По дороге на Ванкувер

Группа неумолимо редеет. Удивительного в этом нет — большинство охотников до отвращения самонадеянны, а это всегда заканчивается плачевно. Крис давит рвущееся наружу раздражение, когда с очередной вылазки кто-то возвращается укушенным. В этот раз Арджент не дожидается обращения — все знают, что чуда не будет, исход предрешен. Выстрел отдается коротким эхом от стен заброшенного задолго до начала конца света здания. Со стороны, пожалуй, выглядит, как показательная казнь… Крис едва находит в себе силы не поморщиться от этой мысли. Он знает: покажешь слабину — сожрут с потрохами. Особенно сейчас, когда от прежних правил остался только пшик. Хмуро оглядывая немногочисленную группу, Арджент молчит. Проку от разговоров, если и так все понятно? Пока остальные грузятся в машины, Крис на минуту позволяет себе подумать о дочери. Где она сейчас? С навыками и умениями, привитыми ей с детства, у Эллисон чуть больше шансов, чем у остальных, но надежда слишком призрачная, как и все в этом мире. Остается только полагаться на удачу мальчишки, с которым она ушла, а Макколл дохрена везучий засранец, раз ухитрялся как-то выживать, учитывая все то дерьмо, из которого не вылезал. Крис невесело усмехается, проверяя оружие. Патронов все меньше. Желания жить — тоже. Через две недели они попадают в нехилую передрягу. Больница предсказуемо кишит мертвяками, но им удается выбраться. Ненадолго. Их временный лагерь оказывается на пути стада, которое, как саранча, сметает все живое на пути. Короткая отлучка часового — пристрелил бы ублюдка, если бы его не сожрали — обходится потерянными минутами — на отступление нет времени. Удача слишком неверная любовница. Стадо теряет около одной трети и пополняется на шесть голов, тех, что не успели обглодать, пока гонялись за остальными. Из дюжины охотников в живых остается один. У Арджента нет цели, нет маршрута, он не знает куда и зачем идет, но продолжает двигаться, почти на автомате, останавливаясь только на короткие ночевки и вылазки. Все чаще снится Эллисон. Когда дочь приходит днем, долго молча бредет рядом, Крис спрашивает неуверенно: — Ты жива? Эллисон не отвечает, проходит мимо, скрывается вдалеке. Крис смотрит вслед, а потом разворачивается и идет за видением. Да, он осознает, что это бред. Дорога приводит в город, не большой, не маленький, такой же пустынный, как и все вокруг. Крис проходит пару кварталов, прежде чем натыкается на что-то интересное. Ардженту сперва даже не верится, что голоса, которые он слышит, не галлюцинация, но проверить все-таки нужно. Не то, чтоб ему очень хотелось связываться с какими-то выжившими, но… С эскалатора на второй этаж небольшого торгового центра Крис пару минут наблюдает, как четверо мужиков пытаются загнать оборотня в полуформе. Хотят взять живым. Зачем? Возможно, каннибалы. Верный арбалет не подводит — три болта четко в цель, и трое присоединяются к паре своих незадачливых товарищей, уже лежащих на полу, четвертый падает следом с оторванной головой. Крис неторопливо спускается и коротко кивает оборотню, вернувшемуся в человеческий облик, получая идентичный кивок в ответ. — Хейл. — Арджент. Дерек выглядит откровенно потрепанным, впрочем Крис сейчас тоже вряд ли в лучшем виде. Но знакомое лицо спустя бесконечное множество часов вынужденного одиночества вызывает теплоту в груди, к тому же врагами они не были, впрочем теперь это все равно не имело бы такого значения. Крис не спрашивает, хотя очень хочет, но на самом деле очень боится услышать ответ. Дерек понимает все без слов, неопределенно ведет плечами. — Когда я видел их в последний раз, они были живы. — Давно? — Недели три назад. Крис не вздыхает облегченно, только поджимает губы. Радоваться особо нечему — за три недели могло случиться что угодно. — Почему ты один? — уточняет Арджент. — Так вышло, — Дереку не хочется рассказывать, и Крис не настаивает. В Камаро хватает места для рюкзака Криса; дорога теперь быстрее, да и под дождем не мокнуть. Дерек говорит, что речь шла о Сиэтле, оттуда в Маунт-Вернон и до Ванкувера в