Свадьба - это звучит грозно

— Макария, — осторожно сказал Танат, задерживая палец на строчке, — а оно нам точно надо? — Ум? — дочь Владыки, кусающая стилос в вящей попытке вдохновения, отвлеклась, покосилась на восковую табличку в руках у жениха и закивала. — Оно как раз надо обязательно. Нет, ну, а кто тогда будет рыдать, ломать руки и вообще, обеспечивать атмосферу? — А, ну тогда это правильный выбор, — с флегматичным видом вставил из кресла Аид. — Вот если оно еще и со мной поговорит… — Оно — вообще-то, моя мать, — мягко вставила Персефона. — И вообще-то, я могла бы и сама… ну, обеспечить, что там нужно. На царицу подземную воззрились со скепсисом три пары глаз. Персефона с воодушевлением потерла руки. — А что? Разомнусь по старой памяти. С битьем посуды, без? — Для битья посуды у нас есть Гера, — пробормотала уткнувшаяся в таблички Макария, потом подняла голову и обнаружила, что отец судорожно тянется за шлемом. — Папа! Аид мгновенно сделал вид, что в комнате просто душновато, а тяжелый бронзовый хтоний — именно то, чем можно как следует обмахиваться. — Тогда рыдания, — подняла палец Персефона. — Пронзительные, бессильные, безутешные и с причитаниями? — Нет! — возопил Аид, который, было дело, такого до женитьбы наслушался. — Да-а-а-а! — с восторгом выдохнула Макария, подправляя свои таблички. — В духе «Доченька моя, кому ж я тебя отдаю, похитила твою невинность эта подземная скоти…» ой. — Ага, — желчно сказал Танат. — Еще давайте Нюкту позовем. Чтобы тоже причитала. В том же духе. У Убийцы на лице было написано откровенное сомнение — кто у кого там чего похитил. — Красота, — прищелкнула языком Макария. — Милый, ты прям блещешь!  Аид, который вздумал утопить картину будущей свадьбы в вине, поперхнулся и чуть не утопил в вине себя. — Перкс… еффона! — взывать к разуму сквозь алкогольную субстанцию оказалось трудновато. — Может все-таки — без причитаний? — Единственную дочку отдаю, — решительно отозвалась жена, — что ж мне, порыдать, что ли, жалко? Нет, дорогой, ты тоже можешь подключиться… Убийца, что не так? Казалось, что Танат сейчас выкашляет легкие. Он попросту вообразил своего царя, заливающегося слезами и голосящего басом: «Да кому ж я тебя, родную кровиночку, отдаю?!» — и эффект был мощным, как кулак титана. — Я, собственно, по кому должен рыдать? — хмуро поинтересовался Аид. — Пап, — легкомысленно отозвалась Макария. — К тому времени у тебя будут причины. Рыдающая Деметра, рыдающая мама, голосящая Нюкта… о, хочешь — к Нюкте присоединись. Танат тебе друг все-таки. Танат зашелся в очередном приступе кашля, скорректировав воображаемую картинку в духе «Да я тебя, единственного друга, из холостой жизни…». Макария, не отрываясь от табличек, постучала жениха по спинке между железных крыльев. — А ты хоть помнишь, что мы подземные Владыки? — вкрадчиво осведомился Аид. — Иногда, — прилетело со стороны дочки. – Пап, вы все равно не можете прийти туда с твоим выражением лица. Мама точно не может. Опыта мало. Потому что уникальным выражением лица обладали даже в подземном мире только Аид и только Танат. Многовековые тренировки привели мимику этих двоих в такое состояние, что после легкого сдвигания бровей любому смертному/богу/подземному хотелось пойти поискать половичок, под который можно благополучно зашиться. — Я в том смысле, что подданные непременно возьмут с нас пример, — ядовито и ласково сообщил Аид с тем самым выражением лица, которое на дочку никакого впечатления в упор не производило. Месяцев с трех. Танат потер подбородок. — Нужно будет в дверях Гекатонхейров ставить, — заметил бог смерти вполголоса. — Отлавливать бегущих олимпийцев. Если все наши, да соединенной мощью… Макария огорченно вздохнула: ей уже рисовались масштабные картины подземных проводов, с утопанием в слезах и изощренно-утонченными причитаниями в духе Гекаты (а ведь там еще стигийские подтянутся…). — Ладно, — решительно сказала она и разровняла воск в паре мест. — Обойдемся Деметрой и Нюктой. Но вы уж там… это… хотя бы глушите эмоции? Владыки подземного мира совершили одинаковые движения бровями, как бы говоря «Обижаешь, доча!» Глушить эмоции вскоре после рождения дочери научились и мать, и отец. В совершенстве. Это показывало уже то, как они приняли радостную новость о скором замужестве Макарии. Новость, спокойствия общего ради, сообщалась Аиду и Персефоне порознь будущими молодоженами. — А-а, вообража-а-аю, что на Олимпе начнется, — протянула Персефона, когда Макария бодро отрапортовала: «Мама, я тут собралась замуж за Убийцу!». – Ну, этот хоть не сбежит. Ну что, приступаем к подготовке, пока он сам не передумал? — Ну, что я могу сказать… — протянул Аид в ответ на обреченное «Невидимка, я, кажется, рехнулся» своего гонца. — В последнее время девочка сводит всех с ума так активно, что мне тут Лисса жалуется на конкуренцию. И поскольку это Макария… у тебя точно серьезные намерения? После «Серьезнее некуда», произнесенного с взглядом, устремленным в никуда и с таким видом, будто Танат не верит сам себе, Аид хмыкнул. Приказал какой-то досужей тени принести вина и осведомился: — А Макария к Персефоне пошла? Ну, вообража-а-аю, что сейчас начнется. Владыка в своих подземельях в принципе редко ошибался. Совет по поводу будущего действа шел четвертый час, то есть, только начался. — Может быть, все-таки у тебя? — поинтересовалась Макария, взмахивая стилосом. — Традиции, все такое… — Дворец. Под снос. Не дам, — углом рта выговорил Танат, который хорошо представлял, чем может закончиться свадьба, где в роли невесты выступает Макария. — На Полях Мук, по-моему, тоже не выход, — быстро вставила Персефона, перехватившая взгляд дочери. — Титаны закрылись в Тартаре намертво сразу, как услышали новость, — добил Аид ухмыляясь. — Сволочи, — резюмировала Макария в табличку. – Ну, ладно, придется строить. Что-нибудь такое на берегу Флегетона… с хорошим видом, например, на колесо Иксиона или грифов Менетия… — Обеспечим, — кратко уверил Аид. — Украшением стигийские займутся… Да, Танат, а на входе кого-нибудь все-таки поставить надо будет. Если вспомнить, чем соревнования закончились… — Соревнования! — радостно возопила Макария. — В честь свадьбы… спортивные игры, да?! — Нет, — веско сказал Танат. — К мечникам я тебя не пущу. Макария надула губы. — Мама, у меня, кажется, муж — тиран… — Да что ты говоришь, — с величайшей иронией откликнулась Персефона, косясь на собственное деспотичное счастье, восседавшее неподалеку. — Невеста, которая вылетает на арену с мечом, — заговорило счастье мрачным голосом царя подземного, — и пытается положить всех противников под корень — это как-то… — Войдем в историю? — попыталась сыграть на тщеславии присутствующих Макария. — Я тебе в медовый месяц компенсирую, — шепотом пообещал бог смерти. — И колесницы, и мечи. Макария тут же просияла неразбавленным счастьем. Танат представил, на что подписал себя, и зажмурился. Гипнос, который заглянул в подземный покой с легким испугом, неправильно истолковал зажмурившуюся смерть и собрался было смыться. Но от Макарии сбежать было непросто. — Гости! — радостно воскликнула она, нацеливая на бога сна стилос. — Что там гости? — Ну, в общем… — промямлил Гипнос, почесывая затылок цветком мака. — Как-то… совсем никак. То есть, подземные-то, конечно, как один, — судя по взгляду на Аида, Гипнос проглотил «…а то они знают, что Владыка их иначе прибьет», —, а олимпийцы никак. То есть, Зевс-то согласился… — Милый дедушка, — вздохнула Макария, не замечая, как прыснула в рукав Персефона. — Как ты думаешь, мы сможем напоить его до метания молний по движущимся мишеням? — …Посейдон пока опасается, а с холостыми богами плохо. Они вообще-то не верят. То есть, — теперь уже было очевидно, что бога сна серьезно пробивает на «хи-хи». — Они считают, что это ловушка. Для них. То есть, понимаешь, они боятся оказаться… — На моем месте, — разомкнул губы Танат. – Ну, с Гермесом-то после прошлого раза понятно… Гипнос замотал головой. — Этого я не догнал. А Ареса не нашел. По-моему, его навыки маскировки вышли на новый уровень. — А женщины?! — возмутилась Макария. — Наверное, не отошли от прошлого пира, на котором присутствовала ты? — ласково предположила Персефона. — Помню, после него даже Гера посуду не била. Так, стояла у зеркала… молча. — Просто хотела посмотреть, как они будут выглядеть с другим цветом волос, — пробубнила Макария. — И вообще, изначально планировалось облысение… Дедушка Зевс, кстати, благодарность мне прислал. Сказал, что давно так не смеялся. Ладно, кого бы за гостями послать? Танат приподнял было бровь, но на него тут же махнули рукой. — Не-ет, ты уже на соревнования богов стаскивал, да и неудобно как-то: жених всех вручную собирает. Я и сама не пойду. По той же причине. — Жаль, — фыркнул Гипнос, — они бы наперегонки побежали. — Геката, — предложил Аид коротко. — Отказавшихся не будет. Макария радостно закивала и зачеркала стилосом, бормоча что-то вроде «А вот если откажутся — тогда тот самый эликсирчик на потерю волос». Просмотрела список до конца и вдруг подпрыгнула. — О! Обряд похищения невесты женихом! Мама, вот у меня есть мысль… Гипнос смылся быстро и безмолвно — пока не успели припахать ни к чему страшному. Аид потер лоб, глядя на дочь, увлеченно сыплющую идеями. — Убийца, — проникновенно и тихо обронил он. — А у тебя все еще серьезные намерения? — Сам себе удивляюсь, — мужественно отозвался Танат.