Smart is the new sexy

Они не видятся несколько недель, и Сынюну элементарно не хватает общения, к которому он успел прикипеть. Довольно странно чувствовать себя девочкой, скучающей по бойфренду – ловит себя на мысли Юн, когда набирает номер. - У меня кроме потрахушек еще дела есть, я не могу сегодня, - Чихо раздражен по ту сторону трубки, чувствуется, что оно поверхностное, но силы внешнего мира скоро заставят неприятные эмоции пойти глубже. Сынюн даже не успевает вклинить в разговор поправку, что ему нужно совсем другое, как Чихо перебивает снова: - Я брякну, как освобожусь, - и отключается. - Окей, - воздушные надежды на часик в кафе за блюдом сладких колечек и чашкой кофе давят тучи. Чихо появляется в кафе незапланированно даже для себя, и хмурый Сынюн, сидящий за своим любимым столиком, делает Чихо приятно. - Привет, - он подсаживается и тащит из сэндвича торчащий кусочек сыра. Юн как раз раздумывает над тем, свредничать ему или нет, но возможности решить не представляется: - Пойдешь бомбить сегодня ночью? – Чихо решает одним махом скрасить все свои косяки заманчивым предложением. - Кого? Что вы задумали? - Немного преступное, малость антигуманистическое мероприятие во имя искусства, - Чихо забивает на то, чтобы заказать еду отдельно, и забирает чашку какао у сидящего напротив Юна, тому вроде и все равно. - Посидишь, покараулишь термос, понаблюдаешь. Тебе понравится. Сынюн только моргает, наблюдая за чавкающим Чихо. Сеанс простого общения все же состоится, тучи могут расходиться по домам. Они заходят за сумкой в комнату Чихо, где успевают неуклюже пообниматься, и выходят на улицу, когда остальная команда уже ждет у общежития. Среди смутно знакомых лиц Сынюн удивленно находит своего сокурсника Минхо, как обычно ржущего и улыбающегося с чего-то. Лица скрываются за банданами, и компания быстрыми перебежками перемещается по территории университета мимо камер уличного наблюдения. Юна оставляют у ступенек на террасу, караулить рюкзак с ацетоном, тряпками и запасными баллончиками. Парни колдуют из воздуха пару высоченных строительных стремянок и начинают отлажено наносить рисунок на стену: сначала единый трафарет, а зачем каждый зависает над своим участком. Пока идет процесс, про Юна забывают совершенно, а тот не забывает мстительно уничтожать захваченный «в дорогу» перекус Чихо, ведь из-за него Сынюн так и не поел. Глубокой ночью не видно даже охранников, которые обязаны обходить территорию хотя бы раз за дежурство. Когда персонажи рисунка на стене более-менее наливаются жизнью, то становятся похожими на шайку злобных клоунов в ретро-парке развлечений. Восемь клоунов и одна девчонка в костюме горничной. Юн рассматривает девочку и ее клоуна, которого рисует Чихо, и с долей смятения признает, что лица похожи. Странные наклонности у автора – думает он, не обращая внимания на то, что его наклонности валяются примерно рядом. Парни заняты картиной и не отвлекаются на всякие безделицы, даже не останавливаются на секунду, чтобы проверить – взяли они в руки бутылку воды или ацетона, чтобы промочить горло. Пока что им везет с водой. Юн решает не экспериментировать с этим. На рассвете Сынюн наконец может посчитать сколько баллонов краски надо извести на целую стену, так как пустые жестянки скидываются в кучу, а не ходят без конца по рукам. Не имея опыта в рисовании граффити, он печалится, что не может вычесть долю использованной краски в полупустом баллоне, но быстро забывает об этом, так как вспоминают о нем самом. - Ты сожрал все бутерброды, - возмущается Кен на высокой ноте, бросая ненужный рюкзак на газон. Юн пожимает плечами и заставляет Кена уйти ворчать к тому, кто его поймет. Чихо присаживается рядом, борясь с желанием развалиться звездой и не вставать, отоспаться прямо тут, рядом с клумбой из непонятных цветочков. - Может, амбидекстер и не гарантирует тебе особую остроту ума, но оригинальный склад мышления на лицо, - Юн разглядывает клоунов, готов прыгнуть со стены на землю и понестись топтать все живое на пути своими причудливо огромными ботинками. Взгляд задерживается на