Канаде. Крис не хочет тешить себя напрасными надеждами, но это похоже на план. Дерек говорит, что Макколл обещал подождать неделю, когда доберется. Крис знает: МакКолл обещал — МакКолл будет ждать. Дерек впервые за долгое время спит спокойно. Они не говорят о прошлых делах, не выясняют кто кому что должен или нет. Дерек твердо знает одно — на Криса можно положиться. Молчаливое соглашение о сотрудничестве все еще в силе. Они стараются держаться в стороне от больших дорог, так надежнее, да и быстрее. Шоссе, особенно возле городов, завалены пустыми машинами, трупами и ходячими — не лучшее место для прогулок. Очередная вылазка в город у дороги едва не становится последней. Это даже выглядит как засада, если бы мертвяки умели их организовывать — из распахнутых дверей подсобки лезут и лезут ходячие, выход тоже заблокирован. Дерек быстрый. Крис меткий. Они выбираются. Вместе. Уже в машине Крис понимает, что его колотит от избытка адреналина. Дерек слушает чужое сердце, хмурится и молчит, потом глушит мотор, наклоняется к Ардженту и целует. Крис отвечает через два глухих бухающих удара в груди, яростно, почти зло, Дерек рычит, вылизывает жадно, кусает почти до крови. На заднем сидении Камаро Крис чувствует себя подростком, но взаимная дрочка снимает напряжение, становится легче, и никакой неловкости по поводу случившегося они оба не испытывают. Под одним одеялом спать теплее, и это старо, как мир, и так же верно. Хейл обнимает по ночам, дышит в затылок. Крис думает о семье, о дочери, о том, что он может и хотел бы представить на месте Хейла Викторию, да только… не хочет, и о том, должен ли его беспокоить этот факт или нет? Дерек обнимает крепче, придвигается плотнее, ворчит: «спи», и Крис отмахивается от мыслей — важно только то, что здесь и сейчас. Когда до Сиэтла остается пара дней пути, они делают передышку. Дерек находит дом в какой-то глуши, покинутый хозяевами, и они остаются там на два дня. На пыльной скрипучей кровати Крис позволяет Дереку быть сверху, и тот принимает этот факт. Они почти не разговаривают, зато целуются столько, что Крис опять ощущает себя подростком. Не то, чтобы ему это не нравилось. Не любовь — доверие. Просто разные дороги иногда сходятся в одну. В назначенном месте никого нет. Предсказуемо. — Они были здесь, — уверенно сообщает Дерек. Крис сомневается — следов не оставили; но идти-то теперь все равно куда, так почему бы и не Ванкувер. До Маунт-Вернон Крис добирается один. Вернее… Сиэтл они пересекают почти без происшествий, вот только уже выбравшись из города, вспоминают, что не мешало бы пополнить запасы продуктов. Супермаркет выглядит нетронутым; у Криса колко тянет под ложечкой, когда Дерек ни с того ни с сего прижимается лбом к его макушке перед тем, как войти в здание. Что-то пошло не так. Они отбились от первой волны мертвяков, но тех откуда-то появилось еще больше. Крис повредил ногу в бесконечной беготне по отделам и попытках найти лазейку. Глупо. Расслабился, не предусмотрел отход. Дерек вывел к парковке, они блокировали двери, но там, с другой стороны, давление было таким, что оба понимали — дверь, сотрясаемая изнутри, не выдержит долго. — Уходи, Арджент, я прикрою! — Хейл рыкнул, вжимаясь спиной в единственную преграду между ними и толпой мертвяков. — Дерек, не дури! — Крис попытался оттащить его от двери, но оборотень его оттолкнул. — Я быстрее, Крис, а тебе нужно время, — будничным тоном, спокойно до кровавых рубцов внутри. — Бери машину. Встретимся в Маунт-Вернон. Это было правильно. Это было логично. И Крис уступил. Он не хотел уходить, но понимал, что раненый, способный только к ближнему бою, будет для оборотня лишь помехой. Маунт-Вернон встречает туманом. Арджент тщательно зачищает мотель на въезде в город, выбирает менее потрепанную комнату и устраивается там. Нога, распоротая о какой-то стеллаж в Сиэтле, заживает медленно. Охотника это раздражает. Крис ждет три дня. Потом еще три дня, вопреки собственным правилам. И еще, вопреки любому смыслу. Он бы никому не признался, что повторяет, как молитву, уже не имя