Сказки из общего жития

Сверху двухэтажной кровати видно только окно, стол и полку, с которой свисает ярко-фиолетовый провод от наушников: по-хорошему, надо бы слезть и уложить их понадежнее, а то возьмут да и свалятся посреди ночи прямо в недоеденную банку со сгущенкой, стоящую прямо там же, между шаткими пирамидами из учебников. Впрочем, вставать явно никто не собирается: проклятая конструкция, на которой приходится спать, при малейшем движении разражается гневным скрипом и грохотом, а соседка снизу, кажется, уже нашла вход в царство Морфея. Как не последовать за ней? Часа через два кто-то выключает свет (чуткий сон – то еще проклятие), однако не скрипит кроватью, не грохочет дверцей шкафа и даже ногами по полу не стучит. «Ночная бабочка, – хмыкает мозг. – Летает по ночам, не иначе». Знать бы еще, кого из обитательниц соседней кровати с утра приласкать сомнительным эпитетом. Пока что остается только накрыться подушкой, приглушая неконтролируемый хохот – верный спутник недосыпа. В пять утра, когда недобитый внутренний жаворонок раскрывает глаза в первый раз, едва не свернув шею, с удивлением обнаруживаю: ночевали тут сегодня только мы вдвоем. Неужели же у какой-то доброй души достало заботы выключить свет в перерыве между теми миллионами способов весело провести ночь, которые совершенно неизвестны нам двоим? Утром наушники обнаруживаются на столе, аккуратно сплетенные с зеленым, как трава, аккумулятором, а по поверхности застывшей за ночь сгущенки тянется длинный след от провода. Втыкая провод в телефон, обнаруживаю у его основания множество следов мелких зубов: как будто кто-то маленький и голодный съел всю налипшую сгущенку… видимо, предварительно выключив свет. – Тараканы повеселились, – резюмирует соседка, потрясая зубной щеткой. Она старше на два курса и, кажется, специально для меня выучила весь местный фольклор. – Что ты так на меня смотришь? Ну да, они здесь разумные. – Остаток времени до пары съедает живописная история о том, что плохой университетский интернет умеет злить не только студентов, но и насекомых, которым приходится обретать разум, чтобы не устроить массового самоубийства путем («И тебе приятного аппетита», – вставляю я, выбрасывая коробочку из-под творога) утопления в чайных чашках и суповых кастрюлях. …Вечером, ошалев от дьявольской смеси высшей математики с низшей магией готовки, я забираюсь на кровать, открываю ноутбук и собираюсь уже отбыть в волшебный мир, созданный для меня – кем на этот раз? Фраем? Стругацкими? – когда замечаю, что читать мы будем вдвоем. На моем колене примостился крупный блестящий таракан и покачивал роскошными усиками в такт просачивавшейся из моих наушников музыке. Он убежал, когда мне захотелось почитать Маяковского: не любил, вестимо, поэзии. Жаль – не успела посмотреть на выражение лица соседки, так бодро агитировавшей за дружбу с усатыми братьями по разуму.