Хроники Аврората

На этот раз Драко привел меня в другую часть мэнора. Не в те холодные черные комнаты, пронизанные духом смерти и пропитанные кровью. А в другую часть своего фамильного дома, которая больше напоминала ему о матери, о светлых мгновениях его жизни. Я старалась не обращать внимания на чувство дискомфорта и неловкости, которое испытывала находясь здесь. Портреты следили за мной, скользя придирчивыми взглядами и тихо перешептываясь между собой. Из-за этого, и из-за того, что мы вновь оказались наедине с Малфоем, мне было не по себе. Это, наверное, можно было бы назвать смущением. Возможно, так это и было. Влюбленность в Малфоя сама по себе была неловкой. Различий у нас было намного больше, чем черт, которые гипотетически могли бы нас объединить. Едва ли, когда мы узнаем друг друга поближе, нам будет о чем поговорить. А без этого наши отношения быстро сойдут на «нет». Я никак не могла понять, с чего все началось. Почему именно он, а не Нотт или Блейз? Почему я отказалась от Рона? Вспоминая отношения с ним, на ум приходил лишь один ответ — мне нужна была буря страстей, эмоций, увлеченность делом. Меня привлекал быстрый поток сознания, действие, жизнь. Исследование нового, знания, новые возможности. Рон бы дал мне покой и умиротворенность. Обыденность. Я не хотела стать новой миссис Уизли. И когда я это поняла, то все постепенно стало рушиться. Нам с Роном было больно, обидно. Каждый винил друг друга, потому что не хотел оставаться один. Мы терпели, до последнего цепляясь за воспоминания о том времени, когда мы были счастливы. А потом отпустили. Разъехались как можно дальше. Прочь из Англии. Золотое трио развалилось, оставив в сердце черную дыру. — Ты сегодня такая тихая, — голос Малфоя прорезался сквозь мои собственные размышления. Мы прошли в небольшую гостиную, выполненную в бежевых тонах. В камине горел огонь, на стенах были пейзажи и натюрморты. Ни единого семейного портрета. Вся комната, казалось, была пропитана изяществом: расписные вазоны, непохожие один на другой, пионы в изящных горшках, занавески из тончайшего шелка, обитые бархатом кресла, стеклянный стол в центре, на котором стояла увесистая ваза с фруктами и бутылка красного вина. Обстановка была весьма приятная. Но мое состояние было далеко от романтического. Внутри я вся тряслась от непонятного чувства. Мне хотелось бежать. И не потому, что дом пугал меня. Этот Малфой-мэнор не был похож на пыточную. Меня охватил трепет. Будто сейчас должно произойти что-то волнительное. То, что будет иметь значение только для нас двоих. Малфой в ожидании уставился на меня. — Я просто задумалась. Да, — проронила я, разглядывая комнату. Смотреть на него, облаченного в костюм вместо привычной мантии аврора, выбритого и такого… Он был как принц из сказки. В своем шикарном доме, в своем идеальном мире. Я чувствовала себя недостаточно чистой для этого места. Мое платье было слишком простым и на фоне всего великолепия казалось дешевкой. — Хм, — Малфой прошел вглубь комнаты, — Может, присядем? — Будешь показывать мне свои детские фотографии? — подколола его я. — А ты этого хочешь? Я рассмеялась. — Быть может чуть позже. — Тогда и я потребую посмотреть на твои. Интересно, какая ты была в детстве? Помню, на первых курсах у тебя зубы торчали как у маленького детеныша бобра, — со смехом произнес Малфой. Я вспыхнула. — Э, ну, тогда будь готов к тому, что они не двигаются. И не была я похожа на бобра! — Не двигаются? — Малфой замер в недоумении. — Я же из мира маглов. Там фотографии снимают на другую пленку. — Хочу посмотреть на это, — протянул он, — Как так? — Это сложно объяснить. Мне казалось, ты