***
Они сидели в комнате уже несколько часов. Была тишина. Лишь иногда ее прерывало негромкое рычание Тсунаеши, который не оставлял попыток освободиться. Его взгляд почти всегда был направлен на Джотто, сидящего в другом конце комнаты. Примо никогда не был слабаком, однако сейчас он не может ничего предпринять. Надо как-то понять, что происходит с Тсуной. В один момент, когда босс Вонголы ненадолго отвлекся, Дечимо изменился, его взгляд стал прежним и он уже было хотел что-то сказать, как все вернулось на место, а так и несказанная фраза превратилась в злобное шипение. «Что со мной? Почему я ничего не могу сказать? И… Где я?» — Савада посмотрел на Джотто. Он выглядел несколько измученным и потрепанным. «Джотто-сан!» — но его не услышали. Тсунаеши не мог понять, что с ним. Парнишка словно сидел в небольшой комнате, куда не проникает свет. Его никто не слышал, но он звал, срывался на крик. Примо смотрел на него и тоже звал. Мужчина говорил тихо, пытался образумить, однако со стороны Дечимо слышался только рык. «Я ведь могу отсюда выбраться? — Тсунаеши еще раз осмотрелся. — Темно. Как же тут темно. А еще… — парень схватился за голову, — кажется, это специально. Они удерживают меня здесь, причиняя боль. Странный способ. Я не могу сосредоточиться, поэтому иллюзия настолько сильна. Там был Рикардо, но его иллюзионист… Деймон? Нет, еще слишком рано. Этого быть не может». Дечимо попытался встать, однако вновь упал на колени. «У него есть сильный иллюзионист. Скорее всего, о нем мало кто знает. В будущем он не будет относиться к Вонголе. Я много раз находил документы в архивах, там никого настолько сильного не было». Человек, контролирующий его тело, медленно поднялся и, осторожно ступая по слегка влажному полу, приближался к Джотто. Мужчина напрягся и приготовился к атаке. Однако в последний момент послышался противный звук. Звякнула цепь и стала медленно уходить под пол, утягивая за собой тело Тсунаеши. Парню, находясь в заточении, удалось рассмотреть странную комнату. Помимо кресла, свеч и веревок, связывающих Примо, на стене висели картины. Их было довольно много и все изображали нечто странное: кровавые следы, где-то виднелись силуэты людей и… Тсунаеши напрягся, вглядываясь в изображение, которое находилось в самом темном углу. И как Джотто этого не заметил? «Ужасно. Это же так мерзко», — если не вглядываться, то, наверное, невозможно ничего заметить. Но у Савады иного занятия не было, о чем он успел пожалеть. Это была единственная картина, на которой был изображен человек, а не силуэт. До одури знакомый человек: светлые волосы, находящиеся в полнейшем беспорядке, светлые глаза и пламя Предсмертной воли. Длинный черный плащ был весь в крови, на белой рубашке расплывалось красное пятно. Человек лежал на земле, отрешенно смотря на небо, перед ним, поставив ногу на окровавленную грудь, стоял еще один мужчина, Рикардо. Он держал в руке ржавую цепь, которая, извиваясь, обматывала шею и руки Джотто. На заднем плане были еще люди, которые, стоя на коленях, из последних сил не теряли сознание. Картина была до ужаса реалистична, она явно передавала мечты и планы Рикардо на будущее. И это будущий босс Вонголы? Тсунаеши было страшно. Здесь, в кромешной темноте, Дечимо совсем один. Враг, явно почувствовав его напряжение, повернулся в сторону холста. Он издевался, заставлял смотреть, биться в истерике и пытаться, закрыв глаза, погрузиться во тьму окончательно. — Никчемный Тсуна, — парень вздрогнул, но, обернувшись, никого не увидел. «Воспоминания?» — он, из последних сил преодолевая натиск