Новый пантеон

С этими словами Суворов передал «девичий» пистолет Линии и пригнулся к лебединой шее. Звёздная птица резко вскинула широкие крылья, вытянулась, став почти плоской, и рванула вперёд, подражая сверхзвуковому самолёту. Лисичка поскакала за ней, но очень быстро отстала. Некоторое время Лин путешествовала в одиночестве, но нисколько этим не тяготилась. Мысленно она была с друзьями. «Шостакович обещал привести кого-то из бывших убийц. И привёл. Представляешь, кого?» «Заинтриговала, не представляю», – с хитринкой, но немного устало ответил Высоцкий. «Суворова! Учить, сказал, не станет. Однако возится со мной». «Делай, как он скажет. Буквально. Не додумывая. Он – великий стратег и непревзойдённый тактик. Запоминай всё, потом расскажешь», – Высоцкий слинял из воображаемого чата. Она беззвучно рассмеялась и вызвала в памяти лицо Булгакова: «Я еду в сторону реки Эридан!» «Не вижу повода для веселья», – как всегда хмуро ответил писатель. «Разве это опасно?» «Одной вам там нечего делать. Про антиматерию и аннигиляцию слышали?». «Аннигиляция – знакомое слово. Если сунусь в реку, она меня уничтожит?» «Да. Как Греку. Будьте осторожны». Лин торопливо поблагодарила Михаила Афанасьевича и попрощалась с ним. Она уже различала вдалеке фигуру Суворова. Тот прогуливался по берегу в ожидании спутницы и оглядывал изгибы звёздной реки. Открывавшийся вид побивал своей живописностью перламутровые поляны в тумане под Райскими Вратами. Кругом царила привычная темнота, Эридан мерцал звёздами – их блеск освещал бугристые берега. Тяжело и неспешно катились налитые таинственной мощью воды, как будто река устала шевелиться за время своего существования. У Лин появилось странное впечатление, что внутри что-то живёт, что-то существует по особым законам антиматерии и, скорее всего, оно смертельно опасно для всякого, кто сунется в загадочную субстанцию. Лисичка остановилась около Лебедя, выпуталась из упряжки и, усердно виляя хвостом, полезла звёздной птице под крыло. Лебедь надменно позволил ей пригреться. Генералиссимус энергичным шагом двинулся навстречу Лин. – Слёзы с собой? – он указал на ташку, подаренную Лермонтовым. – А... это, – девушка уже не удивлялась, что про неё всем и всё известно. – Они не убивают, просто окатывают водой, как из ведра. – Не для той цели назначены, – морща лицо в улыбке, произнёс Суворов. – Помните свой первый выстрел? – Да, я убила нарисованного иллюзона в мастерской Врубеля. – Сего ожидали и нарочно закалили слезу скорбящих по вам у реки Эридан, – Александр Васильевич наклонил голову, исподлобья глядя на собеседницу. – А я потратила выстрел на рукотворный иллюзон. Но ведь сработало! – она выгребла сразу все слёзы-ядра из ташки и в горсти протянула генералиссимусу. – Как их закаляют? – Прежде надо знать, по кому плакали. По тому и стрелять будете. – Ой! Получается, они – бесполезный мусор. Я ведь расплакалась из-за Врубеля. Но не только из-за него, конечно. Мне было обидно, и ещё жалко иллюзонов, и вообще я была подавлена. – Долгонько мы вас дожидались, – рассмеялся Суворов. – Прекрасный заряд! Лин встрепенулась. – Но вы же не собираетесь убивать Врубеля?! – Мы не изверги, милостивая государыня. Сухая стариковская ладонь легла на её плечо. Беспокойство мгновенно утихло. Великий стратег и непревзойдённый тактик – так сказал Высоцкий, которому она безусловно доверяла. Да и в книжках по истории о Суворове отзывались не иначе. Сомневаться в нём в голову