ходил на магловедение. Он нахмурился. — Я часто прогуливал, — признался он. Мы сидели бок о бок напротив ярко горящего пламени и пили вино, которое я еще никогда не пробовала. Оно было сладким и оставляло за собой привкус корицы и цитрусов. Драко пытался задавать вопросы, но каждый раз мой ответ задевал его или оставлял в недоумении. Мне постоянно требовалось напоминать ему, что я выросла в мире маглов, где в магию верят далеко не все, не говоря уж о том, что большинство маглов ее никогда не видели. — Жить среди маглов кажется мне весьма несчастным занятием. С каждой минутой все больше и больше, — Малфой вздохнул, пытаясь подобрать подходящий вопрос для дальнейшего разговора. — Неправда. Помимо магии в мире есть много удивительных вещей. — Например? — Слышал про телевизор? — В моей квартире он был. Но я отдал его Поттеру. Не понял, как его использовать. — Я могла бы тебе показать, но не думаю, что ты бы проникся, — со смехом сказала я. — Ну почему же. Мы посмотрели с Поттером пару программ. Но все они магловские. Лучше полетать с ребятами на метле. — Да, думаю, это тебе больше подойдет. — А тебе? — он повернулся ко мне. — Мне? Хм, я не так часто смотрю телевизор. — Мир магии лучше, — самоуверенно проронил Малфой. — Ты слишком категоричен, — не согласилась я с ним. — А что насчет метлы? — Я не умею летать, — призналась я, — Это не самое любимое мое занятие. На войне, конечно, приходилось летать. И на метле. И на драконе… — На драконе? Глаза Малфоя заблестели в предвкушении. — Да, когда мы с мальчишками пробрались в Гринготтс, мы, чтобы оттуда выбраться, украли дракона, который охранял сейфы. Там было так много охраны и гоблинов, что мы бы не смогли вернуться путем, которым туда попали. Да и это было бы тяжеловато. Тем более с ним там ужасно обращались. — Не верится, что ты не получила от полета на драконе удовольствия. Это же мечта каждого подростка! — Не каждого. И я боюсь высоты. — Уверен, что рядом со мной ты бы отбросила все свои страхи. — Возможно, — рассмеялась я. — А вот мне на войне полетать удалось лишь в Выручай-комнате. И то метлой Поттер управлял. Я прижалась к Малфою. Его тепло согревало меня сильнее, чем тепло от открытого огня в камине, волнами обдающего мои ноги. Мой взгляд упал на его руку. Отбросив пиджак в сторону, Драко остался лишь в белой рубашке, сквозь которую проглядывал силуэт метки. — Она всю жизнь будет напоминать мне о тех ошибках, что совершила моя семья, — Малфой судорожно прикрыл руку, заметив мой взгляд. — Не стоит, — я накрыла его руку своей, — Не думаю, что ты должен стыдиться. Ты не хотел принимать метку. Все это знают. Ты был испуган, хотел помочь семье. И ты никого не убивал. Не убил Дамблдора, не убил Гарри. Хотя мог это сделать. Но ты не стал. Он вздохнул, глядя мне в глаза. Его серые глаза постепенно наполнялись теплом и нежностью. Я положила голову ему на плечо, прижимаясь к нему сильнее. Малфой запустил руку в мои волосы, сжав пряди у самых корней. — Знаешь, во время битвы Авады были повсюду. Нелегко было произнести в те моменты просто «Остолбеней!». Так что я убивала… — Мне приходилось пытать людей. Смотреть на то, как кого-то пытают… — Мне не приходилось. Но я частенько нарушала закон. Начиная с первого курса в Хогвартсе. — Гриффиндорка, — ахнул Малфой, — А я то думал, что ты порядочная леди. Он рассмеялся. — С первого курса? — Видишь, — сказала ему я, — Ты не единственный преступник в этой комнате. Просто меня не поймали. Когда преступление совершает герой, то ему многое готовы простить. Я прикрыла глаза. — В школе я частенько была этим недовольна. Как же так, мы, Золотое трио, и нарушаем