У Скотта множество воспоминаний, связанных с лесом Бейкон Хиллс: хороших и плохих. Позже ему еще предстоит решить к какой категории отнести сегодняшнее утро.
С одной стороны, он совсем не против находиться здесь с Малией, причина, по которой девушка тяготится к этому месту также ясна — она провела тут последние восемь лет, это ее второй дом; с другой, Тейт притащила его сюда в такую несусветную рань, что Скотт рисковал вывихнуть себе челюсть внеочередным зевком.
Конечно, для альфы это не является настоящей проблемой — челюсть можно легко вправить — спасибо волчьей регенерации, но приятного все равно мало. Поющие птицы, едва занимающийся рассвет и прочие прелести живой природы совсем не поднимали настроение, а скорее даже наоборот.
И хотя большую часть своей жизни Скотт МакКолл был человеком мирным, на секунду он представил, как собственноручно душит всех птичек и чуточку приглушает солнечный свет — стало легче, жаль, подобное не под силу даже Истинному альфе.
Поэтому, дабы не забивать голову несбыточным, Скотт решил сделать, что мог: например, улыбнуться своей девушке, от которой волнами исходили нетерпение пополам с волнением.
— Я все еще не вполне уверен по поводу этой идеи, — он знал, что отговаривать ее бесполезно, но в тоже время не мог отказать себе в попытке.
— Все будет хорошо. Ты ведь со мной. И ты легко сможешь вернуть меня назад, если что-то пойдет не так, — немедленно отреагировала Тейт с уверенностью, которой не ощущала, — только… я не хочу делать этого одна.
— При всем моем желании, из нас двоих только ты можешь обращаться в койота, — напомнил Скотт.
— Знаю, но… когда я вновь стану человеком, я буду голой, так что не мог бы ты снять одежду тоже?
— Малия, дорогая, — МакКолл ухмыльнулся, — если ты хотела в очередной раз увидеть меня голым, тебе стоило только попросить, тащить меня в лес было не обязательно.
— Отлично, да, я хочу видеть тебя голым, — на данный момент Тейт была слишком сосредоточена на своей цели, а именно научится контролировать процесс обращения из человека в койота и обратно, чтобы отреагировать на заигрывания.
Поняв это, Скотт немедленно стянул одежду, оставшись в одних боксерах, и уже абсолютно серьезно поинтересовался, готова ли она.
Малия кивнула утвердительно, но вместо того, чтобы тут же обратиться, как того ожидал МакКолл, приблизилась к нему, поцеловала, а уже потом, бросив короткое: «Догоняй!», превратилась в юркого зверька.
Дав койоту несколько секунд форы, Скотт бросился в самую гущу леса — туда, куда вел его знакомый запах.
— Знаешь, а ведь это несправедливо, — пожаловался МакКолл десять минут спустя, — я хоть и альфа, но у тебя теперь четыре лапы, а значит, ты в два раза быстрее меня. Может, дашь о себе знать?
Ответом была тишина. Но это именно то, чего Скотт добивался: он знал, что Малия находится где-то поблизости — спасибо острому нюху — теперь необходимо было усыпить чужую бдительность, одновременно прислушиваясь к малейшему шороху, и когда койот ненароком нашумит, а это обязательно произойдет, поймать желанную добычу.
Но, очевидно, добыча Скотта терпением не отличалась: как еще объяснить тот факт, что она сама буквально прыгнула к нему в руки?
— У тебя вышло, — молодой альфа не знал, что сейчас ощущает в большей степени: восхищение, гордость или радость? — ты вновь стала человеком без моей помощи. Ты обрела контроль.
— Да, — Малия улыбнулась, — а еще я голая, как и обещала.
Поняв намек, Скотт немедленно принялся целовать койота: сначала губы, потом шея, затем ключица — все располагало к тому, чтобы перейти к гораздо более интересным вещам, но неожиданно МакКолл остановился.
— Что такое? — разомлевшая от ласк Тейт, пока не находила в себе сил на недовольство, но только пока.
— Мы больше не одни, — ответил молодой альфа так, что нельзя было идентифицировать его эмоции, и именно это насторожило Малию больше всего, заставив мгновенно собраться.
Впрочем, Скотт, судя по слегка затянувшейся хватке на бедрах, пока не планировал ее отпускать.
— Что тебе здесь нужно, Питер? — спокойно поинтересовался он.
— Оденься, дорогая, — с деланным отвращением произнес Хейл-старший, выходя из тени деревьев, служивших ему укрытием.
