Хроники Аврората

— Мы приехали, как только смогли! — Невилл и Луна протиснулись в двери дома на Гриммо 12. Небольшой просвет ненадолго осветил холл и тут же потух. Сейчас дом на Гриммо был переполнен членами ОД и Ордена Феникса. Теми, кто остался в живых. Теми, кто был готов вновь принести себя в жертву во имя жизни магического сообщества. — Да, да. Рон был растерян. Сейчас, когда он буквально остался за главного, вся ответственность ложилась ему на плечи. Он и представить не мог, как подобные вопросы мог решать Гарри. И сейчас ему как никогда требовалась его поддержка. Но друга не было рядом. Никого не было рядом с ним, кто мог бы помочь ему и разделить поровну ответственность за товарищей. Будто самые худшие его кошмары воплотились в реальности. — Где Гарри? — спросил Невилл, бросая сумки рядом с гардеробной комнатой и скидывая с плеч дорожную мантию. — Он сильно пострадал? — Луна выглядывала из-за плеча друга, чуть сощурив глаза. — Пострадал? Хм, — Рон сжал переносицу, — Мы еще не получили вестей… От Министерства остались одни обломки… Погибли сотни… На здании был барьер, так что вряд ли они могли трансгрессировать. Мы с Гермионой успели… Повисла пауза. Луна посмотрела на Невилла, на лице которого отразилось полное непонимание происходящего. Руки его, большие, как у медведя, сжались в кулаки. Но через несколько секунд, словно придя в себя, он вздохнул и хлопнул Рона по плечу. — Гарри ведь неубиваем! Они сумели найти выход. Щит, камин, порт-ключ. Что угодно! — Да, — поддержала его Лавгуд, — Не будем терять надежду! Друзья прошли в столовую, где уже собрались все, кто плечом к плечу сражался против Пожирателей в прошлом, кто готов был сразиться с ними вновь. Люди оглядывались на вход в надежде увидеть выживших, но, увидев там лишь вновь прибывших членов отряда, разочарованно отворачивались, хмурились или качали головой. Кто-то вскидывал руки в приветствии. Вокруг царил гвалт голосов, в воздухе летали патронусы, которые сейчас вряд ли были хоть чем-то полезным. Вокруг людей сновали туда-сюда эльфы, разносившие закуски и чашки с чаем. Миссис Уизли настоятельно отчитывала за что-то Джорджа. Рядом с ним стояла нахмурившаяся и упиравшая в бока руки Анджелина. Дин и Симус махнули Невиллу рукой, призывая его присоединиться к их компании. Невилл, оглянувшись на Луну, устремился к товарищам, которых не видел добрую сотню лет. Во всей этой толпе Рон все никак не мог заметить Гермиону и Джинни с Лавандой. — Эй! — он подошел к Дину Томасу, — Не видел мою жену? — Э… да, — Томас оглянулся, — Кажется, она с Джинни и Гермионой ушла наверх. Не скажу точно, но кому-то из них было явно дурно. — Точно, — поддакнул Симус. Рон направился к выходу. Портрет визгливой родственницы Блэков был занавешен плотной тканью, поэтому в коридоре было тихо. По правде сказать, он мечтал побыть несколько секунд в тишине с самим собой, не думая ни о чем конкретном, не отвечая на одни и те же вопросы от новоприбывших. Ступени скрипели под его весом. Поднимаясь по лестнице старого особняка, он прислушивался к окружающим его звукам. Наконец ему показалось, что где-то в левом крыле раздавались женские голоса. Он пошел на них и вскоре голоса стали отчетливей, позволяя услышать отрывки разговора. — Джинни, я уверена, что Гарри нашел способ выбраться из здания. Ну неужели он пережил столько Авад, чтобы потом погибнуть под руинами? Джинни лишь тихонько всхлипывала. — Он переживал Авады, потому что в нем была душа Волан-де-Морта, — ответила Гермиона слишком резко, — Он больше не крестраж, а значит и иммунитета у него нет. Тем более рухнувшее здание не смертельное заклинание. Девушки замолчали. — Ты не помогаешь, — зашипела на нее Лаванда. — С другой