Судьбоносная месть преподу

Вот и подходила к концу неделя безмятежного счастья и балдежи. Всю неделю я гоняла в школу и радовалась жизни, осознавая, что ни сегодня, ни завтра и даже ни послезавтра не будет чертовой физики, которая сидела в моем горле, будто ком. Но уже во вторник я начала скучать по Глебу Дмитриевичу, поэтому решила пообщаться с ним через Вконтакте. Ну, не под своей личиной, конечно же. Страница Ксении Морозовой, как всегда, спасала мою задницу. И знаете что? Это был мой лучший диалог за всю мою сознательную жизнь. Стужев не знал, кто на самом деле сидит по ту сторону дисплея, а я наоборот осознавала и мне это чертовски нравилось. За какие-то несчастные семь дней я просто полностью окунулась в общение с Хлебушком. Мы болтали абсолютно обо всем, и это не прекращалось даже ночью, поэтому в школе я была выжатой и сонной, но это не мешало мне отвечать на сообщения Глеба. Я многое узнала об этом человеке, и это меня дико пугало. Создавая страницу, я никогда бы не подумала, что вся моя месть обернется некой дружбой. Да, мое сознание кричало мне, чтобы я уже завершила свой неидеальный план и прекратила все это. Но, не смотря ни на что, я не могла это прекратить сама. Мне нужна была помощь. И эта помощь подоспела. Юнона единственная знала обо всех моих задумках с вендеттой и когда я попросила у нее помощи, она отозвалась. — Черт, знаешь, фоткой нашего препода голышом никого уже не удивишь, — неожиданно сказала Юна мне и хихикнула, — но мне бы хотелось иметь такую фотографию у себя в сохраненках. — Не о том ты думаешь, Юнка, — я улыбнулась, взглянув на мечтательное лицо подруги, — надо с этим уже кончать, причем быстро. — А ты уверена, что Хлебушек даст тебе быстро кончить? — захохотала Юнона над своей остроумной шуткой. — Как всегда остроумно, — моя ладошка хлопнула ее по плечу, в попытках хоть как-то отомстить, — что мне делать скажи лучше, а не шути тут! — обиженным голосом прошипела я и упала на кровать. — Можно я хоть переписку вашу почитаю? — молящий взгляд, а ручки уже тянутся к моему ноутбуку, — я чуть-чуть! Честно-честно, пожа-а-а-а-алуйста! — Уже пялишь, так что разрешения спрашиваешь? — и вправду, Юнона успела открыть крышку ноута, что был не выключен и уже зачитывалась нашей с Стужевым перепиской. — Ну, это был отвлекающий маневр, вообще-то. Хотя теперь это все легально. Ты же разрешила? — мордочка подруги выглянула из-под экрана ноутбука и миленько улыбнулась. — Читаешь уже, — я села и вновь упала на кровать. Мы сидели у меня дома после уроков, поэтому я могла творить любой хаос, что, собственно, и делала. — Воу, вот это чтиво! Офигеть, я, кажется, придумала мстю! — эта бестия резко повернулась ко мне, — короче, смотри на эту часть переписки! Чуть-чуть подправить в фотошопе и будет казаться, будто он к школьницам подкатывает! И кстати, за такое не уволят, но вот ученицы начнут думать, что ему нравятся по моложе и начнут клеиться в два, нет, в три раза сильнее. Ну, может быть, выговор получит, но никто его не уволит и нам потом не обернется это в глубокую задницу! — Юнона чуть ли не визжала от радости, а я вчитывалась в переписку, чтобы вникнуть, что придумала подруга. И ведь реально казалось, будто Стужев ко мне подкатывает, хотя, наверное, это так и было. Ведь Ксения — это не его ненавистная ученица Рижская… Глеб Дмитриевич приглашал меня к себе на чай или кофе, а так же на «просмотр фильма». Это можно было истолковать как нечто более пошлое, но нет. Стужев всего лишь хотел предложить посмотреть Ван Хельсинга вместе. — Юнка, делай скрины и кидай к себе в диалог. Надеюсь, ты все подправишь и распечатаешь сотенку копий? — я мстительно улыбалась. Это был идеальный план. Но если же он был таковым, так почему так неприятно кололо сердце? Но пути назад не было. Я затеяла это все с одной целью — месть, так почему сейчас мне так хочется остановиться? Этого делать категорически нельзя… *** POV Стужев Глеб Дмитриевич (P.S Я знаю, вы этого ждали) Неделя отдыха. Семь дней рая. Я мечтал об этом еще с начала учебного года. Отдых