Свадьба - это звучит грозно

— В общем, я вроде как женюсь, — пробубнил Танат, глядя в пол. - Хю, — выдала Нюкта, всем своим видом показывая, что не особенно обожаемый сын таки может идти и жениться.  — И ты, вроде как, приглашена. Обычно так сообщают, что почил какой-нибудь очень дорогой родственник.  — Ф-ф-ф-a! — высказала Нюкта все, что думает о будущей свадьбе. - А, да. И это Макария. Шорох покрывала замер. В наступившей тишине было слышно кваканье лягушек в Стигийском болоте на другом конце подземного мира. В полной тишине богиня ночи развернулась и побрела в глубины дворца.  — Эре-э-э-эб! — послышалось из глубин. — Эреб, мы переезжаем! Нет, не восстание титанов! Хуже! В разы хуже!  — …вообще-то, я хотела познакомиться с родней поближе, — мечтательно вздохнула Макария из невидимости. — И вообще, как там насчет традиции гостить в первые дни после свадьбы у родителей жениха? Из коридоров дворца донесся звук бьющейся посуды. Судя по всему, отступление производилось поспешно, хаотично и с уничтожением особо ценных предметов по принципу «так не доставайся же ты никому!» - Ну, как минимум насчет этой традиции, — заговорил Танат, мечтательно прислушиваясь, — они в курсе. * * * Гипнос водил ножкой по полу. Гипнос вздыхал и закатывал глаза. Гипнос был тревожен, любезен и обескуражен внезапно опустевшим маменькиным дворцом. — Ми-и-и-илые го-о-ости, — пропела Макария, нехорошо целя в него указательным пальцем. Гипнос попытался разорвать на себе хитон и показать, что все, все на благо свадьбы родного брата, но эти гадкие олимпийцы… — Странно, — удивился Аид. — Там ведь, вроде, Геката, она должна была их убедить… и пригласить… Персефона покашляла и заговорщицким шепотом поведала, что коварные олимпийцы успели-таки нанести по Гекате предупреждающий удар. Нечаянно. Просто Гермес, когда пытался сбежать от чести быть зятем Аида, случайно спрятался во дворце Гекаты. Потому теперь Геката в статусе тяжелобеременной на всю голову… головы… в общем, прости, дорогой, но наше положение сильно осложнилось, а союзники убывают с каждым днем. И да, решено было не посылать Гекату на Олимп, потому что перепады настроения при беременности… с тремя телами… — Точно! — активно вмешалась Макария, — прикидывавшая ленты к волосам. — Несправедливо ее посылать, если мы не можем этого видеть. Аид уловил в глазах дочери знакомый блеск («Идея пришла и оформлена!»), ущипнул себя за бороду и решительно поднялся. — Ладно, если уж приглашать, то я, пожалуй… И осекся. Лицо Макарии так и источало желание пойти, сообщить всем и каждому потрясающую весть (так, чтобы пробрало до печенок), а попутно еще пообщаться с любимыми родственниками. Увернуться у любимых родственников не было никаких шансов. * * * В разгар безоблачного дня на Олимпе Деметру посетило нехорошее предчувствие. Предчувствие дрогнуло, материализовалось и разрослось в радостный приветственный вопль от ворот: «Ба-а-а-а-абушка-а-а-а-а!!!» «Меня нет дома, — панически прыгнуло в мысли. — Я на Элевсине, нет, на Элевсине найдет, тогда на Крите, да нет, туда долго, у Зевса, о, здорово, за Зевса можно спрятаться, где моя колесница, нет, на колеснице увидит и догонит, нужно незаметно, лучше всего ползком…» Мысли были вялыми и мечтательными, ибо за годы взросления маленькой Макарии было уже проверено: любой вариант чреват последствиями. Иногда — разрушительными и страшноватыми последствиями. А вообще-то, внучку Деметра любила. Крепко, но… на расстоянии. Деметра решила встретить грозу лицом и цыкнула на разбегающихся нимф из свиты («Пусть хоть не мне одной будет страшно!»). Вырастила валериану — высокую, чтобы удобно было отщипнуть. И стала стойко ждать. Нимфы, которые только-только начинали расползаться по кустам, активно под кусты и маскируясь, обреченно прихлынули назад. Они помнили каждый визит Макарии к бабуле. Изредка пересматривали. В кошмарах. «На три дня, — с ужасом и в унисон подумали нимфы, — опять потащит дразнить дракона, нет, в прошлый раз заявила, что это скучно… Орла Зевса брили, лук у Эрота крали (если бы она еще не начала стрелять!), облаву на Ареса устраивали, кухню Зевса громили… что ЕЩЕ там образовалось у нее в голове?!» Присутствие поблизости от Макарии хмурого Таната нимфами было воспринято с умеренным облегчением. После