закон. Постоянно корила мальчишек. Да и саму себя. А потом поняла, что нарушаем мы его не просто так. Мы делаем это ради одной великой цели — спасения мира от зла. — От Темного лорда. — Да, от Волан-де-Морта. Малфой содрогнулся. И я поняла — он до сих пор живет в страхе. Он боялся даже собственной метки на теле. Безликой, выцветшей. — Его больше нет, Драко. Страх перед именем лишь увеличивает страх перед его обладателем. Он внимательно посмотрел на меня. Его рука скользнула вверх, прямо к моей щеке, его пальцы остановились в нескольких сантиметрах от моих губ. — Ты такая храбрая. Его рука скользнула на мой затылок. Наши губы встретились. Малфой не торопился. Он усадил меня на свои колени и крепко прижал к себе. Его язык проник в мой рот. Я ощутила в этот самый миг, что мы словно единое целое. Наши сердца бились в унисон. И я была готова отдать ему все, чтобы он ни попросил у меня. Я толкнула Драко на диван и оказалась сверху. Малфой скользнул по моим бедрам вверх, приподнимая легкую ткань платья. — Ты действительно хочешь этого? — прошептал он. Я погладила его по волосам. На ощупь они были мягкими и легкими, словно перышки беззащитного птенца. Он прикрыл глаза. Его ладони были такими горячими, что я чувствовала его прикосновения даже через слой ткани. Я медленно потянулась к пуговицам на его рубашке. Пара секунд и рубашка слетела с его плеч на пол. Я торопливо и жадно поцеловала его, не в силах сопротивляться охватившему меня желанию. — Гермиона, — зарычал он. Одно мгновенье и он уже нависает надо мной. Неудобная подушка впилась мне в спину, но неприятное чувство дискомфорта отошло на задний план, когда его руки начали скользить вверх, по моим ногам, бедрам, по пути задирая подол платья. Весь мой мир сузился до прикосновений грубых ладоней к коже, тяжелому, судорожному дыханию, взглядам, прикосновениям губ. Где-то далеко трещал камин, ухала сова. Где-то далеко приглушенно разбился неудачно поставленный бокал. Малфой укусил меня за шею, и я выгнула спину, закричав и вцепившись в его волосы. Казалось, что у нас с ним выработалась новая форма общения, состоявшая из вздохов, стонов и редкого рычания друг на друга. Его губы двигались все ниже, оставляя дорожку из поцелуев на моей груди. Наши ноги переплелись. Он достиг моих бедер. Мои ступни скользнули вверх, огладив тугие мускулы его икр. — Гермиона. Его рука сжала мою грудь. Я вздрогнула от его грубой ласки. Наши губы вновь встретились. От пламенных поцелуев до нежных, практически неощутимых на губах. Рука Малфоя медленно двинулась к внутренней поверхности бедра. Я затаила дыхание. На миг он замер, глядя мне в глаза. Малфой мешкал, не зная, как преодолеть последнюю преграду между нами. Все стены были сломаны. Или нет. Но эта стена на самом деле уже давно пала. Я притянула его к себе, яростно впиваясь в желанные губы. Моя рука сжала его бедро. Он резко выдохнул. Мои трусы были отброшены вслед за рубашкой. Его пальцы оказались между моих ног, дразня и возбуждая. Я больше не могла сопротивляться той страсти, бушующей во мне в течении последних месяцев. Мне казалось, что я так долго тянулась к нему, так долго ждала, пока он сделает шаг мне навстречу. И вот, наконец, получила. — Драко, — прошептала я его имя. Я хотела его. Немедленно. Одной рукой я скинула с себя платье, которое съехало до самой шеи. — Брюки, — прошипела я, пытаясь справиться с причудливой застежкой на его штанах. Малфой рассмеялся. — Ты такая нетерпеливая, — хмыкнул он. Приподнявшись, он за несколько секунд стянул с себя брюки вместе с трусами и вновь оказался в моих объятьях. — Без тебя было холодно. Я притянула его к себе ближе. Мои