***
После своего ухода сосед любезно оставил за собой ещё один бутерброд с сыром, один использованный чайный пакетик на белом блюдечке и немного грязной посуды, которую Марк был обязан помыть в качестве благодарности за угощение. Обязан, да. Бросив всё так, как есть, на столе, он помылся и поплёлся к себе в комнату, растирая полотенцем влажные волосы и заливая линолеум капающей с них водой. Конечно, Генри наверняка будет зол и крайне расстроен тем фактом, какой плохой у него сожитель, но Марку было плевать и на него, и на то, что о нём подумает этот несносный кретин. Немного порассуждав логически, он пришёл к выводу, что этот вариант соседства был не самым худшим, но и не самым лучшим. Он вздохнул. Лучше бы они не встречались. Зря только время тратил на догадки по поводу его внешности и характера. "Зато не педофил. И не зоофил, — подумал он. — Хотя..." Марк выглянул в коридор, выхватывая из темноты очертания вылизывающегося Оскара. "Как знать... Вон, как перед этим придурком выделывался... Яйца к чёрту отрежу" Бросив ненужное больше полотенце на спинку стула, он стащил покрывало с узкой кровати. С приходом вечера и осени в доме становилось всё прохладнее, несмотря на довольно горячие батареи. Он крайне жалел о том, что такая в его комнате находилась не слишком близко кровати, и уже подумывал о небольшой перестановке во имя тепла. Но было так лень... На ум пришла мысль о том, что ему никуда больше не придётся идти. Работать, разумеется. Ага, и есть, и жить нормально... Он опустил голову, снимая с себя очки и протирая стёкла рукавом тёмной толстовки. Завтра ему нужно будет разобраться с документами и вернуть форму. Он очень надеялся, что ему выплатят расчётные, хотя рожа Пражски, будто бы отпечатавшаяся на сетчатке, ничего доброго не предвещала. В любом случае, нужно что-то думать по этому поводу. Он накинул на себя одеяло прямо с шерстяным покрывалом, засовывая руки в карманы толстовки, и пожалел, что нет карманов для ног.***
Расфуфыренная блондинка в очередной раз махнула рукой, и в её бокал тут же плеснулось сливовое вино из тёмной бутылки, придерживаемой сильными руками. Генри кивнул, нацепив свою фирменную усмешку, и придвинул к блондинке её заказ, прокручивая в голове не слишком лестные мысли относительно неё. Вульгарно, безвкусно и развратно. Так, как нужно в кругу их клуба. Уши давно привыкли к громкой музыке и уже почти не вяли от пустой и жалобной болтовни официантов и официанток, изредка подходящих к его обширной барной стойке в желании излить душу. В гей-клубе "Красный фонарь" ходило много сплетен и историй относительно местых завсегдатаев, и та самая отошедшая от барной стойки блондинка являлась никем иным как сорокалетним Фредди Марксом, решившим кардинально изменить свою жизнь пару лет тому назад после рождения третьей дочери. Сказать, что у Генри была весёлая жизнь, – ничего не сказать. Конечно, если не брать в сравнение беднягу Фредди. Он закупорил бутылку с вином и, отставив её в сторону, затянул потуже хвост русых волос, скучающим взглядом оглядывая полуголого стриптизёра, скользящего по шесту. Синие стринги плотно обтягивали круглую упругую задницу, под покрытой маслом кожей перекатывались тугие мышцы, лёгкий макияж оттенял скулы и подчёркивал ровные, чётко очерченные губы. Плавное покачивающее движение бёдрами, и его пальцы шаловливо ведут по блядской дорожке тёмных волос вниз к паху, оттягивая край стрингов и маня голодные взгляды сидящих в зале. Кто-то свистит, выкрикивая слова одобрения, и Генри морщится от очередных пожеланий по типу "иди ко мне, и я тебя трахну, сладкий". Обоняние уже давно не режет противный запах табака – те дешёвые сигареты, что курили приходящие в "Красный фонарь", закаливали, позволяя