Безумец и Дракон

      Монстры, вырвавшиеся из врат Обливиона. Крики. Предсмертные стоны невинных людей. Он сам, исступлённо молящийся всем богам, дабы они защитили и спасли их всех от беды. Малочисленная стража, снующая по часовне и из последних сил пытающаяся выдержать осаду города…       Мартина передёрнуло от нахлынувших его видений. Теперь, спустя почти двое суток, это было далёким сном. Кошмарным сном, забыть который невозможно.       Усталость брала над ним верх. До жути хотелось спать, но сон не приходил. Как только имперец закрывал глаза, перед ним вновь возникали те жуткие образы. У небольшого костерка, рядом с которым он сидел, согреться было невозможно. Казалось, что инеем покрылись даже кости.       Мартин пытался окончательно поверить в то, что этот ужас закончился. Но что делать теперь? Он не представлял, потому что лишился того, чем жил последние годы. Вера.       Люди, которым удалось выбраться, постоянно спрашивали у него, почему Девять допустили такое? Почему позволили открыться адским вратам и выпустить то, что обратило целый город в руины? Зачем столько жертв и разрушенных семей? Чем они так согрешили? Мартин не смог дать ответ на эти вопросы, даже если бы захотел.       Ночь, которую ему пришлось пережить, не просто перевернула его жизнь с ног на голову. Она изменила его самого. Ведь он был уверен, что боги уберегут Кватч от напасти. Нужно только верить…       Какой это было ошибкой.       «Надо же, порой всего нескольких часов достаточно, чтобы переосмыслить представления о жизни», — думал священник. И эта мысль пугала его.       Занимался рассвет. После дождя, что лил, почти не переставая, окружающие запахи стали чувствоваться сильнее. Раненые, с которыми Мартин просидел всю ночь, наконец заснули. Можно было уделить немного времени самому себе, но заняться было особо нечем. Либо слушай, о чём судачат люди (без чего никак, заметил Мартин), либо уставься на костёр да думай о своём положении. Ему уже порядком надоело выслушивать обмусоливание одного и того же, а думать не хотелось вовсе. Тупо уставив взгляд на угасающее пламя, священник желал только одного: тишины. Послышалось чьё-то робкое «Извините». Подняв голову, он увидел перед собой молодого бретонца. Тот явно обращался к нему.       — Вы Мартин, священник? — спросил юноша. Голос его дрожал от волнения, он буквально выдавливал из себя слова.       Мартин устало кивнул и ответил:       — Если тебе нужен священник, то сейчас не лучшее время.       На лице мальчишки возник немой вопрос.       — Я размышляю над тем, что такое божественный промысел. Почему боги позволили случиться подобному? Если это часть какого-то плана, то я не хочу быть к этому причастным. А сами боги теперь для меня ничего не значат. Может, мы и являемся частью божественного плана, но у каждого человека свой жизненный путь. А что до богов, то они только придают нам сил, чтобы следовать по нему. Однако я пришёл к вам не о богах говорить.       — Чего же ты хочешь?       Юноша принялся рассказывать. Его речь была несвязной, он перескакивал с одного на другое, но Мартин суть уловил. Гибель императора, Амулет Королей, вмешательство даэдрического культа, некий грандмастер клинков, живущий где-то в Короле… последний выживший наследник династии Септимов, которого следовало найти здесь, в Кватче, точнее, в том, что от него осталось.       — Этот наследник — вы, Мартин, — закончил он.       Священник не смог сдержать усмешки:       — Ты думаешь, что я — сын императора? Мальчик, ты часом умом не тронулся?       — Это чистая правда! — выпалил тот.       — Не издевайся надо мной. Мой отец был фермером, а вовсе не императором!       — Но Мартин, эти чудовища из врат Обливиона, они…       — Я не желаю больше слушать тебя! Уходи!       — Умоляю, дайте мне договорить!       Мартин резко поднялся. Юнец отпрянул, испугавшись. Священник хотел было спровадить собеседника, но вдруг остановился. Макушкой мальчик едва доставал до плеча имперца. Худой, замученный не меньше самого Мартина, в поношенной синей робе мага — всем своим видом он вызывал жалость. Глубоко вздохнув, священник позволил ему продолжить, надеясь, что после этого его оставят в покое.       — Эти твари… они явились за вами. Если бы со всеми оставшимися Септимами было покончено, то Кватч не был бы уничтожен и я не явился сюда, в поисках вас… И мне не пришлось бы закрывать врата… и… — Постой, это ты?.. Ты тот, о ком только и говорят? — Ага.       Перед оторопевшим Мартином стоял Герой Кватча, как успели прозвать его выжившие.       — Вы, наверное, могли меня видеть вместе с Савлианом Матиусом, — добавил юноша.       Теперь священник припомнил. Именно его он видел в часовне, когда осада была прорвана и путь на свободу был открыт. Тогда мальчик был в доспехах и в шлеме, потому лицо и не запомнилось. Неужели всё сказанное им — правда?       Мартин отказывался в это верить.       — Находиться здесь небезопасно, вы меня понимаете? Нам нужно как можно скорее отправиться в приорат Вейнон и поговорить с Джоффри о дальнейших действиях…       Голос постепенно затихал. Священника будто оглушило: в ушах стоял звон, а слабость огромной штормовой волной накрыла его с головой.       — Я не знаю, что и сказать. Может быть, мне стоит пойти с тобой…       Имперец прервался на середине фразы.       «Что с тобой, Мартин? Только что этот мальчишка рассказал тебе несусветный бред и просит пойти с ним незнамо куда, а ты ещё собрался сказать „Да“? Может, это не мальчишка умом тронулся, а у тебя крыша поехала?», — размышлял священник, а потом отвечал сам себе: «Да как тут ей не поехать после того, что случилось»…       Действительно, что ему остаётся делать? Какой из него теперь священник, если он не в состоянии помогать людям? Смысла оставаться здесь, без крова и веры, он больше не видел.       «Быстро, однако, ты принял решение, Мартин», — вновь съязвил внутренний голос.       — Понимаю, вы глубоко ошарашены таким заявлением от ничтожного мальчишки. Но вы должны мне верить. Зачем мне лгать вам? — продолжал юноша. — Мартин, всё в порядке?       — Я в норме, просто мне нужно всё обдумать, — коротко ответил тот.       Мальчик понимающе кивнул:       — Найдите меня, когда будете готовы.