от пустых голов учеников. Какое же это наслаждение. Никаких тебе близнецов Потаповых из седьмого «В», что сломали три штатива для лабораторных работ своей дуэлью; никакой Миловой из десятого, которая так прелестно оголяет свои ляшки, обтянутые колготками в сетку, что так аппетитно напоминают буженину. И самое главное, никакой мне персональной затычки в заднице, в виде Рижской! Если рай на Земле существует, то я в нем! Но даже мне стало скучно сидеть дома столько времени, поэтому в последний свой день свободы, я решил покинуть стены своей родной квартиры и прогуляться. Путь мой лежал не близко. Я решил прогуляться до моего любимого заведения — кофе-бара «Артуаль». В этом месте была такая невероятная эстетика, что я каждый месяц прожигал там, по крайней мере, по косарю. И дело было не столь в атмосфере, сколько в черном ядрено-крепком кофе с черным перцем. Никогда не был придирчивым. По крайней мере, пока не посетил данное заведение. Ведь стоило мне попробовать этот напиток Богов, как я понял, что все остальное кофе, как раз таки «оно», а не как кричат гуманитарии, мол, кофе — это «он». *** В баре было спокойно и тихо, хотя обычно в выходные тут собиралось не мало «разношерстного» народа. От молодых пар до бизнесменов, бывали и студенты, и пенсионеры. Кто с друзьями, кто со вторыми половинками, а кто-то был один, прямо как я сейчас. Я занял свое любимое место у окна и, не глядя в меню, сделал заказ. Стоило только официантке отойти от моего столика, как я тут же расслабился и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза. Ароматы молотого кофе и разно сортового чая окружали меня, будто пытаясь унести от бренной реальности. Я сделал глубокий вдох и открыл глаза, оглядываясь. На первый взгляд бар ничем не отличался от обычных кафе. Выполненный в неприглядном коричневом цвете дизайн не сильно выделялся. Деревянные стены, потолки и столы. Большие окна, что пропускали солнечный свет с улицы. Удобные темно-коричневые диваны и в таком же оттенке рамы, украшающие картины неизвестных художников. Не став зацикливаться на внешнем виде кафе, я продолжал осматриваться и ждать свой заказ. Взгляд прошелся по людям, находящимся сейчас в заведении. И вот, внимание привлекла одна личность. Она сидела ко мне спиной, но даже так девушка жутко напоминала мне мою интернет-знакомую. — Подойти или не подойти? — спросил я сам у себя, но так и не успел обдумать вопрос, так как официантка принесла мой горячий черный кофе. Я тут же сделал глоток и поблагодарил милую Елену, а так звали официантку, улыбкой. Девушка оказалась не промах и тут же вложила в мою ладонь бумажку, как я понял с ее номером. Я подмигнул Лене и положил записку в карман джинс. Звонить, я, конечно же, не собирался. Мне в школе озабоченных школьниц хватало, а официантке на вид больше двадцати не дашь. — Что же вы на меня, как мухи на мед, — устало пробормотал я и вновь обернулся, чтобы посмотреть, не ушла ли та девушка, что так похожа на Ксюшу. — Сидишь… — одним глотком допив обжигающий кофе, я поднялся и уверенно направился к диванчику в паре метров от меня. Я подошел к девушке и спросил: — Ксюша? — уверенность в том, что я обознался, не хотела меня покидать, но тут девушка подняла на меня свой взгляд, и я увидел ее в жизни. Я смотрел на ту, с которой уже не одну неделю переписывался. В жизни Ксюша была еще милее, чем на фотографиях. — Эм, простите? Меня зовут Анна, поэтому уверена, что вы обознались, — она неуверенно улыбнулась, а я немного не догнал. — Хм, я уверен, что не мог ошибиться. Ты один в один похожа на девушку с фото, с которой я общался, — улыбнувшись, ответил я. Мне казалось, что Ксюша решила пошутить, но как-то неудачно. — Извините, но я не знакомлюсь с людьми в социальных сетях, и меня точно зовут Аня, поэтому извините, но вы обознались, — опять улыбка. — Бред какой-то… — Может быть та, с кем вы общались, была моим фейком? — неуверенно предположила Аня…? — Не уверен в этом, — я тут же достал телефон и зашел во Вконтакте. И знаете, что меня ожидало? Удаленная страница Ксении