первых трех визитов дочери Аида на Олимп авторитет бога смерти взлетел до небес. Его не боялись: на него уповали. Его пытались пригласить в гости, подкупить и склонять к аморальному. Как того, кто может раньше забрать домой ЭТО. — Бабушка-а-а-а-а! — радостно и вдохновенно голосила Макария, повисая у Деметры на шее. — Я определилась! — Гермеса кто-нибудь все-таки догнал? — поинтересовалась Деметра с невообразимым сочувствием. — Говорят, он установил рекорд скорости, — с гордостью за достижение сообщила Макария. — Бабушка, ты помнишь, что я думала: может, мне стать девственной богиней, как Артемида… Ну, взять лук, ходить по лесам, отстреливать мужиков, все такое… Деметра ощутимо содрогнулась в крепких объятиях внучки. Она-то могла представить, что в понятии Макарии блуждания по лесам выглядят гораздо, гораздо разнообразнее. — …ну так вот, я решила этого не делать. В общем — я выхожу замуж! Деметра подумала и в дополнение к валериане вырастила рядом пустырник. «Неужели еще кто-то увернуться не успел, — подумалось с удивлением. — А если… нашлось похожее?! Да нет, откуда могло найтись-то…» Богиня плодородия изобразила удивление в сочетании с улыбкой. — Радость-то какая! А тут Гипнос прилетал, говорил… И кто же… счастливец? — последнее вытолкнулось через силу, — Стой-стой? Олимпиец? И свадьбу-то будете у нас гулять? «Ну все, Гефест сопьется, когда увидит, что осталось от Олимпа…» Макария с энтузиазмом покачала головой. — Из водных божеств? Из титанов? Из смертных героев? — героев, как и думала Деметра, не нашлось. — Погоди, погоди, неужели из ваших? Но ведь я думала, что там… «…точно знают, с кем имеют дело». Почему-то Деметре явственно представился рассказ Персефоны о том, как Макария в первый раз удрала из дома — «делгать за хвостю» Цербера. Аиду пришлось весь день судить совершенно заикающихся теней. Макария тем временем мотала головой и делала вид, что страшную тайну открывать не намерена. Зато может пойти на поводу у бабули и описать жениха. — Умный! — Деметра постаралась воздержаться от сомнения на лице. — Знатный! — Макария вдохновенно загнула второй палец. — Молчаливый! — «С такой невестой онемеешь…» — Работящий! — «Она что, за Харона собралась?!» — Хм, правда, не очень молодой…, но опыт и мудрость — это же плюс? — «Харон, ну ты даешь…» — Красивый! — «Не Харон. Даже как-то за него радостно». — Шикарный мечник! — «Да кого ж там так угораздило?!» — …ну, в общем, это, как бы, я, — выдавил Танат под жест Макарии, обозначавший «Сюрприз!» В привычно наступившей тишине нудно затренькала уловившая настроение птичка. В кустах зашевелились замаскировавшиеся ветвями нимфы. Деметра вырастила ромашку, страстоцвет и вербену и выразила переполнявшие ее эмоции. — О. А через минуту уже демонстрировала чудеса устойчивости психики: клялась, что не пропустит свадьбу, показывала, как она рада, обещала цветов (много и разных, и нет, внученька, по твоему заказу я ничего растить не буду). После чего нашептала Макарии что-то насчет того, что, мол, подружек-нимф тоже надо обрадовать известием (в кустах обозначилось волнообразное движение от эпицентра опасности). И уже после того, как нимфы были принесены в жертву энтузиазма невесты — Деметра повернулась к Танату. — Присядь, — сказала она, хлопая его по плечу. — Я тебе это… чаек сейчас успокаивающий сделаю… Ну… воля Владыки — закон. Опять же, судьба у тебя и так тяжелая, так что… может, покрепче чего? От бездны сочувствия в глазах Деметры хотелось провалиться… домой. — Вообще-то, это было мое решение, — суховато заметил Танат. — И потом, я привык… Сочувствия в глазах меньше определенно не стало. — В конце концов, она сильно повзрослела. За годы. Из сада богини Плодородия раздался многоголосый визг нимф, которым явно посчастливилось встретиться с повзрослевшей Макарией: — Дерево хочет меня съесть!! И заливистый смех кого-то, кому вскоре предстоит стать женой. Деметра мягко осела на землю. Танат невозмутимо всучил ей букетик из кстати растущих вокруг успокаивающих трав. — А чаю все-таки побольше навари, — посоветовал он, мерным шагом направляясь на поиски невесты. — Нам еще остальных приглашать. Крики нимф плыли в безмятежном небе вестниками всеобщей радости. Увернуться от нее у олимпийцев, опять же, шансов не было.