Человек в костюме печали

Я живу в кошмаре, от которого время от времени я пробуждаюсь во снах. Урсула Ле Гуин

Особняк был действительно хорош. Построен он из белого полированного бетона и располагался на высоком берегу, а вид на окрестности был просто великолепный. Мистер Андерсон предложил показать весь свой дом, ведь он был очень большой и думал, что девушка могла заблудиться. Экскурсия началась с неожиданного факта — в доме 4 этажа, а не два, как кажется на первый взгляд. Первый этаж стал подвалом, а четвёртый — мансарда, так искусно надстроенная, что на фасаде она не видна. В доме есть четыре спальни, шесть ванных комнат, а также бассейн и частный пляж. На первом этаже находятся хозяйственные помещения. Второй этаж — парадный, его планировка классическая. В глубине комнаты в камине горели дрова, а напротив стояли два богатых бархатных кресла, можно было представить, как хозяин после ужина с бутылочкой вина сидел здесь, смотрел на огонь и читал. Элайджа предложил посидеть в кресле, чтобы почувствовать себя частью дома. Неожиданно в комнату вошла прислуга и начала накрывать на стол. В миг на столе стояли: лягушачьи лапки, сыр камамбер и рокфор, жареные каштаны, багет, луковый суп, рататуй, эклеры, крем-брюле. И, конечно же, очень много вина такие как: «абсент», «Монтраше», «бордо», «божоле нуво», «шампанское». Это всё было похоже на французскую кухню. — Я смотрю, вам нравится французская кухня. — Сказала Октавия, увидев на столе все эти блюда. — Да, а вам что-то не нравится в этой кухне? — спросил Андерсон. — Как раз наоборот, я просто обожаю эту кухню! Я бы даже подумала, что вы следите за мной — засмеялась Октавия — этот ресторан Бальтазар и… — А вам, не пора ли приступать к работе, — прервал девушку мистер Эл, видно ему не по душе был этот разговор — я думаю, вам предстоит большая работа. — Да, конечно, нужно идти — улыбнулась Кларингтон и пошла на рабочее место. — И ещё, пока вы здесь, будете ночевать в комнате моего сына Габриэля. — Элайджа направил свой взгляд на мужчину, стоящему около двери. — Логан покажет. — Хорошо, — девушка направилась к мужчине. Логан быстро показал комнату, и так же быстро удалился. Осмотрев комнату Октавия отправилась на рабочее мест.  — Ну что ж. — Девушка зашла в мастерскую. Оборудования, чтобы шить одежду не было, ведь оно осталось там, в Нью-Йорке, его забрала Дарья. Мистер Андерсон сказал, что её отвезут за оборудованием, но сейчас все водители были заняты. Сама девушка решила не рисковать, садясь за руль, ведь в обед за столом она немного выпила вина, оно так искушало её своим запахом, что она не удержалась. Октавия решила не терять время и начала снимать мерки с работников и выбирать материал для вечерних нарядов. Работники состояли из 5 женщин и 4 мужчин. Для платьев Октавия решила взять ткани: тафта ультрафиолет, бифлекс морской бриз, атлас изумрудного и лимонного цвета, шёлк алого цвета. Для мужских костюмов Кларингтон решила взять шерсть из Англии, Австралии, и Новой Зеландии чёрного и серого цвета. — Мисс Кларингтон, прошу садиться в машину — это был водитель. — Минуточку, я скоро спущусь. — Девушка как раз заканчивала снимать мерки. Октавия вышла из дома и села в Ferrari 612 Scaglietti Novitec Rosso. Добралась она быстро, но для неё этот путь показался невыносимо долгим. Возможно, это из-за постоянной головной боли, преследовавшая её всю дорогу. Вроде много вина она не пила, но голова раскалывалась как после бутылки абсента. — Наконец-то, я приехала, — чуть шёпотом произнесла Октавия, — спасибо, Логан. — Девушка поспешила к дому Дарьи, он находился недалеко от ателье, которое было опечатано. Когда она проходила мимо, по её коже прошлись мурашки, и сразу вспомнился тот кошмар. Неужели всё это взаправду — подумала Октавия и ускорила шаг. А вот и дом Дарьи. — Серена! — крикнула Октавия. — Это правда ты, что ты здесь делаешь? Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. — Октавия! — улыбнулась Кларк. — Я тоже рада тебя видеть, ты, наверное, за оборудованием? Дарья предупредила меня, что ты приедешь, и дала мне ключи, она уехала и не сказала куда, наверное, взяла «отпуск» и уехала отдыхать, — засмеялась Серена, — с тобой всё хорошо? Ты какая-то … бледная. — А? Да, всё хорошо, просто… Так, можно ключи? — Да, конечно, бери — улыбнулась Кларк. — Ну что ж, пока, мне пора идти, ещё увидимся. — Увидимся — чуть слышно произнесла Октавия. Она зашла в дом Дарьи, всё оборудование было собрано и стояло у двери. — Ну, — вздохнула Октавия, взяла швейную машинку, утюг и мел. Она вышла из дома и направилась к машине. Логан помог дотащить машинку. — Спасибо — улыбнулась Кларингтон. — Осталось заехать ко мне за чертежами. — Логан открыл дверь, и Октавия села в машину. Дом находился не так далеко от дома Дарьи. Она могла пройтись и пешком, но у неё всё ещё болела голова, и тянуло в сон. Через пять минут девушка стояла у дома. Осталось взять чертежи и можно возвращаться. Дома было очень тихо, казалось, что здесь уже давно никто не живёт. — Господи! — вскрикнула Октавия. В её брюках зазвонил телефон, — ну и кому я понадобилась?! — это было СМС, уже второй раз за день по её коже прошлись мурашки. В письме было всего два слово и подпись. «Будь осторожней Человек в костюме печали». Что за шутки. Кто мог прислать его. Октавия схватила чертежи и поспешила к машине. В машине её клонило в сон. Октавия винила во всём вино. И вот, через полчаса машина подъехала к дому Андерсена. Октавия направилась в мастерскую, Логан помог ей с вещами. Кларингтон решила, что чем раньше она начнёт шить, тем раньше отправится домой. Ей, конечно, нравился этот дом, но она хотела вернуться. Что-то в этом доме её беспокоило. Октавия приступила к работе. Сначала она решила начать с изумрудного атласа. Мелом она начертила свои заготовки и раскроила ткань. И вот она уже сшивает половинки. Внезапно в глазах потемнело, голова стала болеть ещё сильнее, как будто кто-то очень сильно ударил её. Ткань соскользнула с машинки, и палец девушки попал прямо под иглу. Кровь начала течь по её пальцу и стекала прямо на ткань. Изумрудный цвет стал превращался в ярко-алый. Стеклянный взгляд с пугающей внимательностью рассматривал рану, даже боли не было. Точнее, было некое ощущение, но оно имело более глубокий характер, будто кто-то изнутри пытался пробраться наружу. Этому не хватало места, оно разрушало даже не тело, а душу. — Ааааааа — закричала Октавия, весь дом слышал крики. Но… Октавия снова посмотрела на свой палец, с ним всё было в порядке, машинка стояла в углу, а ткань всё так же лежала свёрнутой на столе. В её комнату ворвался один из прислуги. — Что случилось мисс? — Обеспокоенным голосом спросил мужчина. — Всё хорошо, просто, плохой сон. Это всего лишь сон. — Уже для себя сказала Кларингтон. Но когда она легла спать? Может она заснула в машине, и Логан притащил её в кровать, или она сама дошла до комнаты. На часах было уже почти семь часов утра, девушка решила начать свой день с холодного душа. Она всё не могла вспомнить, когда же она легла спать? И ещё это письмо. — Письмо, точно, — Октавия выбежал из душа, и направилась к телефону, но в её телефоне было пусто. — Неужели всё это был сон? И письмо, и палец? — чуть слышно прошептала девушка. Октавия вышла из своей комнаты. На столе было уже всё накрыто. — Присаживайтесь, — радостно сказал мистер Андерсон. На столе стоял омлет, апельсиновый сок и эклер. — Как вам спалось? — с ухмылкой спросил мистер Эл. — Я слышал ваш крик, точнее все его слышали. — Мне приснился странный сон, уж очень он сильно был похож на реальность, — ответила Октавия. Элайджа продолжал сидеть и улыбаться, казалось, что он даже не слушал девушку, а вопрос задал, чтобы начать разговор. — У меня есть пару эскизов на платья, не хотели бы вы на них взглянуть, — сказала Октавия и быстро побежала в свою комнату. — Неплохо, — ответил Андерсон. — Мне нравится, думаю, остальным тоже понравится, — улыбнулся Элайджа. — Кстати у меня есть два билета на мюзикл, он проходит в Нью-Йорке, не хотели бы вы поехать со мной. — Конечно, с радостью. — Октавии не хотелось всё это время сидеть в четырёх стенах. — Тогда, через пару минут, на улице вас будет ждать машина.- Андерсон удалился, он даже не притронулся к еде. Девушка ещё сидела за столом. Она очень долго ела эклер. Это было её любимое «лакомство». Когда она закончила, Октавия пошла на улицу, её уже ждал Логан. — Здравствуй Логан, — улыбнулась Октавия. Но Логан не произнёс и слова, он просто открыл дверь и продолжал стоять с каменным лицом. Буквально через пять минут в машину сел мистер Андерсон. — Поехали, — произнёс Элайджа, и машина двинулась. Весь путь они ехали в тишине. Даже радио было выключено. — Приехали, — выкрикнул Логан и машина остановилась. Октавия увидела большой театр. Это был театр Метрополитен-опера. Кларингтон всегда хотела побывать на одном из