иллюзиониста, закрывает глаза. Обилие красок режет глаза, он стоит посреди поляны, утопая в цветах и травах. Лес, плотным кольцом окружая это место, тщательно скрывает людей от чужих глаз. Их двое. На обваленном старом дереве, с ухмылкой смотря вперед, сидел малыш в деловом костюме. Ленивыми движениями поглаживая небольшого хамелеона, он наконец обращает внимание на ученика. — Ты ему проиграл, — и снова этот полный презрения взгляд. Наигранный, парень-то знает это как никто другой. — Иллюзионист Варии… Он поистине силен. Но знаешь, ты сможешь его однажды одолеть. Тсунаеши закидывает голову назад. Столько мыслей, вопросов, планов. Но когда все успеть? — Что мне делать, Реборн? — это уже вошло в привычку. Десятый всегда шел к учителю за советом. Раньше с опаской, теперь — с надеждой. Кажется, Аркобалено знал все. Его нельзя было загнать в тупик даже самым глупым вопросом. Внимательный взгляд, ухмылка и ответ. И так из раза в раз. — Совершенствоваться, Никчемный Тсуна, — он что-то тихо бормочет и, не обращая внимания на возмущение ученика, не спеша покидает поляну. — Ты хочешь остаться тут один? — неожиданно интересуется Реборн, заметив, что Савада так и не сдвинулся с места. — Н… Нет. Реборн! Подожди! — ноги путаются в траве, рана, полученная во время тренировки, неприятно ноет. Однако это терпимо. Если Реборн уйдет, то ему придется самому искать выход из леса. А ведь он, по иронии судьбы, Никчемный Тсуна, который обязательно заблудится. — Спрашивай, — весело произносит Аркобалено, запрыгнув Десятому на плечо. Заметив удивленный взгляд, он со вздохом добавляет: — Тебя что-то интересует, не так ли? — недовольный крик Тсунаеши о том, что учитель явно читает его мысли, и уже спокойный ответ. — Расскажи, что мне делать? — он испытывал странные чувства к своему учителю: благодарность, ненависть, уважение, доверие, злость. Целый букет положительных и отрицательных чувств. Так же и с эмоциями. Случались разные ситуации, конечно, но в глубине души Дечимо знал — не стоит перегибать палку. — Есть множество способов разрушить иллюзию, — Реборн всегда начинал издалека. — Все зависит от силы иллюзиониста и его жертвы. Бывает, что от иллюзии невозможно избавиться, если того не захочет сам Туман. Сложно предугадать, как именно он поступит. В этом весь Туман, Никчемный Тсуна. И что он должен из этого понять? Прекрасно зная, что его ученик слегка глуповат, Реборн продолжает говорить заумными фразами, заставлять разбираться в них, учит понимать то, что кажется сложным. Странный метод обучения. — Иллюзию можно развеять иллюзией. Подожди, не перебивай, — недовольный взгляд, предупреждающий щелчок предохранителя. — Не в том смысле. У тебя сильное пламя. Ты можешь использовать его, четко представляя в этот момент, как оно разрушает иллюзию. Это не так просто, однако действенно. — Кажется, я начинаю понимать, — Тсунаеши неуверенно кивает. — Это все? Или есть еще какие-то способы? Ты ведь сам сказал, что это зависит от силы иллюзиониста… — обычно в такие моменты Реборн замолкал. Он любил наталкивать ученика на правильные мысли и наблюдать за тем, как дальше Дечимо развивается сам. Не так быстро, как хотелось бы, но в глазах многих Савада становится истинным боссом. — Есть. И их довольно-таки много, — чуть ли не впервые репетитор отступает от своих принципов. Или же нет?.. — Однако тебе самому стоит это понять, иначе ты никогда не сможешь победить. Хотя знаешь, я дам тебе всего одну подсказку. — Одну? Насколько она будет дельной, а, Реборн? — Решать тебе, Тсуна, — голос у него несколько писклявый, иногда даже