привыкнуть к постоянной стене сухого дыма. Танцующий под софитами стриптизёр по прозвищу Адам двигался раскрепощённо и очень сексуально, соблазнительно прогибаясь в спине, но сознание Генри привлекал вовсе не он. Его сосед, Марк, оказался именно таким, каким и приходил ему на ум. В записках точно отражался его характер, показавшийся с первого (да и не с первого, заметил он и внутренне улыбнулся) взгляда не слишком дружелюбным и миролюбивым. Не убрал, небось, сыр в холодильник и сидит сейчас у себя в норке, мёрзнет, как обычно. Хотя... Вот уже вторую осень у него с тумбочки пропадало шерстяное одеяло и появлялось загадочным образом только к апрелю, и, кажется, он смутно догадывался, кем являлся этот фокусник. В бок жёстко ткнули, по обонянию ударил запах резкого одеколона – Фабиан Стич, его широкоплечий напарник, готовый принять смену, стоял и широко улыбался, глядя на шоу. Стоило воображению пририсовать ему усы и миску со сметаной, как тот сразу начинал походить на довольного кота, хозяева которого явно переборщили с белковым компонентом в его корме. Весьма странного кота. Толстая серьга украшала розовое ухо, волосы на висках были выбриты, глаза – подведены чёрным карандашом. Форменные белая рубашка и брюки на подтяжках не слишком подходили к его рабочему образу. Ну, или наоборот... — Видал Маркса? — хрипло хохотнул он, всё так же следя за происходящим на сцене. — Снова в своём репертуаре, даже Стив клеит ресницы покороче... Генри пожал плечами: — Пусть клеит, но ведёт он себя не слишком собранно. — "Не слишком собранно"? — он посмотрел на него. Карие глаза прищурились, рот растянулся в ухмылке. — Да он всем подряд даёт. Уводит в туалет и подставляет задницу. Не удивлюсь, если у него там уже... — Да хватит уже про него. Все новости сводятся к обсуждению больных на голову трансов. — А что ещё обсуждать в этой дыре, как не их раздолбанные?.. Ай, да ладно, — он зевнул, прикрыв рот широкой ладонью. — Фриков обсуждать не хочешь; наши мальчики, — он кивнул на сцену, — по твоим словам, тебя не возбуждают. Честное слово, я иногда думаю, что ты импотент... Генри покачал головой, потягиваясь: — А в остальное время о чём ты думаешь? — Что неплохо бы нам с тобой замутить. Генри развернулся к проходу, но Фабиан преградил ему путь, облокотившись локтем о столешницу. Закусил губу, показательно осматривая его с головы до ног. Генри же вздохнул, снял бабочку и кинул на табуретку у полок. — Хватит уже прикалываться. — Нет, ну честно, ты правда нормальный парень? — Стич цокнул языком. — Тебе тут такой самец предлагает, а ты как не родной себя ведёшь. — Ещё бы как родному себя вести... — многозначительно протянул Генри. — Ты что-нибудь знаешь о свободных вакансиях? — М? — Стич отвлёкся от бутылок. — В "Красном фонаре"? Можно спросить у наших, — он повёл подбородком в сторону лестницы на второй этаж, ведущей к кабинету директора. — Мне кажется, вряд ли ты туда пойдёшь, но нужен посудомойщик и стриптизёр. Желательно, небольшого роста и тёмненький – наш сладкий мальчик собирается уволиться и вернуться к учёбе. Брови Генри поползли вверх: — Серьёзно? — Он оглянулся на сцену, где под громкие крики и аплодисменты кланялся, подмигивая, их коллега. Конечно, коллега – в переносном значении. — Адам собирается уйти? — Да, его звёздный час прошёл, — тяжело вздохнул Фабиан, открывая пачку Капитана Блека. — Его будет нехватать – не на кого больше смотреть. Ну, есть, конечно, тут некоторые толковые ребята, но на его мастерство народ слетался знатно... Он зажал между зубов сигарету, прикуривая, на что Генри отреагировал достаточно быстро: выхватив её прямо у него изо рта, он откинул её точно в мусорное ведро, увернувшись от мощной оплеухи. — Какого