девчонке, кокетливо закрывающей ладонью губы, и догадки вновь мучают его. Сынюн вздыхает, так и не зацепившись за истину где-то там, падает головой на живот Чихо, все же завалившемуся отдохнуть. - Договоришься, ненаглядный мой, - фыркает парень, ерзая. - У тебя ногтевая пластина треснула, - Юн рассматривает чужую руку практически у лица и аккуратно ощупывает ранку. Чихо шипит от тянущей боли, когда тот неосмотрительно тянет часть ногтя, чтобы посмотреть, не попала ли туда грязь. - У тебя есть пластырь? - Нафига, - Зико постепенно проваливается в дрему, и раздражает своей беспечностью. Не быть ему злодеем мирового масштаба, как его клоун: завалился отдыхать прямо на месте преступления. - Вставай, надо валить, остальные уже смотались. - Еще минутку. - Вставай, - Юн поднимается, отряхивая одежду и ждет того же от ленивца на траве. - Не пинай меня, - Чихо жалобно кривится, перекатываясь на бок. Обратно они идут одни, не горя желанием присоединяться к остальным в какой-то забегаловке. Чихо настойчиво ловит шею Юна в локоть и тянет ближе, чтобы шептаться про всякую чушь, и заставляет не совсем мелодично ржать. В комнате Юн находит в тумбочке Кена пачку салфеток, всякие крема, мыло, старые стельки, презервативы, и – ура – моток белого пластыря. Он заставляет Чихо свалить в душ, вымыть руки до скрипа, и лично лепит пластырь на палец. – Таракан в голове удовлетворился? – Чихо получает свою руку назад и не признает необходимости в такой суете. Ну ладно, треснул, отрастет, отвалится, снова целый будет. Кажется, Юн доволен больше, чем когда-либо, и кивает так, что вся грива в итоге спадает на лицо и закрывает глаза. - Не останешься? - От тебя воняет, - Сынюн морщит нос и ускользает за дверь, успев коротко чмокнуть влажную макушку. – Спи, человек искусства. Джиен крепче прижимает папки к груди одной рукой, чтобы не дай Бог чего не выпало, во второй руке покачивая стаканчик с кофе - единственное спасение перед самой скучной лекцией, которая только может идти с утра. Студентам прощается спать на таких, но Джиен, к своей великой скорби, преподаватель, и подремать ему не светит. Где-то рядом разоряется ректор, грозно зачитывая что-то про мораль молодежи и стоимость университету этой несуразицы на стене. Джиен механически шлепает мимо, стараясь слиться с толпой, но не получается: его имя практически выкрикивают, останавливая в двух шагах от спасительного поворота за угол. - Прошу подойти Вас сюда, - ректор злобно светит выступившим от пламенной речи потом и ждет Джиена рядом сию секунду. – Этой ночью на территории случилось нечто неприятное, полюбуйтесь, - ректор слишком резко машет рукой в сторону, и Джиен с выражением детской дезориентации на лице осматривается. Наверное, ночью кто-то выгулял тут лошадь? Нет? А что тогда? Что случилось-то? - На стену смотрите, на стену! Джиен поднимает глаза и, страдая заторможенной реакцией с недосыпа, приседает на месте, принимая клоунов за живых. - Видите, видите?! Тех, кто это сделал, надо наказать! Вы, - ректор тычет в Джиена пальцем, не размениваясь на вежливое ожидание, когда парень отойдет от шока, брызжет себе слюной дальше, - Вы идете сегодня на главный пост охраны, в комнату видеонаблюдения, и лично просматриваете все записи с прошлой ночи. Я хочу знать, кто это сделал! Приведете мне их на ковер, и эта шпана тотчас вылетит отсюда! – ректор замолкает, чтобы отдышаться и добавляет: - И распорядитесь, чтобы это уродство исчезло раз и навсегда. - Я понял, Ким-саджаним, - Джиен старается сохранить достойное выражение лица, дает начальнику поклон от души, когда тот стартует прочь от стены, остается стоять на месте, снова поднимая взгляд на стену. Потрясающий вид, выходящий на аллею между корпусами. - Красота какая, - шепчет Джиен, фотографируя свежий рисунок на телефон, и подгоняет себя идти дальше, скоро начало лекции. Надо показать фотографию кое-кому. Вечером, вволю нажаловавшись свою участь, выпавшую с самой верхушки, Джиен идет на пост охраны, где все выглядят предсказуемо пришибленно и неестественно внимательно торчат за документацией и прочими делами. В