***
Иккинг открыл глаза и сразу закрыл с, как ему показалось, оглушительным хлопком и замер. Пульсирующая в ушах кровь била в барабанные перепонки как в гонги все тише, головная боль медленно утихала, и викинг решил открыть глаза снова. Солнечный свет заставлял их закатываться, но скоро они привыкли или смирились. Кроме мысли о полном отказе от алкоголя в голове не было ничего, только изредка мелькали смутные картинки из вчерашних воспоминаний. Иккинг медленно и осторожно принял сидячее приложение, и тут же приложил холодные пальцы к вискам. В голове мелькнул какой-то образ, и руки метнулись к глазам. Как и ожидалось, они оказались на месте, а вот броня куда-то делась, и без нее даже с ногами под одеялом было прохладно. Иккинг огляделся, с трудом собрав две картинки в одну. Аккуратно сложенная броня лежала на кресле вместе с наплечниками Астрид. В мыслях снова всплыл уже совершенно четкий образ призрака невесты, и рука опять метнулась к глазам. Стук в ушах наконец окончательно затих, и воцарившаяся в голове тишина позволила расслышать песню, исполняемую двумя знакомыми голосами, кажется, на кухне. Казалось бы, тело уже могло бы оставить владельца в покое, но Иккинга заставил поморщиться появившийся во рту вкус тухлой горькой селедки и чувство жажды. Селедка… Почему сейчас она вызывала такой дикий ужас? Собираясь пойти за водой на кухню, Иккинг спустил с кровати ноги и машинально посмотрел на тумбу. На ней стояла большая кружка, почти до краев наполненная отваром каких-то трав. Карасик взял ее и сделал несколько жадных больших глотков теплой жидкости, имевшей вкус меда и шиповника. Под кружкой была записка. Иккинг поставил сосуд на пол и развернул пергамент непослушными руками. Поверх одного из его неудачных смазанных чертежей было написано: «Так и быть, песни и пляски отменяются, но в следующий раз их будет очень много, я тебе это гарантирую! А сейчас спускайся вниз, завтракай и будь примерным вождем». Астрид… Это она дотащила его вчера до кровати, а что же было до этого? Совершенно точно были пир, эль, пиво и вино… Песни, пляски и снова вино… Нет, вина. Вода будто снесла дамбу, удерживавшую воспоминания ночи, и сейчас Иккинг испытывал стыд за свое поведение и некоторый остаточный ужас, какой обычно бывает после кошмаров. Вождь взял кружку и, опираясь рукой на стену, отправился на кухню, по пути формируя текст извинений и делая новые глотки отвара. Войдя в кухню, Иккинг увидел Астрид, колдующую над котелком каши с мясом и подпевающую Валке, которая сидела за столом полубоком к сыну и чистила рыбу. Мелодия песни была незатейлива, совсем не имела слов и была достаточно симпатична, но для Иккинга была сравнима с оглушительным криком Вопля смерти и заставляла лишь морщиться и прижимать плечо к уху. — Доброе утро, — прохрипел виноватым голосом Иккинг. Мелодия прекратилась, и Астрид и Валка развернулись. — Доброе утро, — с улыбкой ответила Астрид, отвернувшись на пару секунд от котла, но не переставая помешивать его аппетитное содержимое. Заодно она взяла со стола приправу и щедро посыпала ею пищу. — Как спалось? — не отрываясь от рыбы, Валка хитро улыбнулась и на секунду взглянула на Астрид, а та сосредоточенно мешала варево в котле, стараясь не подать вида, что покраснела. — Хорошо, как ни странно… — Иккинг замялся и сделал еще один судорожный глоток из кружки. — Слушайте, простите меня за мое вчерашнее поведение, пожалуйста. Я обещаю, такого больше не повторится! — выпалил Иккинг, пока текст держался в голове. Астрид развернулась, бросив поварешку в котел и скрестив руки на груди, с суровым лицом пристально посмотрела в глаза жениху и сказала: — Я надеюсь, что у тебя получится сдержать это обещание, — но не прошло и секунды, как сдерживаемые Хофферсон изо всех сил улыбка и смех полностью переменили образ невесты вождя, она подошла к Иккингу и приобняла его за плечи. — Хотя, если честно, я в тебе ни капельки не сомневаюсь! Валка отложила рыбу и, сполоснув руки, взяла с полки три миски. — Все будут кашу, или кто-то хочет бульон?***
Как и всем викингам, вождю предстоял тяжелый день, но теперь это его совсем не пугало.