Молчание

В Эдоме ангельская магия была бессильна, и её рунический талант был бесполезен. Она не знала, каким колдовством было наделено фамильное кольцо Моргенштернов, но это сработало. Передвижение оказалось очень болезненное. Закрыв глаза, Клэри думала лишь о пещерах Идриса, там где скрылись единственные люди, которые были ей дороги, и которых Себастьян намеривался превратить в Тёмных. Её выбросило с невероятной силой прямо на каменное дно пещеры. Она не успела сгруппироваться, и рухнула, ударившись затылком, отчего в глазах всё потемнело и навернулись слезы, отдаленно она услышала жуткий хруст и боль пронзила тело. ─ Нет, только не это. Пожалуйста… ─ прошептала Клэри, когда поняла, что не может встать, что она сломала ногу. Но всё же, она больше не была в Эдоме. Это была та самая пещера, только совершенно пустая. Неужели, опоздала? Где все остальные? Выход из пещеры был недалеко, яркий дневной свет освещал тоннель. Из-за сильной боли в ноге и затылке, она не сразу ощутила морозный холод не свойственный осени. ─ Всё что мне нужно это небольшое иратце, — успокаивающе произнесла Клэри, потянувшись за стилом, но её ждало разочарование. Стило разломалось на две части. Она звала на помощь, но никто не пришел, и уж больно здесь было тихо, как будто бы, здесь в самом деле никого не было, ни в этих туннелях, ни в других. Где-то издалека раздался шорох, и в надежде, Клэри закричала что есть мочи, приподнявшись. Это определенно были чьи-то шаги. — Помогите! Мама! Кто-нибудь! Когда человек показался в поле зрения, Клэри замерла и затихла, прижавшись к сталактиту, сжав рукоятку меча. Она ждала кого угодно, только не своего больного на всю голову брата. Она смотрела как он приближается и какие-то странные тени порхают над ним. Птицы? «Сейчас он подойдет ко мне, и я перережу ему глотку. В этом мире мы равны в смерти». Наблюдая за тем, как он приближается к ней, своей фирменной вальяжной осторожной походной, спрятав руки в карманы шерстяного пальто, как внимательно и оценивающе следят за ней его чёрные ненавистные глаза, Клэри лишь хищно улыбнулось, позабыв о переломанной ноге и страхе перед безумным братом. «Давай, сделай ещё один шаг, и я убью тебя». Будто прочитав её мысли, он замер, соблюдая дистанцию. Она ожидала, что он впадет в ярость от её побега, но брат смотрел на неё так, будто впервые видел. А потом, Клэри будто ударили под дых: разве он уходил из Эдома в этой одежде? Черное пальто и серый шарф, который был небрежно намотан вокруг шеи, на плече висел рюкзак с какими-то вещами, черные полевые брюки, заправленные в высокие сапоги. На ремне был закреплен кинжал. Себастьян носил исключительно алую одежду магов и не расставался со своим драгоценным Фэсфоросом. Это определенно был кто-то другой с глазами брата. ─ А… где все? Я опоздала? — спросила она, спрятав Геосфорос, и снова попытавшись встать, опираясь на сталактит, чувствуя как холод обволакивает её. ─ Здесь никого нет и не было, — ответил двойник Себастьяна, и Клэри резко замерла, от чертовски знакомого голоса. Она его где-то слышала. И это лицо было и чужим и знакомым одновременно. «Да кто ты такой, чёрт возьми». ─ Ты из какой армии? — спросила она. ─ Что? — со смехом спросил он. В черных глазах заплясали веселые огоньки. Он насмехается над ней? Как он вообще смеет улыбаться, когда мир разваливается на части. ─ Что именно ты не понял? — раздраженно спросила она. — Ты из обращенных? Служишь Себастьяну? Это он тебя подослал? ─ Я никому не служу, и я не знаю кто такой Себастьян, — сказал он. ─ Ты вроде как звала на помощь. Я, конечно, не мама… Но… — парень кивнул на её больную ногу, — У тебя определенно перелом. ─ Моё стило сломано. ─ Стило сломано, нога сломана. У тебя определенно не задался день, — шутливо проговорил он, поправляя рюкзак, с которого торчала что-то очень похожее на чей-то рог. ─ Бывали дни и похуже, — пробормотала Клэри. ─ Иратце тебе всё-равно не поможет. Я недалеко живу, если пойдешь со мной, то смогу помочь. Как тебя зовут? Клэри замешкалась. ─ Клэри. И я приличная девушка, с незнакомыми парнями не хожу. Может, и ты хотя соизволишь представиться? ─ Валентин, — просто сказал