Рыжая звезда.

Звезды лишь изредка показывали свои прекрасные лики с небес. Основное место на небе занимал Ночной Светильник, горящий зеленым пламенем, как изумруд. Короткие дни в этих темных землях были лишь немного светлее, чем ночи. Дряхлое солнце только окрашивало небеса. У него не хватало сил чтобы осветить землю. Вокруг отряда, насколько хватало глаз, тянулась обширная равнина, покрытая белым снегом. Лишь изредка взгляд останавливался на каких-то давно покинутых развалинах, да на горизонте виднелась цепь гор, окрашенная рыжим светом в цвет красной охры. По этому белому безмолвию со скрипом и треском передвигались большие повозки. Их было шестнадцать, брезент покрывший их, оглушительно хлопал при порывах ветра. Караван начинал движение задолго до восхода солнца и устраивался на ночлег спустя много времени после его захода. И, когда они останавливались, повозки выстраивались кругом, образуя укрепление, внутри которого находились люди и лошади. Амнир весь сиял от счастья. Ведь ему не пришлось платить за нашу перевозку и плюс ко всему у него будет выгода от нашей продажи. Чёрт его подери. Как же меня бесит эта наглая улыбающаяся рожа. Была бы моя воля я бы его растерзал на мелкие части, но к сожалению у меня связанны руки и ноги. Причем узлы были сделаны очень искусно — они не мешали кровообращению и можно было не бояться, что конечности отмерзнут во время пути. Хоть это и было плохо, но все же лучше, чем в первые дни путешествия, когда Амнир упрятал нас в повозки, подальше от любопытных глаз. По дороге мне и моим друзьям по несчастью встречались вооруженные караваны купцов. Амнир останавливался для торговли в двух или трех местах, где странствующие торговцы продавали свои товары. Эти места представляли собой блокгаузы, окруженные примитивными сараями, где путешественники могли укрыться от снега и ветра. Казалось, что у него среди торговцев нет друзей. Его люди старались не общаться с людьми из других караванов и все время были настороже. В одном из таких мест и произошло столкновение с одним из торговцев из какого-то дикого племени. Эти люди на своем варварском диалекте ругали Амнира и швыряли в него и его людей камни и осколки льда. Люди Амнира стояли наготове, но нападения не последовало и дикари постепенно разошлись после того как в ругательствах удовлетворили свое недовольство. Амнира все это не тронуло. — Я их здорово надул, — сказал он. — Даже пришлось убить кое-кого. Пусть они ругаются, если это доставляет им удовольствие. Вскоре они свернули с торговых путей и теперь двигались в пустыне. Ехали по древним путям, уже давно полностью исчезнувшим. Но даже по тем редким местам, где еще сохранился бетон, можно было судить о высоком строительном искусстве создателей дороги. На нынешнем Скэйте это искусство уже давно было забыто. — Старая дорога, — сказал Амнир. — Когда-то очень давно, когда старое солнце было еще молодым и сильным, вся эта страна была очень богатой. Здесь были большие города. Эта дорога соединяла их. И тогда люди не тряслись в седле или скрипучей повозке. У них были машины, красивые и блестящие штуки, которые ездили быстрее ветра. А если люди хотели, они могли летать по небу на крыльях. А теперь мы ползаем по холодному труду нашего блестящего мира. — В его голосе прозвучала нотка гордости — Несмотря ни на что, мы люди, мы живем, мы не потерпели поражение. — А зачем вы ползаете? — спросил я. Амнир отказался сообщить мне, что он будет делать с нами. Но по его довольным взглядам, которые он бросал на меня и на моих друзей, было ясно, что у него большие планы на всех нас. В частности на меня. Но что бы не задумал Амнир, было ясно, что Кадзимни участвует в этой игре и несомненно получил какую-то выгоду. Я не ругал Кадзимни за это предательство. В конце концов, воин честно выполнил то, за что ему было заплачено — он доставил нас благополучно в Изванд. Ну, а что с ними будет дальше, это не моя забота. Услышав мой вопрос, Амнир звонко засмеялся и поскакал вперед. — Торговец, — сказал он, — я — торговец. И меня влекут вперед торговля и прибыль. Я же говорил тебе, что торгую дальше всех на севере, а это дорога туда. На рынках Изванда и Комри появились металлические слитки, подобных которым я раньше никогда не видел. Металл очень высокого качества. У меня в мозгу очень сильно развиты центры жадности. Они начинают выделять сок, который стимулирует мое любопытство, и я начинаю ощущать запах прибыли. Я проследил длинную и сложную торговую цепочку, по которой поступают слитки. Ты помнишь этих дикарей? Мне пришлось убить кое-кого из них, но я нашел источник. — Амнир ехал, как обычно рядом со мной, коротая долгие часы езды по пустыне за беседой со мной. — Эти люди, у которых находятся слитки, полюбили меня. Они считают меня своим благодетелем. Сначала они зависели от очень многого: случайности, потери, кражи, глупости торговцев. Ведь их товар проходил через