Морозовой. Господи, как будто я с ума сошел. Общался с той, кто меня даже и не знает. А та, кто знает, удалила страницу. — Простите, Анна, я видимо и вправду обознался, — я улыбнулся и решил, что пора сваливать с этого кафе. — Постойте, Вы узнали мое имя, а теперь я могу узнать Ваше? Почему бы и нет? Раз нет никакой Ксении, то почему бы не познакомиться с Аней? — Глеб, — я сел на диван напротив девушки, — приятно познакомиться. Глупая ситуация вышла, серьезно. — Да что Вы! Или лучше ты? — Второй вариант, — легкая усмешка и в игру входит моя обаятельность. — Может быть, выпьем за знакомство по чашке чая? — я не раздумывая согласился, но в итоге заказал все тот же черный кофе. — О, так ты любитель кофеина? — Знаешь, с моей работой я мог бы утопиться в кофе. Между нами завязался диалог, и я даже почти забыл об обмане и фейке, хотя в моей голове вертелись мысли о том, кому же это нужно? И что-то мне подсказывало, что не обошлось без моих обожаемых учеников. Сразу же вспомнился одиннадцатый класс и Рижская. О да, она могла. И я не раз замечал, как ей приходили оповещения, стоило мне отправить сообщение. Неожиданно на ум пришла одна мысль. Я отвлекся от разговора с Аней и открыл диалог с удаленным пользователем. Нашел номер, что мне давала «Ксюша» и быстро сохранил в избранное. «Вот завтра и проверим мои догадки», — подумал я и вновь обратил внимание на мою собеседницу. *** POV Апполинария Рижская Утро понедельника — это всегда муки адские, но не сегодня. Начало этой недели будто предвещало что-то грандиозное и смелое. Я чувствовала себя почти отмщенной, но какой-то странный осадок портил весь мой настрой. В школу я бежала так, как никогда. Просто летела навстречу учебе. С Юноной мы договорились встретиться на крыльце школы, и я была уверена, что девушка уже пришла, ожидая чего-то эпичного не меньше, чем я. И вот, когда мы встретились, пришло время грешить. Тем более, что уроков с физиком сегодня не было. Какое счастье! Для исполнения нашего плана Юна выбрала урок перед большой переменой, и я стала ждать. *** Была только вторая перемена, а мне уже не терпелось достать из своего рюкзака распечатки переписки и начать кидать их везде. Просто бегать по этажам и раскидывать листы бумаги с компроматом на Хлебушка, но Юнона останавливала меня, приговаривая, что «месть подают холодной». Перед началом третьего урока в кабинет зашел Глеб Дмитриевич, и я напряглась. Мне казалось, что он узнал про план и сейчас потащит меня за ухо к директору, а заодно и Юнонку прихватит. Меня начало лихорадить, как при болезни, я покрылась потом и мои руки покрылись мурашками. — Эй, успокойся! Ты чего? — подруга обняла меня и улыбнулась, — он никогда ни о чем не догадается, будь спокойна и верь в свои силы, — девушка пыталась подбодрить меня, но получалось как-то хуево. — Я сейчас молиться начну, Юна, спасай! — но, к сожалению, она уже ни чем не могла помочь. Приговор был озвучен Стужевым: — Рижская, пошли со мной, разговор есть, — я всхлипнула, а Юнона сжала мою влажную ладонь. — Это конец… — прошептала я, чуть ли не перекрещиваясь. — Вещи не забудь. Вероятнее всего, ты не вернешься на этот урок, — голос был суровым. Меня будто ведром ледяной воды окатили. Мне даже легче стало. Я медленно начала собираться, будто бы пыталась отсрочить казнь. Но рано или поздно я бы все равно собралась и вышла бы к Хлебушку за дверь. Поэтому, устало вздохнув, я сбросила все оставшиеся вещи в сумку и вышла из кабинета, даже не обернувшись на прощание к подруге. *** Я вошла в помещение, даже не постучав. Глеб Дмитриевич Стужев стоял у доски и задумчиво смотрел на ее темно-зеленую поцарапанную мелом поверхность. — Вы просили зайти, — неуверенно начала я, поправив лямку портфеля. — Мм, Рижская, я тут провел эксперимент и сделал определенные выводы. Пока он это говорил, я начала медленно подходить к учительскому столу. Эти слова про эксперимент не напрягали меня. Ну, подумаешь, он же физик. Вот только прокрутив их еще раз в своей голове, я поняла, что что-то тут не чисто. — А я-то тут причем? — удивленно