В следующий момент в парочку полетела одежда Малии, которую «спустившаяся с небес на землю» волчица с легкостью поймала.
Скотт не знал, пытался ли Питер таким образом заставить его чувствовать себя уязвимым или таскать ему вещи ниже хейловского достоинства, но если первое, то он ничего подобного не ощущал: на нем все еще были боксеры; и они ведь уже проходили нечто подобное, разве нет?
— Зачем ты следишь за нами? — Скотт лелеял надежду на сколько-нибудь вразумительный или скорее правдоподобный ответ.
— Слежу? — но Питер, как обычно, его надежд не разделял.
— Даже приди ты сюда просто погулять, почувствовав нас, ты мог просто развернуться и уйти, но остался, — терпеливо пояснил МакКолл, — почему?
— Думаю, это очевидно, Скотт, я беспокоюсь. Сначала молодая Арджент, теперь моя дочь, не слишком ли ты прыток? Даже для альфы. Или, быть может, ты стремишься породниться с кланом Хейл? — омега выразительно взглянул на Малию. — Помнится у меня тоже были подобные планы, но ты все их сорвал, если точнее, ты сорвал свидания.
— Я не твоя дочь и никогда ею не была! — немедленно вспылила молодой койот.
МакКолл отреагировал как раз вовремя, чтобы перехватить чужую руку с вытянувшимися когтями, и тем самым не позволить Тейт сдвинуться с места.
— Все в порядке, Малия, нам следует просто уйти, — уверенно произнес он.
— Все в порядке, дорогая, — вторил молодому альфе Питер, — уйду я.
Если Скотт пообещает заботиться о тебе должным образом.
— Ты прекрасно знаешь, что я не обижу ее, — сдержанно ответил на это МакКолл, чувствуя, как его собственный гнев начинает бурлить под поверхностью.
Меньше всего на свете Скотт верил в чужие вдруг проявившиеся отцовские чувства, Питер Хейл мог выглядеть и говорить как самое безобидное существо, но нельзя было забывать: он убил родную племянницу и манипулировал Дереком — и все это ради власти. Молодой альфа не оставлял надежду на вторые шансы, но только не для тех, кто не гнушался пустить родную кровь. Если Хейл не пожалел Лору, которую знал всю ее жизнь, то какова вероятность, что он не навредит Малии — дочери, о существовании которой до недавнего времени не имел понятия?
Смотря вслед бывшему альфе и переплетая свои пальцы с чужими, МакКолл решил, что не желает знать.
«
Альфа — сколько издевки в одном слове, — фыркнул про себя Скотт. — Ты здесь не за тем, чтобы позаботиться о Малии, ты ненавидишь меня за то, что я якобы отнял, за то, что переступил через тебя. И тот факт, что я встречаюсь с твоей дочерью, ты воспринимаешь, как личное оскорбление, как очередное посягательство — поэтому наблюдаешь и выжидаешь. Рано или поздно ты захочешь нанести удар, и будь уверен, Питер, я буду готов!».
— Скотт! — чуть взволнованно окликнула Тейт молодого альфу, оказалось, он и сам не заметил, как когтями свободной руки впился в собственную ладонь, так что на землю теперь стекали несколько струек крови. — Что такое?
— Ничего, я только… — в следующий момент губы Малии были буквально захвачены чужими губами в отнюдь не целомудренном поцелуе, на который она с удовольствием ответила, — я не позволю ему навредить тебе, слышишь! Ни за что не позволю!
— Как будто у него будет шанс, — беспечно ответила койот, — в подтверждение своих слов, обнажая клыки и отсвечивая стально-голубым цветом глаз.
Не то чтобы это успокоило Скотта на все сто, но от сердца чуть отлегло и он постарался улыбнуться, как делал частенько в попытке скрыть свои настоящие чувства.
Но Малия не была бы Малией, если бы позволила ему рефлексировать подолгу, теперь она сама потянулась к его губам: в этот раз поцелуй вышел нежным; целую минуту оборотни наслаждались нехитрой лаской.
— Вот ведь, — раздраженно произнесла Тейт, — и как только умудряется сбить весь настрой одним своим появлением.
— Наверное, это талант, — Скотт слегка пожал плечами, нахлынувшего негатива как не бывало, на этот раз он улыбнулся совершенно искренне. — Как насчет проведать Стайлза и Киру? Только сначала найдем мою одежду.