дочери, а «пожалуйста, Дерек, вернись», но тут и признаваться-то некому. Отражение в зеркале смотрит воспаленными глазами и молчит. Дерек появляется на восьмой день. Или то, что когда-то было Дереком. Крис просто выходит утром, чтобы отлить, и обнаруживает… эту тварь. Арджент так и застывает в дверях номера. — Блядь… Дерек… Существо, свернувшееся у Камаро, поднимается, выпрямляясь. Такого в Бестиарии точно не было. Там вообще не было ничего о том, что будет с оборотнем, если его укусит зомби. Впрочем, с Хейлами — один хрен — все идет кувырком в любом случае. Дер… тварь здорово походит на монстра из какой-то компьютерной игры — больше двух метров ростом, потерявшая последние человеческие черты в бета-релизе; такими рисовали оборотней в старых фильмах ужасов — волчья морда, здоровые клыки, торчащие наружу, и горящие желтым огнем глаза. Крис не узнал бы его, если бы не одежда Хейла, изодранная, но еще сохранившаяся. И Арджент весьма затрудняется определить насколько оно живое. Многочисленные следы от зубов словно врезались в кожу уродливыми татуировками. Хребет щерится острыми костяными зубцами, как гребень на спине дракона. И шерсти на Хейле практически нет, а та, что есть — облезает клочьями, от того, пожалуй, и выглядит жутко. Между ними всего пара метров, Крис медленно выдыхает, прежде чем рвануть назад. Дверь захлопывается перед носом существа, и тварь врезается в нее со всей дури. Крис невольно ежится от пронизывающего до костей рыка, ожидая, что стена сейчас попросту вывалится под новым ударом мощной туши, увитой узлами мышц, но ничего такого не происходит. Существо скребется, наверняка оставляя глубокие борозды на не слишком-то прочном дереве, и скулит. Как-то тоскливо и почти просяще. Крис хмурится недоверчиво и трясет головой — приглючится же такое. Следующие трое суток проходят в изматывающем ожидании. Крис слышит тварь, знает, что он там — ходит вокруг, заглядывает в окна, но не нападает, тоже чего-то ждет. Дышать все сложнее, нервы на исходе, помощи ждать неоткуда. Арджент выходит ранним утром, открывает дверь с ноги, да так, что та впечатывается в стену; вздрагивает весь мотель. Не очень здравое решение, конечно. Крис ждет, но тварь где-то затаилась. Остается только перехватить дробовик и шагать к машине. Уже выезжая на дорогу, охотник видит существо в зеркало заднего вида, и прибавляет скорость, но на проселочной особо не разгонишься. Тварь упорно движется в хвосте. Крис мрачно усмехается, скидывая обороты. У зверюги было три дня, чтоб сожрать его. Три дня — это много. И что? Даже не попытался. Почему? Крис останавливается на ночлег в небольшом лесочке, разводит костер, кутается в одеяло; вечерами зябко. Тварь ходит вокруг, ломает ветки мощными лапами — сквозь кусты то тут, то там вспыхивают два желтых глаза, дышит в спину, но близко не подходит. Крис думает, что совсем скоро полнолуние, и проверяет пистолет — две пули… застрелиться хватит. Он не хочет бродить неприкаянным по дорогам и охотиться за чужой плотью. Бензин заканчивается недалеко канадской границы. Охотник обшаривает округу в безуспешных поисках, к вечеру сдается. Ночует в салоне, не разводя огня, доедает какие-то консервы. Тварь слоняется совсем близко, устраивается на капоте когда-то любимой машины, смотрит на охотника сквозь лобовое стекло, пачкая то кровью с морды. Крис даже не морщится, поймав горящий огнем взгляд. Не его вина, что кому-то не повезло. Еще два дня в пути проходят на удивление спокойно. У Криса из оружия только пара длинных ножей, но ему их даже доставать не приходится. Единственный раз, когда он напарывается на группу мертвяков, зверюга, топающая почти след в след, что, кстати, заставляет Арджента нервничать, срывается вперед, и несколько зомби за пару секунд превращаются в месиво. Хренов мутант движется молниеносно. Криса пробивает на нервный смех от осознания элементарного — защищает. Где-то внутри слабо дергается крохотный огонек надежды — а, может, все-таки осталось что-то человеческое? Но Арджент гасит его быстро. Чудес не бывает. — Что ж… — голос