* * *
— Полагаю, я должен принести вам извинения за свой безобразный поступок, госпожа На’Тот, — ровным голосом произнес Та’Лон, застыв у ворот дома. — Мне не следовало терять самообладание и набрасываться на вашего кузена. Лицо его было покрыто ссадинами и кровоподтеками, а один глаз заплыл. На’Тот нетерпеливо качнула головой и поманила его за собой. — Давайте пройдем в дом, там и поговорим. Та’Лон не двинулся с места. — Вряд ли меня сочтут здесь желанным гостем после того, что произошло, — ответил он откровенно. — Это будет видно после разговора, — холодно ответила На’Тот. — В конце концов, я вас пригласила не для того, чтобы топтаться на пороге. Вы идете или нет? Та’Лон слабо улыбнулся и кивнул. А потом последовал за ней в дом и поднялся по лестнице в ее комнату. — Я позвала вас для того, чтобы сказать: я не в обиде на вас из-за инцидента с моим кузеном. На’Ир иногда нуждается в трепке. И… если бы у меня было достаточно сил, я бы сама его поколотила. Хотя… надеюсь, что ваше обещание убить его было всего лишь угрозой, произнесенной в пылу ссоры. На’Тот посмотрела ему прямо в лицо. — Полагаю, мне стоит извиниться за несдержанность моего кузена по отношению к вам. Сами знаете, сколько гадостей можно наговорить сгоряча да в ярости. Та’Лон твердо встретил ее взгляд. — По большей части, ваш кузен сказал правду, госпожа На’Тот, — ответил он, — но ошибался в главном: все мои поступки были порождены вовсе не трусостью. Да, я долгое время состоял в гильдии телохранителей Бин’Лот и являюсь мастером ка’ток. Но меня оттуда не изгоняли, я сам принял решение уйти. — Но… почему? — удивилась На’Тот. — Ведь это такая почетная работа! Та’Лон слабо улыбнулся и опустил голову на мгновение. А потом снова посмотрел ей в глаза. — Во время одной из миссий я… потерял своего клиента, госпожа На’Тот. Да, я — О’Джин, тот, кто промахнулся. И, хотя совет мастеров гильдии после тщательного расследования признал, что моей вины в том нет, я все равно решил, что должен заплатить за эту неудачу. Цена за потерянную жизнь всегда одна. — Жизнь, — ответила На’Тот глухо. — Кровь смывается кровью. Та’Лон кивнул. — Обычно это кровь телохранителя. Но, поскольку совершить шад’рок мне не позволили, я выбрал другой путь. — Шон’кар… — прошептала На’Тот, поймав его взгляд. — Но… я полагала, что профессиональным телохранителям запрещено исполнять кровную месть. — Да, запрещено, — подтвердил Та’Лон. — Жажда мести — очень сильное чувство, оно делает телохранителя уязвимым, слишком зависимым от эмоций. Настоящий мастер должен быть выше подобных страстей. Вот почему мне пришлось уйти из гильдии. Как вы знаете, это путь в один конец. И обратно уже не вернуться. Когда месть свершилась, я поступил на военную службу в космофлот Режима Нарна. Был пилотом истребителя до тех пор, пока не очутился в госпитале из-за ранения. — Чтобы потом, во время оккупации, стать телохранителем советника На’Фара, — сказала На’Тот, нахмурившись. — Я так и не разобралась до конца в этой истории, хотя Г’Кар оставил об этом несколько записей. Но На’Фар был предателем, прислужником центавриан! Как можно служить такому… — она замолчала, передернув плечами. — Решение принимал не я, — ответил Та’Лон очень ровным голосом. — На’Фар выбрал меня сам. Другие варианты были еще безрадостнее. Он нашел меня в одном из центаврианских «пунктов распределения». Так они это называли… — он мрачно улыбнулся. — На самом деле это было последнее место, в котором держали пленных перед «утилизацией». То есть казнью. Казни тогда происходили почти ежедневно. По разным причинам. То погибал очередной центаврианский солдат, то приводили новых пленных, и нужно было освободить место. Несколько лет назад, еще до войны, мне пришлось недолго работать с На’Фаром в качестве телохранителя. Видимо, он меня запомнил. На’Тот презрительно скривила губы. — И вы выбрали жизнь, чтобы охранять это ничтожество? — Тогда я не считал его ничтожеством. На’Фар искренне хотел спасти наш народ от истребления. Просто его методы отличались от тех, которые использовали члены Сопротивления. После бомбардировок прошло слишком мало времени, На’Тот, и условия жизни на Нарне были… совершенно невыносимыми. Тысячи наших соотечественников погибли в первые часы нападений, но гораздо больше умерло потом: от голода, жажды, ран и болезней. — Неужели он и впрямь надеялся, что все это можно изменить ценой жизни Г’Кара? — спросила она. — Я слышала, что На’Фар приезжал на «Вавилон 5», чтобы выманить его на Нарн. И самому занять его место. И вы… вы тоже поехали с ним. — Да, как его охранник, — кивнул Та’Лон. — Но об истинной цели его миссии я узнал только на станции. Не буду лгать, я был рад любой возможности попасть на «Вавилон 5». Мне нужно было вернуть долг чести капитану Шеридану, спасшему меня от страйбов. Я присутствовал на переговорах На’Фара с Г’Каром… и тогда же узнал правду. Не скажу, что был от этого в восторге. — И тогда вы решили переметнуться к Г’Кару? — На’Тот смотрела на него строго. — Но разве это не бесчестье для телохранителя? Что может быть хуже, чем нарушить договор с нанимателем? — Есть вещи похуже. Например, стать соучастником в заговоре против гражданина Г’Кара, — ответил Та’Лон. — Я выбрал меньшее из двух зол. Поступил так, как повелело сердце. И теперь должен жить с этим. Ваш кузен прав в том, что прошлое мое трудно назвать безупречным, а репутацию — незапятнанной. Но я никогда не был трусом. Он выпрямился и прижал кулаки к груди. — Надеюсь, что этих объяснений достаточно, чтобы вы могли вынести мне свой приговор? Если вы сочтете мое поведение и поступки омерзительными, я покину этот дом и больше никогда вас не потревожу… На’Тот фыркнула. — И снова нарушите обещание? Вы же дали клятву послу Г’Кару, что будете заботиться обо мне. Помните? Та’Лон посмотрел на нее почти укоризненно. — Я скажу вам то же, что уже говорила своему кузену, — произнесла На’Тот. — У меня нет права судить вас. И в моем доме вы будете желанным гостем. Осталось лишь подыскать дом, который станет моим. Вы ведь не забыли о моей просьбе? После недавних событий она стала еще более актуальной.Объяснения
9 декабря 2015 г. в 19:54
— Мне очень жаль, что все так получилось, сестра, но решения своего относительно Та’Лона я менять не намерен, — сурово сказал На’Ир, расхаживая кругами по комнате. — Видеть не хочу этого трусливого предателя в своем доме!