спросила я, встав у стола. — А у меня к тебе один вопрос, на который я хочу знать ответ — зачем? — Глеб Дмитриевич отвернулся от доски и подошел ко мне почти вплотную. — Я Вас не понимаю, учитель. Вы точно выздоровели? — это все больше пугало меня. — Нет, Рижская, я здоров, — правая бровь приподнялась, будто намекая, что я должна в чем-то признаться. Стужев сделал ко мне шаг, затем еще один. Он все сильнее теснил меня к преподавательскому столу. — Тогда, скорее всего, болею я, — Господи, кто бы знал, как мне было страшно, когда я своей пятой точкой почувствовала столешницу. Я начала медленно наклоняться к ее поверхности, лишь бы быть подальше от грозного и сурового лица рыжего препода, что явно был зол. Его корпус также наклонялся вслед за мной. Глеб Дмитриевич почти дышал в мои губы, и мне это, черт возьми, нравилось. — Так что… — речь мужчины прервал звук падающих листков. Сначала мне показалось, что я случайно что-то смахнула с его стола, но нет… Эта бумага выпала из моего портфеля. Я зажмурилась, осознав, что мне конец. Но, кажется, этот звук моей приближающейся смерти отвлек Хлебушка. Он отстранился от меня и наклонился посмотреть, что же это за листы. И стоило Стужеву это увидеть, как я услышала натуральный рык. — Р-Р-Р-РИЖСКАЯ! — зарычал учитель и тут же вновь прижал меня своим телом к столу. Я слышала, как в его кулаке мнутся распечатки с перепиской, — Я ЗНАЛ! Полиночка, что же тебе не жилось спокойно? — он почти шептал, все ниже наклоняясь ко мне. Я почти легла на его рабочий стол, но все еще пыталась отстраниться от обезумевшего мужчины. Его рука резко и неприятно нажала на мое плечо, и Глеб Дмитриевич придавил меня к столешнице. — Милая моя, зачем тебе? — ООО, учитель был просто в ярости, а я реально испугалась за свою жизнь. — Вы сами виноваты! — осмелела я и зажмурилась, ожидая либо удара, либо крика. Да хоть какой-нибудь реакции, кроме слов. — Рижская, ты просто тупая малолетка, — его рука сжала мою рубашку, и он дернул меня на себя. Между нами оставалось всего пара сантиметров. Я чувствовала, как мы дышали в унисон, потому что стоило мне вдохнуть, как грудная клетка упиралась в его грудь. — А Вы кретин, — прошептала я и взглянула своему страху в глаза. Такие голубые, почти кристально-прозрачные, но сейчас в них зарождалась муть ярости. — Ты же понимаешь, что из-за твоих шуток меня могут уволить? — Стужев говорил почти спокойно, но мороз по спине все равно прошелся, — или ты этого и добиваешься? Ответь мне честно, хоть раз не притворяйся никем другим, не отшучивайся, а скажи правду, — я молчала. — Ну же… — Это была глупость, — тихо проговорила я, — просто неудачная глупость, месть… Называйте, как хотите, — по его же просьбе, я ответила честно. Страх куда-то ушел, теперь мне стало очень обидно и хотелось рыдать. — Рижская, какая ты еще маленькая и глупенькая, — неожиданно Глеб улыбнулся, но отпускать меня не стал, — наивная девчонка, местью ты ничего не решила бы, — и усмешка расцветает на его губах. — Да Вы! Понимали бы Вы хоть что-нибудь! Как же я Вас ненавижу! — теперь пришла моя очередь беситься и ненавидеть. Ярость начала застилать глаза. — А ведь я хотела извиниться! Попросить прощения, мне было стыдно, а теперь я понимаю, что не за что стыдиться… Стужев не дал мне договорить, повторив ранее сказанное: — Глупая, — а вот то, что последовало за этим убило во мне любое понимание реальности. Рыжеволосый мужчина впился в мои губы безумным, злым и невероятно яростным поцелуем. Я не осознавала, что происходит, но мне явно понравилось. Вся моя злость была направлена в правильное русло. Я начала в ответ сминать поцелуем губы преподавателя, отвечая ему. Господи, это была лучшая месть, что я могла когда-либо сделать. Мои зубы кусали его губы, а он дразнил меня языком. Но вот внезапно это чувство неосознанности куда-то исчезло, вместе с пришедшим звонком на перемену. Глеб Дмитриевич оторвался от моих губ и резко отошел от меня. — Выброси весь мусор и уходи, — и, не дождавшись ответа, ушел, напоследок громко хлопнув дверью.