R A V E N

Тсунаеши редко, когда не мог уснуть по ночам. Не жаворонок конечно, ни в коем случае, но то детский, тогда еще, организм брал свое, то Реборн выматывал до изнеможения так, что стоило только коснуться головой подушки, попадал в царство Морфея. Теперь же, от влажности и атмосферы в целом, даже привыкнув, хотелось спать почти все время. А сегодня Тсуна поговорил с человеком! За полтора года он и забыл, что такое разговаривать нормально, не только с привычным, совсем родным уже Теодором, а с кем-то новым, чужим. Полтора года! Да он с хранителями своими по большому счету столько не был знаком! Не в этом времени, по крайней мере. Чем старше становишься, тем меньше замечаешь, как время… идет. За несчастные полтора года он столькому научился, столького достиг. Того, о чем никогда и не мечтал даже, и сейчас внутри что-то распирало от желания проверить себя, на что все это может пригодиться. Раньше для такого просто не было необходимости, постоянный дурдом и так преследовал Саваду круглыми сутками, но уже долгое время все вокруг статично и неизменно. Кассиопа, как Намимори, застрявшее во времени место. Дыра с кучей технических игрушек, и все же. И теперь Тсуне не спалось, ведь сегодня он выкручивался, хитрил и шутил, пускай не долго, лишь до тех пор, пока случайный гость не потерял сознание от перегрузки, но… это было здорово. Эйфория загнала Саваду на крышу, где он с удовольствием вдыхал ночной воздух, позволяя ветру трепать его волосы, и смотрел на звезды. Более звездного неба, чем на Кассиопее, не было нигде: ни в пригородах Ла-манша, ни на островах Японии. Ни в будущем, ни в прошлом. Картина настолько завораживающая, бессмертная, волшебная и одновременно страшная, что захватывало дух. Тсуна давно понял, что небеса - они для всех разные, все зависит от человека, что на них смотрит. Будут ли они поддержкой и мирным знаком, что все едины под ними, что все приходят в этот мир не одни, или же разразятся страшной бурей, погрузят ли во мрак, поглотят ли своим величием, будут ли нависать над головой, или ты все-таки будешь знать, что они всегда защитят от вторжения. С крыши особняка пресловутой Кассиопеи видно не было, да и куда ей, на территории Таиланда. Однако и Теодор называл свой прекрасный обожаемый остров далеко не в честь созвездия. В честь женщины, что полюбил однажды и будет любить до скончания времен. Женщины, что никогда не ответит ему взаимностью. Даже Тсунаеши ее видел, по телевизору когда-то очень давно, Кассиопея Дела-Франко была прекраснее многих сокровищ мира даже на простой вкус Савады, ее фотографии были в доме Теодора, целая стена славы с портретами и вырезками. И сейчас, будучи примерно одного возраста со стариком, она продолжала быть прекрасной, абсолютно седой, высокой и надменной на вид. Снежная королева, только в черном. Тсуна усмехался про себя как-то, наверно, лет тридцать назад, эти двое, Теодор и Кассиопея сверкали, ослепляя окружающих своей красотой и статностью, заставляли людей вокруг чувствовать себя никчемными и жалкими. Наемник мирового уровня и топ модель, прозаично. Только вот прекрасная леди не пожелала жизни жены преступника и убийцы. Не захотела прятаться ради сохранности и терпеть трудности такого рода, как киллеры и ФБР. Не пошла на уступки. Она вышла замуж за политика, долго спонсирующего ее и безответно влюбленного, и жила с ним без публичных скандалов до сих пор. А Теодор отшельничал на острове, названном в ее честь. Тсуна не очень это понимал, ведь он не знал любви, способной сломать жизнь. Но помнил истории о Луче, о самой главной женщине в жизни Реборна, любовь к которой он пронес через сотню лет. О Елене, любовь к которой Деймон Спейд извратил до неузнаваемости, ради которой предавал самых близких друзей. А потому Тсуна не судил. Вообще старался не думать об этом. Теодор испытывал раздражение, если не сказать, что злился на своего подопечного из-за Саги. Не будь