— Откуда ты только взял все эти сплетни? — спросила На’Тот сердито. — Г’Кар верит ему, а он всегда отлично чувствовал такие вещи. Он бы не стал связываться с трусом или предателем…
На’Ир остановился и прищурился, посмотрев ей в глаза. В руке у него был окровавленный платок, который он периодически прижимал к разбитому носу.
— И ты слепо веришь Г’Кару, подобно его полоумным последователям? Даже после того, как стало известно о его визитах на Центавр в качестве телохранителя их премьер-министра? Ты не находишь его поведение странным? Особенно сейчас, когда центавриане показали свое истинное лицо всему Альянсу? Ты ведь слышала в новостях речь императора Моллари, с которым наш гражданин Г’Кар в последнее время стал так дружен?
На’Тот всплеснула руками.
— Я слышала ее, но… если я буду сомневаться в решениях Г’Кара, то кому тогда вообще верить? Если бы он не посетил Центавр, я бы по сей день гнила в тюремной камере! Что же до императора Моллари… Он никогда не был моим другом… но он помог мне выбраться из плена. Поэтому я бы не хотела, чтобы вы при мне обсуждали эту тему. Что вообще на тебя нашло, брат? Ведь посол помог не только мне, вы с дядей На’Калом тоже многим ему обязаны! Откуда такая подозрительность? Вот так-то вы хотите отблагодарить Г’Кара за все, что он сделал для нас?! Прогоняя его друзей из своего дома, собирая и распространяя сплетни и слухи…
— Это не сплетни! — перебил ее На’Ир, нахмурившись. — Я всегда проверяю информацию несколько раз, прежде чем сообщаю ее кому-либо. Поверь мне, все, что я высказал Та’Лону — чистая правда. Если сомневаешься во мне — спроси его сама.
— Зачем тебе вообще понадобилось все это выяснять? — устало спросила На’Тот. Ее кузен действительно редко врал или выдумывал что-либо, и тем противнее становилось на душе от его слов.
На’Ир пожал плечами.
— Привычка, сестра. Я слишком долго служил в дальней разведке и выучил правило: тот, кто владеет информацией, является хозяином положения.
На’Тот тяжело вздохнула.
— Я поговорю с Та’Лоном. Уверена, ты знаешь далеко не все.
— Ты его так выгораживаешь… — фыркнул На’Ир. — Я думал, слова кровного брата имеют для тебя больший вес, чем слова этого… проходимца.
На’Тот нахмурилась, задетая его замечанием.
— Тем не менее, я не стану закрывать перед ним двери.
— Даже если он подтвердит, что я говорил правду?
На’Тот закусила губу.
— Надо дать ему шанс оправдать себя, — ответила она, наконец. — Все мы прошли через тяжелые испытания, никто не безупречен. Я-то уж точно не могу никого судить. Просто не имею права.
Она криво улыбнулась, посмотрев ему в лицо.
— Я не участник войны за независимость, и вряд ли в том, чтобы просидеть два года в тюрьме на Центавре, много доблести.
— На’Тот! — начал На’Ир, чуть смутившись.
— И уж точно в этом нет никакого героизма, — продолжила она горько. — Но, поскольку в этом доме последнее слово не за мной, мне лучше переехать в другой, собственный. Раз уж Г’Кар был так добр и выделил мне столько денег на счету, надо потратить их с умом. Думаю, покупка дома вполне для этого подходит.
— На’Тот! — На’Ир повысил голос. — Я не хотел тебя обидеть! Наоборот, я хотел защитить тебя!
— Я понимаю. Но, тем не менее, решение мое тоже неизменно. Как только подыщу подходящий дом, то переберусь туда. И тогда визиты трусов и предателей не будут осквернять священное жилище безупречных героев.
— На’Тот! — попытался объясниться На’Ир, но она покачала головой и легла на кровать, отвернувшись от него.
— Я устала и больше не хочу это обсуждать, брат, — сказала она резко. — Мне надо побыть одной.