лежит на полу, не в силах прийти хоть кому-то на помощь. Но он не может. Его не пускают, не дают встать, поднять меч, а просто держат, даже не бьют. Почему, ведь от этого еще хуже, еще невыносимее? Еще больнее… Уж лучше… Чем это, уж лучше… Уж лучше бы он испытывал боль физическую…