губы оказались на его шее, дразня его. — Я хочу тебя, — его хриплый, тихий голос заставил меня забыть обо всем. Обо всех обидах, которые я копила. Его лоб уперся в ложбинку между моих грудей. — Тогда не останавливайся. Малфой взял в рот мой сосок, отвердевший под его руками, и слегка сжал губами. Я выгнула спину и вскрикнула. — Тихо, Гермиона, ты потревожишь покой домовых эльфов, — рассмеялся Малфой. — Заткнись, — я слегка сжала его волосы. — Развратная гриффиндорка, — простонал он, проходясь языком по моим ребрам, спускаясь вниз, к бедрам. Я согнула ногу и отвела ее бок. Драко глухо зарычал на мой молчаливый призыв. С пристальностью хищника он посмотрел на меня. В его глазах я видела неутолимый любовный голод. Вся его сила, вся неистовая, неумолимая власть сосредоточилась на мне. Я ощущала его желание, его внутреннее противоборство с самим собой. С тем зверем, что жил в нем. И сейчас он был готов вырваться на свободу, покорить меня, сделать меня его полностью. И мне хотелось этого не меньше. — Дай мне все, — прошептала я. И его зверь прорвался на волю. Наши руки, губы, ноги и даже языки переплетались, образуя единое целое. Он вошел в меня и наша вселенная взорвалась. В этот момент я поняла, насколько я доверяла Драко. Я была уверена, что он никогда не причинит мне вреда. Я могла отдаться ему полностью, отбросив в сторону все запреты, всю неловкость. Я могла предстать перед ним такой, какая я есть, не боясь осуждения или отвращения. Я впивалась в его спину руками, мои зубы терзали его шею и руки. Я вздрагивала от наслаждения, стонала, произнося с каждым выдохом его имя. Его движения были то изнуряюще медленными, то обжигающе быстрыми. Каждый толчок раскалывал меня на множество кусочков. Это все продолжалось и продолжалось. Мой мир разлетался с каждым толчком и собирался вновь с каждым прикосновением его губ к моему изнуренному телу. Мне было нестерпимо жарко и душно. Пот застилал мне глаза. Я закричала. Яркие пятна замерцали перед моими глазами. Руки Малфоя вцепились в мои бедра с такой силой, что мне казалось, что еще минута и он меня разорвет. Я прошептала его имя. Он закричал мне в ответ. *** Я проснулась через несколько часов в его объятьях. Моя голова удобно расположилась на его плече. Мои руки обвивали его тело, словно плющ. Было так тепло и уютно и совсем не хотелось двигаться. — Драко, — позвала его я. Он что-то неразборчиво хмыкнул. Я погладила его икру ступней. — Гермиона, — проворчал он, — Я могу повторить, если ты недостаточно утомилась. Я рассмеялась. Огонь в камине чуть притих и сейчас его слабые отблески порхали по всей комнате. — Ты сейчас такой спокойный. Не то что в офисе. Постоянно хмурый, взвинченный, — протянула я. — Сейчас мне не приходится волноваться за тебя. Малфой вздрогнул и открыл глаза. Он явно хотел меня о чем-то спросить. Но я опередила его. — Я бы хотела вернуться в Аврорат. Я приподнялась на локте. Малфой нахмурился. — Это я даже обсуждать не буду. Прошу. Ты же сама сказала Тео, что работа в Хогвартсе тебя радует. — Радует, но от нее я не получаю столько же удовлетворения, сколько от работы в Аврорате. — Гермиона, — протянул Драко, — Ты накручиваешь себя. В Хогвартсе тебе самое место. — Почему? Потому что ты считаешь, что во мне недостаточно потенциала? Я недостаточно умна, недостаточно хорошо обращаюсь с палочкой? Я попыталась встать, но Малфой раздраженно схватил меня за руку и притянул к себе. — Я не считаю тебя глупой. И нет никаких причин, почему ты не должна работать вместе со мной. Ты умная, талантливая, потрясающая. Я люблю тебя. Ты моя женщина. И это единственная причина, почему я всегда буду