он, и Клэри мертвенно побледнела от имени отца. Кто вообще стал бы в сумеречным мире так называть своих детей, когда сама фамилия Моргенштерн, все реликвии и имена их потомков стали содержанием страшных сказок. ─ Тебе плохо? — в голосе парня, которого она впервые встретила послышалась тревога за неё, и Клэри ещё больше смутилась. ─ Тебя зовут Валентин, или я ослышалась? Мне тебя так жаль, наверное, нелегко приходится. ─ Я понять не могу, это попытка меня оскорбить, или тебе совсем нехорошо? ─ Нет, нет, просто после всего, что он сделал, за этим именем теперь всегда будет тянутся шлейф позора. Парень тяжело вздохнул, и сделал один широкий шаг к ней, сняв одну перчатку, приложил руку к её лбу, отчего Клэри от неожиданного такого действия, едва не потеряла равновесие. ─ По-моему, у тебя жар, — он окинул её взглядом, и Клэри вспомнила, что стоит перед ним в золотистом платье, в которое нарядил её Себастьян. ─ Ты сбежала из-под венца? Я, надеюсь, это не он тебе ногу сломал, — пробормотал Валентин, скинув рюкзак и сняв свое пальто, он окутал им Клэри, не придавая значения тому, что большая часть волочилась по земле. ─ Спасибо, — смущенно прошептала она, ощущая как пальто передает ей чужое тепло. ─ Здесь или поблизости точно не видел группу людей? Я ищу свою мать. ─ Нет, здесь вообще редко кто ходит, — ответил парень. ─ Сможешь идти? ─ Недалеко твой дом? ─ Прямо на выходе из пещеры. ─ Думаю, я справлюсь, — меньше всего ей хотелось, чтобы странная копия Себастьяна еще и несла её на руках. Хватит с неё джентльменских замашек от блондинов. Прильнув к стене пещеры, она медленно шла, чувствую как с каждым шагом острая боль как удар тока пронизывает всё тело, и как земля то и дело уходит из-под ног. ─ Может тебе помочь? ─ Нет, я сама! — Клэри выставила одну руку, не позволяя Валентину подойди ближе. ─ Ты всегда такая упрямая? ─ А ты всегда такой услужливый? ─ Только к рыжеволосым дамам. Клэри закатила глаза. ─ Флирт низшего уровня. Валентин засмеялся. ─ И в мыслях не было. Но стоило выйти из пещеры, как Клэри в нерешительности замерла, но виду пыталась не подать. Стена, о которую она могла опереться исчезла. Впереди была запорошенная снегом тропинка, которая вела к небольшому коттеджу. Они с Саймоном смотрели достаточно фильмов про зловещие дома, где обитает если не злобные призраки, то извращенные маньяки. И этот домик по всем критериям подходил под описание. Он стоял между двумя пещерами, костлявые ветви деревьев свисали над ним. На первом этаже ставни окон были закрыты, на двери висел массивный замок. Коттедж стоял напротив замершей реки. Два ворона кружили над долиной, устрашающе каркая, что только больше нагнетало. Рядом с ней шёл парень, похожий на сумасшедшего брата с именем на всю голову больного, но к счастью, умершего отца, и вокруг ни души. ─ Ну и местечко, ─ хрипло сказала она, неловко продолжив ковылять по тропинке. Валентин снял замок с двери, и открыл для неё дверь. Два ворона залетели следом. Клэри откинула пальто, и присела на каменную скамью, что стояла в коридоре. В доме было темно, единственным освещением был огонь в камине в другой комнате. ─ Ты здесь живёшь один? Валентин запер дверь, и зажег несколько факелов, которые работали на руническом ведьмином огне. ─ С родителями. Прихожая была небольшой и скоромной, один шкаф, украшенный резьбой с птицами и тёмно-зеленый коврик на входе. Копия Себастьяна открывает дверцу шкафа и аккуратно вешает туда свое пальто и шарф. Рядом висит чей-то кожаный плащ, на другой полке стояли грубые сапоги и женский ботильоны. ─ Они дома? Он отрицательно покачал головой. ─ Пойдем в гостиную. Они проходят мимо какой-то темной комнаты, где издали лишь светился слабый огонь из печи, и заходят в большую комнату. Клэри тут же занимает кресло, скидывает свои неудобные туфли, потирая ноющую больную ногу. Валентин и здесь зажигает факелы и Клэри подмечает под себя, что исключительно все окна закрыты ставнями. Теперь, когда гостиная была освящена светом, она могла разглядеть ее яснее. Серый палас, один диван, на который была накинута шкура животного и два темно-зеленых кресла. Взгляд сразу же упал на рояль, что стоял