Июньские мальчики

Серая мышь. Фурнитуров именно такими и подбирали обычно: чтоб выглядел не дефектно и даже приятно, но при этом чтоб абсолютно не за что было зацепиться глазу. Дабы прецедентов не создавать, очевидно. Это, разумеется, бонусом полагалось к тем качествам, которые были для любого фурнитура обязательными: совершенное владение всей бытовой техникой, начиная с хлебопечки и заканчивая машинкой для собачьего педикюра, расширенный курс этикета, кулинария не ниже уровня три звезды (это вообще – три, но для элитников – не менее четырех)… И еще множество знаний и умений, которые неизвестно к какой дисциплине относятся, но обязательны для каждого домашнего слуги. Как то: умение передвигаться по дому быстро и бесшумно, приятная речь без каких-либо интонаций, неизменно невозмутимый вид в любой ситуации… Дерил был идеальным слугой – потому что в указанные параметры вписывался идеально. А вот дальше начиналась полная ерунда, потому что обязанности-обязанностями, а вот за прочие вещи никто фурнитурам не сказал ни слова. И потому – за пределами собственных обязанностей он, похоже, развлекался на полную катушку. Орфей бы никакого внимания не обратил на то, что у Ясона появился слуга. Не кто-то из общей обслуги, а свой, личный! То есть, обратить в любом случае обратил, мол, за какие-то заслуги Очкастому всегда достается лишних приятностей, вместо чтоб доставалось оно действительно достойным и лучшим! (Достойным и лучшим считался у Орфея Зави, разумеется, сам Орфей.) В любом случае, высказал – и забыл, когда б час спустя не стал свидетелем изумительного зрелища. Погода стояла на редкость преотвратная, и потому во всем блондятнике подали слабое дополнительное освещение, но в итоге получилось просто мерзко. Серые окна Наградной Галереи и желтые светильники под потолком сочетались просто отвратительно и навевали тоску, а отражаясь в полированном полу, эту тоску только удваивали. И тут, по этой аристократической тоске и этой гладкости, перечеркивая ее разом, лихо промчались катающиеся стулья! Впереди, разумеется, мчался, бойко отталкиваясь ногами, отвратительный пэт Минка. Кажется, по кличке Гаденыш. Следом же, с воем полицейской сирены и напяленным на голову синим ведром с надписью «пол кухня», катился фурнитур того же Минка. - Минк – идиот, и фурнитур ему достался идиот, так что все абсолютно справедливо. Но я бы не удивился, узнав, что этот экземпляр здесь на перевоспитании! Орфей был, как всегда, неизменно прекрасен и саркастичен. А этот… а этот как по волшебству превращался в бесцветную мебель в сиреневой униформе: ступал бесшумно, появлялся за плечом беззвучно, посуду на стол ставил без малейшего стука. Делал вид, что образцовый фурнитур! Притворялся, гад! Дерил редко пререкался с хозяином, еще реже – рвался участвовать в общей беседе, но это не значит, что он был молчалив, как и подобает хорошему слуге. Скорее уж он напоминал токующего тетерева: постоянно голосил так, что звуки извне воспринимал через раз. У нормальных людей… у нормальных дзинкотаев утро начиналось со звона будильника, а здесь весь этаж будила стеклодробительная распевка! Звукоизоляция спасала положение, но не всегда. И этот безумный певун еще смел притворяться чем-то приличным! Ходит, смахивает пыль специальной метелкой из перьев, расставляет книги в шкафу в алфавитном порядке. «Будут ли какие-либо особенные пожелания на ужин?» Будто час назад не прыгал по коридору задрапированным в предназначенную для прачечной штору и бормоча какую-то абракадабру! Орфея просто трясти всего начинало от одного присутствия личного фурнитура Минка. Хотелось дурацкого – плюнуть на пол, вывернуть на белую скатерть или прямо себе на белый сьют бокал с красным вином, опрокинуть и разбить что-то… Не то чтоб Орфей сам по себе таким вещами никогда не развлекался, просто с какого-то момента он до смерти желал вытворить что-то напоказ – чтоб вытряхнуть это «кушать подано» из его невозмутимого совершенства. Хоть подножку дать или в рыло, чтоб расшевелить! Этот… этот Дерил абсолютно ведь наверняка начал подозревать заговор с определенного момента! И даже предпринимал ответные действия, но при этом же – абсолютно не нарушая приличий. Вылить грязную воду, будто не подозревая, что кто-то пойдет мимо, или ударить по рукам, а потом вежливо извиниться: - Мне показалось, что кто-то из пэтов пытается таскать десерт! И при этом – каменное лицо, только рот шевелится – кругло так выговаривает, и зубы нижние немного неровные, и голова в этом вечном полупоклоне. Хоть воюй с ним, а толку?! Это можно с мелким Гаденышем орать и беситься напропалую, это ведь можно отчитывать и подкалывать Ясона, это ведь визит Катце Рыжего способен вызвать бешеный прилив энтузиазма – только превосходящему их всех Орфею внимания доставалось не более необходимого. Орфею давно надоело соблюдать приличия, но как раз осенью случай выдался уж больно подходящим – обнаружить Дерила курящим на балконе – там, где был устроен закоулок. Орфей даже заулыбался помимо воли, увидев это чучело сидящим с сигаретой в ободранном офисном кресле. - Нарушаем, значит? Дерил плевком отправил сигарету в полет над Танагурой: - Что именно я нарушаю? И Орфей сорвался: - Это мое место, между прочим! Пошел отсюда! И сам же первый начал драку. Вообще-то ему не стоило никакого труда раскатать этого идиота Дерила в блин и вместо коврика бросить под дверью, но вместо всего оказалось достаточно валяться по грязному полу, бесстыже зажимая его, чтоб наконец-то чуть уровнем выше… - А мне кажется, уровень тут приблизительно одинаковый, - Дерил сдул с потного лба серую прядь, будто это и не его сейчас поймали за обе руки – ох и костлявые же запястья, и пальцы как у скрипача какого-то, а не домработника… Слегка улыбнулся, рассматривая румяного и растерявшего свой лоск Орфея. Поерзал и выдал: - Мне жестко и пол каменный, а это для спины и почек вредно. Продолжать надо в тепле. - Да пошел ты. - Договорились. А к тебе или ко мне? С ним абсолютно невозможно было говорить серьезно! Или отшутиться, или огрызнуться, или вовсе запеть – пожалуйста, а вот всерьез… - И что мне с твоего «выкуплю»? И попаду я в лакеи-любовники, ага… Тонкие пальцы, проступающие жилки и костяшки, торчащие позвонки и лопатки-крылья: будто рядом устроилась какая-то неведомая птица – вот и гадай, как бы не спугнуть! - Этот гад опять тебя ударил! - Ну а я ему сдачи дал. - Ты не хочешь его бросать на самом деле! - Не хочу. - А что тогда я? - А ты? А ты кофе будешь?