Любовь жестами

После разговора с Кириллом я еще долго лежал, погруженный в свои мысли. Врачи заходили ко мне каждый час, что-то постоянно списывая с мониторов или же меняя капельницы. Мне на все это было глубоко наплевать. Моя жизнь кончена – я лишился своего идеала, которому мог бы подражать, и на кого мог бы равняться. Я опасаюсь делать шаги сам. Да, я боюсь! Очень боюсь сделать неправильный выбор и нести ответственность за ошибки, которые обязательно появятся после принятия решения. Значит, я всю жизнь был зависим? Зависим от мнения отца и его действий? Может, поэтому папины друзья и называли меня его точной копией… Но теперь мне некого копировать. Предстоит думать собственной головой. Как же это страшно! - Привет! – в палату входит брат и подходит ближе, протягивая мне телефон и небольшой пакетик с фруктами. «Привет. Ты говорил, что не придешь сегодня…» - Ну вот! Меня уже не рады видеть! – наигранно обижаясь, разводит руками Кирилл. «Нет. Я просто не ожидал. Я рад тебя видеть!» - быстро печатаю в свое оправдание, благо руки уже не болят так сильно. - Ладно, убедил… - улыбается он и легко целует меня в щеку. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я был в таком шоке, что у меня открылся рот. Он брат, а ведет себя... так. Заметив мою реакцию, парень смеется и быстро поясняет: - Это по-семейному, в знак приветствия… Проговорили мы до вечера, сами не заметив, как быстро пролетело время. Кира пристроился рядом со мной, с той стороны, где нет проводов. Я же лежал с прикрытыми глазами и отвечал на его вопросы, то кивая, то мотая головой из стороны в сторону. - Завтра опять приду после обеда, как только закончится учеба… - сообщает он, вставая с кровати и поправляя одежду. В этот же момент в комнату входит Эдуард вместе с моим лечащим врачом. Дядя косится на меня, а врач смотрит с плохо скрытым сочувствием. Я недолго рассматриваю их, а потом перевожу взгляд на Кирилла, который удивлен их приходом не меньше меня. - Отец, ты проведать Максима? – с недовольными нотками в голосе спрашивает брат. - Нет, я по делу… - Максим, ваш опекун потребовал перевода в другую больницу. Она находится в соседнем городе, поэтому повезут Вас на нашей машине, а там… - врач прикусывает губу и отводит взгляд в сторону. - Вы будете находиться в общей палате с другими пациентами. - Что?! – кричит Кирилл, а у меня от удивления расширяются глаза. – Папа, ты спятил? Какой переезд в другую больницу?! Он сейчас к машинам и близко не подойдет! - Замолчи! – рычит дядя. - Сам подумай, а потом спрашивай. - Почему тогда палата общая?! Врач глазеет на этих двоих, так же, как и я. Я машу рукой, чтобы привлечь к себе внимание. Получается, и Кира протягивает мне телефон, где я долго печатаю сообщение. - Я не имею ничего против того, чтобы сразу перебраться в больницу вашего города. Почему палата общая, догадываюсь. У вас мало денег? – зачитывает Кирилл мои слова, а на вопрос быстро кивает, и только потом понимает, что сделал. - Раз ты все понял, тогда я пошел. Еще нужно успеть к нотариусу. - Туда-то тебе зачем?! – не отстает от него брат. - Получить на руки копию завещания, потому что оригинал мне выдать отказались. Я довольно улыбаюсь, представляя нашего семейного юриста – Сергея Викторовича, по совместительству, лучшего друга детства моего отца. Вспомнив об отце, я снова поникаю и прикрываю веки. Он написал завещание? Хотя... С его образом жизни это не удивительно – его могли пристрелить посреди улицы. Отец…. «Что сказано в завещании?» - печатаю я, но на мой вопрос ответа не следует. Вместо этого дядя разворачивается и, не сказав ни слова, выходит из комнаты. Следом за ним выбегает Кира, прощаясь со мной уже в дверях. - Максим, я буду навещать тебя в той больнице три раза в неделю, чтобы лично убедиться, что все в полном порядке. Не люблю я ее – врачи там безответственные. Именно поэтому я завтра еду с тобой. Попрошу того парня следить за тобой внимательней. Я только благодарно улыбаюсь и руками изображаю пишущий карандаш, прося бумагу и ручку, и получаю их сразу же. «Почему вы так беспокоитесь обо мне?» - Ох, малыш… Здесь все просто – я брат вашего юриста. Через меня он в любой момент получает информацию о твоем состоянии. «А где моя бабушка? Почему мне не позволили жить с ней?» - я внимательно смотрю на врача, который, прочитав мою записку, сразу меняется в лице. - Она умерла… Сердечный приступ, - тихо отвечает мужчина. - Прости, что сразу не сказал, - шепчет врач, кончиками пальцев стирая слезы с моих щек, - не хотел травмировать тебя еще больше. Ты вроде сразу пошел на поправку... Ее похоронили рядом с сыном… Видимо, моя бабуля не выдержала такого потрясения. Сын погиб, внук почти в коме. Но почему ее не спасли? Не успели? Ааа!!! Я начинаю сходить с ума! Почему все это происходит со мной?! «Можно, я посплю? Сильно устал…» - быстро черкаю ручкой и отбрасываю листок в сторону. - Конечно. Спи. Завтра будет тяжелый день… * * * Всю ночь я ворочался в кровати. Вернее, махал руками, так