против твоего присутствия на передовой. Будь моя воля, ты бы никогда не выходила из безопасного мэнора. Я ненавижу Тео, потому что ты общаешься с ним больше, чем со мной. Я ненавижу Поттера и Уизли, потому что к ним ты прислушиваешься больше, чем ко мне. Прошу, Гермиона, пощади мои чувства и оставь эту тему в покое. Я уткнулась ему в шею. На долю секунды мне хотелось сделать три вещи сразу: заплакать, заняться с ним сексом и рассказать ему все, что я нарыла на Сэта, на Венди. Рассказать ему о своих подозрениях. А потом сделать так, как он меня просит. Но я сдержалась. Мне хотелось дать себе еще одно мгновение. Последнее мгновенье перед тем, как я послушно отложу все в сторону. Я прислушаюсь к нему. — Расскажи мне что-нибудь о себе. Он не ответил. — О маме, о детстве. Малфой кашлянул и сказал: — Я не люблю говорить о детстве. Сейчас мне кажется, что я был особенно невыносим в эти годы. Думаю, ты понимаешь, что такое идеология чистокровных. Меня воспитывали как и всех. Мать и отец постоянно были вне моей досягаемости. Пришли, прочитали мораль и вновь исчезли. Домовые эльфы — вот кто окружал меня. Я рос, играл, учился. Как обычный… — Нет, может для тебя это и обычно. А для меня все это дико. Я поудобней устроилась в его объятиях. Малфой вздохнул. — Я тогда не знаю, как тебе об этом рассказывать. Например, мне было шесть, когда отец впервые купил мне метлу. Не такую, как у взрослых. Более простую, детскую. Она выше двух метров не поднималась. Но тогда мне это казалось крутым. Мы с Тео, Блейзом и еще парой парней пытались даже играть в квиддич. Жалкие попытки. — И какой у тебя был обычно день? У маленького Драко? — У маленького Драко, — передразнил он меня, — День был скучным. Сначала утренние процедуры, завтрак. Повсюду снуют эльфы. Лезут вечно под руку. Но тогда они меня не так сильно раздражали. Потом приходил профессор. Учил грамматике, чтению, основам зельеварения. Мне оно больше всего нравилось. — Ничего себе. Ты уже в шесть лет изучал зелья? — Да нет, просто некоторые основы. Ты в школу тоже пришла не пустая. Перечитала все учебники. Мне просто не пришлось этого делать. После уроков ко мне приходили друзья. Ну, или я к ним. Мы играли, веселились. Иногда я и Забини издевались над отцовскими павлинами. Пока никто не видел. А то нам бы влетело. — Каким он был? Твой отец? — Отстраненным. Всегда говорил со мной свысока. Только когда я вырос, уже во время войны, отец смягчился. Но тут, думаю, сыграла роль болезнь матери. Да и он сам чувствовал дыхание смерти. Мать была доброй, заботливой, но такой же холодной. Знаешь, мы даже наедине были словно на приеме. Она никогда не знала, каково это — просто любить. И они никак не могли стать мне ближе, потому что думали, что мы уже были близки. Поэтому я тоже научился всех держать на почтительном расстоянии. Но в Хогвартсе все было иначе. Я познакомился с другими детьми. И если в Слизерине каждый второй ребенок воспитывался как я, то на других факультетах ситуация иная. Мои родители при встрече слегка меня приобнимали, в то время как рядом кто-то никак не мог выбраться из теплых родительских объятий. Кто-то из матерей плакал. А моя стояла с каменным лицом. Быть может, она тоже плакала, но где-то далеко, наедине с собой. Никогда не показывая чувств ни мне, ни отцу. Хотя ему, быть может, и показывала. А какие родители были у тебя? — Они были заботливыми. Моя мама плакала, когда мы расставались. Папа едва мог расцепить объятия. Они никогда не давали мне спуску в плане сладостей или учебы. У нас всегда была дисциплина. Важно было хорошо учиться, правильно питаться, всегда хорошо себя вести. Но при этом я