комнате охранник показывает ему как управляться с компьютером и уходит, оставляя в одиночестве наслаждаться притащенным шоколадом и чаем. На камерах никого нет, потом появляется компания в капюшонах и масках, и все выглядит безнадежно, пока не наступает рассвет. Парень, всю ночь сидящий в сторонке, не закрывает лицо на обратном пути и, когда его обнимают за шею, светит довольной улыбкой прямо на камеру около общежития. Джиен ставит запись на паузу, узнав все, что ему было нужно, и медленно облизывает пальцы, обдумывая план действий. Юн борется с желанием упереть руки в боки и сверлит взглядом Чихо, который пытается прошептать ему «я их не звал, они сами пришли». С большой долей вероятности так и есть, потому что его соседушка Кен сидит больно довольный и мешает колоду карт, пока компания делит между собой чипсы разных вкусов. - Итак, начнем вечер Мафии! Игра затягивает, и это был бы лучший свободный вечер в семестре, если бы последний кон не был на желание. И именно его Сынюн продувает с треском. - Какое желание Сынюн будет выполнять? – хитро спрашивает Кен у общественности. Публика тут же выдает наперебой: - Мы нарядим его в девушку! - Да, Чихо будет оппой! - В костюмчик горничной его, как на нашем граффити! - У кого есть костюмчик горничной?! - Блин, ребят, это слишком! – Чихо пугливо оглядывается на Сынюна, который наблюдает за балаганом, не меняя шокированного выражения лица. - Ладно, цыц! – соглашается Минхо и затыкает остальных орущих. – Пусть в образе девочки пройдется с тобой по корпусу во время большого перерыва завтра! Парни, сидящие в кружочке на полу, поворачиваются к жертве, успевшей взять себя в руки. - Думаете, мне слабо? – безразлично бросает Сынюн, краем глаза замечая, как сглатывает Чихо. Кен несчастно опускает лицо в ладони и стонет. Он хотел помешать парочке тискаться весь вечер, а не подстраивать им ролевые игры. - Поверить не могу, проиграл в карты кучке придурков, - бурчит Сынюн, напяливая парик, который Минхо выпросил у сестры специально для такого случая. - Все же секс не так положительно влияет на мой мозг. В целом, ему идет, если не считать полное отсутствие форм и кадык. С первым ничего не поделаешь, а на шею он удачно приматывает первый шарф, попавший под руку. Нечего заморачиваться над стилем, ему просто надо пережить дефиле так, как он пережил бесконечные десять минут, пока все та же сестра Минхо красила ему глаза. В режиме автодвижения. На пути к месту встречи его никто не признает, внушая надежды на завершение миссии без потерь. Чихо тоже рискует его не узнать, поэтому вглядывается во всех девушек, заходящих в университет через парадный вход. На девушек, у которых грудь ну точно своя, он смотрит …просто так. - Очки? – первое, что он спрашивает у Юна. - Пусть я сейчас девочка, но я – умная девочка, - тот деловито поправляет пустую роговую оправу на переносице, собираясь взять парня пол локоть, но Чихо решает иначе: - Да, умная. И у тебя богатый внутренний мир, я знаю, - опасно близко шепчет Чихо, обнимая Сынюна за талию, получая локтем в ребра. Ситуация становится все более щекотливой. Чихо не желает идти нормально, под ручку, всячески пытаясь заграбастать поближе к себе, попутно щупая. - У девушки не может стоять то, чего не должно быть, - на последнем отрезке маршрута Юн не выдерживает и останавливается, гневно щурясь на Чихо. - Перестань щипать меня! Чихо ничего не смущает, абсолютно ничего, он собирается ответить, но к ним обращаются со стороны, отвлекая: - Добрый день, ребята, - Джиен не сразу узнает вторую студентку, и потому приглядывается на автомате. Сынюн видит, как понимание расширяет глаза преподавателя, а компетентность сдерживает дрожащие уголки губ от полноценной улыбки. - Вижу, вы не просто так посещаете мои открытые лекции. Не буду мешать, - Джиен прочищает горло и бросает напоследок: - отлично выглядишь, Сынюн. Чхве Сынхен, до этого только кивнувший в знак приветствия, уходит следом, спрашивая у Квона: - Что с ними не так? – похоже, для него парочка выглядит как самая обычная. - Это не девочка, - слышно, как преподаватель