Отбор: Начало конца.

Джулия уже ушла, а я все так же продолжала стоять. Столько мыслей, и всего один ответ: «ДА». Скрытные фразы Джулии о Деоне совсем ничего не дают мне понять. И, раз уж я приняла решение, то обязательно должна все узнать. Мой отец всегда считал любопытство пороком. От столь долгого положения - стоя на одной, - я почти не чувствовала одну из ног. Взявшись за костыли, я добрела до гвардейца справа, и спросила, который час. Гвардеец немного погодя все же ответил: - Час дня, мисс. - Спасибо. А теперь я должна вспомнить, как сюда попала. Нужно идти прямо, потом налево, а затем снова прямо. Ил нужно повернуть назад, затем свернуть налево, вправо и снова идти вперед. А может… - Вы не подскажите, как мне вернуться? – спросила я уже другого гвардейца - во всяком случае, мне так казалось. – А лучше проведите меня, пожалуйста! Я жалобно посмотрела на него, но он лишь сочувственно взглянул на меня. - Я бы с радостью, мисс, но мне не положено покидать пост. – Мое лицо сейчас, наверное, напоминало мордашку кота из мультфильма "Шрэк". Гвардеец вздохнул и стал подробно описывать мой обратный путь. Нужно сейчас просто свернуть налево, пройти прямо - и я увижу двери лифта. Это был самый короткий путь. Поблагодарив мужчину, я начала ковылять до спасительного отправного пункта. Я шла по коридору, и заметила, как везде отличается освещение. Приглушенное, слабое, на фоне красных расписных стен. Выглядело жутковато, но мне не выбирать. Благо, я дошла до лифта без приключений, и никого не встретила. После нажатия кнопки вызова мне пришла идея найти доктора Мартина. Сейчас он был нужен, как никто другой. Спустя где-то пятнадцать минут странствий, а, может и больше, я, наконец, нашла кабинет доктора Мартина. Темная дверь, без вычурных узоров; обычная дверь. Я постучалась – ни звука, второй раз – тоже ноль, в третий раз я постучала настойчивее, и мне наконец-то ответили: - Войдите. Я вошла. Это был типичный офис с нотками больничного кабинета одного из терапевтов. Стол возле окна, кожаное кресло, шкафы, набитые разными документами и книгами, больничная кушетка вдоль стены, раковина и дверь у другой стены. Куда ведет она, знает лишь сам хозяин кабинета. Доктор Мартин сидел за столом и копался в бумагах. Видимо, я его отвлекаю, но плевать. Я забралась на кушетку, растирая ногу. Вроде мне прописывали минимум ходьбы, но это же Дес, ей всегда нужно подвигаться. - Ты что-то хотела, милая? – не отрываясь от бумаг, спросил Джино. - Что-то, – ответила я. Он поднял голову и посмотрел на меня поверх своих очков. А я вначале не заметила их. - Вам идут очки. - О небо, что я говорю? Доктор Мартин улыбнулся, выпрямился и выжидательно смотрел на меня. Я же стала разглядывать кабинет, лишь бы не смотреть ему в глаза. Улыбнувшись сжатыми губами, я осмелилась взглянуть на доктора. - В общем, - начала я, - вы уже, наверное, слышали об одном инциденте. Доктор Мартин кивнул. - Думаю, вы знаете, зачем я к вам пришла. – Он снова кивнул. – Поможете? Мой взгляд был настолько жалостлив, что я никогда бы себя не узнала, увидев со стороны. Просить о помощи не в моем духе: я буду делать все, что угодно, только не просить о помощи. Джино хлопнул в ладоши, и сказал: - Для начала, ты должна рассказать, что подтолкнуло тебя к этой затее. Так сказать, озвучить тот переломный момент. Я не смогу помочь тебе, не разузнав об этом все. Ибо только ты в силах помочь себе побороть это, а я буду твоим направляющим. Тем, кто не даст тебе сломиться. – Он говорил это размеренно, делая паузы и смотря на меня в упор. Это было сильно. Его слова заставили меня задуматься, и кое-что понять. Его слова сказали мне, что я могу ему верить, доверять ему. Голубые глаза так и излучали доверие. И я выпалила ему все. Все с того злополучного дня, когда я оказалась сиротой, до момента на дереве. Я раскрыла этому малознакомому человеку все, без страха, что это может просочиться во все стенки замка. Я говорила, не останавливаясь, как будто из ванны, которая долго была заполнена водой, вытащили затычку, и вода медленно стала уходить по водостоку, извилистым трубам, и выходить наружу. Какое облегчение я испытала, когда все рассказывала! Не знаю, сколько прошло времени с начала повествования, но за него выражение лица Джино менялось очень много раз. Спокойное лицо, нахмуренное, озабоченное, и сочувствующее. Что-что, а вот последнего я не хотела. Он просил меня поделиться с ним – я поделилась. Он просил рассказать – я рассказала. Но я совершенно не желаю сочувствия с его стороны. Лишь понимания и помощи. Никогда я так этого не желала от других, как от него. Кажется, я нашла своего давно потерянного дядю, или кузена. Забавно, как быстро незнакомый человек становится самым дорогим и родным. Мы, люди, довольно странные существа. - А еще я не знаю, как поступить. Король с королевой ждут ответа, а я совершенно запуталась. Сначала я знаю, чего хочу, но буквально через пять минут все в голове переворачивается, и эти желания подвергаются сомнениям. А самое ужасное то, что я задумываюсь о мыслях принцев и принцесс на этот счет. Возможно, такого