Тсуна так упрям, он бы и вовсе позволил незнакомцу скончаться да скинул подальше в океан, зачем ему такие хлопоты? Парень не был нормальным, обычным. Оружие, развитая особым образом мускулатура, шрамы, реакция. Все в нем говорило о том, что Теодору было хорошо известно. О погонях, заданиях, крови, ранениях, выучке. С первой же минуты в красивом молодом незнакомце Д`Олли увидел себя в молодости. Наемника. Тсуна тоже это заметил, при всей своей доброте, его подопечный оказался не настолько беспечным. Забалтывал, даже немного запугивал, по-своему. Но Теодор все равно злился, Савада совсем не думал головой, когда мчался спасать парня. И даже не оправдывается толком, знает же, засранец, что наставник прав во всем. Что обеспокоен. Старик и правда нервничал. Слишком давно он утратил реальную связь с миром, слишком расслабился в последнее время, размяк с мальчишкой, подпустил его близко к себе и позволил творить, что в голову взбредет. Пускать все на самотек – самое глупое, что может сделать наемник в любом возрасте, такая халатность неминуемо ведет к смерти. Д`Олли к ней готов не был. Да и интуиция кричала, что вскоре все изменится, не Вонгольская знаменитая, но выработанная за годы опасной работы, тоже редко подводила хозяина. Тсунаеши тренировался в лесу, неподалеку от дома. Уходить далеко, на север к полигонам, он не решился, опасался за гостя, а забрасывать не хотел. Да и не мог. Тело привыкло к постоянной нагрузке и теперь, если не получало регулярно-привычной тяжести, начинало ныть и скрипеть, словно требовать у хозяина положенное. Тсуна не сопротивлялся. Странная привычка была ему только на пользу, а ноющие мышцы способствовали преодолению лени. Нож в обратном захвате со свистом разрезал воздух, плечо ушло вправо, колени согнулись. Резко оттолкнувшись от земли, Савада отскочил на метр в сторону и подпрыгнул, пригибаясь. Заниматься этим одному, без Теодора, было скучновато, махать руками и ногами в джунглях в одиночестве совсем не тоже самое, что со знающим наставником или же против компьютерной программы симулятора. Еще один резкий выпад и кувырок, прямо с места, в воздухе. Гибкое от природы тело легко позволяло такие финты. Капли пота собрались под челкой, длинный хвост метался из стороны в сторону. Тсунаеши не боялся его задеть во время тренировок, так как обволакивал свою шевелюру тонким слоем пламени, почти неощутимым даже самому носителю, не то, что сенсорам, как щитом. Отрезать руку – да пожалуйста, а вот волосы свои Савада ревностно охранял. Тсуна двигался с такой скоростью, что для нетренированного взгляда, словно мерцал. То появлялся, то исчезал в стремительном прыжке, и только каштановый хвост вился, подобно змее, за ним не поспевая. Разыгрывая разные комбинации, он старательно держал дыхание, не сбиваясь ни на секунду. Теодор бы похвалил. Реборн бы не поверил. Внезапно интуиция тревожно звякнула, Вонгола резко обернулся и бросился вперед, действуя почти на инстинктах, прижимая постороннего к стволу ближайшего дерева. Профессиональный захват, нож уперся острием прямо под подбородок. Лишь через секунду Савада глубоко выдохнул и посмотрел в глаза Саге, что так не вовремя нарушил его покой. Парень был спокоен, лицо ничего не выражало, как и девяносто процентов времени, но зрачок расползся во всю ширь, выдавая волнение хозяина. - Что это ты удумал? – Тсуна не спешил убирать оружие. Орихара выдохнул и попытался на миллиметр отстраниться, но быстро понял, что это бесполезно. Закрыв на секунду глаза, он вдруг вытянулся вверх, пользуясь разницей в росте, и двинул по Тсунаеши ногой, вырываясь, Савада мог и вогнать нож в шею, но не видел в этом смысла, однако резко схватил неожиданного агрессора за руку и, не дав тому вывернуться, переместился за спину, роняя и выворачивая противнику кисть. Сага тихо ойкнул от боли и неожиданности. Скорость у Савады была умопомрачительной. - Итете, все! Можешь отпускать, - голос