огромное количество рук и естественно на их долю ничего не оставалось. Теперь я создал для них прямую и честную торговлю. Они все разбогатели, растолстели и у них столько мяса, что им теперь не нужно есть друг друга. Конечно, благодаря этому их население быстро растет и скоро многим из них придется перебраться из Тиры в другое место. — Тира, — сказал я, — город. Один из тех, что на карте отмечен черепом, отмечен как мертвый город? — Да, — сказал Амнир и засмеялся. — И они больше не едят друг друга? — Нет, — сказал Амнир. — Молись, чтобы мы добрались туда, землянин. До этого нас ждет кое-что похуже, — и он добавил со злостью. — Но без риска не получишь хорошую прибыль. Я внимательно следил за окружающей местностью. Чем дальше мы ехали, тем больше убеждаюсь, что в оранжевом тумане мелькают какие-то белые существа. Они показывались между холмами и вновь скрывались за ними. Они были далеко. Они были безмолвны. Может быть, это были просто тени. При слабом свете можно увидеть все, что угодно. Ни в чем нельзя быть уверенным. И все же я смотрел. Амнир изредка поглядывал в небо и смотрел на звезды. Он впервые подумал о них, как о солнцах, вокруг которых есть планеты, другие миры, населенные другими людьми, живущими совсем иначе, чем они. И эти мысли вовсе не делали его счастливым, и он ругал меня за то, что я встретился на его пути. Он мечтает поскорее избавиться от меня и моих друзей, но у него ничего из этого не выйдет! Я обязательно спасу эту гиблую планету, она снова будет процветать и развиваться, но сначала нужно найти способ для побега из плена. А пока что нужно быть на чеку и выслушивать рассказы Амнира. — Скэйт далеко от нас. Мы слышали и о больших кораблях и о пришельцах, но мы мало думали об этом. Мы не верили в это. Это все было для нас очень странным. У нас хватало своих забот. Еда, питье, дети. У меня шестеро сыновей, понимаешь. Есть и дочери. Есть жена. У меня есть дело, есть собственность. Многие люди зависят от меня. Я торговец и должен о многом думать, многое предвидеть. Это дело занимает все мои дни, годы, жизнь. Как и извандинцы, мы, комринцы, происходим от тех народов, которые пришли сюда с севера и не пожелали идти дальше, чем это было необходимо. Мы решили остаться в пустыне. Мы считали, что люди из городов-государств слишком мягки, развращены легкой жизнью. — Он так посмотрел на звезды, как будто ненавидел их: — Человек рождается в своем мире. Этот мир может быть плох, несовершенен, но это его мир, единственный. Человек может приспособиться к жизни в нем, может выжить. И вдруг оказывается, что приспосабливаться и не нужно, что есть другие миры, куда можно спокойно переселиться и жить в довольстве и покое. Это очень плохо. Это подрывает основы всей жизни. Зачем нам это нужно? « — Зачем сразу же улетать на другую планету, если можно восстановить старую при помощи магии и любви? Я тот кто в состоянии дать этой милой планете второй шанс и спасти её от гибели. Мне только нужно добраться до какого-то необычного строения и там свершиться чудо! „Лишь чистая любовь и кровь демона полукровки может спасти Рыжую Звезду от вечного затмения и холода“ — так мне говорил мой мудрый и всевидящий отец, которого я ищу на вашей планете» — хотел было сказать я, но передумал. А вместо этих слов сказал следующее: — Вас никто не заставляет. Вы можете поступать так, как сами пожелаете. — Но тогда все становится бессмысленным! Возьми тиранцев. Я слышал все их баллады: «Долгое странствие», «Уничтожение красных охотников», «Приход заблудшего» — это народный герой, который обучил их искусству выплавки металла, хотя и полагаю, что таких было много в истории Тиры. Во всех этих балладах говорится о долгих темных годах, о мужестве, о смерти и о боли и, наконец, о торжестве. А теперь оказывается, что бороться не надо, что можно уйти ото всех трудностей, сбежать от них. — Амнир покачал головой. — Не нравится мне все это. Я уверен, что человек должен остаться в том мире, где он родился. Я не стал спорить с этим. Но затем Амнира все-таки выдало любопытство. Он стал расспрашивать, как там, в других мирах: как люди едят, одеваются, торгуют и действительно ли они люди. Я получил удовольствие, отвечая на эти вопросы, подкалывая изредка его самоуверенность и раскрывая перед Амниром панорамы тысяч миров, в которые Амнир отказывался верить. Амнир сжал челюсти: — Мне это не нужно. Я сам борюсь и устраиваю свою жизнь. Мне ничего лучшего не надо. Я решил сыграть роль искусителя. Ведь я же демон хоть и на половину. — Но тебя ведь не очень удовлетворяет такая жизнь, правда? Ты же жаден. Разве ты не хочешь участвовать в большой торговле? Ведь между солнцами летают огромные корабли, которые перевозят такие товары, которым ты даже названия не знаешь и которые стоят столько денег, сколько не найдется на всей твоей планете? Ведь ты можешь иметь свой собственный корабль, Амнир? — Если я отпущу тебя.