никогда не боялась признаться в каком-то проступке. Меня никогда не наказывали. Хогвартс, да и мир магии в целом, разделил нас. Им было не понять моей жизни в мире магии. А мне не очень-то хотелось про это рассказывать. Они боялись волшебников. Я это чувствовала. Когда мы ходили за учебниками, или покупать мне новую мантию, или когда они провожали меня в Хогвартс, я ощущала, как им тяжело делать это. И когда повзрослела, то все дальше начала отдаляться от них, пыталась не задеть их чувства. Быть может, им было легче. А, может, нет. Сейчас я жалею, что так мало уделяла им времени. — Ты не виновата. Ты поступила верно, что спасла их. Тебя и их искали. — Я знаю. Я знаю, что была права. Но от этого мне не легче. Я и тогда понимала, что «Обливэйт» не имеет контрзаклинания. Но во мне жила надежда, что раз я такая умная, то смогу хоть что-то сделать. Хоть как-то им помочь. Такая надежда живет сейчас и в Невилле. Только я сдалась слишком быстро. — Невилл? Неловкий мальчик с жабой… Чем он занимается? — Он хочет исцелить родителей от последствий Круциатуса. Малфой замолчал. — Мне жаль. Думаю, вам тяжелее, чем мне. Вы знаете, что они живы, но не можете помочь. — Да, ему тяжелее. У нас с Невиллом все же разные ситуации. Мои родители счастливы. Только я ощущаю тяжесть своего поступка. А Невилл… Я однажды видела его в Мунго рядом с родителями… — Нет, Гермиона. Хватит. Сейчас не время. Последнее, что я хочу обсуждать голый рядом с тобой, так это мальчика с жабой. Я прижалась к Драко сильнее. Он погладил меня по голове. Его пальцы медленно играли с моими кудряшками. Было тихо. Я слушала, как дышит Малфой, видела сверкающие отблески камина и незаметно для себя уснула. *** Малфой и Поттер были не настолько наивны, чтобы не сложить все детали пазла в один фрагмент. Во-первых, Гермиона разыскивала Сэта Уотчерса. Во-вторых, он был в подвале Паркинсон, в доме профессора и украл взрывоопасное вещество из университета. В-третьих, раз Гермиона его разыскивала, то он, они были почти уверены в этом, был виновен. И его было необходимо найти вперед Грейнджер. Стук, звон и двери перед ними распахиваются. Узкая кабинка лифта показалась волшебникам клеткой. — И почему она живет в этой норе? — ворчит Малфой, брезгливо поджимая губы. Поттер лишь пожимает плечами. Он устал. Устал от недомолвок, устал от постоянных секретов. Он все чаще думал, что было бы неплохо завалиться к Грейнджер да расспросить ее обо всем хорошенько. Но кто-то, а конкретно Малфой с Роном, постоянно его от этой идеи отговаривали. А теперь еще и остальные были на их стороне. Гарри понимал, что они отчасти правы. Но раздражение и усталость были настолько невыносимы, настолько заполнили все его мысли, что он даже не заметил некоторые изменения в своем друге. И если бы тут была Лаванда, то она бы давно сложила два плюс два. Малфой был выбрит, на нем был новый костюм, а не пыльная мантия, от него пахло парфюмом. Да и приподнятое настроение наводило на определенные мысли. Да, если бы у Поттера сегодня был другой настрой, то он бы что-то да заметил. Но сегодня, увы, у него были другие мысли. Дверь распахнулась. Малфой вывалился из узкого проема первый, судорожно отряхивая новенькую мантию. Он ругнулся и стал оглядываться, пока наконец не увидел чуть приоткрытую дверь. — Аврора Девинсон? — Поттер шагнул в направлении приоткрытой двери, — Меня зовут… — Гарри Поттер. Вас невозможно не узнать. — Да, спасибо, — Поттер замер в нерешительности, — Это мой коллега… — Драко Малфой. Я его тоже знаю. Читала о нем недавно в Ведьмополитене. Малфой поморщился. — Весьма сомнительного рода журнал. Аврора за дверью хмыкнула. — Э, — Поттер