звучит как-то совсем отчужденно. — Кажется, ходячие мне больше не грозят, верно? Тварь наклоняет голову набок и пару раз взмахивает облезлым хвостом. Крис зябко поеживается от пробивших мурашек. Понимает… Оно понимает. До следующего привала существо держится рядом, спокойно, без суеты, прикрывает левый бок и спину. Охотник отмечает, что тварь каждый раз подходит все ближе и ближе. При-ру-ча-ет. Крис резко останавливается и поворачивается к мутанту. Тот тоже замирает и снова выворачивает голову набок, и это, блядь, реально ощущается, как вопрос. — Дерек? Плотно прижатые к голове острые уши встают торчком; Арджент отчетливо читает на звериной морде человеческие эмоции, и это сбивает с толку, знаете ли. — Ничего, — качает головой Крис, и пока не начинает темнеть, идет, уставившись себе под ноги, и думает. В основном о том, что сходит с ума. Граница остается за спиной незамеченной, только лес вдоль выбранной дороги становится гуще. Крис сверяется с картой, делает пометки, скорее по привычке, чем из надобности. Тва… Дерек. Дерек бродит неподалеку, не прячется, ломает кусты неосторожными движениями. Крис щурится на закат и думает, что, возможно, это для него, Криса, вроде — вот он я, рядом… Потому что на самом деле нет никакой необходимости ломать несчастные кусты — Дерек не настолько тяжел или неповоротлив, и уж точно даже в половину не так неуклюж, каким пытается казаться. Зверюга ловкая и стремительная, сильнее и быстрее того, кем когда-то была. — Дерек, — зовет Крис, убирая карту в карман. — Хватит гонять бурундуков, пошли. Может это и странно, но ему спокойнее, когда Дерек на виду. Даже не так... не так одиноко. Арджент коротает вечер у небольшого костерка, когда Хейл приволакивает в зубах довольно крупного зайца и выплевывает того под ноги охотнику. — Эм… — Крис трет лицо руками, пока Дерек сидит и ждет реакции. Сидит и ждет. — Спасибо, Хейл, — кивает Крис, переводя взгляд с тушки на Дерека. — Я оценил. Но сомневаюсь, что мне это можно есть. Вирус… все дела… понимаешь? Честность всегда была его основной политикой. Дерек кивает, чешет макушку когтистой пятерней, но особо не расстраивается, пожимает широченными плечами с бугрящимися узлами мышц, совсем по-человечески, и просто съедает зайца сам, сырым, держа его передними лапами. Ардженту становится как-то не по себе, и он уходит спать в палатку — ему о многом нужно подумать. Мир вокруг него все страннее и страннее. У Дерека ярко-желтые глаза, светящиеся в темноте, и отваливающаяся клочками шерсть с исполосованной шрамами шкуры. Где-то подсознательно Крис ждет, что сама шкура тоже начнет слезать, но он замечает, при дневном свете хорошо видно, что гнилостно-черные следы укусов затягиваются и бледнеют. Крис многое знает о зомби, в Бестиарии целая глава, посвященная этому виду существ. О других зомби — поднятых некромантами или иной магией, бесконечно выносливых, неубиваемых, неспособных начать эпидемию, но способных преданно служить хозяину до полного своего уничтожения. Все, что знает Крис об этих зомби — спасения нет. Невозможно выжить после укуса. Дерек-мать-твою-Хейл, кто ты? Уснуть не удается; поворочавшись, охотник вытаскивает одеяло на улицу и идет к почти потухшему костру, укутываясь на ходу. Дерек материализуется из темноты, устраивается рядом, словно ненароком задевая охотника носом. Крис не вздрагивает, не шарахается, выпрастывает из одеяла руку и отодвигает от своего бедра тяжелую голову зверя, потом какое-то время удивленно смотрит на ладонь, подняв ее перед лицом. — Ты горячий, — констатирует Арджент. Не холодный, не склизкий или что-то вроде, как он ожидал. Не разлагающаяся плоть, а тугие литые мускулы. Шкура наощупь… как у сфинкса. Виктории нравились эти лысые уродливые кошки. Она даже думала завести одну такую, но не успела. У самого Криса эти животные вызывали смешанные чувства, среди которых что-то напоминающее гадливость, когда смотришь на что-то неизвестное и думаешь: «Это что еще за дрянь?». Крис думает, что сейчас, наверное, точно так же смотрит на Дерека, а после вытягивает руку