стороны, — продолжила Гермиона, — у них была возможность создать барьер или купол с помощью магии. Но не могут ведь они его держать вечность? Порт-ключ они тоже могли бы использовать. Если успели до него добраться, конечно, — она как будто говорила сама с собой, но ее голос успокаивал и собравшихся в комнате девушек. Рон несколько минут мялся под дверью, не зная, стоит ли ему присоединиться к разговору. Он сам был очень расстроен. Больше всего его мучила неизвестность. Если бы он знал, погиб ли Гарри или же нет, то смог бы оплакать друга, смог бы понять, как ему действовать. Но сейчас надежда в нем была так сильна, что он не мог думать о мести, не мог думать о планах. Он мог думать только о том, где мог находиться его друг в данную минуту. И ведь действительно, ему было бы куда спокойней, если бы он знал, что его друзья либо в безопасности, либо погибли. Но сейчас он чувствовал себя выбитым из колеи. Он никогда не был главным героем. Всегда чуть позади Избранного, глупее всех друзей. Он никогда не подавал выдающихся идей, не проявлял инициативы, не произносил речей и никем не руководил. Он был Роном. Не особо талантливым сыном своих родителей. Не особо умным студентом. Не особо усердным работником. Просто Рон. Парень-рубаха. Простой, как табуретка. Теперь на него кто-то рассчитывал. Все думали, что он встанет во главу стола, толкнет речь про погибших друзей и поведет армию в бой. А он бы с удовольствием выпил бокальчик огневиски. И пролил бы скупую мужскую слезу в память о своих друзьях. Но мог ли он себе подобное позволить? Когда на его руках, буквально, остались две страдающие по своим любимым женщины? Когда его сестра могла с минуты на минуту остаться вдовой? А их с Гарри ребенок? А что будет с Гермионой? И как ему поступить? Рону так хотелось пожать плечами, а не судорожно пытаться отыскать ответы на ту тонну вопросов, которая ютилась в его голове в эти минуты. Как он отчаянно желал найти выход. Желал, чтобы в двери дома на Гриммо постучались Гарри, Малфой и Забини с Ноттом. Грязные, раненые, но живые. И тогда все бы встало на свои места. Гарри бы вышел вперед, плечом к плечу с Малфоем, которого Рон до сих пор недолюбливал, а он бы встал позади, прикрывая спину другу, рядом с Ноттом и Забини. И последний стал бы подшучивать над Ноттом, а тот недовольно бы огрызался на друга, и Рон смог бы расслабиться в этой компании, как и всегда. И он этого ждал. И когда они отправляли вести всем друзьям, уведомляя о случившемся. И когда открывали им двери или камин. И тогда, когда очередная сова приносила новости. Он ждал. Он верил и надеялся до последнего. Что сейчас в двери войдут они. Что этот патронус от Гарри. Что этот тонкий лист бумаги будет исписан аккуратным почерком Малфоя или размашистым Нотта. А быть может сейчас из камина выпрыгнет Блейз. Но этого все не случалось. Но кому как не ему знать, насколько живуч Гарри Поттер? И вот он стоит у двери, слушая, как тихо плачет его сестра. Как Гермиона нарезает круги возле окна. Как Лаванда шепчет что-то успокаивающее им обеим. А самому ему сказать было особо нечего. Он не умел успокаивать. Он и себя-то успокоить не мог. Но тем не менее он открывает дверь, терпит взгляды, обращенные к нему с надеждой, что он пришел сообщить какие-нибудь добрые вести, а после все вновь возвращается на круги своя. Гермиона с еще большим рвением нарезает круги перед окном, впиваясь каблуками в паркет так, словно она пытается оставить на нем всю свою горечь потери. Джинни, Рону так кажется, еще сильнее заливается слезами. А Лаванда смотрит чуть укоризненно, но тем не менее поддается ему навстречу. Они касаются рук друг друга и встают плечо к плечу. Им обоим как никогда требуется поддержка друг