мюзиклов. Андерсон и Октавия вошли в здание и направились в зал. Октавия всё время оглядывалась, она была поражена этим театром. Стены вестибюля были украшены монументальными фресками Марка Шагала. И вот начался спектакль. Октавию заворожило пение. Она больше ничего не видела и не слышала. Но вдруг её блаженство прервал звонок телефона. Это был тот же номер что и тогда. В письме было три слова. «Ты это слышишь? Человек в костюме печали». Девушка не на шутку перепугалась. И вдруг она заметила, что в этом огромном зале никого нет. Она сидит одна. Даже Элайджи не было. Где все? Внезапно музыка прекратилась, на сцене опустился занавес. Было жутко. Она почти заплакала. Кларингтон быстро побежала. Но куда? Она не увидела ни одной двери. «Октавия». Она в замкнутом пространстве, казалось, что воздуха всё меньше. Ей становилось страшно. Она начала скулить и плакать. «Октавия». Девушка слышала очень знакомый голос. Голос звал её. — Октавия, Октавия, Кларингтон!!! Проснитесь! — это был Элайджа. — Вы что плакали? Просыпайтесь и идите ужинать. Октавия ещё несколько минут сидела в ступоре. Она не могла понять, что с ней. И, кажется, уже не могла отличить реальность от сна. Что было правдой, а что сон? Ездила ли она на мюзикл, либо она до того устала, что предпочла лечь спать. Рядом с ней лежал телефон. Она решила проверить почту. Этот номер. И сообщение. Всё в телефоне. На минутку она обрадовалась. Значит, она и вправду ходила на мюзикл, но… Что потом? Половина дня пропало у неё из памяти. Октавия спустилась и села за стол, она не смотрела на еду и даже не заметила, что на столе опять французская кухня. — Можно у вас кое-что спросить? — Да, конечно, в чём дело? — Не могли бы вы сказать, что было после того как мы пришли в театр? — Похоже, кто-то перебрал со спиртным — засмеялся Андерсон — после мюзикла мы пошли в кафе, уже не помню названия, так вот, в кафе этом была дегустация французского вина и вы, конечно, захотели попробовать всё и сразу, — с этими словами мистер Эл закончил свой обед и ушёл в свой кабинет. Сколько это нужно выпить, чтобы забыть половину своего дня. Но другого объяснения она не нашла. Поэтому она с лёгкостью поверила в слова Элайджи, ведь легче во всём обвинить вино, чем искать другие причины. Последняя неделя была особенно трудной для всех. Элайджа постоянно был на взводе, срывался на прислугу, выражал своё недовольство по поводу и без. Как-то раз под горячую руку попала Серена, но Кэндис вступилась за подругу и сказала, что ноги их больше в этом доме не будет. Октавию в последние дни никто не видел, девушка выходила за день из мастерской всего несколько раз, и горничная утверждала, что после полуночи там творится какая-то чертовщина: бьётся посуда, слышны крики и рычание, которое явно имело не человеческое происхождение. Эл закрывал на это глаза, списывая всё на богатое воображение женщины. Та настаивала, чтобы хозяин поведал девушку, и вот Элайджа Андерсон стоит за спиной Кларингтон, внимательно наблюдая своими серыми глазами за действиями девушки, руки которой колдовали над очередным шедевром. На лице возникла ухмылка, как только взгляд опустился на разбитую тарелку: — Надеюсь, что это единственная жертва. — Что? — Октавия, наконец, посмотрела в сторону посетителя, ничего не понимая. Ещё бы, очень сложно сосредоточиться, когда тебе мешают собственные мысли, порою настолько навязчивые, казалось, будто это чужой голос звучит в голове. — Эта тарелка, забудьте. Вам стоит отдохнуть, выглядите вы не трудоспособно. — Это последнее платье, если не ложиться спать сегодня, то завтра заказ будет готов, — в голосе звучала нелепая одержимость, вызывавшая у Андерсона лишь усмешку. — Завтра ведь рождество. Где ты будешь отмечать? — Я буду отмечать праздник… с Сереной. — Она ваша… девушка? — Что? Нет, нет. Я не могу поехать в Италию к матери, а Серена в разладе с родителями. — У меня есть пригласительные на самую крутую вечеринку этого года. — Какую? — Ежегодная вечеринка у Андерсенов, но проходит она не здесь, но это вы узнаете в приглашении. — А когда эта вечеринка? Мне нужно сшить наряд. — Это же Рождество! Когда же ещё может быть Рождественская вечеринка?! — Элайджа засмеялся — А насчёт платья можешь не беспокоиться, у меня для тебя есть подарок и это не обсуждается. И всё-таки, ложитесь спать, платье никуда не денется, — и с этими словами Элайджа вышел из комнаты. А Октавия продолжала трудиться над очередным шедевром.