Молчание

В последнее время она практически не спала. А если ей удавалось уснуть, то просыпалась от кошмаров, которые были наполнены бесконечными криками и огня. Этой тихой ночью, в нормальной комнате обычного дома, спрятанного в горах и вдали от Себастьяна, она провалилась в спокойный и глубокий сон, и проспала до позднего утра. Ее разбудили звуки хлопающей двери и какие-то голоса, шум шагов. Клэри прислушалась, молясь всем ангелам и богам, чтобы тот, кто пришел не был ее братцем. На всякий случай, она ухватилась за клинок, который она убрала под подушку вместе с кольцом, чтобы не возникло лишних вопросов, если обители этого дома в самом деле не относятся к Темной армии. Но это не переставало ее удивлять: каким образом этим вроде как нормальным Моргенштернам удалось скрыться от других безумных родственников и остаться отрешенными от всего мира? Она отчётливо слышала мужской басистый незнакомый для нее голос. Кто бы не пришел, он не был этим монстром. А потом все затихло. Напряжение спало, и Клэри сама не заметила, как заново уснула.

***

В ее комнате была ещё одна дверь, которая вела в ванную. Больше всего ей хотелось встать под воду и смыть остатки пыли Эдома и прикосновения брата. Но она не решилась ни мочить повязку, ни залазить в ванну. Ещё не хватало не удержать равновесия, упасть и окончательно сломать ногу. Она просто умылась и ей стало немного легче. В отличие от гостиной, окно не было закрыто ставнями и слегка отодвинув тяжёлую штору, Клэри выглянула на улицу, который выходил на гущу заснеженных деревьев. Неужели в Идрисе так рано выпадает снег и наступает мороз? Ведь сейчас всего лишь ноябрь. Клэри взяла в руки платье, которое так ненавидела. Себастьян говорил, что оно якобы когда-то принадлежало матери, но оно было совершенно не по вкусу Джослин. Клэри яростно откинула его в угол комнаты, и ударила по нему костылем, представляя вместо куска тряпки Себастьяна. — Ненавижу. Ненавижу тебя, — прошипела она. Клэри не знала, что ей надеть. С собой у нее не было никакой одежды, кроме ненавистного платья и пижамы, которую дал ей Валентин. В гостевой спальне стоял комод, но он оказался пуст, кроме одной полки, где лежало полотенце и пару старых книг. Со вздохом, она подняла золотистое платье, и надела его, решив, что выходить из комнаты в пижаме — это странно. Девушка открыла дверь, и осторожно вышла, переставляя костыли, стараясь не шевелить ногой. Ей нужно как можно быстрее вылечиться, и… А что дальше делать, она не совсем понимала. Скорее всего Себастьян нашел маленькую армию из сумеречных охотников, и приволок Джослин, Джейса и Люка в Эдом. Увидел ее пропажу, и убил их всех. Это было вполне в характере брата. «Отлично помогла». В гостиной было пусто. На одно из кресел кто-то кинул часть снаряжения нефилима — защитные нагрудные «щиты» из чистого серебра. Клэри взглянула в сторону лестницы. Массивная, из красного дерева, Видимо, на втором этаже находились хозяйские спальни. Не место для гостей. Послышались голоса, звон посуды. Она вышла из гостиной, выглянув из-за угла в сторону кухни, заметив мужчину, который сидел спиной к ней. Он потянулся к бутылке вина, и на его руке сверкнул перстень. — Книжный червь, не умеющий излагать свои мысли, потом этот неспособный ни на что мальчишка, а теперь потерявшая рассудок девчонка. Сын, ты что собираешь ковчег из неудачников? — Они мои друзья. — Вот и я о том же, — с недовольной ноткой произнес глава семейства. — Тратишь время впустую. Ничего из них хорошего не получится. — Оскар, перестань, — послышался женский голос. Клэри не видела ее, часть кухни была скрыта. — Будто я не прав. Заканчивай уже эту акцию благородства, Валентин. Тебе необходим нормальный круг общения, состоящих из богатый семей, потому что, что? — ожидая нужного ответа, приказным тоном спросил мужчина. — Потому что связи важны. — Именно. Без нужных связей, каким бы гениальным не был человек, к институту власти не пробиться. — Пусть общается с кем душе угодно. Друзей не выбирают, — сказала