вынул помятую фотографию из мантии, — Вы не знаете… — Вы собираетесь показать мне ту же фотографию, что и Гермиона Грейнджер? Мужчины замерли. — Она была у вас? — спросил Малфой, — Зачем? — Она показала мне фото, — Аврора издала какой-то звук, который Поттер распознал как всхлип, — Я узнала его. Он был с нами в подвале. Она пришла, потому что забыла. А потом вспомнила. — Забыла, а потом вспомнила… Малфой резко повернулся к двери лифта и шагнул внутрь. — Спасибо, — Поттер поспешил за ним, еле успев проскользнуть внутрь, — Ты чего так резко убежал? Что-то случилось? — Нет, — прорычал Драко, — Просто расстроен, что она ничего не сказала мне. Вчера мне показалось, что мы достигли согласия, а сегодня все вновь как прежде. — Как прежде, — повторил Поттер. Дверь распахнулась, и Малфой вырвался на свободу. Широким шагом он приближался к двери. — И что дальше? Ты сейчас пойдешь к ней и что? — Я вытрясу из нее всю информацию. И плевать на уверения Рона и Тео. Она мне врет! — Может, это было до вчерашнего дня? — Но что помешало ей вчера сказать мне правду? Малфой повернулся к Поттеру. — Я не знаю, как мне поступить. Она отстраняется каждый раз, стоит мне коснуться этой темы. Я хочу быть ближе, а она постоянно отталкивает меня. Поттер замер. Он не был готов к этому откровению. И он бы обязательно сморозил какую-нибудь глупость, если бы не Патронус, который возник прямо перед мужчинами. — Господин Поттер, мы нашли его. Уотчерс был пойман и отправлен в Аврорат. Сейчас он находится в камере временного задержания. Мы будем дожидаться вас, чтобы провести допрос. Патронус растворился, будто его и не было. А Малфой и Поттер, не теряя и секунды времени, трансгрессировали к зданию Аврората. *** Я с самого утра собиралась отправиться в Аврорат. Сначала мне подобная идея казалась глупой, потом все больше и больше возрастала уверенность в том, что мне там будут не рады. Но все же отбросив в сторону все сомнения, я продолжала идти по длинным коридорам Аврората, которые были переполнены спешащими людьми. Вокруг сновали самолеты, патронусы. Люди толкались, передавали друг другу документы. Я спешила. Мне хотелось перехватить Малфоя до обеда, чтобы у нас была возможность провести время только вдвоем. Окрыленная своими собственными идеями и мечтами, я неожиданно столкнулась с человеком, который совсем недавно глядел на меня с фотографии и мерзко улыбался в кадр. Личная встреча с которым навсегда будет словно страшный кошмар. Я бы закричала, но воздух вокруг меня неожиданно закончился. Кто-то сжал мое плечо. — Гермиона, — раздалось откуда-то, словно из-под толщи воды. Я не могла моргать, дышать. Все мои мысли слепились в комок и судорожно забились в судорогах. Ничего не осталось. Внезапно кто-то загородил меня от него. Кто-то выстроил стену, прижал меня к себе. — Драко, — прошептала я, уткнувшись в его мантию. Я вздохнула его запах. Запах его парфюма, его тела. Я услышала, как он тихо шепчет мне что-то успокаивающее. По моему телу медленно расплывалось спокойствие. — Гермиона, — голос Гарри. Его рука по-прежнему сжимала мое плечо. — Поттер, отпусти ее. Не видишь, что ты ей мешаешь? — Он не мешает, — я чуть обернулась и встретилась глазами с другом. — Ты в порядке? — спросил он, чуть наклонив голову. Малфой, по-прежнему держащий меня в крепких объятиях, фыркнул. — Конечно, нет, идиот. Поттер кинул на него сердитый взгляд. — Он ушел? — прошептала я. Поттер кивнул, и я смогла вздохнуть спокойней. — Что он тут делает? — спросила я. — Это мы тебя хотели спросить. Какого черта, Гермиона? Какого черта ты скрыла, что он был в подвале с Паркинсон? Я моргнула. — Как вы