друга. Ощущать, что по крайней мере у них все хорошо — ведь они оба живы. Это неприлично и выглядит бесчеловечно по отношению к другим, но Лаванда рада, что ее супругу удалось ускользнуть в самое последнее мгновенье. А вот Рон не так в этом уверен. Он бы с удовольствием махнулся с кем-нибудь местами, только бы не ощущать сейчас такую дикую беспомощность, сковывающую по рукам и ногам. — Все пришли, — Рон не уверен, что это его голос. Он еле себя слышит. Девушки оборачиваются. — Гар… — Джинни тянется к нему с надеждой, и Рону жаль разочаровывать ее. Он качает головой, не в силах ответить сестре. — Я думаю, что ты должна все рассказать, — Он говорит только с Гермионой. Ему так легче. Она смотрит на него чуть обиженно. — Я расскажу… — И возглавить тоже, — Рон говорит быстрее, боясь, что его перебьют, что ему не хватит решимости свалить на подругу такой груз ответственности, — Ты больше знаешь. Лучше справишься с задачей организовать всех. Ты умнее и работала в Аврорате… — Рон, — перебивает Гермиона, — А как же ты? Она стремительно приближается к нему и хватает за плечи. Ее ногти впиваются в его мантию, и он чувствует их даже сквозь слой ткани. Рон не чувствует боли от ее прикосновений. Он в последние часы вообще ничего не чувствует. — Почему я? Почему не ты? Ты точно такая же часть Золотого трио… — Но я ведь не лидер, — Рон выдыхает про себя. Лаванда смотрит на него потрясенно, поэтому Рон отчаянно переводит глаза на Грейнджер и смотрит только на нее в надежде, что она просто кивнет ему, просто заберет у него эту паршивую должность и он сможет, наконец, где-нибудь вжаться в кресло и передохнуть. Голова зверски болит, и он устал беспокоиться обо всех вокруг. И на самом деле, будто с его плеч сваливается груз в тот момент, когда Гермиона кивает. — Это давит на меня. Я не могу, — шепчет он так, чтобы только она его слышала. — Я поняла тебя. Гермиона кивает еще раз. В ее глазах еле заметно проскальзывает нежность к другу. Она бережно сжимает его плечо. — Я буду рядом. Буду делать все. Поддерживать тебя во всем. Но ты станешь мозговым центром. Мы все сделаем вместе. — Она тебя поняла, — Лаванда чуть оттеснила Гермиону от мужа. Ее жест показался бы всем в обычное время ревнивым, но сейчас этому едва ли кто-то придал бы значения. — Думаю, — продолжила Лаванда, — нам всем следует спуститься. Чем быстрее мы начнем, тем раньше будут результаты. Это единственное, что сейчас сможет притупить нашу боль. — Не думаю, что что-то способно притупить нашу боль, Лаванда, — бросила Джинни зло и промчалась мимо нее к выходу. На ее лице блестели слезы. — Я вовсе не хотела… — Она знает, Лав-Лав, — Рон погладил жену по щеке. Гермиона стремительно покинула комнату вслед за Джинни. Этих сопливых сцен ей было вполне достаточно. Ей было не по себе. Однако чувство уверенности Гермиону не покидало. У них было время. Время добраться до Забини и до порт-ключей. Возможно, они сейчас занимаются более важными делами и даже не думают о них — своих друзьях и любимых, которые сходят с ума от беспокойства. Возможно, они мертвы. Но у Гермионы не было того самого чувства, не было уверенности в этом. Ей казалось, что она бы точно знала, если бы Малфой погиб. Ей хотелось вторгнуться в Малфой-мэнор и убедиться в своей правоте, но она понимала, что у нее не выйдет. Не получится оставить друзей, не получится вызвать домовика Малфоев. Сейчас у нее было так мало идей и так много глухого раздражения на всю эту ситуацию, что она с трудом себя сдерживала. Шагая вниз по хлипким ступенькам поместья Блэков, Гермиона раздумывала, что скажет вновь собравшемуся Ордену. Слов у нее было не мало. Но все они были слишком эмоциональными. «А что бы сказал Гарри?» — подумалось ей. Но