***

      Решительность Мартина уйти отсюда с каждым часом сходила на нет, переходя в дурацкие сомнения и неуверенность. В голове постоянно роились вопросы. А нужно ли ему идти? Можно ли доверять мальчишке, который даже имя своё не назвал (забавно, но об этом Мартин вспомнил только спустя часа два после диалога с ним)?       В итоге, измучившись, священник окончательно запутался. Потому и решил обсудить это.       Немедля он отправился к шатру капитана стражи. Застав его на месте, Мартин сразу поинтересовался о событиях, произошедших два дня назад, а конкретно — о прорыве осады Кватча. Савлиан принялся рассказывать:       — Явился мальчишка и предложил нам свою помощь в закрытии врат. Поначалу я подумал, что он чокнутый: такой дохляк, как этот мальчишка, даже маленького зверька зарубить не сможет. Но всё же, я ему позволил помочь — всё равно ничего не оставалось. Он с опаской вошёл в эти треклятые врата. Долго там провозившись, ему удалось их закрыть. Я было обрадовался и предложил ему продолжить освобождать город, ибо если он оттуда выбрался, то здесь всё ему будет нипочём…       Дальше капитан как-то странно примолк.       — И что же дальше? — осторожно спросил Мартин.       — Я пожалел об этом — вот что. Этот мальчишка оказался довольно-таки сильным магом. Монстров он убивал двумя-тремя заклинаниями, они даже не успевали добираться до нас или до него самого. Это хорошо, знаю. Но с каким безумным смехом он это проделывал… Даже не заметил, как попал по трём моим людям. Меня немного задел. — Савлиан дотронулся до плеча — Я его потом отправил открыть ворота замка. С ним пошли несколько легионеров. Никто из них не выжил. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что к их смерти причастен этот чокнутый. И вот затем, когда мы добрались до замка, он едва не сжёг тело покойного графа! Чуть не обрушил на нас потолок!..       Он мог бы и дальше продолжать, если бы Мартин не попросил опустить подробности.       — Но… Он спас всех нас. Дал людям надежду…       «Не зря же его прозвали Героем», — подумал Мартин. Ему стало не по себе.       — Я слышал, мальчишка искал вас. Вы поговорили? — спросил вдруг капитан.       — Да, — ответил священник.       — А что же он от вас хотел?       Имперец начал было говорить, но Савлиан остановил его, мол, «Это не моё дело».       — Знайте только, что с ним связываться опасно. Уж я-то это понял. А если решитесь — будьте осторожны.       Разговор был окончен. Мартин вышел из шатра.       Оглядевшись, он обнаружил мальчишку на окраине лагеря. Бретонец сидел рядом со своей палаткой и задумчиво жевал яблоко. Рядом паслась пегая лошадь, по-видимому, принадлежавшая ему. Животное, почуяв аромат яблока, подошло к мальчику и нагло откусило добрую половину плода. Юноша, никак не среагировав на это, лишь отдал остальное жеребцу и погладил его по пятнистой морде. Увиденное совсем не вязалось с тем, что рассказывал Савлиан. Разве этот мальчик способен нести разрушение? Первое впечатление бывает обманчивым. Священник ещё при их разговоре понял, что юноша немного странный. Но чтобы настолько…       «Сможешь проверить это, если не веришь? — спросил он себя. — А почему бы и нет?..»       Мальчишка не заметил, как имперец приблизился к нему. Подняв голову, он поздоровался с Мартином и замолк в ожидании. «Если он и вправду сумасшедший, то мне терять больше нечего»…       — Кстати, мне так и не довелось узнать твоё имя, — сказал Мартин.       Мальчик вдруг смутился.       — Э-э-э… я Даниэль Эшкрофт.       — Приятно познакомиться с тобой, Даниэль. Можем отправляться?       Смущения как будто не бывало. Мальчик просиял и вскочил со своего места:       — Конечно! Позвольте мне только собрать свои вещи! Обещаю, что дорога будет безопасной и недолгой!       Он бросился разыскивать свои пожитки и готовить лошадь к походу. Посмотрим, куда это приведёт.