Июньские мальчики

Наверняка Катце и раньше случалось улетать так надолго. И даже еще на дольше – просто не на памяти Рауля, и это было, ну, не слишком приятно. Обитать исключительно в блондятнике Рауль решительно отвык. В лаборатории несколько раз заглючил один из хроматографов, потом обнаружилась путаница в отчетных файлах, ничего не радовало и все валилось из рук так, будто эти руки росли ни разу не из плеч. Спать у себя в комнате было слишком мягко и слишком просторно, еда оказалась сплошь пресной и какой-то сплошь невыразительной, будто сено. Словом, Рауль Эм маялся. А когда он маялся, то доставал всех похлеще, чем всерьез разозлившийся Минк или его мелкий пэт Гаденыш… наверно, потому что даже Минку и его пэту от Рауля доставалось. И даже Юпитер предпочитала держаться от Эма подальше и по сто раз считала дни до возвращения Рыжего. Меньше этих дней почти не становилось, но и больше, по счастью, тоже. А вот Рауль так не считал: - А вдруг он решит остаться? Перебраться туда навсегда?! - Задрал уже, Ботаник! Ознакомительная эта поездка, ознакомительная! Как-то однажды и абсолютно внезапно выяснилось, что Катце – не такой уж и безродный, и более того – имеет все шансы свинтить на историческую родину. Скажем так, путевку в ознакомительную поездку ему выдали абсолютно даром – наверняка такие выдавались всем… Всем тем, кто вроде как обладал неплохими мозгами и мог принести и себе, и своей новообретенной родине немалую пользу. - А в эмиграцию можно и не выпустить лет на пять ближайших, потому что на закрытых объектах бывал. А потом или еще что-то придумать, или сам раздумает. - Он уедет. Он точно уедет… Рауль уже заранее до мелочей расписывал себе возвращение Катце из ознакомительной поездки: как явится совершенно не таким, каким уезжал. Широкополая шляпа, черное пальто… каким-то непостижимым образом в воображении Рауля Катце еще и волосы успевал отрастить и обзавестись невероятным акцентом. И документами на имя Рафаэля Каца. - Он уедет. Потому что там его ждут с распростертыми объятиями и на любых условиях, а здесь ему приходится рассчитывать только на себя и вокруг… свинарник, мягко говоря. - А ты попробуй убери, - ехидно посоветовал Очкарик. – Жратки наготовь всякой вкусной, а то у тебя постоянно или салат, или картошка, а суп вечно на кашу получается похож… Ясон вообще горазд был рассуждать, ведь у него самого убирал и готовил Дерил. Дерил был тот еще придурок, потому что пилил всех и до всех докапывался, а еще, собирая по углам гору носков, он непременно орал: - Хозяин дал Дери носок! Дери свободен! А когда готовил, то непременно бухтел над кастрюлей супа: - Кость отца и вражья кровь, темный лорд, воскресни вновь! – или просто демонически хохотал, да так, что есть его варево поначалу было откровенно страшновато. Рауль же воспринял совет Ясона всерьез и взялся за дело с таким энтузиазмом, что весь дом перевернул почти в прямом смысле слова – во время собственноручной генеральной уборки в кухне рухнула подгнившая труба. Собственно, рухнула она еще и потому, что на ней повис и качался, как обезьяна, вездесущий Чернушка. Слава Юпитер, потоки из трубы удалось направить в дождевой сток, а потом быстренько все перекрыть, а то точно бы поплыла хибара Катце. Особенно терминал – все подходы к нему на всякий случай пришлось забаррикадировать от воды шмотками. Со шмотками у Рауля приключилась отдельная вишенка на торте, потому что накануне он полдня убил на то, чтоб таскаться по магазинам – наверняка хотел сделать подарок для Рыжего, как понял Ясон. Но вот уж никак не ожидал, что потом Ботаник попросит зайти ненадолго… - Думаешь, Катце понравится? Полупрозрачный пеньюар, чулки и в их цвет – черный бантик на шее. Бантик, туда его. Бантик! Где Ясон стоял – там и упал на пол, хохоча до икоты. Рауль в ответ прошипел: - Очкарик придурочный! – слегка пнул друга и соратника по ноге и ушел переодеваться в нормальное. Кажется, он обиделся… У Рауля вообще какое-то сплошное фиаско шло косяком; еще и Катце умудрился вернуться пораньше. Ага, именно в тот день, когда рухнула труба. Надо сказать, что по всей Танагуре творился какой-то непонятный и явно праздничный бардак, и Чернушка, даже явившись "помогать", настраивался потом сбежать в сторону творившегося веселья. На щеке у него был намалеван какой-то странный зеленый цветок с четырьмя лепестками. Разгром, вода, Рики, обрушившийся вместе с трубой и теперь воющий над ободранной ногой, – и Катце. Без бороды (пробившаяся трехдневная щетина не в счет), без широкополой шляпы, с чемоданом и какими-то пестрыми пакетами: - Вы чего тут делаете?! - Уборку, - убито вздохнул Рауль. Стряхнул кое-как муку и уголь с дырявой футболки: - И праздничный ужин. - Отметили, ага. Дерил, подгоняй машину, мы в травму… - Не надо в травму! Я на парад собирался! Он раз в году! - Будешь скандалить – пусть Дерил сам тебя лечит! Йодом намажет! И зеленкой! - Не намажет, - наябедничал Дерил на Рики. – Потому что всю зеленку он извел, пока себе на лице клевер рисовал и на белых гольфах зеленые полоски. А йодом рисовал себе веснушки. - Я сейчас вызову сантехника, - пообещал Рауль. Будь он женской особью, то с радостью бы расплакался, а так – жалел, что просто не провалился в этот момент куда-нибудь сам. Катце осмотрел свое условно пригодное жилище, снова посмотрел на Рауля – с полыхающими щеками, полосками сажи, застиранным балахоном – раньше-то это балахон он сам таскал… И, наверно, в который раз понял – дома! Он – дома! - Валите на парад. И да, вон в тех – всем подарки, кто еще не успел украситься… Э, а вас, господин Эм, я попрошу остаться! На парад Рауль не попал – пришлось краем глаза присматривать за работниками из клининговой компании и заменой обвалившегося куска трубы. Он бы и сам кинулся убираться, но в итоге чуть не спалил в духовке еще и содовый хлеб. И суетился-суетился-суетился… Потом Катце это очень быстро надоело – сгреб Рауля в охапку и принялся целовать – по-настоящему. По-своему. И пахло от Катце привычно – вкусным табаком. - Ты уедешь? - С чего взял? - Ну… там же у тебя все… - Ровно почти как здесь, только без всех вас. Эй, ты чего? Ну хочешь, я паспорт свой новый нафиг пожгу, а себе новый в Паучьем квартале сделаю, как прежде чтоб?! - Ты дурак? Паспорт-карточка с именем "Катэйр Рейд" полетела в угол. - Ты… знаешь, не дури, ты как хочешь, так и делай… только все-таки лучше не уезжай, ладно? А вечером они сидели на обновленной кухне – на улице мигал где-то вдалеке фейерверк, но было еще как-то откровенно холодно – и потому сидели у печки. Пили на двоих из одной бутылки сувенирного виски – крепкая штука, хорошо хоть ее немного там… Комплект из кружевной ночнушки, чулков и дурацкого бантика так и остался валяться в апартаментах Рауля в блондятнике. Но и без них было неплохо – и даже не потому, что можно было бы подумать. Потому что хорошо было и так – сидеть, прислонясь к теплому плечу, смотреть на огонь (перед расфокусированным взором плыли светлые блики), а поддатый Катэ… Катце перебирал струны на обшарпанной гитаре и негромко мурлыкал под нос. Так, что хорошо слышно было только Раулю: Поцелуй меня, я ирландец. Я дикий разбойник, Mои глаза смеются, И я редко трезв. Я люблю виски И обожаю танцевать. Если чувствуешь, что ты такой же счастливец, Используй шанс! Поцелуй меня, я ирландец. Собственно, против последнего Рауль абсолютно не возражал.