она тут же отмела эту мысль подальше. Ей не хотелось говорить вдохновляющую речь о братстве, победе и воскресших кошмарах. Ей хотелось рассказать своим друзьям обо всем, а потом ждать. Ведь сама она не знала, что делать дальше. Зря Рон переложил ответственность на нее. Она не воин, она лишь стратег. Она не сможет вести за собой армию. Но она сможет указать ей направление. В этом Гермиона не сомневалась. Ей лишь осталось его найти. Гермиона вошла в столовую, и все взгляды обратились к ней. Шум постепенно стихал, давая ей возможность говорить. Джинни среди толпы не было, но Гермиона и не надеялась, что она появится. Позже она расскажет ей о том, что Поттер пропустила. Если та захочет ее выслушать. Рон и Лаванда прошли за ней, Рон встал за ее спиной, подталкивая к месту во главе стола, а Лаванда ушла назад, к остальным Уизли. Гермионе стало не по себе. Она бы предпочла сейчас остаться где-нибудь в библиотеке, но Рон был прав — никто лучше нее не расскажет о том, что произошло. Она поздоровалась и, выслушав нестройный хор голосов, продолжила: — События, которые привели нас к тому, что мы сейчас имеем, начались полгода назад. Мы с Малфоем расследовали дело Криви. Думаю, вы все читали о его преступлениях в газетах. — И о Паркинсон, — добавил Рон. — Верно. И о Паркинсон. Вы должны знать, что на самом деле все куда сложнее, чем это представили в газетах. Существует некая организация, большинство членов которой бывшие Пожиратели смерти, освобожденные из Мунго Панси Паркинсон и одной из жертв Криви Венди Брендан. Все началось с того, что Венди больше не захотела способствовать… — И как они освобождали их? — раздался голос из толпы. Гермиона вздохнула. — Венди добивалась в суде постановления о том, что некоторые из Пожирателей были психически неуравновешенными членами магического сообщества, и их отправляли на лечение в Мунго. Панси Паркинсон, которая устроилась туда, освобождала их, тем самым добывая для этой организации новые кадры. Когда Венди собралась сдать их, она пришла в Аврорат и все рассказала одному из сотрудников Аврората — мы подозреваем, что в Министерстве работает один из пособников этой организации. Паркинсон натравила на нее Криви по приказу сверху, устроив все таким образом, чтобы это выглядело как случайное нападение. Именно поэтому были убиты и другие жертвы — все должно было выглядеть как серия убийств. Девушки были связаны с Пожирателями, поэтому мне с трудом удалось обнаружить связь Венди с этой организацией. — Но тебе удалось, — похлопал ее по плечу Рон. — Панси помогал также Сэт Уотчерс. Он не только помогал ей с убийствами девушек, но он также убил и профессора Лайтвуда, с целью выкрасть у него пропуск в секретную лабораторию, чтобы достать зелье, результаты которого вы видите в Министерстве Магии. Позже Уотчерса под «Империо» убил один из сотрудников Аврората. Гермиона вздохнула. Ей вспомнился день накануне этого взрыва. Накануне всех этих ужасных событий. Как она спешила сказать друзьям о своем открытии. Если бы ей пришло это в голову раньше. Если бы она не оттягивала… — Намного позже я догадалась, что нас направляли по определенному пути. Нам подбрасывали улики, которые вели к необходимым выводам. С нами играли. Но я поняла это слишком поздно. И Криви, и Паркинсон, и Уотчерс — они все марионетки, которыми умело управляли, выводя нас на ложные пути. Именно поэтому их и убили. Они исполнили свою роль. Более того, Организация боялась, что они выведут нас на кого-то из более важных членов или на лидеров их движения. Хотя я сомневаюсь, что они о них знали. По крайней мере, Криви точно был введен Паркинсон в заблуждение. — Он был больным человеком, — сказал Рон, — Он не отвечал за свои поступки. Панси