у парня был не такой спокойный, как обычно, взволнованный. Тсунаеши еще раз дернул кисть, чисто из вредности, и отпустил, отпрыгивая подальше. В стойку вставать не стал, наоборот, выглядел ещё более расслабленным. Но Сага знал, насколько обманчива именно эта поза. - Так что это было? – холодно поинтересовался в очередной раз Савада. - А ты очень быстрый, – вроде как восхищенно, но не впопад высказал Орихара. - Я проснулся, никого рядом не было, решил прогуляться по округе, раз не заперто, и наткнулся на тебя. Мне просто стало любопытно. Вонгола нахмурился немного, но потом тяжело вздохнул и совсем расслабился. - Я же мог тебя в порыве и прибить. - Нет, – Сага пронзил Тсуну мягким уверенным взглядом светлых глаз. - Ты быстрый, тренированный, но ты не убийца, не обманывай. Я чувствую. - Ага. Скорее сравниваешь. Ты мог попасть под технику ненароком. Кто ты, Сага? Ты так и не сказал. Для киллера выучка не та, на бандита не тянешь характером. К какой семье ты принадлежишь? Или ты наемник? Сага вздрогнул слегка, немного приподнял уголки губ в фальшивой улыбке. - Наемник. Ты очень проницательный. Я не принадлежу ни к какой семье, – это было правилом. Не причислять себя к команде на случай, если оппонент захочет воспользоваться твоими слабостями. Тсуна почувствовал этот трюк. Сага был лжецом, при том профессиональным. Но ему не нравилось лгать, и это ощущалось. Язык тела был безупречен, лицо невозмутимо, он контролировал мимику в совершенстве. Фальшь бы не заподозрил и детектор лжи, Тсунаеши был уверен, его-то как раз Орихара с легкостью бы обошел. Но Савада не машина. И он чувствовал эмоции. Сага врал про семью. Защищал кого-то близкого от возможных проблем, даже если создавал их себе. Тсуне это очень импонировало в парне. - Ты врешь, Сага, я уже говорил, меня очень сложно обмануть. Тебе кажется, что за маской, актерской игрой и жестами не видно твоих мыслей, но ты не прав. Со мной… это просто не работает. Орихара слушал внимательно, смотря в карие глаза, и готов был поклясться, что видел, как на секунду в глазах его спасителя разлился огонь, позолотил радужку и затаился. - Ты не прав. У меня нет мафиозной семьи, - вздохнув, как перед прыжком в воду, все же выговорил. - Только команда. - Наемники не так часто объединяются. - У нас… особенные отношения, – с какой-то непередаваемой интонацией ответил наемник. И Тсуна понял это. Понял чувства, что испытывает к своим Сага Орихара, те же самые, которые заставляли его скучать по Японии и своим ребятам. По школе и Реборну. Тсунаеши был уверен, команда Саги такая же чокнутая, как его семья. Наверняка у них тоже что-то все время взлетает на воздух, кто-то плачет, а кто-то лелеет надежду прикончить коллегу. Это заставило Саваду очень светло и искренне улыбнуться. Сага вздрогнул, увидев эту улыбку, такую открытую, словно приглашение в сердце. - Ясно, – Тсуна задумался на секунду, в его голову пришла идея, как разбавить день. – Сага, не хочешь со мной потренироваться? Тебе не помешает разминка, а мне - компания. Орихара улыбнулся уже куда правдивее, нежели прежде. Кажется, мысль выбить дурь из своего спасителя приходила в голову ему уже давно. Оказалось, что наемник прекрасно управлялся с ножами, просто профессионально. Тсуна блокировал выпады только благодаря интуиции и скорости, в которой оппонент ему уступал. А вот технике у Орихары можно было учиться, настолько легко и грациозно он плавал по пространству с оружием. При всем при этом было заметно, что не смотря на явную любовь к холодному оружию, в действиях и движениях Саги не было никакой агрессии, какая была в движениях Скуало или даже Ямамото. Не говоря уже о яром любителе стилетов Бельфегоре. Сага был словно ручей, текучий, плавный, юркий, но весьма прямолинейный. Ручей не бывает агрессивным, он просто выбирает направление и струится по своему особому пути. Изменить его сложно, но для этого нужно приложить огромные