в углу, рядом с ним на стене висели старые часы, те самые откуда выскакивает птичка, чтобы пробить час, украшенные волнистой резьбой и выкрашены в красный цвет. Несмотря на то, что это была комната для приема гостей, здесь было очень много книг, вся стена была заставлена ими, и даже в воздухе витал необыкновенный запах старых книжных страниц. На столе лежало различное оружие, клинки серафимов, стопка газет. Возле горящего камина, почти незаметно были прикреплены к гвоздям несколько качерёг, и что-то похожее на толстую черную верёвку. Это была почти самая обычная гостиная в доме нефилимов, но одна странная делать смутила ее. Над камином висел выкованный из бронзы герб Моргенштернов, в точь-точь как на ее кольце, и висел портрет незнакомого мужчины с аскетическим лицом и строгим осуждающим взглядом. Она настолько погрузилась в разглядывание обстановки, что даже не заметила отсутствие Валентина. Он вернулся через несколько минут, спустился по лестнице, которую она сразу не увидела. Поставил коробку на стол, отодвинув в сторону клинки. ─ Что это значит? — спросила Клэри, указав на падающие звёзды. ─ Скажи мне, что ваша семья не работает на Моргенштернов, — умоляюще произнесла она. ─ Это было бы безумием. ─ Хотя это объясняло бы почему эти люди назвали своего ребенка именем лидера Круга. Валентин отвлекся от коробки, в которой рылся до этого и подозрительно взглянул на нее. ─ Что ты имеешь против Моргенштернов? ─ Ты ещё спрашиваешь. Хотя если твои родители были членами той секты террористов, то они и тебе мозги запудрили о благой цели. ─ Я ничего не понимаю о чем ты говоришь. Сначала какой-то Себастьян, теперь секта. И при чем здесь моя семья. ─ Это картина, — она указала на падающие звёзды, ─ Что это значит? ─ Герб семьи. У всех семей сумеречных охотников есть свой герб. ─ Это герб Моргенштернов, ─ загробным голосом произнесла Клэри. Валентин молча продолжил выкладывать бинты, фиксирующие ленты и какие-то склянки на серебряный поднос. Но Клэри видела как сжались его губы в тонкую линию. Может его родители не все ему рассказывают? Служат ли они Себастьяну? ─ Давай посмотрю что с ногой, ─ сказал он, поставив все лекарства на пол и сел рядом. Клэри подтянула подол платья. ─ Левая, — прошептала она, на что парень просто кивнул, хмуро осматривая ногу, ощупывая ее. Странно, но она не чувствовала ни капли смущения перед ним, как если бы находилась в больнице и он был врачом, а не едва знакомым парнем из семьи поклонников безумцев. ─ Ты в этом разбираешься? ─ Ты думаешь я никогда себе ноги не ломал? Но у тебя не перелом, а растяжение, и судя по синеватой коже, ещё и обморожение. Нужно будет зафиксировать ногу, и нанести согревающую мазь. Пару дней и все пройдет при условии, что не будет давление на связки. ─ Пару дней? — в ужасе проговорила Клэри. ─ Мне нужно искать своих родных, я не могу столько ждать. ─ Ты не сможешь нормально ходить, и чем больше ты будешь двигаться, тем хуже тебе будет, — сказал копия Себастьяна, аккуратно фиксируя её колено эластичным бинтом. На его левой руке сверкнуло до боли знакомое кольцо. Она наклонилась, и дрожащими руками схватила его за руку, разглядывая перстень. Валентин застыл в недоумении. Клэри перевела взгляд с фамильного злополучного кольца на парня. За все время кроме своих проклятых родственников, она ни разу не встречала кого-либо еще с таким же редким сочетанием белоснежных волос, что могли быть только у альбиносов и странных чёрных глаз. В его глазах, она видела своё отражение, и от этого стало не по себе. Что если Себастьян обманул её или сам не знал, и на самом деле они не были последними из Моргенштернов? Потому что этот парень определенно сочетал в себе особенности этого рода, не говоря уж про кольцо. Или это какой-то внебрачный и тайный сын самого Валентина? От этой мысли ей стало смешно, и она не смогла сдержать нервного смешка. Сколько должно быть самолюбия у её отца, чтобы назвать сына своим же именем! Валентин сглотнул, и освободил свою руку от её крепкой хватки. ─ Ты случайно не из Германии, Австрии или Швейцарии? — неожиданно спросил он после их долгих гляделок друг на друга. Валентин поднялся на ноги