забила ему голову ерундой. Это было не сложно. — Панси, когда умирала, постоянно говорила о «них». Что «они» нас окружают, что «они» готовы напасть. Я не поняла, кто «они» такие, пока не стала копать глубже. И тогда я пришла к выводу, что эта организация — это своеобразный последователь Пожирателей смерти и Тома Реддла. — Последователь? — переспросил Невилл. Гермиона кивнула. — Они преследуют другую цель, но все же у них много общего с Пожирателями. Я думаю, что они считают, что общество предало их. Именно поэтому они убивают не только грязнокровок, но и чистокровных волшебников, которые воюют не на их стороне. Их цель уничтожить все, подорвать наши устои и наш порядок. Поэтому их целью стало уничтожение Министерства. Они хотят разрушить наш мир, а после на этих руинах поставить свой, новый, более совершенный. По их мнению. Явно можно предположить, что они добились чего хотели, разрушив Министерство, они лишили нас надежды. Это одно из самых охраняемых зданий. Это олицетворение силы, власти нашего сообщества и магии. Они показали, как просто могут разрушиться наши идеалы. Мы не знаем, кто они такие. Сколько их. Где они скрываются. Как отличить их от обычных волшебников. Не думаю, что эта Организация состоит только из Пожирателей… — Гарри сказал, что напали также и на Азкабан, — добавил Рон, — А значит, их численность увеличилась. — Или они это сделали, чтобы прибавить нам проблем, — Дин Томас нахмурился, — В любом случае, как бороться с тем, что мы не видели и не знаем? Гермиона сжала руки в кулаки. Томас сказал то, что она боялась сказать вслух сама себе. — Я не знаю, — прошептала она. Но каждый в столовой услышал ее голос. Зал наполнился криками. *** Он скучал по Хогвартсу. Небо над ним было пронзительно голубым, и, смотря на него, он вспоминал полеты на метле, квиддич, смеющихся Рона и Гермиону. Он вспоминал, как Джинни подарила ему первый поцелуй, хотя у него он был далеко не первым. Это было забавно. Он влюбился в Джинни, а она встречалась с Дином. Хотя и любила его — Гарри Поттера. Гарри попытался пошевелиться, но не смог. Он был прикован к земле, но не чувствовал ни холода, ни тепла. Он ничего не чувствовал. Он смотрел на небо и не был уверен, жив ли он, мертв ли он? Он хотел было кого-то позвать, но язык отказывался ворочаться. Хотелось пить. Он сейчас выпил бы несколько литров воды за раз, если бы была такая возможность. Но он не мог пошевелиться. Ему вспомнился вокзал, где после убийства Волан-де-Мортом частички его души, он встретился с Дамблдором. Он бы не хотел садиться на поезд сейчас, когда решающая битва была впереди. Когда ему было что и кого защищать. У него была семья, которую нужно было защитить. И он не мог просто взять и остаться здесь, в этом месте. — Поттер, — раздался шепот где-то неподалеку от него. Голос был ему до боли знаком, но Гарри и представить не мог, кто был его обладателем. Он не мог говорить. Не мог пошевелиться. Скупая слеза замерла у кончика глаза. «Я точно умер» — подумал он. И закрыл глаза. Когда он вновь их открыл, то услышал приглушенные голоса. — Скоро это пройдет? Обладатель этого голоса застонал. — Я не знаю, падение было сильным. Ты мог что-то повредить помимо того, что уже повреждено. Черт, да ты весь в шрамах. — А ты как? Как рука? Обладатель второго голоса всхлипнул: — Рука болит, но жить буду. Спасибо за это Уизли. Спас. Мужчины замолчали. Голоса принадлежали именно мужчинам, Гарри не сомневался. — У тебя есть палочка? — раздался голос мужчины в шрамах. — Ее выбили у меня из рук, ты разве не помнишь? Голоса вновь замолчали. Гарри силился вспомнить, кому принадлежат голоса, но в голове все так сильно смешалось… Голоса были такими родными, такими знакомыми. И их