усилия. Сага вообще вызывал у Тсуны много вопросов. Он не любил лгать, но делал это с той же легкостью, что и дышал, не любил драться, но был в этом спецом. Зачем связывать свою жизнь с преступностью и войной, если в душе у тебя жажда покоя? По какой причине? Спустя три часа непрерывной беготни по лесу Тсуна понял, что измотал своего компаньона, и, решив его порадовать, предложил прокатиться кое-куда. Заскочив домой и не встретив сопротивления в виде Теодора, Тсуна отправил Сагу переодеваться, а сам отправился на штурм кухни. Сделав нехитрых сэндвичей, и взяв остатки пирога из холодильника, Савада упаковал все к холодному ягодному чаю в сумку и сам отправился в душ. Через сорок минут трясучки по джунглям, джип наконец остановился. То, что увидел Сага за зарослями, привело его в восторг. На лице парня это выражалось слегка расширенными глазами и легкой улыбкой, однако Тсуна понял, что водопад парню понравился. Днем солнце заливало всю долину, в джунглях было довольно темно, но у так полюбившегося Тсунаеши водопада было что-то вроде проплешины, и солнце затапливало местность, отражаясь от струящейся, громко журчащей воды. Савада предложил устроить пикник, Сага с радостью согласился, и они до самого заката сидели под одним из деревьев, тихо разговаривая и наслаждаясь атмосферой. Купаться не полезли, так как вода была с гор, ледяная. Подходила для медитаций, но вот просто так в нее лезть – безумие. - Твоему учителю я явно не по душе, – поделился наблюдениями Сага. Тсуна лишь хмыкнул, нахватавшись заразительных привычек, но не спешил опровергать утверждение. - Видишь ли… Теодор давно здесь один. Я лишь полтора года как. А вообще, он наемник, так что тебе повезло, что меня послушал и не притопил тебя по-тихому в океане. - Все настолько плохо? – Сага мысленно поблагодарил Тсуну еще с десяток раз. В глазах Д`Олли он читал лишь присущую убийцам твердость и ни капли сострадания. - Он скрывается, а ты, вроде как, можешь его выдать. Ты знаешь, где примерно остров, можешь о нем рассказать. Сам факт того, что Теодор жив, сильно всколыхнет мир, ну, тот о котором мы говорим. Живой - ты угроза. А угрозы... - Тсуна не закончил фразу, но этого и не требовалось. Повисло молчание. - А ты? – спокойно спросил Сага после раздумий. – Мне кажется, ты в похожей ситуации? Тсуна задумался на минуту, отхлебнул из бутылки чай и вдруг задорно прищурился. Не смотря на весь смех, он понимал. Теодор смог бы его убить. - Хуже! Я вроде как приемник того человека, от которого скрывается Теодор. Так что, по факту, я для него куда большая угроза, нежели ты, – Тсуна не дал Орихаре задать следующий вопрос. – Но при этом, нас кое-что связывает. Очень важное. Старик не собирался мне скорее всего ничего говорить. Мне так кажется, но я… залез кое-куда и, поверь мне, был в глубоком шоке. А я все думал еще, каким образом меня занесло именно сюда. - Пути неисповедимы, знаешь такое? Судьба порой поворачивается самой неожиданной стороной, – абстрактно высказался Сага, хотя ничего из речи Савады и не понял. - В моем случае это не судьба. Всего лишь сила семьи. Хотя то, что ты сказал, очень похоже на слова одного моего друга. Нам лишь остается надеяться, что все неожиданности в нашей жизни будут счастливыми. - Согласен. Хотя наемникам и нельзя полагаться на судьбу, знаешь? Вроде как дурной тон. Савада искренне рассмеялся. - Мафиози тоже! Тсуна сидел на веранде с Теодором, читал "Планету людей". Ему не удавалось отделаться от мысли, что Де Сент абсолютно прав и нельзя сравнивать людей, что неоправданно рискуют жизнью, с летчиками или героями войны. Что не бояться смерти совсем не тоже самое, что презрительно к ней относиться, а жертвовать собой проще, если за плечами вера людей в будущее и твоя личная ответственность перед миром. Будучи еще совсем мальчишкой, ему уже приходилось с этим сталкиваться. И тогда он совершенно этого не понимал. Там, в будущем, у него