узнали? — По отпечаткам, — я оглянулась и увидела Нотта и Забини. — Может, ты расскажешь нам все? — спросил Гарри. Немного поразмыслив, я кивнула. Настало время все им рассказать. *** — Я вспомнила о нем недавно, — сказала я, когда все устроились в кабинете Главного Аврора. Мне принесли чай с травами, остальные предпочли кофе, — Мне лишь недавно начали сниться жуткие сны. Мне вспоминалась Панси. Она постоянно что-то мне говорила, будто призывала вспомнить. Вначале мне казалось, что она несет бред. А потом я вспомнила его. Когда оказалось, что она выпускала преступников из Мунго, я решила проверить, нет ли и его в списках. Вполне логично, что они действовали вместе. Криви мог убивать, Панси выбирала жертв, а Уотчерс заметал следы. Я попросила у Рона списки сбежавших. И нашла там его. А потом мы ходили к Панси, — Забини вздрогнул, когда я упомянула ее имя, — И там были эти инициалы С. У. Я сразу поняла, что это он. Она хотела предупредить, что он до сих пор на свободе. Это он убил ее. Чтобы она не посмела рассказать о нем кому-либо. Но к его сожалению, я и Аврора его помним. — Значит, Панси выбирала жертв? — Поттер нахмурился, — Почему ты так решила? — Все очень просто, — выдохнула я, — Первая жертва — Венди была адвокатом. Она добивалась того, чтобы бывших Пожирателей сажали не в Азкабан, а в Мунго, из которого было легче сбежать, так как там работала Паркинсон. Думаю, что она для этого туда и устроилась. — А зачем тогда было убивать Венди? — Потому что она хотела сдать эту схему! Я расспросила ее коллег, — укорительные взгляды тут же обрушились на меня, но я не подала виду, — Ее коллеги сказали мне, что она отказалась от дела и уволилась. Она ходила в Аврорат. Видимо, за тем, чтобы все рассказать. Кристина Райт наверняка была свидетелем. А Асторию Панси убила из личных побуждений. Та отобрала у нее Малфоя. Профессор же был убит ради пропуска в университет. Иначе они бы не попали внутрь. — Все логично, — Забини пожал плечами, — Но куда делось дело? Насколько я знаю… — Но ведь дело было! Иначе откуда бы Рон и Гарри узнали о коррупции в Мунго? Рон давно подозревал, что Панси не чиста на руку. — Но дела все равно нет. Как и нет свидетельских показаний Венди и Кристины. Разве нет? — Забини посмотрел на друзей. Нотт кивнул. — Но их могли уничтожить. — Да, верно, Тео! Сами подумайте. Тут явно замешаны еще несколько человек. И они, скорее всего, работают в Министерстве. Иначе эта схема потерпела бы крах. — Хорошо, — Гарри хлопнул в ладоши и встал, — Мы этим займемся. Спасибо, что рассказала на этот раз всю правду. Ведь это вся правда? Я задумалась. — Вроде вся. — Тогда, думаю, будет логично, если ты отдашь нам все улики, которые ты успела нарыть. И, как и обещала Малфою, — он кивнул на нахмурившегося Драко, — Вернешься к нормальной, безопасной жизни. Я недовольно кивнула. — Пришлю с совой. Я отхлебнула душистый напиток. Но не успела я сделать и пары глотков, как в комнату ворвался аврор. — Мистер Поттер, там…- Он судорожно сжимал в руке палочку. Все вскочили со своих мест. Первым на зов выбежал Поттер, за ним понеслись Малфой и Забини. Только я и Нотт остались практически неподвижны. Я буквально кожей ощущала происходящие в этот миг события. Время будто замедлилось. Вокруг сновали люди. Все куда-то спешили. По Аврорату летали самолетики, где-то ухала сова. Мою руку жгла горячая кружка чая, который я так и не успела допить. Я посмотрела на Нотта. Он был абсолютно спокоен. Однако в его глазах я прочла неуловимый страх. Думаю, в этот момент он преследовал каждого из нас. Сэт Уотчерс только что лишился жизни. В самом защищенном здании магической Англии.