Июньские мальчики

- Они опять целовались. - М? У Ясона не прикрытые очками и не занавешенные челкой сонные глаза выглядят совсем щелочками – это называется "Понедельник в Кересе". На щеке – отпечаток гальки и румянец-загар цвета клубничного компота: вроде и не так сегодня жарко, а снова сгорел, поди ж ты! - Ясон, Катце и Рауль опять за камнями спрятались и целовались! - Угм. - А у тебя плечи обгорели! И жопа! Ясон, а у меня кепку удуло! - Плшшшшш, плшшшш! - шумело море. - Скрррршшшш! – дразнился в ответ маленький приемник, брошенный в траве среди штанов, рубашек и обуви. – Скрррр… с четырех до восьми баллов. Штормовое предупреждение для… скрррррр… - А потом они вдвоем в воду пошли и меня не взяли! И еще Рауль сказал, будем вместе учиться плохому – а сигареты на берегу оставили!.. Ясон сам не понял, откуда взялась у него эта любовь. В академии вроде как шло своим чередом, а стоило вырваться за ее пределы, так сразу же его начинали охватывать совершенно не приличествующие блонди чувства. Например, неизбывная и безграничная любовь к пинанию балды. Дрема, лень… - И откуда ты такой прилипчивый взялся на мою голову? Иди один поиграй! Ветер ласково гладил по спине и волосам – прохладно, сладко. - Сладко, Юпитер, так сладко… - проскулил где-то неподалеку Ботаник совсем не ботаническим голосом. - Вы охренели там при ребенке лапаться?! – рявкнул Ясон, стряхивая сонную одурь. С солнышка на холодке уж очень разморило… - Да мы не при Рики! – поспешно отозвался Рыжий. Ботаник за спиной у Рыжего торопливо одергивал футболку. - А где… - На утес уплыл, вон сидит. Среди волн на торчащем из воды куске скалы виднелся рассевшийся в позе Русалочки Гаденыш. Пока Ясон прохлаждался, край неба начало стремительно заволакивать неприятными темно-серыми облачками. "Штормовое предупреждение. С четырех до восьми баллов"… - Идиоты. Его же смоет сейчас нафиг. Насупленный Чернушка не отзывался на оклик издали, и на сказанное вблизи – не очень-то радостно поинтересовался: - Приперся, Принц? - Ты что, плакал? - Сам плакал, это брызги на лице! Вон как плещет! Плескало и вправду мощно: с длинными волнами и белыми барашками пены. - Какого хрена тебя вообще сюда угораздило уплыть? - А че, этим не надо, а ты сам сказал, иди один… - И за что это все мне – вообще непонятно… Обратно сам доплывешь? - Не знаю. - Я с тобой однажды точно сдохну. Причем точно не от тоски. Давай, заползай ко мне на спину и поплыли на берег, пока нас прямо тут не притопило. - Я тяжелый, - предупредил Чернушка, потыкав пальцем в свои торчащие ребра. Он весь был коричневый, как проржавевшая от воды щепка, и веса в нем было не намного больше. А лапки – цепкие, будто у зверюшки. - Не хватай так меня за волосы! Тьфу! Ядрено соленая вода сразу защипала в носу и в горле. Вообще море как-то резко сделалось неласковым и не слишком теплым. - Ты хоть тоже ногами греби! Волны, вот ведь какие волны! – то так и норовили оттащить от берега подальше, то старались с размаху стукнуть о камни… Ясон перебрал все известные ругательства на Амойском и на двух всеобщих, прежде чем дуэт Рыжего и Ботаника в четыре руки выволок из воды обоих. Гаденыш Рики вцепился в Ясона просто мертвой хваткой. Одевались торопливо, натягивая одежду прямо на сырое тело – обоих вдруг пробило крупной дрожью, не то от налетевшего сильного ветра, не то от экстремального заплыва. - Ччуть нне утонули, тттвою мммать! – отплевывался мелкий. - Твою мать! – покладисто соглашался Кобра Очкастая, наматывая на мелкого еще и свою куртку и впервые за все время жалея о брошенном где-то там в своих апартаментах верхнем сьюте. Холодно. И они даже не успевают отъехать от берега, когда накрывает ливнем. - Перекантуемся в закрытке! – командует Гаденыш, и Рыжий явно того же мнения. И потому – все вместе они выруливают в какой-то проулок, а оттуда через дыру в заборе и кусты – под навес облупленного здания. И облезлый мопед, и новый байк, и одежда – все мокрое, в обуви хлюпает, с волос течет. А по крыше не просто поливает, по крыше – грохочет, да так разудало, что почти ничего не слышно. К счастью, ближайшая дверь оказывается почти не заперта – по крайней мере, мелкий легко открывает ее с помощью разогнутой канцелярской скрепки. - Фу, блин, наплавались!.. Всюду полутемно и все явно в запустении, но аварийное освещение послушно включилось, озаряя поломанные шкафчики, свалку перевернутых столов и скамеек: - А вы знаете, где мы? Мы в заброшенном бассейне! - Спасибо, бассейна мне хватило. Юпитер, как же холодно… - Погоди, тут сушилка, может, работает. Сушилка тоже работала – словно по волшебству, и оставалось попросить у мироздания для полного