женщина. — А что с девчонкой? Как так вышло, что она оказалась в наших пещерах с переломом и в одном платье? Клэри замерла. Говорят о ней. Сейчас возможно ей удастаться узнать работают ли они на Себастьяна или нет. — Пещеры нам не принадлежат, — сказал Валентин, поставив на стол приготовленную индейку с овощами. Аромат заполонил весь дом, и Клэри старалась не выдать себя из своего укрытия бурным ответным урчанием живота на запахи. — Не увиливай от ответа. — Всё что мне известно, я написал тебе в письме, что её имя Клэри, и что она ищет свою мать. Мы могли бы помочь ей. Девушка даже не сразу поняла, что улыбается. Они в самом деле… нормальные? — Клэри? Это полное имя? — поинтересовалась женщина, наливая чай в фарфоровые кружки. — Странное имя, — прокомментировал хозяин дома, уперевшись рукой в колено. Клэри усмехнулась, да уж, удивительно такое слышать от человека, который назвал своего сына именем — Валентин. — Пойду позову её к столу, только не задавайте ей много вопросов, ладно? Клэри замешкалась, отступая назад, не желая, чтобы они подумали, что она подслушивала их. Валентин вышел из кухни, и как ни в чем не бывало махнул ей рукой. Милая улыбка растянулась на его лице. — О, Клэри, ты уже проснулась. Будешь обедать? — Привет. Эм… Я не знаю. Там еще кто-то есть. Это твои родители? Я не помешаю? — Нет, всё нормально. Пойдем. Стоило ей показаться в обеденном зале, как на неё тут же обратили внимание. Мужчина обернулся, и Клэри не поверила своим глазам. Он был невероятно похож на её умершего отца. Белоснежные волосы аккуратно причесаны назад, лицо с тонкими и одновременно грубыми чертами лица, скорее всего из-за постоянного напряжения и контроля. Она могла с уверенностью сказать, что он был похож на мраморную скульптуру — красивую, завораживающую, притягивающую взгляд, но в тоже время, пугающую и отстраненную. Но его глаза не были черными, они были поразительного светло-серого цвета с серебристым отливом, и в них не были ни намека на доброту. Очередная теория о том, что Валентин тайный сын её отца, а люди, которые он называл своими родителями были приемные начала рушатся. Они были похожи друг друга. На другом конце стола расположилась женщина. Она улыбнулась ей, и девушка поняла, чью улыбку перенял парень. Её длинные светло-русые волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Все трое были в классической простой одежде сумеречных охотников, черная рубашка и брюки, выделилась лишь Клэри в своем платье, словно яркое пятно на этой неприметной кухне. — Доброе утро, спасибо, что позволили присоединиться к столу, — вежливо проговорила Клэри. — Здравствуй. Кларисса — твоё полное имя? Я прав? — тягуче проговорил хозяин дома. Девушка сжала свою вилку. Даже голос, интонация невероятна походила на манеру Валентина, того самого, который её отец. — Да. — Я отец Валентина, Оскар и моя супруга, Серафина Моргенштерн, — его голос всегда звучал с ноткой холодной насмешки, но не тогда, когда он называл имя своей жены — о ней он всегда говорил с благоговением. Серафина. Имя показалось ей знакомым. —Я рада познакомиться с вами и очень благодарна за помощь в столь тяжелое время. Оскар коротко кивнул. Она так и не решилась задать вопросы, что мучали её. Как им удалось остаться незамеченными, при том, что они принадлежали к роду, который был в центре всего происходящего зла. — Вы верите в Господа, юная леди? — неожиданно спросил Оскар. Она встречала Ангелов, Лилит. Возможно и Бог был, но как однажды сказал Джейс, какая разница есть он или нет, мы всё равно сами по себе. Она никогда не молилась и считала это глупостью. Но эта семья была верующей. — У нас есть традиция: мы благодарим Его за то, что мы живы, мы вместе и на нашем столе есть пища. Я не стану вас принуждать к сие действию, но попрошу на минуту отложить столовые приборы, — шелковистым голосом проговорил Оскар Моргенштерн, и Клэри послушна положила вилку с ножом. — Валентин, сегодня я тебе дам слово. После своеобразной молитвы, они обедали в тишине. Впрочем, Клэри