и убрал все лекарства. ─ До Аликанте путь не близок. У нас есть свободная комната, можешь пожить здесь, пока не пройдет нога, но при условии, что ты перестанешь так реагировать на символику нашей семьи. Отцу это точно не понравится. И в конце концов, да, утренняя звезда, ну и что с того? Мы поэтому и переехали с немецкой земли, чтобы не слышать больше этих вечных несмешных шуток о фамилии. Клэри облокотилась на спинку кресла. Только что он сказал, что Моргенштерны — его семья, и у него есть отец, возможно, приемный. А еще он сказал про Аликанте. У Клэри сложилось такое впечатление, что этот мальчик живёт в каком-то своем выдуманном мире, потому что, как он может не знать, что армия Темных превратила столицу Идриса в прах? Как он может не знать, кто такой Себастьян, который, кстати, его родственник? Клэри даже стало немного завидно такому неведенью. Этот юнец может назвать себя самым счастливым человеком. Или же, он притворяется, и заодно с Себастьяном. Скорее всего, так оно и есть, приходит к выводу девушка. Такой искренней и дружелюбный, совершенно не знающий о происходящем в мире. Или же искусный лжец, как и все мужчины семьи Моргенштерн. Клэри не сводит с него взгляда, наблюдает, пытается понять… Он наклоняется над столом и пишет письмо. Себастьяну? Но как бы она не пыталась подглядеть, ничего не смогла разглядеть. ─ Если можно было убить взглядом, у тебя бы это отлично получилось. Слишком сильно затянул бинт? — спросил он, с легкой улыбкой. ─ Кому ты пишешь? ─ будто со стороны она услышала свой голос, слишком требовательный и грубый. Улыбка спала с лица копии Себастьяна, и в черных глазах промелькнула сталь. Еще одна характерная черта мужчин семьи Моргенштерн. Клэри мысленно отругала себя. Нет, кем бы он не являлся, но на нем всё ещё были руны, а значит, он не был под тотальной властью Себастьяна. И он был таким юным… Может, ей удастся его переубедить? Если, конечно, теория о том, что он в прислужниках брата — верна. ─ Неправильно подобранная интонация, — это было всё, что он ей сказал. А потом отправил письмо. Клэри устало приложила ладонь к своему горячему лбу, прикрыв глаза. От этого бесконечного потока мыслей; от незнания, что произошло с друзьями и родителями — к больной ноге, прибавилась и головная боль, и хоть обстановка была далеко не умиротворяющей, она больше ощущала себя как в ловушке, на неё внезапно навалилась невероятная усталость, а от треска огня в камине, глаза непроизвольно закрывались. ─ Извини, — пробормотала она. ─ Я переживаю за своих родных. И я очень устала. Недовольное выражение лица Валентина, сменилось на понимающее. ─ Тогда я приготовлю для тебя комнату, ─ сказал он.

***

Валентин нашёл для неё костыли, что очень сильно облегчило процесс передвижения. Комната, которую он для неё выделил, была на первом этаже. Судя, по голой кровати, на которой кроме матраца ничего не было, и пыли на прикроватной тумбе, комната длительное время пустовала. Видимо, предназначалась для гостей. Клэри пила чай, смущенно наблюдая, как парень старательно прибирается. Он любезно заправил постель, протер пыль, и к удивлению Клэри, даже вымыл пол. Зажёг ночник, задернул шторы и отыскал где-то пижаму, положив её на край кровати. ─ Спасибо, что позволил остаться, и подлатал мою ногу, — сказала Клэри. ─ Твои родители не будут против того, что я здесь? ─ Вряд ли, ты ведь сумеречный охотник. Мы должны помогать друг другу. От этих слов её сердце сжалось. Она улыбнулась, и поблагодарив его еще раз, они разошлись. Клэри закрыла дверь, и аккуратно присела на кровать, чувствую запах свежевыстиранного белья. Сумеречный охотник. После того ужаса, что устроил её братец, сумеречных охотник практически не осталось. В душе зародилась крошечная надежда на то, что эта семья, хоть и принадлежала роду Моргенштернов, никак не относится к Темной Армии Утренней Звезды. Может быть, они решили жить в уединении, в этой глуши, незаметно и тихо исполняя свой истинной долг. И письмо Валентин писал кому-то другому — своим родителям, а не Себастьяну? Ей хотелось в это верить — верить в то, что в этой агонии мира, осталось крошечное безопасное место здравомыслящих людей.