Судьбоносная месть преподу

Уроки. От этого слова прямо веет унынием и безысходностью… Именно с такими мыслями я сидела на литературе и в полуха слушала Инну Аркадьевну. Кажется, она распиналась, рассказывая о Некрасове, но мне была совершенно неинтересна биография этого поэта-писателя-публициста. После вчерашнего меня вообще было трудно растормошить. Вечером я таки выгнала Глеба Дмитриевича из моей квартиры, пообещав, что сегодня приду на репетицию, и легла спать. Кажется, он был доволен… Я заметила, что через пятнадцать минут урок закончится и мне придется тащиться в зал, когда остальные мои однокласснички пойдут домой. Дело — дрянь. Дверь в кабинет открылась, прерывая учительницу на каком-то «очень интересном моменте», и в класс вошел физик. Ну, как говорится, вспомнишь гов… фею, вот и крылышко. Хлебушек прошелся взглядом по ученикам и посмотрел на меня. — Рижская, собирай манатки и идем в актовый зал, — я слишком поспешно поднялась, из-за чего словила не особо довольный взгляд Инны Аркадьевны. Тетрадь и ручка полетели в портфель, который я тут же застегнула. Я подлетела к рыжему в два счета и встала рядом. — Инна Аркадьевна, надеюсь, что Вы не против? — ради приличия спросил Глеб Дмитриевич. — Да разве ж меня спрашивают? — заворчала преподаватель, листая странички в нашем классном журнале. — Вот и славно, — отсалютовав всему нашему классу, физик вышел из кабинета, а я рванула за ним. — А почему сегодня мы будем репетировать в актовом зале, а не в спортивном? — решила я вопросом развеять неловкую тишину. — Потому что спортзал занят баскетболистами, а в малом зале по-черному бухает физрук, — пожал плечами Хлебушек и свернул к двери актового зала. Мы вошли в помещение, и я тут же скинула сумку на стул. — Тебе размяться надо? — спросил рыжий, садясь прямо на сцену. — Только переодеться, — помотала головой и ответила я. Спрятавшись за штору, я быстро переоделась и вернулась обратно к Глебу Дмитриевичу. Он все так же сидел на сцене, но теперь в его руках был телефон. Я почему-то улыбнулась и подошла к своей сумке, доставая смартфон. Палец сам нажал на иконку «Вконтакте», и, как оказалось, не зря. Глеб Стужев Поговори со мной. Я прикусила губу и подняла взгляд на Глеба Дмитриевича. В его руках лежал телефон, но вот взгляд был направлен на меня. На секунду мне показалось, что он понял, что я и есть Ксения, но нет… — Рижская, долго ты будешь в телефоне сидеть, а? — я тут почувствовала, как на моих щеках загорелись пожары. Я быстро начала печатать. Ксения Морозова Я занята:с Но, может быть, удастся без палева отвечать тебе) Как ты? Я откинула телефон и зашагала к сцене. — Глеб Дмитриевич, но у меня даже музыки нет, под которую надо танцевать, — я одним движением запрыгнула на сцену и, чуть присев, распахнула руки, откидывая голову назад. И развернувшись, сделала скачек влево, тем самым показывая, что я готова к тренировке. — Ах да, забыл сказать, но мы с девочками решили, что ты будешь танцевать другие движения, — и как-то подозрительно усмехнулся, гад! — Постойте, а со мной это согласовывать не надо было? — возмутилась тут же я. — Ну, мы решили, что ты не справишься с тем, что будут танцевать Кристина и Аня, поэтому упростили задачу… — договорить я преподу не дала, тут же его перебивая: — Ага, упростили… Я должна буду стоять ровно и выкручивать руками фонарики, пока блондинки танцуют? — еще чуть-чуть, и меня бомбанет. — Нет. — Кратко ответил Стужев, поворачиваясь лицом ко мне. — Пиздец… — прошептала я, прикрывая глаза и поднимаясь на носки. — Заканчивай материться, — приказал Рыжий и снова достал телефон. — Так, может, скажете, что мне танцевать? — не вытерпела я и отвлекла физика от печатания. Он поднял голову и заблокировал экран смартфона. — Все, что хочешь, — Глеб усмехнулся, а я в конец обозлилась. — Да что за хрень? Глеб Дмитриевич, может быть, я вообще не буду танцевать, а? — я почти срывалась на крик. — Если Вам все равно, то нахера