раздражающий, но привычный для Тсунаеши. Иногда он думал над тем, что, наверное, он вновь станет Никчемным Тсуной, если репетитор оставит его. — Боль способна нарушить любые планы, даже те, которые принадлежат не тебе. Стоит ли говорить, что Тсунаеши тогда ничего не понял? Ему казалось, что учитель вновь решил посмеяться. Но ведь стоило просто вдуматься, попытаться понять. Так было всегда, ученик и учитель привыкли к этой нескончаемой стабильности. Сейчас у Дечимо нет времени в чем-то винить Реборна. Тут, в другом времени, он стал внимательнее, старался вспомнить все, чему его учили. А если точнее, пытались любыми методами вбить в голову. Иногда в прямом смысле. — Боль… — здесь его никто не услышит, можно спокойно рассуждать. — Иллюзионисты не любят ее, у них повышена чувствительность, да, Реборн? — а ответит ли ему кто-то? Нет. Однако Тсунаеши продолжает говорить. Он говорит долго, иногда замолкая. Вглядывается в темноту, словно желая вновь столкнуться с воспоминаниями. Их много, нужно только поймать. — Интересно, а я смогу выпустить в этом странном месте пламя? — Савада прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Есть иллюзии, которые словно показывают твою жизнь, как фильм на экране. Ты отходишь на второй план, тебя притесняют… — …Но на самом деле ты спишь. А «оно» бодрствует, — прерывая очередной поток ненужных сейчас воспоминаний, заканчивает предложение Дечимо и резко распахивает глаза. — Надо проснуться. Что это за «оно», Тсунаеши так и не узнал. Он мог лишь догадываться, что Реборн говорил тогда об иллюзионисте. — Но как мне проснуться? — наблюдать за теми движениями, которые тебе не принадлежат, слышать чужие слова из своих уст — это на самом деле мерзко. «Проснуться», — парень закрыл глаза и полностью сосредоточился на своих мыслях.***
Джотто не сводил глаз с Дечимо. Он все это время сидел в отдалении, наблюдая, отмечая каждую мелочь. Мужчина не мог не заметить момент, когда «существо» стало меняться. Оно нервничало, бросало злые взгляды на Примо и негромко рычало. Может быть, иллюзионист и силен, но он не мог долгое время управлять телом паренька так, чтобы оно находилось в адекватном состоянии. Сейчас это и впрямь существо, возможно, оборотень, но не человек. — Тебе нравится этот зверек? — неожиданно послышался тихий голос. Скрипнула дверь, в комнате вновь показался Рикардо. Только теперь он вел себя иначе. Был осторожнее. К Тсунаеши мужчина и не думал приближаться — оно может и на него напасть. — Знаешь, это забавно. Мальчишка пытается выбраться из иллюзии. «Это все же иллюзия. Немного нестандартная и неконтролируемая», — Джотто решил молчать. Рикардо готов придраться к любому слову, лишь бы убить. Странный человек… И жестокий. — Молчишь? Ну и правильно, — и вновь противный скрип. Примо остался один на один с этим существом. Он пытался с ним поговорить, звал по имени, однако пока не было никаких результатов. А еще он понял одну вещь — веревки несколько странные. Мужчина не может использовать пламя, они его блокируют. — Джотто-сан, — это прозвучало совсем тихо, однако Первый услышал и резко посмотрел на Тсунаеши. Кажется, ему удалось частично выбраться из иллюзии. — Здесь темно… Помогите! — это была связь. Еще слабая, но дающая надежду связь. Савада медленно возвращал контроль над своим телом. Это выглядело странно, словно он сумасшедший. Срываясь на крик, он терпел очередные «подарки» от иллюзиониста. Тот тоже решил не сдаваться. Все происходило быстро и непонятно. Его прямое вмешательство в иллюзию повлекло за собой полное отсутствие контроля над телом. Выхода