старается не хихикать, но у него не выходит. Юн стоит с закрытыми глазами и контролирует дыхание, не в состоянии ограничить приток крови к щекам. Ну, хоть от низа живота отлегло… - Пойдем на крышу, я выпущу тебе пар, - снова шепчут на ухо, возвращая и приумножая напряжение в паху. - Твою мать, Чихо! – вспыхивает Сынюн, срываясь неровным шагом в сторону общежития. Секс сексом, но на извращения он не подписывался. Чихо остается на месте наблюдать за удаляющимся силуэтом, довольно облизываясь. Вечером он получает селфи по интернету. Всего Юна не видно, только накрашенные глазки, губки бантиком и голые ключицы, прикрытые прядями парика. Интуитивно Чихо понимает, что парик – единственная вещь, одетая на парне. Когда Чихо пытается дозвониться до него, Юн мстительно не берет трубку. - Все, закрасили нашу картину, - говорит Кен, заползая в комнату, где его встречает отвратительно привычная картина. Чихо, впрочем, не выражает никакой досады от новости, продолжая валяться на кровати, чиркая в тетради Сынюна и ехидно улыбаясь на все угрозы, которые непременно его настигнут, если он не прекратит. - Еще нарисуем, круче и ярче, - Чихо превращает нолик в смайлик в каком-то многострочном вычислении и быстро подтягивает руку к груди, чтобы от нее не оторвали кусок зубами. Юн падает лицом в тетрадь без улова и переворачивается, чтобы продолжить разборки. У Чихо тяга к порче чужого имущества – государственного или приватизированного, - но в этот раз ему должно перепасть в ответ. Кен печалится, не получая даже «привет» в свой адрес. - Я вам предмет интерьера, что ли? – не выдерживает он и возмущается. – Еще сексом при мне займитесь! - Только собрались, зря пришел, - на этот раз да, внимание привлек, но стало еще хуже. Кен багровеет и действительно сваливает, бурча что-то про: «вот тоже себе найду, и тогда уже ты в комнату не зайдешь». Борьба на кровати заканчивается ничем. Юн поднимает скинутую тетрадь с пола и упрямо продолжает писать цифры: - Убей своего друга, и тогда эта комната будет только наша, - он шлепает по ползущей руке, ожидая следующей атаки. Вряд ли он сегодня вообще что-то сделает. - Я придумаю план, тебя ни в чем не заподозрят. - Согласен. - Это была шутка. - А я понял. Желание что-либо делать пропадает окончательно, Юн вздыхает. Чихо делает из него бездельника. - Нарисуй мне что-нибудь, - он двигает тетрадь немного в сторону, чтобы у Чихо было больше доступа, и наблюдает, как тот без уговоров берет ручку и начинает с очертаний каркаса. Спустя пару минут в серьезной тетради с одноцветной обложкой, где должны рождаться чудотворные формулы, поселяется кошечка с овальной мордой. - Это Хэлло Китти? – Юн не совсем это ожидал. - Да, - Чихо обводит бантик у треугольного уха и бросает ручку в корешок тетради. - Почему она? - Я был фанатом в детстве, - отмахивается он. - В детстве? – Сынюн подозрительно хмурится, хитро приглядываясь к Чихо. - Я как-то видел рисунок Китти на стене спортивного корпуса, а еще она была на партах в поточках на третьем этаже, и еще как-то раз… - Ладно-ладно, по сей день остаюсь фанатом, доволен? - Ты такой милый. - Со мной бывает, - Чихо получает детский чмок в щеку и бросает прозрачные намеки на то, что тетрадь на кровати – лишняя. – Давай уже поваляемся под одеялом? - Нет, дай мне закончить, - Юн хватает ручку, полетевшую по покрывалу, с невинным видом утыкаясь в бумагу. - Дай нам кончить, а я дам тебе закончить. - Отвали. - Ты отлично справишься с этим после. - Это было раньше, теперь мне лень шевелиться, - Юн зачеркивает весь лист и переворачивает страницу. – Я даже ночевать теперь остаюсь. Чихо вздыхает. Все так и есть. Но Юн может сидеть над своими заморочками часами, днями и неделями. Парень не намерен столько ждать, и берется за уголок тетради, чтобы нагло выдернуть из чужих рук и захватить в плен с требованием выкупа. Но при рывке выдирает не тетрадь, а клочки разных страниц, не сказать что маленькие. И с этого момента начинается реальный разбор полетов. Вечером разгулявшийся Кен застает Чихо за склеиванием тетради. - Сынюн, останься после лекции, мне