не получилось призвать пламя при мыслях о спасении всего мира, зато оно откликнулось на желание просто вернуться домой. Другие ценности. И не сказать ведь, что Савада не чувствовал тогда ответственность за мир и ношу, что несправедливо взложили на его хрупкие плечи, просто это его совсем не мотивировало, только угнетало. Не проводить аналогии у Тсуны не получалось. В поток мыслей неожиданно вклинился наставник, со строгим выражением на морщинистом лице. Видимо, к Тсуне тот обращается уже не в первый раз. Ночной воздух выдувал связные мысли из головы, хотелось спать, но Тсунаеши упорно себя насиловал, высиживая с Теодором. В последнее время ему все казалось, что это скоро закончится, он словно чувствовал, что осталось недолго. Пытался насытиться этой атмосферой, этой компанией и этим островом. - Ты ведь уже принял решение, не так ли? - Д`Олли улыбнулся, редкое зрелище. И как-то по-особенному посмотрел на подопечного. - Думаешь? – Тсуна опустил голову, словно стыдясь своих мыслей. Он никак не мог окончательно с ними свыкнуться. - Думаю, – по-простому хмыкнул Теодор. По-своему. – Ты уже достаточно здесь торчишь, не находишь? Я подустал от твоего вечного шума и неуемного любопытства. Так что проваливай-ка ты ко всем чертям с моего острова. И этого мальчишку прихвати. - Тео… дедушка, – Тсуна наконец смог впервые это произнести в слух и обнял ошарашенного Теодора. Он не собирался признаваться старику, что все знает, что нашел старые фотографии и детский дневник своей мамы. - Что ты несешь… Теодор любил в своей жизни только одну женщину, Кассиопею Дела-Франко, что всегда ласково звал Кассиопой. Но спал, как и все мужчины, со многими. Во время поездки в Японию по заданию, он встретил молодую еще Канеко Аме, девушку с длинными черными волосами и пронзительными карими глазами. Невероятно красивую для японки, очень спокойную и сильную духом. Замужнюю. Как и большинство мужчин, такие мелочи нисколько Теодора не остановили, он очаровал приглянувшуюся особу, девушка очаровала его, и они провели увлекательную ночь. В молодости наемник был очень привлекательным мужчиной, со своим, особым шармом Европы, опасности и неизвестности. Вернуться к мужу, тихому и скучному японцу, за которого выдали замуж родители, Аме смогла не сразу, не хотела. В ее мечтах соблазнительный жаркий итальянец увозил ее с собой, она видела побережье и виллу Ривьеры, на которой они могли бы жить. Но Теодору все это было не интересно. Через месяц Канеко нашла мужчину в том же ресторане, в котором они впервые познакомились и ошарашила мужчину. Она беременна. Теодор затребовал аборта, он не кричал на влюбленную в него девушку, только взывал к доводам разума. Он не возьмет ее с собой, не поможет, а для японки из провинции это позор. Семья от нее откажется, муж бросит. Все будут смотреть, как на прокаженную. И Аме сдалась. Согласилась тайно от мужа сделать аборт. Полугодичное задание в стране восходящего солнца закончилось, и Теодор уехал, совершенно не вспоминая женщину. А через восемь месяцев на свет появилась Канеко Нана. Муж так ничего и не заподозрил, среди его дальних родственников были европейцы. Девочка росла с каштановыми волосами и огромными карими глазами с необычным разрезом, красивая и очаровательная. О том, что произошло на самом деле Теодор узнал только спустя много лет, когда в Италии многие только и говорили, что о новой пассии совсем еще молодого внешнего советника Вонголы, Канеко Нане. О японке, что покорила сердце ветреного блондина и о их предстоящей свадьбе. Нана и Емицу жили тогда в Италии, готовились к свадьбе. А Теодор, узнав фамилию и найдя даже издалека неоспоримое доказательство своей причастности, у девушки была точно такая же родинка, как и у него самого на виске, и нехитро подсчитав, начал из тени охранять тогда еще совсем не такого авторитетного Емицу и его молодую невесту. Он стал невидимым защитником их семьи и, хотя Емицу