В доме детства в шкафу не только чьи-то кости

      Легкий стук в дверь ванной, а в ответ тишина.       — Я могу войти? — молчание. — Ты уже долго там находишься… С тобой все в порядке?       Открыл дверь. Ал сидел в ванне ко мне спиной и обнимал себя за плечи, пальцы скребли кожу на плечах и спине до красных полос, а вода, ниспадая водопадом на его голову, била по плечам, перебивая весь звук. Понятно почему он не отзывался. Дотронувшись до его руки и присев рядом, я пытался не смотреть на него, а сам он дрогнул. Рука под моей замерла. В воздухе, полным клубами пара, отчетливо угадывался запах его морозно-мятного геля. Посидев так с ним немного, я все же потянулся выключить воду, и лишь мимолетно соскользнула моя рука с его, как он тут же ее подхватил и мягко прижал к своему плечу. Когда разгоряченная вода перестала бежать по его телу, он мелко задрожал.       — С тобой все в порядке? — спросил я, рассматривая расплывчатым взглядом его ладонь, лежавшую поверх моей. Внутри меня все опасливо напрягалось при малейшем уголке его чрезмерно обнаженного тела, но сейчас я не мог идти на поводу своих инстинктов и усиленно боролся с самим собой. После небольшой паузы, он отрицательно качает головой, сжимаясь в еще больший комок и приковывая мое внимание к его макушке. Волосы, такие темные, собравшиеся в длинные пряди, полностью прикрывали его глаза. — Что… произошло?       Голова его опустилась еще ниже, и он снова ею качает.       — Не помнишь? — он замер, а затем слабо кивнул. — И часто... это происходит? — после затянувшейся паузы добавил: — Я читал твои дневники. Не все и не детально, местами, но, пролистывая, заметил, что стабильно записи отсутствовали. Их не было потому?.. — кивок. — Ты хочешь, чтобы мы вместе попытались вспомнить вчерашний день? Или же лучше дать тебе отдохнуть?       Он дергано втянул воздух и на выдохе:       — Я не знаю, — его голос казался таким чужим, но эти хрипящие слегка нотки, такие печальные… Мне казалось, что я их никогда не слышал от него, но все же они были мне знакомы. Возможно, в его взгляде, в его поступках они проглядывались, но я этого не понимал или попросту не хотел замечать. — Нужно... Нет, я должен попытаться вспомнить, ведь так не должно больше продолжаться… Но... каждый раз мне так страшно.       — Чего ты так боишься?       — Не знаю, — на выдохе произнес он.       — Поверь, хуже того, что со мной было, быть не может. А я ведь здесь, рядышком и вполне живехонький и довольный жизнью, — я постарался приободрить его как мог, но он не отреагировал, все также понурив голову. Взяв махровое полотенце и накинув ему на плечи, я слегка приобнял и потянул наверх. — Ты простудишься, пойдем в кровать.       Он кивнул и послушно встал. Не знаю, откуда во мне такое побуждение, но я не хотел оставлять его одного. Развернув и притянув к себе поближе, я принялся вытирать его волосы все больше взлохмачивая, но открывая его слипшиеся влажные ресницы и глаза. Он не смотрел на меня, уставившись куда-то в пол, но его брови выразительно изогнулись, а взгляд такой печальный неоднократно отвлекал меня. Было тяжело видеть его таким, а не мягким и ласковым, всегда слегка в приподнятом настроении, таким, каким он был обычно. Его словно подменили. Когда я опустил руки с полотенцем на его плечи, он взял мою руку и прижал к ободранной щеке, слегка приподняв взгляд на уровень моей груди.       — Болит? — я старался как можно нежнее и меньше касаться его ранки, но он терся об руку, словно специально делая себе больно. Тогда я отдернул ее.       — Дело не в этом… Просто я так устал. Ты полежишь со мной?       — Не спрашивай, — я не мог бы ему отказать, даже если хотел бы, а эта просьба казалась и вовсе дурацкой. Но почему-то ему это было важно, и я слегка кивнул. Он приободрился, вылез из ванны и, наспех обтеревшись, взял меня за руку и пошел в сторону спальни. Мои щеки предательски горели от его голого вида, а он, как ни в чем не бывало, даже не одеваясь, повалился на кровать. Я не знал с какой стороны к нему лечь, чтобы касаться его как можно меньше, ведь и уйти куда подальше был не вариант. Когда я опустился на колени рядом с ним, он взял меня за руку и так, лежа на боку, свернулся в подобие эмбриона. Какое-то время он так просто лежал, не принуждая с ним ложиться вовсе, разглядывая из-под волос мою руку в своей ладони. Совсем скоро он закрыл глаза и тихо засопел, слегка ослабив хватку. Такой беззащитный. Он был похож на маленького мальчика, что просто тихо спал, подтянув ладошки к лицу и собравшись в комочек. Я отводил его пряди в сторону, открывая слегка покрасневшую кожу в уголках глаз. Так он... плакал? Немного понаблюдав за его дыханием, я понял, что его слегка нервные вздохи объясняются ничем иным, как простым хлюпаньем носом. Боже, он и вправду такой ранимый. И кажется, я серьезно привязался к нему. Отведя волосы с его лба, и нежно поцеловав, я сел рядом, у изголовья, и продолжил поглаживать его по голове, прибирая его пряди рукой. Я так счастлив, что он вернулся, что мне почти все равно где и с кем он был. Сейчас он здесь, со мной. Ощущение теплоты и защищенности грело меня изнутри, и я так хотел поделиться этими сложными чувствами с ним, передать это каким-то образом через прикосновение. Может, то же самое чувствовал, и он сам, когда постоянно стремился меня обнять и поцеловать? Слегка помотав головой от моих поглаживаний в области затылка, он подтянулся ко мне поближе и улегся на моих коленях, слегка приобнимая меня за бедра. Он был так напуган, а сейчас так сладко спит на моих коленях. Я уже не понимаю, что чувствую… Так счастлив, что сейчас он здесь, рядом, но при этом слезы на глаза наворачиваются от его такого хрупкого вида. По щеке невольно скатилась слеза и попала ему на щеку. Ну, еще чего, распустил тут нюни. Вытерев костяшками пальцев слезы, я тихонько прошептал:       — Я тебя не оставлю, Лани. Можешь не переживать.       — Как... Как ты меня назвал? — он слегка приоткрыл глаза и посмотрел на меня.       — Прости, я кажется попросту оговорился… Спи и не беспокойся, все хорошо.       Он послушно закрыл глаза и, какое-то время не двигаясь, лежал. Действительно, с чего это я сморозил? Но затем, словно решив какой-то проблемный вопрос в своей голове, он расслабился и улегся поудобнее, а также тихо сказал:       — Меня так папа звал, — и он снова крепко заснул.       Я долго крутил в голове это имя… Лани. Откуда оно могло взяться? Оно было знакомым, но при этом я не помню, чтобы кого-то называл этим именем. Как будто только слышал, но где? Я поглаживал его по голове, шее и плечам. Постепенно я совсем расслабился и перестал обращать внимание на его обнаженное тело, видимо, его беззащитность каким-то образом помогает и мне стать более открытым. Я поежился от легкой прохлады в комнате, в то время, как Ал обдавал жаром мои ноги. Слегка спустившись на кровати, я прижался к его груди, а он, почувствовав прекращение поглаживаний, притянул меня к себе, подобравшись руками ко мне под футболку, словно грея руки у меня на груди под одеждой. Под конец этого дня я либо лишусь всех своих комплексов, либо точно сбегу от него. Через какое-то время мне стало и того жарко. Стянув и без того задранную футболку, я слегка замер, автоматически оттянув резинку шорт. Стоит ли снимать все? Буквально пару дней назад я боялся принять душ, так как нужно было раздеться, а сейчас, когда он здесь, обнаженный, рядом, я почти неосознанно снял все. Может. так мне будет потом проще с ним? Думаю, проснувшись, он поймет и не станет поднимать эту тему. Он всегда так поступал. Сняв с себя оставшуюся одежду, лег рядом с ним, придерживаясь небольшой дистанции между нами, но он, словно почувствовав отсутствие преграды в виде одежды, еще ближе прижал меня к себе, согревая своим телом. Это было странно, но мне совсем не было страшно. Даже было некое ощущение deja vu. И положив руки к нему на грудь, я тесно прижался, слушая биение его сердца. Мне так давно не было так спокойно, что вскоре заснул и я.