надо с тобой поговорить, - Джиен цепляет парня у входа в аудиторию и зачем-то подмигивает. Это нервирует Юна все полтора часа, ведь преподаватель знает о его жизни несколько больше, чем должен. Но на деле все оказывается просто: - Я знаю, что ты причастен к тому граффити с клоунами на стене второго корпуса, - Джиен переходит сразу к делу, как только они остаются одни. – И я знаю, с кем ты был. Сейчас побледневшее лицо напротив придумает тысячу выгораживаний и себя, и своего парня, и всех людей планеты Земля – он может – так что Джиен не тянет с объяснениями: - Есть подработка для этой банды. Если дело выгорит, то и постоянная работа. Передашь им? - И Вы не собираетесь их выдать? – Сынюн топчется на месте, никак не предугадав поворот событий. - А кого выдавать, никто на пленке не засветился, - Джиен отводит глаза, поправляя волосы на макушке. - Кроме тебя, но об этом никто не знает. На будущее, не давай парням туманить себе мозг до такой степени, чтобы палиться во время афер, да? - Ага, - только и отвечает Сынюн. - Короче, он приказал наклеить пленку и покрасить уже сверху, прикинь? - Минхека никто не видел таким воодушевленным с первого курса, а прошло немало времени. – Под пленкой все, как было, как мы нарисовали. Это же капсула времени, мать вашу! – он машет руками, благо в них ничего не держит. – Это же гениально. Препод тоже человек, кто бы подумал, - он останавливается на полпути к турникету в метро, заставляя всех затормозить за ним. – Я должен притаранить ему цветочков. - Чхве Сынхен тебе цветочков притаранит, на могилу, - Чихо тянет друга за рукав куртки, таща к эскалатору. - Пойдем, мы опаздываем. - Что сказал дизайнер? – Юн встречает Зико, не вставая с кровати, листая альбом с рисунками. – Вы подходите? - Похоже на то. На следующей неделе понаблюдает за нашей работой и решит. - А что вы вообще будете делать, какие обязанности? – альбом заброшен на тумбочку, где Чихо любовно поправляет его, чтобы не свалился на пол. - Косметическая реставрация, индивидуальные заказы внутри помещения, может быть, на стенах зданий, короче, много умных слов, но смысл один, - Чихо заглядывает в тайник и вытаскивает банку газировки, плюхается рядом с Юном на кровать. – Придется, конечно, поучиться какое-то время, но у нас большие шансы закрепиться там. И главное, что он оплачивает расходные материалы. - Ты ж мой художник, - Юн тыкает пальцем в чужую щеку и сюсюкает, вынуждая Чихо предпринять меры, чтобы заткнуть его. - Я теперь тебя вообще не вижу, а когда вижу, то ты постоянно воняешь, - жалуется Юн. От концентрации химического запаха кружится голова, а он здесь только пару минут. Как Чихо еще не грохнулся в обморок? - Кажется, нам надо расстаться. - Не мели чушь, я же могу обидеться, - Чихо стягивает респиратор на подбородок одной рукой, другой удерживая Юна рядом, и угрожающе зыркает. - Тогда придется привыкнуть, - Юн легко сдается и становится понятно, что, по большей части, он сейчас пытался пошутить. - Придется, - Чихо все равно припечатывает на всякий случай, краем сознания боясь запачкать одежду парня краской с рабочего комбинезона. Но они уже обнялись, так что была не была. Если что, Юн первый полез. - Сколько от перерыва осталось? - Минут пять. - Успеем. - Что успеем? – успевает спросить Чихо до того, как его хватают за щеки и тянут ближе. Перед концом перерыва Юн тащит парня на улицу и фотографируется с ним на фоне начатого орнамента. Рисунок высоко, и на фотографии мало что видно, кроме их лиц, но все равно память. Чихо убегает, обещая не задерживаться, Сынюн машет всем ручкой и уходит, листая получившиеся кадры. И зависает. Как они с Чихо похожи. Неродные близнецы, прости, Господи. Но Сынюн еще до этой фотографии видел где-то два лица, очень похожих на лицо Чихо. …Но он не вспоминает, где. P.S. http://cs628421.vk.me/v628421707/3c954/2o86KhRloK4.jpg http://cs7062.vk.me/c404618/u75519707/docs/b7ed3b06ca69/tumblr_n1i9ec5F1E1sr9pw0o1_400.gif?extra=-_a5awV595jD7sUU9Dq6hQgFpJHoX_vRduUywJAkebDBvO2T_3cWfhxgBS1lgXo1dxV0kWnD6aWNFi2wNRSSFyD_GIJ_TYLRodzdqVYt3t0 - THE HAPPY END - 2015.12.10