понятия не имел, что вокруг происходит, убирал любого, кто мог угрожать благополучию его дочки. Нана знала чуть больше. У нее был номер телефона Теодора, и в случае опасности она должна была звонить ему. По мягкости и наивности характера она приняла такое как должное и ничего Саваде не сказала. Уже позже она начала догадываться о том, кто может быть ее тайным покровителем, нашла старую фотографию мужчины в маминых вещах. Но так ни разу разговор об этом и не завела, посчитав бессмысленным. Савада перевез свою молодую жену в Намимори, подальше от мафии, и начал стремительную карьеру, сильно изменился, почти ничего не оставив в себе от ветряного и улыбчивого парня, которого полюбила Нана. - Я все знаю. Ну, про то, что ты мой вроде как дедушка. Мама тоже знает, мы разговаривали с ней об этом. Она почти сразу догадалась. Теодор не стал ничего отрицать, только по привычке хмыкнул. Сидели они, не смотря на сонливость Савады, до самого утра. И разговаривали. О семье, о том, что произошло, и о решении Тсуны повидать мир. Звезды в эту ночь, словно сговорившись, сияли сто крат ярче, чем обычно, ветер не бушевал, а птицы не кружили над домом. Это не было последней проведенной ночью на Кассиопе, но точно самой запоминающейся и теплой, что у них двоих была. - Сага, хочешь выбраться? – с самого утра ошарашил вопросом Тсунаеши. - А сам как думаешь? – с сарказмом отозвался сонный парень. Он вообще имел тенденцию постоянно не высыпаться. Орихара относился к типичному представителю семейства совиных, и с раннего утра превращался в монстра, едва сдерживающего раздражение на чистом упрямстве. Наверняка в семье его не будили, ходили на цыпочках и вообще, всячески избегали, когда солнце встает. Впрочем, ничего нового для себя, знакомый с Хибари Кеей, Тсунаеши не узнал. - У тебя семья в какой стране живет? – продолжал допытываться Тсуна. - Команда! Команда, а не семья. Савада закатил глаза, наглядно показывая, что он об этом определении думает. - Сейчас в Нью-Йорке… - с сомнением и неохотой ответил Орихара. - Знаешь. А у меня есть самолет. А еще желание повидать мир. Ну и навыки конечно. Зато нет денег, работы, дома и нужных знакомств. Точнее, все это у меня есть, но если я засвечусь, то будут одни проблемы, – затараторил Тсуна, смотря прямо в глаза нахмуренного и сосредоточенного наемника с мыслью, что они точно смогут стать друзьями. – Я вывезу тебя с острова, если ты пристроишь меня к себе на время. Если Сага и удивился, то ничего не сказал. Он улыбался, забавно щурился и очень странным голосом сказал, что Тсунаеши о своем решении пожалеет. Хотя, это он просто не был знаком с психушкой Вонгола-фэмили. Через месяц Тсуна впервые сел за штурвал с таким удовольствием. Взлетая с Кассиопеи, держа курс на аэропорт Краби, Савада даже не оглядывался на место, что было ему домом более полутора лет. Если подумать, то даже с Реборном он был меньше знаком. И уж точно меньше его знал, нежели Теодора. Он любил этот остров, любил дедушку, но со спокойным сердцем покидал их, точно зная, никому от этого хуже не будет. Предвкушая новые впечатления, выполняя действия на автомате, Тсуна забывал даже задавать вопросы Орихаре, забывал бояться. Вопросы вроде "а что будет дальше" или "а вдруг я им не понравлюсь" не сидели у него в голове, какая вообще разница? Понравится, не понравится, кого это волнует? Уж точно не теперешнего Тсунаеши. Как никогда Савада ощущал, что перед ним открыт любой путь, который он бы только не выбрал. Он уже не ребенок, не тот мальчишка, что пугался соседских собак и падал наземь при виде Занзаса. За прошедшее время он стал другим человеком, и, набирая высоту, он точно знал, что уже взрослый. Не потому что умный или же дочерта ответственный, а потому что готов принимать решения. И принимать все, что предложит ему жизнь. Готов отвечать перед собой за свои поступки, но и не только перед собой, перед всеми. Готов принимать