и осторожно проводит пальцами вдоль морды от переносицы вниз. Дерек скашивает глаза, чихает и трясет головой. Крис хохочет. До слез. — Ты горячий, — повторяет уже для себя Арджент, утирая соленую влагу кулаком. Дерек ворчит по-волчьи, а после усаживается вплотную, плечом к плечу. Под одним одеялом теплее — это старо, как мир. С Дереком — никакого одеяла не надо. Крис знает — чудес не бывает, но у блядского Хейла похоже какие-то свои сделки со Смертью. — Мудак, — озвучивает охотник свои мысли, — я думал, ты умер. Дерек коротко огрызается в ответ, но даже не зло, а просто потому что надо что-то сказать. Просто потому, что другому он бы не ответил. И так же коротко урчит, потираясь челюстью о макушку охотника. Этой ночью Крис впервые высыпается. До Ванкувера несколько дней пути. Конечная точка плана. Крис равняет отросшую бороду ножом и старается ни о чем не думать, изредка косясь на сидящего в ручье Хейла. — Если ты хотел вываляться в грязи, то у тебя отлично получилось, — со смешком сообщает охотник. — Ты там блох, что ли, утопить в этой луже пытаешься? Дерек рявкает, то ли возмущенно, то ли насмешливо, разворачивает голову к Ардженту и вываливает из пасти мозолистый ярко-красный язык. Крис закатывает глаза и ворчит, что постоянная возня с малолетками кому-то на пользу явно не пошла. Дерек хрюкает и зарывается глубже в дно ручья, а потом стоит истуканом, дожидаясь пока грязь высохнет. В конце концов, время теперь относительно, а гарантии, что им удастся найти своих, настолько мизерны, что даже дергаться не стоит. Теперь, когда Крис почти уверен, что это все-таки Дерек, Хейл больше не прикидывается тупой зверушкой, он ходит на задних лапах и делает странные вещи. Крис наблюдает с интересом и насмешливо щурится. Солнечно, по ощущениям — градусов двадцать тепла; вещи охотника и то, что осталось, от одежды Хейла, сохнут на ближайших ветвях дерева, растущего у ручья. Арджент грызет дикое лесное яблоко, маленькое и жутко кислое; уже третье — челюсти сводит от избытка кислоты. Подсыхающая грязь отваливается с Хейла кусками вместе с оставшимися клочками шерсти. — Тебе помочь с твоей… — Крис закусывает губу, окидывая Дерека с ног до острых кончиков ушей, — …депиляцией? Хейл оскаливается и отвечает весьма недвусмысленным жестом, показывая охотнику средний палец. И почему-то именно этот жест именно сейчас убеждает Арджента окончательно — да, это Дерек. Хрен знает как и почему, но это — Дерек. Ванкувер оказывается вовсе не таким большим, но именно таким тихим, как Крис ожидал. Его раньше сюда судьба не забрасывала, до того, как все началось. Крис осматривается внимательно — город почти не пострадал и кажется, что он просто спит, а не вымер. У МакКолла внезапно большая группа, много знакомых лиц — Стилински, Мелисса, Мартин… Эллисон выглядит повзрослевшей, обнимает крепко, улыбается сквозь слезы. Ему рады. Секунда — и улыбки обрываются внезапной тишиной. Эллисон смотрит куда-то за спину, поверх плеча. У МакКолла глаза горят алым, волки ощетиниваются, как один, чуя угрозу. — Это Дерек, — говорит Крис, не оборачиваясь; на правое плечо ложится тяжелая когтистая лапа, чуть сжимая. — Мы вместе. МакКолл уводит своих на рассвете; Крис долго провожает группу взглядом, пока та не скрывается из вида, щурится невозмутимо. Эллисон умоляла пойти с ними; щенки косились на бывшего альфу с недоумением и опаской. В ярко-желтых глазах Хейла сквозило понимание — не примут, ни сейчас, ни потом. Сгорбившийся на скамейке у фонтана мутант смотрится как-то слишком фантастично. Крис садится рядом, приваливается к боку и упирается затылком в плечо, расслабляется. Дерек смотрит хмуро; он бы многое хотел сказать, но не может. — Куда теперь, напарник? — интересуется Арджент. Хейл неопределенно хмыкает, и хмурь во взгляде тает. Крис коротко усмехается и закрывает глаза, когда Дерек трется клыкастой челюстью о щетину на его скуле. Охотник меткий. Зверь живучий. Крис твердо знает одно — на Дерека можно положиться. Молчаливое соглашение о сотрудничестве по-прежнему в силе. Они выберутся. Вместе.