было два: либо он преодолеет этот барьер, либо иллюзионист вновь займет первый план, оттолкнув его. Темно. Неожиданный, резкий отблеск свечей. И опять то место. Вот он сидит на полу, тяжело дыша и устало смотря на руки, скованные цепями, а вот снова комната, в которой он словно парит в воздухе. Они разговаривают с Джотто, но вдруг снова слышится рык. Его заперли… Так продолжалось довольно долго. Они потеряли счет времени уже давно. Сейчас цель одна — спастись. Нынешний босс Вонголы прекрасно видел разницу в силе с Рикардо, однако не признавал этого. Жестокий, беспощадный, алчный человек разрушит его семью. Внесет новые порядки, из-за которых истинная Вонгола перестанет существовать. И понимал это не только Джотто, но и Тсуна. Нет, даже не так… В отличие от своего предка Десятый точно мог сказать, что станет с семьей спустя столетия. — Это никак не остановить. Этому нельзя мешать, — Примо вздрогнул и повернулся к источнику звука. Савада, невозмутимо смотря на него, сидел на полу и пытался избавиться от оков. — Что с иллюзией? — Кажется, сам иллюзионист не способен ее целиком контролировать. Мне было это на руку, — цепи не хотели поддаваться, лишь их лязг разносился эхом по комнате. — Так вот. Рикардо станет боссом, — парень тряхнул головой. — Джотто-сан, поймите, нельзя ничего менять. Нельзя… Нельзя, Джотто-сан, — словно заклинание, повторял он. — Это способно разрушить мир. Даже мое нахождение здесь может привести к парадоксу, что уж говорить о попытках изменить будущее, которое уже предрешено. Первый слушал внимательно. И пусть он не был доволен таким поворотом событий, ничего нельзя сделать. Ради такого не стоит создавать хаос и разрушать мир. — Возможно, где-то в параллельных мирах все иначе, но не в этом, — пришлось вспомнить все, что Дечимо узнал во время путешествия в десятилетнее будущее. — Сейчас у нас есть другая проблема, — Тсунаеши бросил быстрый взгляд в сторону двери. — Нужно выбираться. Джотто несколько отрешенно кивнул, а после выставил руки вперед. — Из-за этих веревок я не могу использовать пламя. Надо их снять, — мужчина подошел к своему наследнику и сел рядом. — Давай обдумаем план, по которому будем действовать? — Да… Вот только, Джотто-сан, мне кажется, нам стоит брать в расчет вероятное вмешательство ваших Хранителей. — Именно так. Если я все верно рассчитал, то они смогут прибыть сюда примерно через три часа. Тсунаеши осторожно поднялся с пола и медленно направился в сторону двери. Он прекрасно помнил, что цепи могут с легкостью вернуть его на прежнее место. Однако если двигаться осторожно, то ничего не произойдет. Стоило Дечимо приблизиться к двери и прикоснуться к ней, с другой стороны послышались тихие, но быстрые шаги. «Черт, это еще не хватало», — Савада недовольно поморщился. Быстро вернувшись в центр комнаты, он облокотился на Джотто, устало прикрыв глаза. — А я-то думал, неужто Рикардо про нас забыл, — несколько язвительно произнес Первый Вонгола, переводя взгляд на удобно устроившегося на его плече Дечимо. — Так ничего подобного. Вот, пожалуйста, одна из его верных «собачонок» пожаловала, — кажется, Джотто прекрасно знал, кто стоит за дверью, ожидая, когда нерасторопный солдат разберется с замками. Наконец послышался уже знакомый скрип и тонкая полоска, постепенно увеличиваясь, осветила комнату. — Мммм, кто же тут у нас? Сам Первый Вонгола! — Примо зло фыркнул. А Тсунаеши тем временем неверяще смотрел на вошедшую девушку. «Как же так? Этого я боялся больше всего», — парень со вздохом опустил взгляд в пол. Его руки дрожали, а дыхание участилось…