счастья только горячего на попить и вкусного на сожрать. Вкусного, кстати, нашлось в так и не распакованной сумке на байке, а насчет горячего мелкий сообразил тоже: - Так можно в кухне пошариться тихонько – за жрачку втык бы дали, если оттуда тащить, но попить точно не пожабятся, если на Юми не нарваться. Лучше бы Иси там сегодня дежурила, она добрая… - Андроид добрым не бывает. - Так ведь это – Иси, а она – на всю голову форматированная на старости лет. - Эмоции у неисправного андроида? – заинтересовался Ясон. - Да ерунда все. А вообще, - авторитетно заметил Рыжий, - говорят, что нифига она не андроид была раньше. А что была моделью и в аварию попала, ее починили, протезы поставили всякие, только протезов там больше человека оказалось и она с ума сошла. Вот ее муж сюда и отдал, вместо чтоб утилизировать – говорят, она ходит ночью и заглядывает всем спящим в лицо, потому что ищет своего погибшего в аварии ребенка. От сушилки дуло на лица и одежду – рубашки высохли почти сразу, а вот брюкам еще предстояло прийти в вид - теплым воздухом, и она урчала, словно огромный ласковый зверь. Из двери тянуло запахом озона и мокрого асфальта и холодом. - Да ладно, это все херня. А вот вы знаете, что мы сейчас сидим, а за стенкой – бассейн Прозрачной Элли? - Любопытный фольклор. И чем знаменит этот бассейн? - Не надо, страшно же! Принц, заткни эту падлу! - Заткни себе уши! Во, тут сорок лет назад в приют одну девку подкинули на порог – натурально на порог. Дежурная покурить вышла, смотрит – валяется, и только следы рядом. Мокрые, а ночь вообще жаркая была и сухая. Ну, оставили, девка вообще бледная вся была, как элитная, только глаза черные… - Интересное сочетание доминантных и рецессивных генов. Странное. - Вот, и вся девка эта, Элли, со странностями была. Белая вообще вся, ее так и прозвали – Прозрачная, на солнце бывать ненавидела натурально, зато в бассейн рвалась только так, и плавала не хуже рыбы. Ну, а тут к директору тогдашнему друг приехал, только эту Элли увидел – так ему и загорелось: хоть пэткой возьму, хоть вообще женюсь, потому что уже взрослая совсем, сам можешь в чеке сколько надо бабла прописать – отдай. А директор и рад, потому что кому она такая нужна, экзотика помойная, а бабло и правда было нужно. Мужик вообще к той Элли ласково так подкатил, типа, за тряпками, может, прокатимся или в парикмахерскую-в казино, а она: "В бассейн хочу!" Ради такого случая всех по быстрому отсюда вытурили, ну, всякого романтического, там, шампунь в ведре со льдом, свечки, хрень всякая, дверь закрыли. Сначала вроде тишина, а потом мужик стал орать как резаный. Ну не орут так с девками, вот, потом замолк вроде, а директор решил проверить, может, оцарапала эта дура гостя или что. Заходит – а бассейн полный кровищи! А на краю сидит эта Элли и жрет что-то, присмотрелся – а она как раз этого мужика и жрет! Рожу повернула – а глаза вообще сплошные чернота, кровища тоже везде, и зубы штук сто все острые, как ножики! Директор так пятится к двери тихонько обратно, и говорит: "Ну, Элли, разве хорошо так с гостями, ну чего тебе еще было надо?.." А Элли ему в ответ… Отдай мое сердце! – рявкнул Катце так, что в окнах динькнули старые стеклопакеты. - Тварь рыжая! – завизжал Чернушка. Блонди сидели тихо, но тоже явно под впечатлением. Катце развеселился: - Ты-то че на эту байку повелся опять, сопля? - Катце, дверь. - Ща прикрою. - Катце, другая дверь. Там… На пороге стояла невысокая женская фигурка, легкий синеватый оттенок кожи подчеркивал белизну волос, а черные провалы глаз были полуприкрыты белесыми ресницами. И от общего ора содрогнулись стены. - Повелись, идиоты, - фыркнул Гаденыш, бесстрашно подходя. – Катце, ты че, совсем больной, раз Иси не узнал? Госпожа Иси, а мы тут дождик пережидаем! Ты нам не принесешь чая, чтоб никто не знал? С лимончиком бы… Андроид степенно поклонился и послушно исчез в сторону кухонь. - И бисквитов, если остались от обеда! – крикнул вдогонку Рики. Дождь кончился очень вовремя – когда одежда досушилась и чай был выпит, и все припасы съедены, и самые душещипательные истории пересказаны. Странное дело, темно на улице было, как ночью, а выглянуло солнце – и оказалось, что только едва за полдень. Правда, купаться в штормящем море все-таки не следовало, но кто же мог помешать просто покататься по чисто помытым улицам? Когда свет в старой раздевалке погас и моторы затихли вдали, от стенки отделился слабо светящийся в полумраке девчачий силуэт. Кстати, мокрые следы за ним оставались вполне осязаемые. Права была Миртл Уоррен – от этих чертовых мальчишек нет покоя нигде! Да и жить в системе водоснабжения – то еще занятие…