my little poor kookie

Чонгука душит бешеная тоска по Юнги. Нет, он не уехал. Он рядом, но в то же время безумно далеко. Мелькает утрами перед глазами за завтраком, в спешке одеваясь и запихивая учебники в рюкзак с дерзкой наклейкой "do or die" на лямке, потому что проспал, а все из-за пресловутой Чимин, с которой шастает по ночам неизвестно где. Чонгука душит обида, почти детская, потому что ночные разговоры с братом превратились в немногословные СМС: "Я не приду, прикрой меня". За эти сообщения ему хочется с потрохами его сдать родителям, чтобы они заперли его в комнате, держали, как птицу в клетке. Ему хочется, чтобы Юнги был только его. И желание обладать им больше состоит не из одного желания присутствия рядом. Желание иметь классного старшего брата плавно перетекло (в момент удачно проебанный) в желание обладать его телом. Теперь Чонгуку хочется не только разговоров, ему хочется его рук, его запаха, его взглядов и голоса. Ему хочется Юнги и это страшно. Однако, братская солидарность пересиливает ревнивое нечто внутри, и Чонгук исправно врет родителям, что Юнги устал после тренировок и уже заснул. Иногда Чонгук трезвеет, когда подолгу сидит один в комнате, рубаясь в приставку с незримым противником или втыкая в очередное аниме, которое все равно не досмотрит. Иногда Чонгук трезвеет и страшится своих мыслей. Он где-то вычитал, что часто люди влюбляются по простой причине создания ложных идолов и богов. Он где-то вычитал, что это привычка и вовсе не запретное чувство, которое возникает между людьми противоположного пола. Но иногда Чонгук напивается Юнги вновь и тогда, ему кажется, что готов душу продать, лишь бы оказаться на месте чертовой Пак Чимин. Пак Чимин. Увидеть бы ее воочию, увидеть бы эту улыбку и глаза, что превратили крутого, непоколебимого хена в романтичную, сопливую тряпку, что носит ей цветы и балует желатиновыми мармеладками, которые пачками валяются в прикроватной тумбочке. Увидеть бы ее и сказать ей в лицо: "Отъебись от моего брата" и уволочь Юнги за собой, шипя, словно химера или еще что похуже. Иногда Чонгук трезвеет. И понимает, что вляпался.