неожиданности, готов бороться с трудностями и готов нести ответственность, не потому, что кто-то заставляет, а сам по себе. Потому что по другому уже и не умеет. Теодор научил его самому главному. Не бояться жить. Самолет был оставлен в Краби, там же Тсуна получил у доверенного человека Теодора свои новые документы. Еширама Сарада было написано в грин-карте, визе, удостоверении личности и правах на различные виды транспорта. Сага первым делом связался со своими и предупредил, что скоро окажется дома и расскажет, где пропадал более месяца, из трубки на него знатно орали. Тсуна улыбался, уж больно многое такое общение ему напоминало. И только тогда они наконец смогли сесть в нужный самолет, направляющийся в сторону США. Тсуна не ждал подвоха со стороны Саги, но внутренне все равно побаивался. Он боялся, что Сага бросит его, как только окажется на континенте, даже придумал план на этот случай, но интуиция говорила быть спокойным, Орихара был слишком благодарен Тсунаеши за спасение, чтобы подобным образом поступить. Вопреки мнению многих, у людей из темного, мрачного мафиозного и преступного мира было больше не оговариваемых, но почитаемых большинством, правил и кодексов, чем мог себе представить любой нормальный человек. Люди, обычные, без пламени посмертной воли, не связанные теневым миром, ограничивали себя лишь конституцией своей страны, реже - совестью. А вот с иными было все намного сложнее. Нельзя просто так взять и предать человека, который дважды спас тебе жизнь, об этом узнают другие и никогда к тебе уже не будет доверия. Если ты бросаешь свою семью ради выгоды, то в новой тебя скорее всего убьют. Возможно не сразу, но обязательно, отчищая свою честь. Слово "честь" вообще было ключевым в большинстве структур, у каждой она была своей, особенной, но была. В теневом мире, где все рисковали своими жизнями, где казалось бы собирается вся мразь общества, было чище, чем в любой общественной жизни. Хотя бы и потому, что все игроки принимали изначальные правила игры. Никого не обманывали легкой наживой, отсутствием риска и прочей чепухой. Только правда. Тебе придется убивать. Придется выгрызать свою жизнь зубами. Твои товарищи будут самыми верными на свете, ты будешь ненавидеть своих друзей, так как они являются твоей слабостью. Сага взял такси, какие есть только в Америке, желтенькие с шашечками. Тсуна оживленно осматривался по сторонам, прилипнув к окну, и восхищенно охал, с замиранием сердца смотря на мегаполис изнутри. В таком огромном городе он был впервые. Он ждал, что забавная желтая машинка повезет их куда-нибудь загород, где Сага припарковал транспорт, на которой они доедут к убежищу, дому или вообще подземной станции. Откуда ему было знать, что названный Орихарой адрес, Вест-Стрит, - это самый центр Манхеттена. Машина остановилась у огромного небоскреба, поражающего помпезностью и атмосферой вокруг. Людьми, что спешили, быстро передвигаясь, но с такой уверенностью, что казалось, тут какое-то собрание королевских особ на прием опаздывает. Элегантные костюмы, брендовые свитера и леди в солнцезащитных очках в неподходящую погоду. Сага со спокойной фальшивой улыбкой, что предназначалась всем вокруг, повел Тсуну внутрь здания через огромную дверь, которую открыл безликий портье, одетый лучше, чем большая часть его родного города. В лифте Сага приложил палец к специальной системе для распознавания отпечатков, тот стал подниматься, плавно, но чертовски быстро. Саваде казалось, что все его органы немного опускаются, притягиваясь вниз. Остановился он на самом последнем этаже, серебристая дверь разъехалась в стороны, и перед глазами Тсуны оказалась просторнейшая гостиная со стеклянной панорамной стеной. Вид на Нью-Йорк из нее поражал даже из далека. - Добро пожаловать, Еши. Савада прерывисто вздохнул. За стеклом начал падать редкий первый снег, которого и в помине не было при заходе в здание. Ну здравствуй, новый дом.