хрена?! — воскликнул Фабиан, хмуря брови. Генри, как ни в чём не бывало, продолжал наблюдать за уходящим Адамом. — Это вредно, пожароопасно и неприятно, — сказал он. — Особенно – Капитан Блек. — Ты мне сигарету угробил! Я и так буду долго держаться всю смену! — Он разозлённо уставился на пожимающего плечами Генри. — Иди уже отсюда, вредитель хренов! Генри вздохнул и пожал крепкую протянутую руку. — До скорого. И прошёл ровно полтора шага, как его снова окликнули: — А для чего тебе нужно было узнать про вакансии? — Уже ни для чего. — С тебя новые сигареты. Пачка. Он резко остановился и крутанулся на месте, возмущённо глядя на напарника: — С чего это вдруг там пачка образовалась? — Да с того, что ты мне уже седьмую сигарету выбиваешь! Генри сокрушённо покачал головой и помахал ему рукой, чуть усмехаясь краем губ и продвигаясь к выходу. Всё-таки правда стоило ему возместить ущерб Фабиану и купить эти чёртовы сигареты, а то некрасиво как-то получалось. И надо бы прекратить выбивать их прямо у него изо рта, а то когда-нибудь огребёт по полной, но лишь тогда, когда у спокойного, как удава, Стича окончательно лопнет терпение. Он обернулся на барную стойку, где их бариста Стив-с-адски-длинными-накладными-ресницами в открытую флиртовал с Фабианом, положив руки на стол и оттопырив задницу. Хоть Стич относился к нему более чем сомнительно и часто больше издевался, чем нормально общался, но полапать подтянутое тело в их форме возможности не упускал. Странные здесь люди. На барабанные перепонки давила громкая музыка, на сцене уже никого не было, и только одинокий пилон отражал падающий на него свет прожекторов.***
На утро дороги в городе замело очередной порцией снега. Хоть на этот раз он и не был мокрым и таким уж противным, как всю прошлую неделю, но всё равно вызывал не самое лучшее настроение для пеших прогулок. Уличные лавки медленно, но верно закрывались, мелкие ресторанчики разбирали террасы, перенося столики внутрь заведений, а то самое настроение падало ниже плинтуса, вынуждая ходить с кислой миной на лице. Люди, как заведённые, мчались на дурацкую работу, уплетая по пути купленную еду и одновременно пытаясь разговаривать по телефону, а Марк, щурясь от налетевшего ветра, старался спрятать руки подальше в тёплые рукава пальто. Взвесив ночью все "за" и "против", он решил, что попытка не пытка, и стоит поговорить с начальством. В крайнем случае спросит у смежной пекарни о свободной вакансии кассира. Ну, или уборщика, что ж делать. Но это будет как-нибудь в следующий раз, ибо на сегодня место его следования было совершенно другим. В душе царило странное ощущение. Ощущение повтора, непонятной пустоты и переполненности одновременно. Часто хотелось глубоко вздохнуть и лишний раз поджать губы, засев с чашкой кофе за очередным эскизом возле ноутбука и поломанного планшета. Отметив, что нужно где-нибудь достать шарф, чтобы не сдохнуть от холода, Марк всё же сумел дойти до остановки, успев по пути споткнуться о переходящую дорогу собачку, которую вела весьма представительная дама, которая походила на собаку гораздо больше, чем её мелкий терьер. На бойцовую, да. Утренний звонок Шарлотте, его сестре, не предвещал весёлой поездки ровно как и опоздание на автобус. И очередная прокрутка разговора в голове никак не способствовала поднятию хорошего настроения, потому что его успели обосрать раза два всего за один телефонный звонок. В любом случае, деньги были уже наполовину добыты, гордость засунута куда подальше, а автобус должен был прибыть минут через сорок. Присев на скамью под прозрачным навесом, он облокотился спиной о стенку, наблюдая за падающими мокрыми снежинками, которые опускались на землю раньше, чем он успевал проследить весь их путь.