… Если ты добьешься успеха.… Если, если.… Все это слишком долго и нет никаких гарантий. Я жаден, но я и умен. Я знаю свой маленький мир, мне хватит его. Мне не нужны звезды. Амнир держал нас всех по отдельности. Он знал, что у нас всегда в голове одна мысль — бегство, хотя в этой ледяной пустыне это и было маловероятно. Я мог видеть ирнанцев, закутанных в меха и связанных. Они молча ехали за своими конвоирами. Но мне не представлялось возможности поговорить с ними. Я подумал, что же теперь думает Раф о пророчестве. Но одно я точно знаю, она верит в меня и что я смогу спасти её родную планету. Халк сделал одну отчаянную попытку бегства, но его быстро схватили и бросили в одну из повозок. По ночам нас всех загоняли по повозкам. Меня привязывали так, что мои руки были разведены и я не имел даже возможности попытаться развязать узлы зубами. Каждый раз после того, как меня привязывали, я проверял крепость узлов, надеясь, что на этот раз враги будут менее бдительными. Убедившись, что узлы надежны и крепки, я ложился на то, что служило ему постелью, и засыпал. У меня было терпение дикого зверя. Я не забывал про Гейба Аштона. Я обязательно спасу его чего бы мне это не стоило. Отец держись я приду и спасу тебя! Каждый день приближал меня к тому месту, куда я так стремлюсь. Я спросил Амнира о Цитадели, в которой возможно мне и предстоит пройти ритуал по спасению Рыжей Звезды и моей возлюбленной. — Все ваши задавали мне этот вопрос, — ответил Амнир. — И я им всем отвечал одно: спросите тиранцев. Он засмеялся. Как же меня бесит эта его постоянная ухмылка. — А как давно ты стал забираться так далеко на север для торговли? Ты давно торгуешь? — Если на этот раз все закончится хорошо, то это будет седьмое путешествие. — А разве может быть так, что оно закончится плохо? — На Скэйте, — ответил Амнир впервые без улыбки, — все может быть. На пути все чаще стали попадаться развалины. Иногда это были занесенные снегом и обросшие льдом бесформенные холмы, а иногда попадались остатки башен, все еще возвышающихся над долиной, и лабиринты крепостных стен. Здесь водились какие-то звери, которые вероятно жили тем, что пожирали друг друга. Наиболее агрессивные из них по ночам выли вокруг повозок и испуганные лошади хрипели и жались к людям. Дважды повозки подвергались нападению, причем, днем. Казалось, что свирепые приземистые существа появляются из-под земли. Они яростно бросались на все живое, издавая хриплые, леденящие кровь крики. Зубы и когти были готовы вцепиться во что угодно. Они, не раздумывая, бросались на копья, на мечи и скатывались с них, покрытые кровью. Их собратья набрасывались на них и моментально разрывали в клочья, хотя раненые были еще живы и визжали. Самое худшее для меня было в том, что эти ужасные создания воняли. Этот мерзкий отвратительный запах не могло переносить ни одно человеческое существо. Пока мы ехали по развалинам, где гнездились эти отвратительные создания, тени, которые сопровождали караван, скользя в отдалении между холмами, исчезли. Но затем они появились снова. Было ясно, что Амнир знает об их существовании, и они его сильно беспокоят. — Ты знаешь, кто они? — Они называют себя людьми башен. Тиранцы зовут их великими магами. Серые Маги, так их тоже иногда называют. Я всегда плачу им огромную пошлину за право проехать через их город и они не доставляют мне хлопот, но раньше они никогда не следили за нами и не преследовали, как сейчас. Я не могу понять, что это означает. — Когда мы приедем в их город? — Завтра, — ответил Амнир и его рука стиснула рукоять меча. Утром, когда было еще темно, при свете звезд пересекли реку, скованную льдом, рядом с торчащими опорами исчезнувшего моста. На другой стороне реки на фоне начинающего светлеть неба виднелось скопление башен. Их острые пики вонзались в небо и оттуда не доносилось ни звука, кроме завывания ветра. Но кое-где в башнях виднелся свет. Дорога вела их прямо к башням. Я смотрел на них с каким-то отвращением. Башни были покрыты толстым блестящим слоем льда. Снег забился в амбразуры, между зубцами стен. Казалось маловероятным, что здесь может быть свет, что здесь кто-то живет. Амнир проехал вдоль ряда повозок. — Плотнее, плотнее. Пусть они видят ваше оружие. Все время смотрите на острие моего копья и не прекращайте движения. Разрушенные башни были сгруппированы так, что образовывали полукруг, в центре которого находилась огромная башня — вероятно, какой-то памятник, предмет национальной гордости. У монумента стояли три фигуры. Они были длинные, с подтянутыми животами, длиннорукие, сутулые. На них были одеты обтягивающие плащи серого цвета, на головы были натянуты капюшоны. На лицах были маски, защищающие от ветра. На масках черными нитями были вышиты какие-то символы, очевидно, обозначавшие ранг каждого из них. Эти трое стояли в одиночестве и совершенно неподвижно. По обеим сторонам полукруга темнели замызганные двери домов.