Ответом послужил чужой смех и МакКолл подумал, что это утро определенно удалось.
***
Кира просыпается довольно рано, не зная, что конкретно ее разбудило, быть может, привычка? Обводит взглядом комнату, и да, Стайлз за компьютером. Снова. Иногда ей кажется, что он никогда не спит.
Она выскальзывает из постели, хотя делать этого совсем не хочется, и направляется к Стилински.
Намеренно привстает на цыпочки, чтобы создать как можно меньше шуму, а затем принимается разминать чужие шею и плечи — слыша в ответ благодарный стон, Юкимура позволяет себе довольно улыбнуться.
— Ты сегодня ложился? — спрашивает девушка какое-то время спустя.
— Мм? — невнятно отзывается Стайлз, не совсем уверенный спрашивали ли его о чем-то и если да, то о чем? — эй, это не его вина, что у Киры волшебные руки, и он совсем немножечко поплыл.
— Пожалуйста, скажи, что мне не приснилось, как ты этой ночью забирался ко мне в постель, — полувопросительно произносит Кира, склонившись к самому его уху.
— О, да, конечно, — живо отвечает Стайлз, — и ты, наверное, имеешь в виду мою постель? — игриво уточняет он.
— Посмотри на меня, — просит Кира таким тоном, что Стилински немедленно разворачивается на стуле.
Губы у Киры мягкие и податливые, Стайлз забирается ладонями под ткать собственной клетчатой рубашки — и да, гипотезу о том, что девушки в вещах парня выглядят очень и очень сексуально можно счесть официально подтвержденной.
Единственной здравой мыслью кажется взять эту конкретную девушку на руки и отнести в кровать, но Кира со смехом отстраняется, игнорируя чужой разочарованный стон.
— Ну, ты расскажешь мне над чем так усердно работал? — спрашивает она шепотом.
— Сейчас? — уточняет Стайлз, еще не веря, что Кира может быть так жестока.
— Да, — отвечает Юкимура, о том, чем они занимались или скорее о том, что едва не случилось несколькими моментами ранее, говорят лишь слегка порозовевшие щеки.
— Ла-адно, — тянет Стилински, вновь разворачиваясь к компьютеру.
Окей-окей, быть может, в последнее время он немного увлекся своим внеочередным проектом — настолько, что даже у доброй и замечательной Киры кончилось терпение — и, быть может, он и впрямь заслуживал «наказания».
— Это, — начинает Стайлз торжественно, — ну, на самом деле я еще не придумал названия, но взгляни, — Стилински раздумывает всего секунду, прежде чем усадить Юкимуру к себе на колени, от чего та негромко взвизгивает, — в теории при помощи этого устройства и твоей искры можно будет отправить всех оборотней, да что там, всех сверхъестественных существ, подпадающих под воздействие электричества, в отключку.
— Хочешь сделать из моей силы универсальную ловушку? — удивляется Кира. — Но я не хочу, чтобы кто-то пострадал, — возражает она.
— Она не для страданий, никто ведь не умрет, а нам с тобой защита не помещает, — переубедить Стилински в собственной правоте — задача, с которой еще никому не удалось справиться.
— Но, Стайлз, — произносит Юкимура тихо, — даже если бы это сработало, я ведь совсем не умею это контролировать.
— Это только пока, — говорит Стайлз, сжимая руку девушки, в его голосе все та же убежденность, от чего у Киры сладко сжимается сердце, — но ты научишься, я знаю, и я тебе в этом помогу. Или я не Стайлз Стилински! — заканчивает он.
Кира улыбается помимо воли и тянется к чужим губам, иногда ей кажется, что при желании он мог бы в одиночку уничтожить мир, но знаете, что самое забавное? Она влюблена так сильно, что, скорее всего, не стала бы его останавливать — напротив, она будет там, чтобы помочь, а сейчас просто напросто им гордится.
— Теперь, когда мы все обсудили, мы можем заняться куда более интересными вещами,
пожалуйста?
— Можем, — отвечает Юкимура, вновь смущаясь, но для Стайлза? Для Стайлза это одна из самых милых вещей на свете.
Он несет девушку в постель, где они могут в полной мере насладится тем, что шериф Стилински на дежурстве.
***
Второй раз за утро Кира просыпается от стука в дверь.
— Стайлз, Стайлз, кто-то пришел, — пойти открыть дверь в чужом доме девушке кажется попросту неприличным.
— Пошли их к черту, — советует Стилински сквозь сон.