Вы притащили меня сюда? Я могла бы и дома все отрепетировать, — я спрыгнула со сцены и пошла к своим вещам — До свидания, — в конце добавила я, подходя к стульям. — Стоять, Рижская, — остановил меня физик, и я, как ни странно, замерла на месте, не решаясь обернуться, — я вообще-то вел тебя к тому, что ты можешь выбрать любой стиль танца, а девочки согласились, что это оптимальный вариант. Сегодня я всего лишь проверю, что ты умеешь, — со вздохом поворачиваюсь и смотрю на рыжего, - ну, с вальсом у тебя трудно, это я еще вчера понял. Так что показывай, что умеешь, а то вчера доказывала мне, - и, усмехнувшись, Глеб Дмитриевич показал рукой на сцену. Я вновь побрела туда, в голове прокручивая, что хотела бы танцевать. Выбор сам собой остановился на контемпорари. Кивнув своим мыслям, я забралась на сцену и встала, понимая, что подходящей музыки нет. — Глеб Дмитриевич, а у меня музыки нет, — пробурчала через силу я, потупляя взгляд. — Ну, а что тебе надо-то? Может, найду у себя что-нибудь подходящее, — и Хлебушек усмехнулся, а я вновь задумалась. — Что-нибудь, что могло бы подойди для контемпа, — но решила тут же пояснить, — медленное что-нибудь, в общем, — учитель только кивнул и начал искать. Физик включил знакомую мне композицию «Jelonek — Elephant's Ballet», и я, словно маятник, начала раскачиваться из стороны в сторону в такт мелодии. Спустя секунду я уже начинала медленно делать наклон влево с плие, нежно ведя за собой руку. Стоило мне наклониться, как ладонь обхватила голову и потянула ее вверх, словно бы поднимая ее. Все такими же медлительными и плавными движениями я ушла вправо, разводя руки, словно лебедь, пытающийся взлететь ввысь. Нога тем временем продвигается по полу назад. Левая рука будто бы догоняет ее, проходя путь по груди и правой руке, соединяя ладони. Само тело разворачивается вправо, а после тянется за руками вперед. Затем идет выпад на правой ноге и прыжок назад. Меня словно вытолкнуло из воды. Руки сами ушли назад, а голова чуть откинулась. Далее делаю шаг налево, а руки поднимаю перед собой, сгибая в локтях. Круговое движение верхней частью корпуса. Ноги, словно вата, мягкие, и я сажусь в плие, а руки уходят в пол, нежно касаясь его. Музыка резко перестраивается, а я словно бегу за ней, делаю выпад на левую ногу, вытягивая правую руку вверх, после чего «вырастаю» за ней. Меня будто бы тянут вверх, и правая нога становится свободной, начиная болтаться, потому что я стою на носке левой ступни. А дальше следует прыжок и выброс рук перед собой. Музыка совершает последний перелив, и я будто бы за ней, начинаю оседать на пол, увядая. — Мне нужно потренировать прыжок, — признаюсь я, когда поднимаюсь, — можете придерживать меня, чтобы я не упала? — Глеб Дмитриевич лишь кивает и поднимается на сцену. Прошу препода обхватить меня за талию и на третий счет подкинуть. Физик тут же исполняет мои указания, вот только моя нога соскальзывает во время прыжка, и я чуть ли не падаю на преподавателя. — Рижская, будь аккуратнее, — вздохнул Хлебушек, перехватывая меня и прижимая к себе. — Простите, — пробурчала я, пытаясь отстраниться, но запнулась в этот раз об ногу препода и лицом упала прямо на его грудь. — Боже, как ты не убилась на своих танцах, а? Ты просто меганеуклюжая, — расхохотался рыжий, и я в этот раз намеренно наступила ему на ногу, чтоб ему неповадно было. Глеб Дмитриевич тут же странно захрипел, и теперь заржала я, смотря, как он морщится, закусывая губу. — Вот так и не убилась! Ахаха, — я выскочила из его рук, тут же спрыгивая со сцены. — Рижская, стоять! — заорал рыжий, тут же соскакивая за мной. — Ой-ой-ой! — заверещала я и заскочила на стул, сама не понимая зачем. Но тут мои визги прервал зазвонивший телефон, и я смолкла. Препод тут же ответил на звонок и вышел за дверь, а я села на спинку стула. — Рижская, отбой, можешь собираться домой! — крикнули мне из коридора, но я продолжила сидеть, рассматривая старое пианино.