не приходило. – Что я должна сделать? Суворов достал из голенища сапога нагайку. – Уложить выстрелом демона, – тонко усмехнувшись, сказал он и ударом нагайки отправил в реку возникшего из ниоткуда человекоподобного беса. Изумлённое, испуганное лицо мелькнуло перед Лин. Вода без всплеска приняла демона, обняв и укрыв тягучими, непрозрачными волнами как крыльями. Хотя девушка лицезрела нечисть всего одно мгновение, она узнала образ, с которого была словно списана бесовская рожа. Да и как не узнать его, лоснящегося маслом, с лицом юным и омрачённым отравой несбыточных грёз! С детства знакомая картина, дышащая мощью и кротостью, бунтом и безнадёжностью, красотой и пороком, наивностью и разочарованием. «Падший ангел» кисти Врубеля. – Точно! Он мне рассказывал о том, что повторил свою картину здесь, – подтвердила Лин. Она подошла к самому краю и заглянула в воды, без волнения струившиеся куда-то вдаль. Увиденное напугало девушку: её отражение покрылось чёрными пятнами и рассыпалось прахом. Резко шагнув назад, она наступила на ногу Суворова. Ту, что была в туфле. Конечно, это не могло причинить ему боли, однако сильное чувство неловкости захлестнуло Лин. – Многим повторяю: поспешность вредна, – Александр Васильевич приблизился к воде. Его отражение глянуло на неё. Лин во все глаза уставилась на полуразложившийся скелет в водах Эридана. – Меня кремировали? – тихо спросила она, не чувствуя жалости или скорби. – Нет. Пробуйте ещё. Заглядывать в жуткие, недружелюбные воды не хотелось. Лин взяла из пригоршни ядро-слезинку, вытянула руку над Эриданом и посмотрела, что покажет ей река. На этот раз картина была получше: отражавшаяся рука сжимала пальцами свинцовую пулю. – Хвалю, матушка моя! Закаляйте другие тем же макаром. Со вздохом облегчения она превратила оставшиеся слёзы в полноценные пули. Больше не придётся любоваться собой в водах Эридана, это радовало. – Сберегайте их, каждая пуля на счету, – назидательно произнёс Суворов, садясь на Лебедя. Лисичка осторожно вылезла из-под крыла птицы. Мордочку зверька украшали перья-звёзды. Лисичка чихала и косилась на Лебедя, а тот, казалось, не замечал урона. – Едем обратно в мастерскую? – уточнила Лин. Генералиссимус покачал головой. – Позову. А пока тренируйтесь, готовьтесь. Перед боем чётко поставьте цель. Как дам команду, идите напрямую. В бою главное – глазомер, быстрота, натиск! Вот вам моя наука. Прощайте пока что. Суворов поклонился учтиво и в то же время не без комичности. Как будто играл в вежливость, но делал это без насмешки, а к их обоюдному удовольствию. Лин присела в реверансе. Лебедь улетел, унося генералиссимуса на крепких неподвижных крыльях. Лин подошла к Треугольнику. Лисичка сразу же приласкалась к ней. – Патроны я могу взять из гроба Гоголя. Но где найти мишень? – рассуждала девушка вслух. Добравшись до арсенала, она перерыла гроб вверх дном. Патроны нашлись сразу, но ничего, похожего на мишень, там не лежало. Заглянув в звёздные лисьи глазки, Лин задумалась: «Олега бы попросить, но он, боюсь, откажет. Салтыков-Щедрин не позволит ни Ростроповичу, ни Шостаковичу помочь мне, а согласились бы оба. Что если попробовать вызвать Лермонтова? Я его чем-то задела, не знаю, правда, чем. Но может, он уже не сердится». Взяв на руки Лисичку и повесив Треугольник на плечо, она представила себе поэта. Специально вообразила не физиономию, а макушку, затылок – чтобы застать врасплох и не дать снова улизнуть. Фокус удался!