— Стайлз, а вдруг это что-то важное? — не сдается Юкимура.
Стилински резко распахивает глаза.
— Ты ведь просто продолжишь волноваться, да? — не вопрос, а констатация факта.
Кира в ответ кивает почти виновато.
Пока его девушка одевается, Стайлз покорно идет открывать, в очередной раз тихо ненавидя мир. И серьезно, лучше бы это было нечто вселенски важное, потому что иначе — кому-нибудь не поздоровится.
Он распахивает дверь, чтобы узреть парочку друзей, которые, кажется, и вовсе этого не замечают.
«Важное, конечно», — Стилински поджимает губы и раздумывает: «А не сделать ли мне вид, что я ничегошеньки не слышал, и что нас вовсе нет дома?»
— А, Стайлз, — произносит Тейт, до того как вышеупомянутый претворяет свой план в жизнь.
— Малия, Скотт, — приветствует парень без особого энтузиазма.
— А мы со Скоттом спорили, можно ли войти через окно.
— Привет, — улыбается гораздо более чувствительный к человеческим эмоциям МакКолл, — впустишь?
Но Малия уже тянет его за руку в дом, не дожидаясь чьего-либо разрешения.
— Я не говорил, что нельзя, — продолжает Скотт прерванный разговор, поскольку извиняться за чужое поведение попросту нет смысла, — я лишь сказал, что это неприлично.
— Ты такой зануда, — закатывает Малия глаза в ответ, — мы оборотни, Скотт, почему бы этим не воспользоваться? Так быстрее, — и без всякого перехода: — в этом доме есть еда? Мы не завтракали.
— Я не совсем уверен. Почему бы вам двоим просто не поесть оленины? — вопрошает Стайлз, прислоняясь к стене и скрещивая руки на груди, он не хочет сказать, что девушка Скотта раздражает, но неужели друг не мог найти кого-нибудь, кто не вышел прямиком из лесу?
— Скотт говорит, что люди не едят оленину, по крайней мере, сырую, — Малия почти не понимает сарказма, о чем Стилински частенько забывает.
— Ну,
если Скотт говорит, — усмехается он в сторону друга.
Этот самый момент Кира выбирает, чтобы спуститься с верхнего этажа.
— Здравствуйте, Малия, Скотт, — открыто улыбается она.
Стайлз с неудовольствием замечает, что его рубашке «дали отбой».
— Привет, — Скотт улыбается ей в ответ.
— Как на счет заказать пиццу? — напоминает койот о гораздо более важных вещах.
С ней никто не спорит.
После завтрака все четверо решают подняться наверх, чтобы провести часть выходного вместе.
Оказавшись в комнате друга, Скотт в очередной раз удивляется — насколько тут все изменилось. К примеру, на книжных полках, помимо коллекционных дисков со «Звездными войнами», теперь находятся несколько дисков с аниме — преимущественно о Девятихвостом лисе; Стайлз теперь мастерски орудует палочками и учит японский, а заодно, кажется, и корейский — чтобы понимать древние тексты, а соответственно помочь Кире. Скотт также знает, что теперь у друга есть блокнот, который тот всюду носит с собой, записывая туда то, что считает интересным, а по большей части — то, что рассказывает ему Ношико.
— Если мать твоей девушки живет на свете вот уже девятьсот лет, нужно этим пользоваться, Скотт, — говорит он назидательно, не скрывая гордости. На самом деле теперь Стайлз может часами рассказывать всевозможные истории, мифы и легенды, пока Скотт сидит рядом, старательно делая вид, что ему интересно (это так, но не всегда).
Обычно в разгар очередного экскурса в историю появляется Малия и затыкает чужой рот яблоком, булочкой, а иногда и вовсе молча уводит молодого альфу в неизвестном направлении, и пусть Скотт никогда не сознается в этом, но он очень ей признателен.
Он лишь целует Тейт в благодарность, от чего та улыбается самодовольно: иногда для взаимопонимания им совсем не нужны слова — достаточно хим. сигналов.
МакКолл практически воочию видит, как идол Лидия Мартин блекнет все больше и больше с каждым днем: Кире с ее нежностью, любовью и внутренней силой удалось то, что, казалось, никому не под силу — затмить «банши мечты» Стайлза Стилински, хотя скажи ей кто-нибудь об этом, она бы сочла себя не конкурентоспособной.
Скотт лишь надеется, что эти двое будут счастливы вместе, потому что он совершенно точно счастлив с Малией.