рода благотворительность не в их стиле. Да и кто я такая, чтобы становиться частью их семьи? Быть может, грядут большие перемены, а я все только усложню. Но, думаю, что просто все драматизирую, я лишь знаю то, что мне сказала Джулия. - Порой слуги любят прибавить краски в рассказах о королевской семье, Дестини. Но ты права. Я вопросительно взглянула на него. - Сомнения – главный порок наших душ. Они рождаются в голове, и медленно, незаметно прокрадываются к сердцу, овладевая всем существом. Сомнения есть то самое, от чего многие бегут с девизом: «Только вперед и ни шагу назад!» Иногда эти самые пороки спасают нашу, прошу прощения за выражение, задницу от разных передряг. Но, когда нужно сделать самый важный выбор в твоей жизни, они овладевают тобой. Они съедают тебя, не оставляя косточек. Поэтому-то в таких случаях мы перестаем думать головой и даем выбор сердцу. - А что, если сердце разрывается на части? Одна часть говорит одно, а другая – другое? Что делать в этом случае? - Что же, - Джино хмыкнул, - здесь поможет разговор по душам с другом за чашечкой жасминового чая. - Что-то мне подсказывает, что мой друг - это вы? – Я улыбнулась этой фразе. - Возможно. Ну, так как тебе предложение? Чашечку чая в саду? - С удовольствием. Действительно, я и не думала, что в это время дня в саду царило такое умиротворение. Хоть ставь гамак и спи под небом. Сад оказался огромнее, чем я предполагала. Повсюду были кустарники в виде разных животных. Где-то краем глаза я заметила небольшой фонтанчик. Тропинка, по которой мы шли, была выложена брусчаткой, причем на каждой брусчатке были расписаны инициалы. В частности фигурировали буквы «Д», «М» и «А». Тут несложно догадаться, чьи это инициалы. В голове сразу возникла мысли о том, что здесь нет буквы «И». Ирл… загадочная принцесса, о которой мне хочется узнать все больше и больше. Мы сидели за круглым деревянным столиком где-то в глубине сада. Отсюда открывался приятный вид на чащу леса и голубое небо. Солнца почти не было видно - должно быть, громоздкие стены замка закрывали его. Прохладный ветерок гулял сам по себе, никому не причиняя неудобств. Джино сидел напротив, попивая свой жасминовый чай. Я тоже попробовала его, но почувствовала лишь горечь на языке и рвотный рефлекс. - Ну, так как мы будем с этим бороться? – спросил Джино, когда увидел отвращение на моем лице. - Я хотела спросить это у вас, не я доктор, - ответила я, откидываясь на спинку кресла – это были два плетеных кресла, обшитые подушками. - Я говорил, что в этой ситуации только ты сможешь себе помочь. - Как вы думаете, важнее эта проблема, - я обвела стол, на котором стояли тарелки со всякими вкусностями и чайником чая, - или та, где мне нужно скорее сказать ответ? Доктор Мартин отпил чай и хмыкнул. - Думаю, не стоит решать, какая проблема важнее. Нужно просто решить, чего тебе на самом деле хочется. Вот какой ты видишь себя в будущем? Я задумалась. - Скорее счастливой, а затем мертвой. – Я пожала плечами. - Все люди когда-нибудь, но умирают. Это неизбежно. Джино нахмурил брови, а это значит - он что-то обдумывает и будет этим «чем-то» недоволен. Либо ответ его просто напряг, и он ожидал совсем не того. Либо… в общем, я не экстрасенс, простите. - Хорошо, – только и сказал Джино. Что же?.. – А когда ты была в других обстоятельствах, какой ты себя видела в будущем? - Самой замечательной учительницей английской литературы. – Это правда. Я любила литературу. И хотела, чтобы дети увидели все красоты литературного мира. Так сказать, показать всю страсть, все интересные закоулки. Но… - Интересно. Черт, Джино, я думала, мы с тобой будем говорить по душам, а ты устроил мне настоящий допрос! Где тот самый диалог, который подскажет мне, что делать?! - Джино, скажите, что мне делать? Я совершенно не хочу становиться частью этой семьи. Я просто хочу, чтобы мои опекуны де лэ Миро аннулировали документ. Ведь за меня они получают деньги, и, учитывая, что мне скоро стукнет восемнадцать, они перестанут их получать. Рано или поздно они это сделают, а, точнее, ровно через десять месяцев. Я не могу ждать так долго. У них все мои документы, доказывающие мое существование. Я хочу вернуть их. Хочу вернуть свою жизнь. Доктор Мартин долго молчал. А я не знала, куда себя деть, поэтому моя рука потянулась к тарелке с круассанами. Я взяла один и немного откусила. Было жутко противно, но я ела потихоньку, смотря куда-то вдаль. Понятия не имею, который сейчас час, понятия не имею, когда уже вернусь в комнату, и, наконец, озвучу то, что правильно. Так думает моя голова. - Я тут кое о чем подумал, Дестини, - задумчиво произнес доктор Мартин. - И о чем же, сэр? – спросила я, проглатывая кусок круассана. Доктор улыбнулся, видя в моей руке еду. - Я был тем человеком, который полностью ушел в работу, забыв о создании семьи. Я отдал себя карьере, забыв о маленьком счастье, которое должен был построить. Увы, но мне уже идет пятый десяток с лишним. И, - Джино замолкает, - я тут подумал, а что, если я буду заботиться о тебе? Конечно, я не смогу заменить тебе семью, но попытаюсь стать ее частью.