обладатели крутились на кончике языка. — Поттер скоро придет в себя? — Он ударился головой. Наверное, скоро очнется. Но что мы будем делать потом? — Я не имею ни малейшего понятия. — Ну конечно, Малфой, — голос наполнился горечью. Что-то в голове Гарри щелкнуло и все стало на свои места. — С Блейзом все будет хорошо. Он ведь обращается с палочкой лучше всех нас. — Но он там один! — обладатель этого голоса вновь всхлипнул. На этот раз громче. — Что со мной? — решил подать голос Гарри. Сперва он даже не понял, что сказал это вслух. Его голос был похож на шипение змей. Чудо, что друзья его вообще услышали. К телу Гарри вернулась чувствительность. Земля под ним была холодной, да такой, что он промерз насквозь. Поттер открыл глаза и уставился на темное небо, полное звезд. Луны не было, однако справа от него горел небольшой костер. Мужчины замолчали, однако через мгновения Поттер увидел в поле своего зрения Малфоя и Нотта. — Ты пришел в себя? — Малфой присел рядом с ним. Поттер кивнул. Оторвать голову от земли было необычайно тяжело. Нотт стал ощупывать его, спрашивая каждые несколько минут о его самочувствии. Наконец его подняли и посадили возле костра. — Все как в тумане, — сказал Гарри, разминая затекшую шею. — Мда, — Нотт прижал раненную руку к груди, перебинтованную разорванной рубашкой Малфоя. Последний же сидел в одной мантии аврора, наглухо застегнутой. Ночь была холодной. Гарри решил спросить что случилось и Малфой тут же охотно начал рассказ. — После того, как Гермиона и Рон нас покинули, мы пошли искать Забини. На нас напали. Мы сражались. У Нотта выбили из руки палочку. — Мы нашли Блейза с порт-ключами, — перебил Малфоя Нотт, — Но при попытке убраться оттуда произошел мощный взрыв. Блейз отцепился от меня и… Нотт сжался и отвернулся от друзей. Гарри показалось, что он всхлипывал, но не придал этому особого значения. — Так где мы? — решил уточнить Гарри надеясь, что ему ответят более точными координатами, нежели «в лесу». Но Малфой просто пожал плечами. — Когда Забини отцепился, Нотт хотел выпрыгнуть за ним. Так мы все оказались в этом месте. Поттер огляделся. Темнота. Неизвестность. Нужно было дожидаться утра, чтобы можно было хоть как-то сориентироваться в пространстве. — А Забини? — Мы его не нашли. Я и Тео немного порыскали вокруг в поисках жизни, дров для костра и питьевой воды… Поттеру тут же захотелось промочить горло, но он промолчал, не желая прерывать рассказ. — Мы нашли поблизости ручей… — Но Забини мы не нашли! — раздался голос Нотта, — Мы должны его найти. Он где-то рядом! Он должен быть рядом! — Ты не можешь быть в этом уверен… — Малфой покачал головой. — Если бы Гермиона осталась где-то там, ты бы тоже так думал?! — спросил его Нотт, поднимаясь. — Блейз не Гермиона, — прорычал Малфой. — Для тебя, — бросил ему Нотт и устремился прочь от костра. — Куда ты? — крикнул ему Поттер. Но Нотт продолжал уходить прочь от того места, где они устроили привал. — Он отойдет, — вздохнул Малфой перемешивая угли какой-то кривой палкой, — Это уже не первая наша ссора за сегодня. Гарри вздохнул. Шевелиться все еще было больно. Он засунул руки в карманы, и, ощутив одной из них что-то острое, вытащил это на свет. Его сердце сжалось в ужасе. Малфой, сидевший рядом, вздохнул: — Мы непонятно где и даже не имеем возможности колдовать. Превосходно. Он поднялся, зло пнув дерево, на котором сидел, и закричал во все горло: — Твою мать! Поттер оглядел осколки своей палочки, на которую, по всей видимости, приземлился. — А где твоя? Малфой невесело усмехнулся. — Где-то под обломками Министерства магии. Поттер сжал обломки в руке, еще больше дробя деревяшку, оставшуюся от его верной боевой подруги. Они не скоро окажутся дома.