была этому только рада. После обеда, они с копией Себастьяна расположились в гостиной. Парень сидел за столом и выписывал что-то из огромной книги. Клэри пересмотрела книжные полки, но все книги были исключительно учебными. Никакой художественной литературы. — Почему у вас окна закрыты ставнями? — спросила Клэри. — Чтобы никто не заглядывал. Клэри взяла в руки первую в стопке газету. Это была сводка Конклава. Одна страница была посвящена Ангелу и Закону, другая как важно соблюдать Соглашение… Были запечатлены чёрно-белые снимки Аликанте. Башни Демонов в сиянии своего виличия, Зал Договора и Академия. Целые, не разрушенные Темной Армией и Фейри. — Очень старый выпуск? — Клэри показала газету Валентину. Тот отвлекся от своей книги, и взглянув в газету как ни в чем не бывало сказал: — Нет, новая. Клэри заметила в углу номер и год, и ухмыльнулась. — Ну да, конечно, шутник. Газета аж 1982 года! Хорошо сохранилась. Брови Валентина взлетели чуть ли не до небес, он взглянул на нее взглядом крайне удивленнного человека. — А какой по-твоему сейчас год? — спросил он. — Ты сейчас серьезно? — А ты? — он подозрительно оглядел ее, позабыв о своем задании. — Так откуда ты будешь? Ты ведь не с Аликанте, верно? — С Нью-Йорка. — Сколько тебе лет? — Шестнадцать. — Какая у тебя фамилия? Клэри нахмурились. — Что за допрос? — Я должен знать, кого впустил в дом. Мою фамилию ты знаешь. — Фрэйчалд. — Фрэйчалд? — эхом переспросил Валентин. Судя по гамме эмоций, что проносились по его лицу, Клэри мысленно ударила себя. Зачем было называть настоящую фамилию? Теперь то они точно сдадут ее Себастьяну, узнав кто она и кому принадлежит. Но Валентин сказал совсем другое, отчего у Клэри начала кружиться голова: — Ты сестра Джослин Фрэйчалд? Или из какой-то другой ветви? — с нескрываемым любопытством спросил он. — Нет, не сестра Джослин, — на имени матери ее голос дрогнул. Почему он подумал, что она ее сестра? — Получается, ты учишься в Нью-Йоркском Институте, а Джослин в Академии, — сказал Валентин. — Ты говорила, что ищешь своих родителей, да? Фрэйчалды живут на границе с Аликанте, думаю, они могли бы помочь. Уж они то лучше знают своих родных, чем мы. Клэри непонимающе уставилась на него. Все, что с ней происходило больше походило на какой-то сюр. Она слушала его и не понимала. Кто из них сошел с ума? Почему он говорил, что сейчас 1982 год, когда 2007? Мог ли Себастьян сказать своим родственникам таким образом поиздеваться над ней, наказав за побег? Или всё намного хуже? Клэри вгляделась в копию Себастьяна. Он был левшой. У него были две птицы. «Он хотел назвать тебя Серафиной, в честь своей матери» — говорил Себастьян. И мать Валентина — Серафина. Он знает Джослин. Сейчас 1982 год? Могло ли кольцо перенести ее в другое время? Во время зарождения круга? И этот юнец за столом — ее злобный отец? Да, нет же, это больше похоже на бред. Может, на самом деле она надышалась пыли Эдома и у нее галлюцинации. Путешествия во времени невозможны. — Можно спросить? — тихо произнесла Клэри. — У тебя есть парабатай? — Да, а что? — Интересно, каково это быть связанными душами и поклясться в вечной верности. Видимо, вы очень хорошие друзья? — Плохие друзья не становятся парабатай. — Как его зовут? — Вряд ли ты его знаешь. — И все же. — Люциан Греймарк. — Кошмар, — неосознанно пробормотала Клэри, приложив руку к губам. Развернувшись на костылях, она помчалась как могла в свою временную комнату под изумлённым взглядом Валентина. Безумие. Неужели он в самом деле ее отец? Клэри села на кровать и взяла дрожащими руками свое кольцо с кинжалом. Если это ловушка Себастьяна, она в нее не попадется и будет уже далеко. А если каким-то образом ее занесло в другое время, в юные годы ее родителей, то она не желала здесь находится, ни в этом времени, ни среди этих людей, рядом с мальчишкой-манипулятором. Надев кольцо, она представила ферму Люка, свою мать и его самого, прокрутила три раза и… Ничего не произошло. Она всё ещё была в этой комнате с бледно-серыми стенами.