как повернуться на бок я самостоятельно не мог. Все тело болело, а одно неосторожное движение могло привести к плачевным последствиям. Проснулся я рано, наверное, часов в пять утра. Пролежав некоторое время, смотря в потолок, я сам не заметил, как снова уснул. На этот раз сновидений не было, только непроглядная тьма. - Максим… Просыпайся, Максим… - кто-то осторожно поглаживает меня по голове. Нехотя открываю глаза и взглядом сталкиваюсь с Сергеем Викторовичем. Мужчина сразу же отходит от кровати и, взяв в руки черную папку, садится на стул рядом со мной. - Ты просыпайся, а я начну… - ободряюще улыбается он, а мне почему-то кажется, что это вымученная улыбка. - Я знаю о твоих проблемах с голосом, и очень надеюсь, что это в скором времени пройдет. Произнося эту речь, он достает из папки бумаги, разбирая их в руках и в разные стопки раскладывая на тумбе. Когда Сергей Викторович рассортировывает их все, то внимательно смотрит на меня, поправляя очки. - После твоей выписки я приеду, чтобы передать тебе все документы. Естественно, это будут копии, во избежание краж и нападений на тебя. Оригиналы до твоего совершеннолетия будут лежать в сейфе, код от которого знаю только я, в будущем – и ты, - он берет в руки лист из средней стопочки и внимательно вглядывается в строчки. - Отец оставил тебе все свое имущество, включая бизнес. Так как тебе еще нет восемнадцати, всем будут руководить акционеры, в дальнейшем место генерального займешь ты. Я корчу рожу и морщу нос. Адвокат усмехается и продолжает: - Если хочешь, то я могу следить за вашим… твоим бизнесом, - быстро поправляется мужчина. - Впереди у нас еще много времени, и мы успеем рассчитаться друг с другом за все, но помни, что сейчас я помогаю тебе от чистого сердца и в память о твоем отце. Также я свожу тебя на кладбище. Думаю, ты бы немедленно туда рванул, будь твоя воля. Я киваю, подтверждая его слова, и рукой показываю вверх, прося поднять подушки. Сергей Викторович выполняет мою просьбу, и теперь мне гораздо удобней смотреть на него и воспринимать информацию. - Насчет твоего дяди и его поведения не беспокойся. В свое время твой отец унаследовал фирму, хоть и был младшим сыном, а Эдуард взбесился и уехал в другой город, чтобы начать свое дело. Но у него ничего не выходило, а от помощи Жени от постоянно отказывался. Хотя не отказался взять тебя к себе, пусть и не без давления, - мужчина хитро ухмыляется. - Так вот… После того, как тебе исполнится восемнадцать, я жду тебя у себя. Жить тоже возьму к себе – опека уже не вмешается. Я зеваю, намекая на то, что пора бы заканчивать. - Хорошо. Сегодня с тобой едет мой брат, Дмитрий Викторович. Он оформит тебе личную палату в той больнице. Не спорь! Тебя многие знают и просто замучают вопросами. Полежишь один, за тобой будет следить Кирилл, а за все остальное не беспокойся. Дяде скажешь, что тебя содержу я и мой брат. Все, Максим, до встречи! Он пожимает мне руку и, оставив на тумбе одну стопку бумаг, как он поясняет, для своего брата, быстро уходит на работу. Теперь ясно, он хотел успеть встретиться со мной до начала рабочей смены, поэтому и пришел так рано. Через час заглядывает Дмитрий Викторович и приносит мне одежду. Это моя собственная одежда, которую они, видимо, взяли дома. И почему я не могу остаться у себя, а дядя с Кириллом переехать ко мне? Хотя… Думаю, Сергей не запретил бы мне этого, если бы не было серьезных причин. - Давай я помогу тебе переодеться, а то через полчаса уже нужно выезжать. Он проверяет мои перевязки и, прослушав грудную клетку, отключает всю аппаратуру. Вытаскивает иглу от капельницы из вены и помогает сесть на край кровати. Из-за вертикального положения все тело обдает дикой болью, а в глазах темнеет. Благо, меня придерживают за плечо и уберегают от падения. Со штанами мы справляемся быстро, а вот с футболкой мучаемся. Врач не раз ругается и ворчит о том, что следовало взять рубашку. Наконец я одет и обут. Правда, ботинок только на правой ноге, потому что гипс в мой кроссовок не влез бы при всем желании. Я гляжу на врача и благодарно улыбаюсь. Тянусь за ручкой с бумагой, пока мужчина читает оставленные документы, но в комнату входит медсестра, таща за собой кресло для инвалидов. Я недовольно морщусь, однако все же понимаю, что сам ходить не могу. Пока меня не успели усадить в это средство передвижения, черкаю на листе, где остались вчерашние записи: «Спасибо за все! А что с моей одеждой? Когда ее привезут?» - Все уже перевезли в дом твоего дяди, поэтому не беспокойся. Помимо одежды, как мне известно, у них еще ноутбук, паспорт, телефон и действующая кредитная карта, оформленная на твое имя, - видя мой удивленный взгляд, он добавляет. - Это брат рассказал. Он лично следил за тем, чтобы они все брали из твоих вещей. Остальное остается под сигнализацией и охраной городских властей. Ничего себе! Это тоже было указано в завещании? Или это так распорядился Сергей? Я очень благодарен ему за такую заботу. - Пойдем, машина уже подъехала.